Маги без времени

Я прошёл через первый, общий рунный зал. Здесь сидели с книгами и бумагами несколько рунных мастеров. Кто-то искал подходящую руну, кто-то вычерчивал их на бумаге — то ли запоминая рунную фразу, то ли конструируя новую. Каждый маг мечтает оставить после себя новое заклинание. Я тоже мечтал.

Ещё один охранник сидел у входа в служебный зал. Он был магом и не спрашивал пропуска, он лишь кивнул и дождался, пока я сам открою дверь. При этом я отдал секунду жизни, а дверь проверила, нет ли во мне зла и желания навредить окружающим.

Этот зал был длинным и узким. Три ряда маленьких столов, по восемь в каждом ряду — футарк из трёх этиров. Отдельно большой стол старшего библиотекаря. Над каждым столом яркая рунная лампа с абажуром и гибким основанием, на каждом столе — стопки бумаги и карандашей. Тут было жарко; пожалуй, даже жарче, чем хотелось бы, но открытого огня не было — только решётки фальшкаминов, за которыми работали руны тепла. Слишком ценные тут книги, чтобы рисковать пожаром.

В зале уже сидело четверо магов — моих коллег по работе.

— Опаздываете, Грисар, — процедил сквозь зубы библиотекарь. Молодой высоченный парень, красивый, мужественный и вечно хмурый. Не знаю уж почему, но он меня явно недолюбливал.

— Пришлось задержаться на первом этаже, — вежливо ответил я. — Детки учили футарк, я заметил дар у одного мальца.

Маги подняли на меня головы. Кто-то одобрительно кивнул, кто-то улыбнулся.

— Садитесь, Грисар, — сказал библиотекарь. С трудом выдавил: — Благодарю за внимательность.

— Всегда рад помочь юным коллегам, — сказал я. И не удержался: — Если что, тоже обращайтесь.

Библиотекарь с трудом сдержался. Вымученно улыбнулся, спросил:

— А чем я могу вам помочь?

— Альманах "Северные руны", выпуск третий? — спросил я невинно.

— Первые десять выпусков в закрытом доступе, — немедленно ответил библиотекарь. Так же, как его коллеги отвечали мне семь лет подряд, только со злорадством.

— Тогда четвёртый том "Рунных записок" западных княжеств, — попросил я со вздохом.

Библиотекарь подумал секунду, но возражений не нашёл.

— Ждите, — сказал он и ушёл в хранилище, плотно прикрыв за собой дверь.

Я прошёл между столами, кивая коллегам, потом сел за третий стол третьего эттира.

Эваз так Эваз.

Проблема была в том, что хоть нас и приняли в Рунном Древе, но уходить навсегда жить в крепость, как поступали некоторые волшебники, я не собирался. У меня была семья. Против всех слышанных мною сплетен, Рунное Древо не требовало клятв верности и не удерживало силой, но, видимо, лишь потому, что я был никем. Мой уровень знания рун проверили, похвалили умение контролировать время, после чего вежливо сообщили, что в моих услугах не нуждаются. Я был уже слишком стар телом, чтобы служить Северному Царству своим временем и слишком молод умом, чтобы служить своим знанием.

"Мы всегда готовы принять вас и вашу жену в приюте для старых магов", — сообщил мне один из многочисленных послушников. "Мы слышали о том, как героически вы сражались с посланниками Тёмного Властелина и сочувствуем той цене, которую вы заплатили. Не смеем требовать от вас большего".

Это означало "живите, как хотите", только сказанное в вежливой форме.

Мира уверяла, что легко прокормит нас своей магией. Но я жить на её содержании не хотел и не мог. В запасе, конечно, была руна Акса Танри с её странной историей и необычным эффектом, но я вдруг понял, что не готов её отдать.

Во всяком случае — пока не готов.

Про то, как именно я победил, всё равно никто толком не знал. Я рассказал лишь про Лагуз — как поднял озеро и обрушил на головы врагов. Мою победу сочли случайностью, когда безрассудная трата времени обернулась удачей...

