Сообщив, что понял приказ, Харрис вплотную прижал взвод к лесу, ожидая что в любой момент откроют огонь. Но, как ни странно, никакого вражеского огня не было.

Четыре Шесть снова связался с передовым дозором по радио.

— Почему в нас не стреляют? Что там видно сверху?

Конечно, Харрис знал, что Граттон не мог видеть сквозь густую растительность. Никто в строю не мог видеть больше, чем на несколько дюймов в любом направлении. Не было возможности обнаружить вражеские позиции или огневые рубежи. Даже дневной свет был почти закрыт густо заросшей удушающей листвы джунглей.

Не осознавая этого, АМСВ Харриса был примерно на полпути во вражеский базовый лагерь. Чарли сидели в своих бункерах на всех направлениях вокруг строя АМСВ — ожидая, наблюдая, позволяя всему взводу зайти в логово, прежде чем захлопнуть капкан засады. Люди Харриса, хотя и грамотно построенные, и применяющие все навыки и уловки в джунглях, в которых была подкована их команда, не имели ни малейшего понятия, что они уже были среди хитро замаскированных вражеских бункеров.

Внезапно, стрелки Харриса оказались достаточно глубоко в ловушке. С резким стаккато по колонне ударили пули АК47. Вражеский огонь велся с фронта и с обоих флангов. Все попадали на землю, но никто не знал, куда стрелять в ответ из-за густых джунглей и полной невозможности увидеть враждебную цель.

Потребовалось лишь мгновение, что бы понять, что любое движение среди АМСВ вызывает огонь. Очевидно, враг мог видеть.

Понимая, что нет никакой возможности атаковать врага, которого он не мог видеть, Харрис занялся поиском укрытия и отвода своих людей из убойной зоны. Большая часть подразделения была рядом с воронкой, оставленной 750 или 1000 фунтовой бомбой, после одного из налетов Б-52. Похоже, это было единственное доступное укрытие. Скатившись в воронку со своим связистом, Харрис связался с другими из своего подразделения и велел сделать им то же самое.

Именно тогда он узнал, что оба его пойнтмена, Граттон и Митчелл, залегли. Они были накрыты первым же залпом вражеского огня. Невозможно было сказать, в порядке ли они, ранены или мертвы. Внезапно, в затишье после усыхающего огня, Харрис услышал как Митчелл кричит, а затем стонет.

Харрис немедленно приказал своему левому флангу ползти вперед и попытаться добраться до Грэттона и Митчелла. Но как только они начали двигаться, вражеский огонь обрушился на его бойцов, прижав их к земле под джунглями.

Тогда лейтенант Харрис передал по радио бойцам с его правого фланга:

— Левый фланг прижат. Мы думаем, Митчелл в передовом ранен. Посмотрите, сможете ли вы медленно подползти туда; попытайтесь либо вытащить Митчелла, либо прижать базу огнем, что бы позволить Грэттону вернуть его.

С рядовым первого класса Августом Гамильтоном, в качестве передового дозорного, правая фланговая группа начала продвижение. Они проползли только несколько футов, когда вьетконговцы открыли по ним огонь. Одна из вражеских пуль попала в переднюю часть шлема Гамильтона и ударила его прямо в лоб.

Видя, что в Гамильтона попали, ползущий за ним боец ухватил его за ноги и вытащил с линии огня. Затем Харрис узнал, что его правый фланг тоже не может двигаться вперед. Они не могли видеть, кто стреляет в них, поэтому не могли эффективно ответить.

Теперь, зная что Гамильтон тяжело ранен, Четыре Шесть приказал своей правофланговой группе доставить раненого обратно к укрытию в воронке от бомбы, где медик мог его осмотреть.

Рядового первого класса Гамильтона вытащили, толкнули, подняли и наконец, опустили в укрытие воронки. Док сказал Четыре Шесть, что парень быстро теряет кровь. Запаса кровезаменителя надолго не хватит, и очень скоро потребуется еще кровь или Гамильтон умрет.

Во время этих начавшихся тактических проблем на земле, Боб Каллоуэй в разведывательной машине был полностью ошарашен ситуацией. Он ничего не мог сделать, что бы помочь.

