Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Первым шел мой брат, следом за ним шла наша пленница, держась за его спину, замыкал колонну я. Айгор пёр как лось, он раздвигал ветки и обламывал сухие сучья. Магическим зрением я заметил сидящую на ветках крупную птицу. Глухарь, а может быть тетерев, я в этом вопросе совершенно не разбираюсь. Птицу я сбил заклятием МСТ, а Айгор подобрал тушку и мы двинулись дальше.
Через два часа мы пересекли маленький ручеек, и я скомандовал привал. Я уже порядочно устал, думаю, что Алиссия тоже. Мы развели костер и стали обжаривать глухаря.
— Александр, не могли бы вы снять с меня наручники, мне необходимо ненадолго отлучится, — попросила меня Алиссия.
— Конечно, но вы должны пообещать мне: не убегать и не применять против нас магию.
Алиссия задумалась, не слишком надолго, но определенная пауза перед ее ответом была. Мне это не понравилось. Значит, я не смог полностью убедить ее в том, что она находится под воздействием чар.
— Хорошо, я даю вам слово, — ответила она.
После чего магесса отошла и присела за ближайшими кустиками. Она совершенно не видела в ночной темноте, зато я хорошо все видел с помощью Ночного Зрения. Я сидел с каменным лицом и делал вид, что ничего не происходит, но мое лицо предательски покраснело.
За целый день я так проголодался, что не мог дождаться пока прожарится наша добыча. Наконец я решил, что горячее сырым не бывает и глухарь уже вполне съедобен. У нас не было ни хлеба, ни соли, ни других приправ, ничего кроме голода, а поэтому его вкус мне показался божественным. Запивали родниковой водой из ручья и там же сразу помыли руки.
Алиссия обретя возможность колдовать, создала себе в помощь шарик магического света. Айгор ощутимо напрягся, но я мысленно уговорил его не паниковать. После ужина мы решили готовиться к ночлегу. Айгор следил за костром и время от времени подбрасывал туда сухие ветки. Обычного огня он уже не боялся. Пользуясь своим новым чувством, я понял, что ему нравится смотреть на танцующее пламя.
— Алиссия, почему вы уехали со Святозаром? — внезапно для самого себя спросил я.
Алиссия удивленно посмотрела на меня. Ясное дело, этот вопрос меня не касался и задавать его было большой бестактностью. Мне захотелось объясниться и я заговорил снова, по-прежнему чувствуя, что лучше было бы молчать.
— Ну, он совершенно не ваш тип, — сказал я и добавил: — не тот тип мужчин которые вам обычно нравятся.
— Да? А вы в этом вопросе хорошо разбираетесь? Лучше меня знаете, кто меня интересует? — холодно ответила Алиссия.
Правильно, не стоило поднимать эту тему, но меня уже было не остановить. Мне хватило ума промолчать о разговоре с Елизаветой и о пухлой папке, в которой были задокументированы предпочтения Алиссии.
— Но если взять, например, кадета Мишу, с которым вы были на королевском балу...
— Причем тут вообще Миша? — агрессивно перебила меня Алиссия.
Но внезапно сникла. Задумчиво посмотрела на пламя костра и сказала с сожалением:
— С Мишей вообще некрасиво получилось...
А после небольшой паузы добавила:
— Я хотела заставить вас ревновать, увидеть ваши чувства ко мне, есть ли они там, за вашими холодными равнодушными глазами.
Вот это поворот, не может быть.
— Значит, то что было на балу, это все было подстроено? — удивленно спросил я.
— Да! Именно так! — поспешно сказала Алиссия.
— Но меня привела Юлия, а мне казалось, что вы терпеть друг друга не можете.
— Вам показалось, мы родственницы, вместе выросли и отлично ладим между собой.
— Значит, это вы попросили ее привести меня? — удивленно повторил я. — Но зачем? Чего вы хотели этим добиться?
— Чего угодно! Например, увидеть сцену ревности и понять ваши чувства! Но, когда я увидела ваш взгляд, и то, как вы молча развернулись и ушли, я сильно испугалась, что потеряла вас навсегда...
Демон, откуда мне было все это знать?
— А Миша..? — я хотел спросить, как сильно он ей нравился. Вряд ли, она бы стала его целовать, если бы он был ей отвратителен. Но вовремя заткнулся.
— С Мишей очень плохо получилось. Я не могла даже предположить, что вы решите избить его. Как вам не стыдно Александр, он же еще несовершеннолетний?!
Так стоп, почему это мне должно быть стыдно, разве это я дал ложную надежду шестнадцатилетнему пацану? А потом грубо его кинул... Ага, кинул на съедение в пасть к темному злому магу? Но я уже решил ничего не выяснять. Мне захотелось подойти и обнять Алиссию.
— Слава всем светлым богам, это все позади, теперь я встретила человека, в чувствах которого мне не надо сомневаться, — неожиданно сказала Алиссия.
Что?! Это она о Святозаре? Не может быть, что за бред. Только что она признается мне в сильных чувствах и тут такой внезапный переход. Наверняка, это воздействие любовных чар. Не может у нормального человека быть таких перепадов в настроении.