В итоге я нанялся на работу в Рунное Древо — не самую высокооплачиваемую, совсем не престижную, но всё-таки постоянную и официальную работу "рунокопа".

Так называли магов, не самых бесталанных, но и не самых гениальных, объединённых одной проблемой: мы больше не могли колдовать. Кто-то был стар, кто-то не умел аккуратно дозировать время, кто-то плохо запоминал руны, у некоторых случались приступы паники при колдовстве, у других, напротив, наступала рунная эйфория, и они не могли вовремя остановиться.

Теперь нам не надо было колдовать. Нам надо было искать руны — читать старые и новые журналы, альманахи, записки и донесения. Перелопачивать тысячи ломких пожелтевших бумажных страниц, заполненных домыслами и банальностями. Проверять бред сумасшедших магов — порой в исчирканных страницах таились интересные комбинации. Мы смотрели южные руны — с их непривычными обманчивыми очертаниями, пытаясь понять, что скрыто в затейливых узорах. Мы расспрашивали очевидцев, которые видели колдующих рунных магов.

Мы искали руны, которыми жило Северное Царство.

Плата была невелика, но каждую неделю я получал семь малых серебряных крон. А если удавалось найти интересную и подзабытую рунную фразу, мне выписывали премию.

Однажды я получил двадцать золотых крон от руны, останавливающей понос. Мира смеялась, но деньги, как известно, не пахнут. А потом я узнал, что эта старая забытая руна спасла целый город на юге, где разразилась эпидемия холеры. Юг большой, но хотелось верить, что именно в этом городе живёт семья старого чернокожего наёмника Хазе Беке, который отдал своё время, спасая мне жизнь.

Усевшись за стол, я развернул лампу поудобнее. Сколько же сейчас стоит рунный свет на год? У кого бы спросить?

— Грисар, эта руна знакома? — сидящий справа от меня молодой маг (плохо контролирует время, строго запрещено активировать рунные фразы) с заговорщицким видом показал мне комбинацию шести рун. Я вгляделся.

— Да. В нашей Академии составили. Был у нас такой учитель, мастер Креберт, — мой голос даже не дрогнул. — Показывали нам, сорванцам, что не всегда сложная руна даёт что-то полезное. Если влить два часа — комнату заполнят мыльные пузыри. Очень красивые, летают, долго не лопаются. Светятся разными цветами.

Маг задумался. Потом просветлел лицом.

— А это здорово, Грисар! Пожалуй, её у меня возьмут.

— На что она нужна? — удивился я.

— Как на что? Коронация. Свадьба. День рождения. Народные гуляния. Фейерверки все знают, воздушные фонарики тоже. А тут — мыльные пузыри, да ещё светятся и не лопаются! Десятку золотом получу, факт.

Я обалдел. Почему-то прекрасно помня эту руну, я даже представить не мог, что она годится на что-то, помимо наставления юных волшебников.

— Золотой с меня, — сказал молодой маг. — Ну, если мне заплатят десятку, конечно. Если меньше — всех угощаю пивом! — добавил он погромче.

— А если больше — зажмёшь? — с иронией проскрипел старенький лысый рунокоп.

— Если больше — всех угощаю ячменной двойной перегонки! — расщедрился парень.

Маги одобрительно забурчали. Ячменная "вода жизни" двойной или тройной перегонки нравилась всем.

Я лишь вздохнул.

На месте этого парня должен был быть я!

Но ничего не поделать.

Появился библиотекарь, положил передо мной толстый, слегка потёртый том "Рунных записок". От него сладко пахло ванилью, миндалём и свежим хлебом.

Почему старые книги так вкусно пахнут? Может быть, магия? Может быть, запах рун, тоскующих в своём безвременье?

Видно было, что книгу давным-давно никто не брал. Ну а зачем её брать? Всё, что было в этих выпусках, относилось ещё к тому времени, когда существовала единая страна, книга вышла до войны. Всё, что тут было, многократно повторено в куда более солидных и серьёзных изданиях, чем "Рунные записки".

— Удачи, старый мастер, — сказал библиотекарь злорадно.

— Спасибо на добром слове, — ответил я, открывая книгу.