Он не мог вызвать "Кобру", что бы обстрелять бункеры, потому что АМСВ были прямо посреди комплекса базового лагеря. Он не мог вызвать удар артиллерии, что бы обработать это место тяжелыми фугасами по той же причине.

Все, что мог сделать Каллоуэй, это летать кругами вокруг точки контакта и передавать информацию своей "Кобре", которая, в свою очередь, передавала ее дальше ротному оперативному. Это было незадолго до того, как Каллоуэю пришлось отказаться даже от этого, из-за интенсивного огня из бункеров снизу. Он либо покидал район, либо рисковал быть сбитым.

К этому времени, я был в своей хижине, обсуждая тактику воздушной разведки с Джимом Брутоном. Я прекратил следить за сообщениями по радио, когда вышел из машины на стоянке и понятия не имел, что АМСВ получили задание в западной части Трапеции.

Когда мы с Брутоном разговаривали, дверь в хижину распахнулась и в нее вошел посыльный из оперативного.

— Лейтенант Миллс, сэр, по радио сообщают, что Четыре Шесть в тяжелом бою с врагами на юге от Мишлен. Вам лучше немедленно отправится в оперативный бункер.

Ворвавшись в бункер, как раз вовремя, я услышал, как пилот "Кобры" Боба Каллоуэя сказал по УКВ оперативному:

— АМСВ прижаты. Они разделены, по крайней мере, на две или три группы и растительность на земле настолько плотная, что Четыре Шесть не может сказать, где все его люди. Они заперты в воронке от бомбы и каждый раз, когда кто-то высовывает голову, в него стреляет.

Оперативный офицер задал вопрос:

— Что с потерями?

"Кобра" ответила:

— Четыре Шесть ничего не знает о своем головном дозоре, так как не может их увидеть и не может никого к ним отправить. Их накрыли первыми же выстрелами. Однако, у него есть один человек, которому попали в голову пулей из АК. Он в воронке и истекает кровью.

Стоя там и слушая эти радиопереговоры, я сразу подумал о том времени, которое я провел с Бобом Харрисом и его АМСВ. Я ходил с ними так часто, как только мог, что бы отточить свои навыки разведчика. Этот опыт очень помог мне понять мир АМСВ. Я понял, что такое авиаразведка на земле с его людьми.

В воздухе, ветер ревел в кабине, шумя и унося тепло прочь. Кроме того, вы могли видеть, что происходит, на несколько сотен ярдов во всех направлениях.

На земле царила тишина. АМСВ подавали и получали приказы сигналами пальцев и рук. Никто не говорил, если этого не требовала ситуация, а если говорил, то кратко, быстро и по делу. Жара была невыносимой. Тела истекали потом, его бусинки затекали в глаза — с жжением, размытием и кружащимися как мошкара точками. Каждый нес на задание по крайней мере, две фляги с водой и сберегал каждую каплю.

Но самым неприятным недостатком пребывания на земле было то, что вы ничего не видели и понятия не имели, что происходит вокруг вас. Трава и джунгли смыкались вокруг вас, как сплошные стены. Пехотинцу везло, если он мог видеть на три фута в любом направлении. Именно невидимый враг представлял наибольшую угрозу здоровью и спокойствию солдат на земле.

Так что, стоя там в оперативной комнате и слушая, я имел более чем минимальное представление о том бардаке, в который попал взвод Харриса. Я наклонился к динамикам поближе и впитывал каждое слово.

Оперативный офицер продолжал разговаривать с "Коброй".

— Какая помощь тебе там нужна? Чем мы можем вам помочь?

Разочарование сквозило в голосе пилота "Кобры".

— Я не могу устроить там рок-н-ролл, потому что АМСВ прижаты прямо посреди базового лагеря. Бортстрелок разведчика стреляет выборочно, но боится задеть своих. У меня здесь в зоне "Дастофф" для раненого в голову, но Четыре Шесть не хочет рисковать с зависшим "Хьюи", зная, что это будет неподвижная цель для противника. Тебе лучше вызвать другую команду поиска и уничтожения. Один Ноль нужно топливо. Лучше выпускайте Боевую 1.