Глава LVII. Ночевка.
Ночью мне снова приснился странный яркий сон. Я стоял по щиколотки в теплой речной воде, которая бесконечно простиралась во все стороны. Над моей головой возвышался громадный млечный путь, яркие звезды которого отражались в зеркальной глади. Все это звездное великолепие вместе со своим отражением постепенно угасало и полностью растворялось во тьме, которая царила слева от меня.
Рядом со мной никого не было, и вообще здесь никого не было. Я вдруг остро захотел ощутить чье-то присутствие. Но везде было пустынно и одиноко. Одиночество ударило в мое сердце и некоторое время я терпел почти физическую боль. Но вскоре эта боль прошла, и я почувствовал что-то еще. С этим ощущением я и проснулся. Сердце мое бешено колотилось, а вокруг стояла глухая ночь.
— Что-то случилось, Александр? — встревоженно спросила меня Алиссия.
Похоже, я ее разбудил. Сердце потихоньку начало успокаиваться.
— Я что-то почувствовал, схожу, проверю, — ответил я, — здесь недалеко, километра два вглубь леса.
Алиссия странно на меня посмотрела.
— Вы уверены, что это именно то, что нам необходимо, ночью посреди гиблого места? — уточнила она.
— Вы с Айгорм продолжайте спать, а я скоро вернусь.
— А если не вернетесь, тогда что? — снова спросила Алиссия.
Хм, я об этом не подумал.
— Если я не вернусь утром, то вы, Алиссия, можете быть свободны и дальше поступать по своему усмотрению.
— Александр, немедленно прекратите нести эту чушь.
— Причин для беспокойства нет, я вернусь.
— А меня вы оставите здесь одну?
— С вами будет Айгор.
— То есть вы хотите оставить меня одну с живым мертвецом?
Что это с ней? Откуда такие опасения у мага высшего ранга?
— Это наш живой мертвец и, к тому же, он безобидный. Был длительный период времени, когда Айгор голодал. Он сильно мучился, но не пытался никого сожрать.
— Так, я правильно поняла? Что теоретически он может есть живых людей?
Я был сбит с толку поведением Алиссии, почему она себя так ведет? Алиссия продолжала странно на меня смотреть. Наконец, она сказала:
— Александр, я беспокоюсь о вас. Ваши действия выглядят подозрительно. Вы уверенны, что ничего необычного не происходит?
Я удобно уселся, включил Магическую Концентрацию, Магическое Зрение и тщательно осмотрел свою ауру.
— Со мной все в порядке. Нет никаких причин для опасений, я аккуратно проверю одно место и скоро вернусь.
Алиссия еще некоторое время молчала, а потом сдалась:
— Хорошо. Но учтите, если вы не вернетесь, то я найду способ, чтобы вы пожалели об этом.
После этих слов, взгляд Алиссии остановился на Айгоре. Мой зомби сидел возле костра и тщательно прикидывался, что он ничего не понимает и, вообще, он здесь просто кустик.
Если заметишь что-нибудь подозрительное в поведении Алиссии, — мысленно посоветовал я ему, — сразу беги в лес.
Глава LVIII. Тень прошлого.
В глубине леса, где от громадных деревьев было темно даже днем, стоял древний курган. Со всех сторон он был обложен огромными каменными плитами. В западной его части зияла черная дыра входа.
Большинство курганов представляют собой большие, глухие холмы, насыпанные над могилами древних вождей или героев. Но иногда живые зачем-то оставляют вход к захоронению. Может для того, чтобы спросить совета у того, кто был мудр при жизни, или для того, чтобы поклонится тому, чья слава должна остаться в веках. Нет ничего странного в том, что в могиле есть дверь.
Дверь этой могилы уже давно сгнила, а трава возле входа была примята. Кто-то время от времени пользовался этим входом. На всякий случай я надел на себя Вуаль Тьмы и сделал это еще в нашем лагере. Я неспешно вошел в черную дыру и пошел вглубь кургана.
В большом круглом зале, обложенном полигональной каменной кладкой, на мраморной плите стоял огромный нефритовый гроб без крышки, в котором лежал нетленный мертвец. Вся его одежда давно превратилась в лохмотья, а железный обруч на голове покрылся ржавчиной. Мертвец был огромного роста, не меньше чем Айгор, но плоть его усохла от времени и сейчас он казался непропорционально худым.
Я подошел ближе к нефритовому саркофагу, разукрашенному затейливой вязью, среди которой были солярные символы. Внезапно мертвец открыл глаза и повернул ко мне голову.
Некоторое время мы смотрели друг другу в глаза.
— Здесь тебе нечего бояться, повелитель, — усмехнулся мертвец, — ты можешь снять свою тень.
— Я не повелитель, — сказал я.
— Как скажешь, — равнодушно ответил мертвец, — что я могу сделать для тебя?
Магическим зрением я видел, что эта нежить живет второй жизнью очень давно, может быть сотни, а может даже тысячи лет. Объем его темной маны был сопоставим с моим прежним объемом, навеки запертым в моем сердце.