И в этот миг в библиотеку вошёл незнакомый мне человек. Судя по возрасту — лет сорок, судя по быстрой походке и блеску глаз — лет на десять моложе. Значит, рунный маг.

Впрочем, кто ещё мог войти в закрытую часть рунной библиотеки?

Ничего необычного.

Но вот то, как напрягся и подтянулся библиотекарь при появлении рунного мага, меня насторожило. Маги на Севере не носили каких-то особых знаков различий, на всех были обычные штаны и свитер с вышитым Древом, но этот, похоже, был библиотекарю хорошо знаком.

— Грисар Тёмный? — вошедший маг оглядел всех, пока цепкий взгляд не остановился на мне.

— Это я, — пришлось мне сознаться. Честно говоря, я ощутил себя учеником, которого зовут к декану или ректору.

— Грисар, знакомо ли тебе имя Ирбран?

— Натурфилософ Ирбран? — уточнил я.

Маг удовлетворённо кивнул.

— Необходима твоя консультация. Пойдём.

— Но... — начал библиотекарь.

— Его работа на день засчитана в двойном размере, — отмахнулся маг. — Да, и выпиши Грисару стандартную премию за помощь Рунному Древу.

— Как — десять золотых? — неосторожно возмутился библиотекарь. — За что?

Маг нахмурился и сказал:

— Выпиши двойную. Если, конечно, Грисар согласен пойти со мной, а не хочет поработать с бумагами.

Мои коллеги-рунокопы тихонько засмеялись.

— Согласен, как же не послужить Древу? — ответил я, вставая. — Можно я заберу книжку домой? Не люблю оставлять незаконченную работу, посижу с ней вечерком.

— Это совершенно недопустимо... — начал библиотекарь.

Но пришедший за мной маг одобрительно кивнул и сказал:

— Запиши за ним книгу. И всегда, если старик предпочтёт работать дома, разрешай! Надо иметь уважение к людям, потратившим свою жизнь на борьбу с Тёмным Властелином.

Библиотекарю хватило ума проглотить язык и смолчать.

В торжественной тишине я встал, бережно спрятал "Рунные записки" в полотняную сумку (в которой намеревался вечером принести домой свежий хлеб) и пошёл к двери. Поймал себя на том, что как-то совсем уж по-старчески шаркаю ногами, вызвал в памяти Эваз и влил в неё минуту. Тело отреагировало мгновенно — я расправил плечи и зашагал широко и свободно, как молодой.

Никто этого не заметил.

Кроме пришедшего за мной мага, в чьих глазах я прочитал непрошенное сочувствие.

Руна двенадцатая, Йера

К моему удивлению, маг повёл меня не наружу из библиотеки, а в подвальные этажи, где располагались хранилища. Впрочем, спустившись на пару пролётов, я понял причину — из подвала библиотеки вёл вырубленный в скале подземный ход: сухой, хорошо освещённый и даже не лишённый некоего изыска — стены украшали вырубленные в камне стилизованные руны.

— Моё имя Огард, — сказал маг. — Позвольте извиниться за библиотекаря. Я знаю его, он не любит уроженцев Тёмной Империи.

— Я и сам предпочёл бы родиться в ином месте, — признался я.

— Поговорю с ним, — пообещал Огард. — Надо разделять происхождение и личность. Не слишком быстро я иду?

— Нормально, — ответил я. — Мне любопытно, зачем вы меня позвали, поэтому я использовал Эваз. Да вы заметили.

— Заметил, — признал маг. — Не стыдитесь своего возраста. Я читал отчёт о вашем сражении при Хазрате. Вам удалось одолеть трёх магов и аватара Тёмного Властелина. Впечатляюще!

— Они не ждали, что я буду так безрассудно тратить время, — скромно ответил я.

— А что вы применили?

— В основном — Лагуз, — ответил я. — Но вообще-то в горячке боя... жёг руны одну за другой. Повезло.

Маг искоса посмотрел на меня. Сказал:

— Да, порой отвага и натиск побеждают силу. Но лучше всего, конечно, противопоставить силе искусство.