Разведчиком в Боевой-1 в этот день был Боб Дэвис (Один Три). Он и его Кобра вылетели немедленно и быстро присоединились на месте боя к ВР-1 для инструктажа.

Дэвис славился в отряде своей счастливовезунчиковой, харизиматичной манерой радиообмена, но когда он вышел на связь со своей "Коброй", я понял, что дело плохо. Когда он попал в зону контакта, он утратил свое хладнокровие.

— Вот черт... Во-о-о-от че-е-е-е-ерт! Я под сильным огнем с земли. Но я вижу динков! У меня тут динки внизу повсюду. У меня тут повсюду бункеры. Везде, куда бы я не посмотрел, тут бункеры и везде я вижу людей! Здесь должно быть сотня недружелюбных сукинов сынов!

Когда он это говорил, я услышал на заднем плане грохот М60, так как борттехник Дэвиса, Джон Стадер, стрелял из двери грузовой кабины. Тогда Дэвис вышел по интеркому на своего борттехника.

— Прекратить огонь! Прекратить огонь! Мы не знаем где АМСВ; мы не можем стрелять!

Потом включилась "Кобра" Дэвиса.

— Один Три, ты не должен задерживаться там, если слишком жарко. На твое усмотрение.

Дэвис ответил, что он будет оставаться внизу, продолжит кружить и посмотрит, сможет ли он оценить, насколько велик вражеский базовый лагерь.

Столкнувшись с тем фактом, что его взвод АМСВ был прижат, что ударные вертолеты "Кобра" на месте не могли стрелять, что не мог быть вызван удар артиллерии, командир роты решил лететь на своем вертолете связи и управления и оценить самостоятельно тактическую ситуацию. Оказавшись в зоне контакта, майор Мур решил вызвать пехотную часть быстрого реагирования. Это было пехотное подразделение, численностью примерно в роту, которую рота могла вызвать, если АМСВ на земле требовалось подкрепление. Они находились в полной боевой готовности и были бы на месте через пятнадцать — двадцать минут. По решению майора Мура, они были немедленно погружены и доставлены прямо в зону контакта.

Выпрыгнув из своих сликов в зоне высадки и прорываясь через низкий кустарник и подлесок, на подкрепление лейтенанта Харриса, резервная рота была хладнокровно остановлена. Враг открыл по ним огонь из базового лагеря и разрезал подкрепление Харриса на части! Пехотная рота, теперь уязвленная точным вражеским огнем, отстреливалась в сторону базового лагеря.

Я слышал, как Боб Харрис кричал в рацию:

— Прекратить огонь! Прекратить огонь! Черт побери, ты стреляешь в моих людей! Ты стреляешь в своих!

Царила неразбериха и я не мог дальше оставаться в стороне. Я повернулся к Темной Лошадке Три.

— Я иду туда. Я беру оставшихся разведчиков к Дау Тянгу, что бы мы могли участвовать в бою.

Я выскочил из оперативного бункера и кинулся обратно в хижину, за Джимом Брутоном и борттехником Джимом Даунингом. Казалось, всегда за несколько секунд мы были на стоянке, в птичках, и с Чаком Корандой (Три Девять), пилотом моей "Кобры".

Как только мы добрались до точки контакта, я резко снизился до бреющей и упал на хвост Один Три, что бы он мог меня проинструктировать. Мы должны были держать от шестидесяти до семидесяти узлов, потому что пули ВК летели отовсюду. Наземный огонь с вражеской базы был так же плох или хуже, чем я когда-либо видел. Дэвис был вне себя, когда он рассказывал мне о критической ситуации внизу. Его голос звучал на три октавы выше.

— Черт возьми, Один Шесть, мы ничего тут не можем сделать, кроме как дать отстрелить наши задницы! Тут динки повсюду! Все полностью слетело с резьбы. Четыре Шесть прижат в воронке с тяжело раненым парнем, которого подстрелили в голову и которому нужно больше крови. Они потеряют его, если не сделают переливание. И теперь у нас есть рота быстрого реагирования, прижатая внизу, как и они, и отстреливающаяся по нашим парням в базовом лагере. Мужик, у нас тут куча дымящегося дерьма, прямо тут, на коленях!

Не успел Один Три договорить эти слова, как по радиосети раздался голос командира роты. Он летал в своем командирском вертолете где-то рядом с точкой контакта.

— Я направляюсь на землю, что бы взять на себя командование операцией — очень лаконично сказал майор Мур — Один Шесть, найди мне посадочную площадку!

Моей первой реакцией, была мысль, о том что Мур был офицером кавалерии. Какого черта он собирался делать на земле, в сугубо пехотной ситуации. Он должен был оставаться в своем командирском вертолете и отдавать оттуда приказы. Но, как гласит старая поговорка, он был Босс.

Я оставил Дэвиса и осмотрел место, достаточно большое для посадки и взлета "Хьюи" Шестого, и прикрытое от огня из базового лагеря.

Командирский вертолет завис над зоной высадки, приземлился и высадил Шестого и его артиллерийского корректировщика, лейтенанта Аллена. Аллен был с его рацией, PRC-25, и они отошли не более чем на пятнадцать футов от своего вертолета, когда более взволнованный голос майора Мура снова зазвучал по радио.

— Это Темная Лошадка Шесть. Они нас окружают! Мы под огнем. Мы залегли!

— Отлично, черт! — пробормотал я.

Теперь, вдобавок к аэромобильному стрелковому взводу, и резервной роте пехоты, у нас залегший и неэффективный командир роты и его артиллерийский корректировщик. Я один остался на позиции над всем этим бардаком и похоже, не осталось ни единой чертовой вещи, которую я бы мог сделать, что бы помочь в этой ситуации.

Не зная, с чего еще начать, я связался по рации с Бобом Харрисом.

— Четыре Шесть, это Один Шесть. Я только что прибыл на позицию. Мне кажется, что вы, ребята, в АМСВ видите все в деталях. Как оно там внизу выглядит?

Он ответил:

— Это Четыре Шесть, Один Шесть. Рад тебя слышать. Мы в мире боли! Один человек ранен — получил пулю в голову. Мы использовали весь наш кровезаменитель. Док говорит, что он еще жив, но нужен еще один набор для переливания крови, или он не выживет.

— Что с остальными? — спросил я.

— У меня передовой и его группа где-то передо мной — продолжил Харрис. — Я не могу их увидеть... Я не знаю где они находятся. Я не знаю, живы ли они, мертвы ли, но мы слышим стоны человека и каждый раз, когда он стонет, Чарли стреляют.

— Чем я могу помочь?

— Ты можешь для начала найти Граттона и его передовую группу. Также еще посмотри, сможем ли мы заполучить "Дастофф", что бы забрать моего раненого в голову. Этот "Хьюи" будет чертовой мишенью, но ему срочно нужна помощь. Мы должны попытаться затащить сюда медэвак.

Прежде чем я успел ответить Харрису, вмешался Коранда из "Кобры":

— Четыре Шесть, это Три Девять. Я понял насчет медэвака. Я займусь тем, что бы привести сюда медэвак.

Затем Коранда ушел с частоты, что бы начать этот процесс.

Я начал искать сержанта Граттона. Я снизился до сорока футов, делая узкие круги над зоной перед воронкой. Поддерживая скорость около шестидесяти узлов, я двигался влево и вправо, пытаясь сделать маленький OH-6 более сложной целью.

Был плотный огонь с земли, я вилял и двигался достаточно быстро, что бы пули, направленные прямо в машину, действительно оставались позади моего хвоста. Спасибо, Господи, думал я, Чарли и в самом деле не очень-то умеют вести цель!

Я проклинал себя, за то, что не могу ответить на огонь с земли. Свои и враги были слишком близко друг к другу, что бы мы могли стрелять. Мы могли видеть все виды вьетнконговцев в их бункерах и траншеях, которые соединяли их огневые позиции, и было разочаровывающе не иметь возможность врезать по ним.