Разговор мне не нравился, но я старался не подавать виду. Конечно же, маги Рунного Древа подозревали, что я использовал что-то хитрое, о чём не рассказал. Но маги всегда подозревают друг друга.

— Как ваша семья? — спросил Огард. — Привыкли к нашим холодам?

— Мира сама с севера, Сеннера здесь родилась, — ответил я. — Пожалуй, мне труднее всего.

Огард кивнул на ходу. Потом озабоченно сказал:

— Я лишь недавно вошёл в Совет рунных мастеров. Моя сфера ответственности — отношения с Тёмной Империей. Я посмотрел ваше досье и, признаться, был расстроен. Волшебник ваших способностей и отваги не должен рыться в старых фолиантах, зарабатывая гроши. Как вы отнесётесь к тому, что я назначу вас своим советником по Тёмной Империи? Вам будут платить десяток золотых в неделю, а работа не столь обременительна.

Я хорошо отнёсся. Я же ещё не выжил из ума.

— Был бы рад, — сказал я осторожно. — Вашей целью ведь не является уничтожение нашего народа? Народ не виноват.

— Мы всего лишь обеспокоены собственной безопасностью, — сказал Огард. — У нас нет никаких планов вторжения, только оборона.

— Но мне нравится рыться в старых книгах, — продолжал я. — Знаете... хочется найти какие-то забытые руны, которые позволят проучить повелителя!

— Разделяю ваше стремление, — сказал Огард. — И это тоже будет входить в ваши обязанности. Вы получите полный доступ к нашим библиотекам и хранилищам, Грисар.

Это было настолько хорошо, что даже не верилось.

— Буду счастлив помочь, — сказал я.

— Что ж, тогда считайте, что сегодня у вас началась новая работа, — весело сказал Огард. — И начнём мы её с натурфилософа Ирбрана. Вы же знакомы?

— То ещё знакомство... — вздохнул я. Вырубленный в скале коридор закончился, мы подошли к винтовой лестнице и стали подниматься. Огард шёл впереди и, явно специально, не спешил. — Сдуру обворовал его, меня обманул другой натурфилософ, Сект. Такое змеиное гнездо, ненавижу науку с тех пор... Да вы же читали, наверное?

— Читал, — согласился Огард. — Вы бы узнали Ирбрана?

— Разумеется.

— Считайте это первым заданием.

Я остановился. Огард тоже, он повернулся ко мне и терпеливо ждал.

— Вы схватили Ирбрана?

— Сам пришёл. И мне нужно будет ваше мнение о его словах.

Окон в помещении не было, и я не мог понять, где именно нахожусь. Комната, хоть и лишённая окон, была уютно обставлена, пол покрывали мягкие ковры, на стенах висели картины с умиротворяющими пейзажами — скорее хороший постоялый двор, чем тюрьма. Но у дверей стоял охранник, и когда мы с Огардом вошли, за нами защёлкнулся замок.

Господин натурфилософ Ирбран постарел.

Десять лет назад, при нашей встрече, он казался мне человеком немолодым, хотя ему было-то под сорок. Но выглядел Ирбран уже тогда скверно — невысокий, пузатый, лысеющий, с прищуренными близорукими глазками.

Сейчас ему было под пятьдесят, а мне пятьдесят семь, но, честное слово, — я сохранился лучше!

Единственное полезное, что принёс ему возраст, — Ирбран ссохся. Небольшое пузико он сохранил, но в целом выглядел тощим, как глист. Рост, похоже, ещё убавился. Волосы исчезли совсем. Глаза выцвели и скрылись за толстыми стёклами очков. Кожу покрывали пигментные пятна, а ещё она свисала складками, как у человека, набравшего нездоровый вес, а потом неправильно похудевшего.

— Господин Огард! — с энтузиазмом воскликнул Ирбран, вставая с кресла. На столе перед ним валялись листки бумаги с какими-то сумбурными набросками. — Я так рад вас видеть! Меня не выпускают гулять, знаете ли!

— Бережём ваше здоровье, — сухо ответил Огард.

Скрытые линзами глаза Ирбрана уставились на меня. Он протянул мне тощую руку.