— Вы можете рассказать мне о себе? — спросил я его.
— Нет ничего проще, — ответил мертвец, — раньше меня звали Девавратой, но со временем люди дали мне прозвище Грозный.
Мертвец поднял туловище и уселся поудобней в своем гробу, скрестив ноги в позе лотоса. Он сделав приглашающий жест мне и я присел на какой-то камень, выпавший из каменной кладки.
— Очень давно я был воином. Хорошим воином, который не знал себе равных в бою. Во время битвы исов и ясов я получил удар копьем прямо в сердце. Но мое желание жить и сражаться было настолько велико, что я переродился в живого мертвеца прямо на поле битвы и дальше продолжил свой бой. Мы сражались целый день, а под вечер наши враги обратились в бегство.
Я слушал рассказ Девавраты по прозвищу Грозный и думал, что я не знаю ни одного такого случая мгновенного перерождения в нежить. Но теоретически это вполне возможно.
— За мою силу и неуязвимость люди добровольно сделали меня своим правителем. Конечно, это произошло не сразу. Я постепенно прошел путь от простого воина до самого главного военачальника, постоянно побеждая в сражениях и не проиграв ни одной битвы. Когда старая династия правителей прервалась, все единодушно решили, что я являюсь самым достойным претендентом на трон.
Деваврата Грозный сделал паузу, вспоминая свое прошлое.
— Моя слава полководца была столь велика, что все соседи хотели заключить со мной мир. По всему королевству я установил мудрые и справедливые законы, которые привели к процветанию мой народ. В нашем государстве не было голода и почти пропала преступность. Можно было бросить золотую монету на улице и прийти туда через неделю, она продолжала лежать на своем месте. Люде не брали ее. Не потому что они боялись обвинения в воровстве, а потому что каждый думал: брать чужое несправедливо. Военная и экономическая мощь моего государства была столь велика, а порядки столь справедливы, что соседние королевства сами хотели присоединиться к нам, а их правители добровольно хотели стать моими вассалами.
Мертвый царь еще немного помолчал и продолжил:
— Желающих присоединиться было большее, чем мы могли себе позволить без ущерба для нашей казны. Мне пришлось устроить обряд, согласно которому выпускали на волю белого жеребца и принимали в наше королевство только тех, на чьи земли он пришел.
Когда Деваврата рассказывал это, я хорошо чувствовал что он испытывает гордость и печальную радость, а на его лице блуждала слабая полуулыбка. Но постепенно печали в его чувствах стало больше чем радости.
— Со временем я стал замечать, что перестаю понимать живых, что дальше и дальше я отдаляюсь от них. Мне стало очевидно, что я не могу хорошо править, так как не могу предсказать поведение людей и понять их мотивацию. Тогда я сделал правителями потомков моего сводного брата. Они стали править опираясь на мою силу. Несколько поколений все было хорошо, мощь и размеры нашей империи продолжали расти.
К этому моменту радость Девавраты окончательно пропала, осталась только одна печаль.
— Когда размеры нашей империи достигли невообразимых масштабов, между наследниками началась борьба за власть. Я поддерживал тех, кто по закону имел больше прав, но у их противников было очень много союзников. Я пытался дипломатически решить дело миром. Но так и не смог. Борьба переросла в войну.
Слабая полуулыбка на лице Девавраты Грозного окончательно пропала.
— Финальное сражение этой войны состоялась на поле Курукшетре. Наши противники привели армию в полтора миллиона солдат, а мои сторонники в два с половиной миллиона.
При этих словах я хотел сказать, что это невозможно, потому что это в принципе не может быть. Не могло быть раньше столь больших армий. Сельское хозяйство прошлого было не в состоянии прокормить эту ораву людей. А логистика? Как это все могло быть организованно?
Я хотел сказать, а потом заткнулся. Откуда я знаю, что это невозможно? Из учебников по истории. А их кто пишет? Такие же умники как и я? Если мертвый свидетель прошлого Деваврата говорит, что это было, то я не буду с ним спорить.
— Сражение шло 18 дней. Первые девять дней я убивал своей магией десять тысяч человек каждый день. Но это было каплей в море и я не смог устрашить наших противников. Они не видели своих потерь. На десятый день я понял, что это бессмысленно. Вся эта гигантская бойня это результат моих ошибок. Я хотел построить идеальное государство, в котором царила бы справедливость. Но так и не смог побороть человеческой природы. Долгие годы мира и процветания пожирались этой братоубийственной войной, а империя, которую я создал, будет окончательно разрушена. Я понял, что я не достоин больше быть правителем.
Деваврата Грозный сделал паузу, и в нем пропали все человеческие эмоции.
— На десятый день я перестал сражаться и мои враги вонзили в меня тысячи стрел, полностью утыкав ими меня как дикобраза. Я упал на спину, но не смог достичь земли, я остался лежать в воздухе на ложе из стрел моих врагов. Мои союзники и враги остановили бой, а лидеры враждующих фракций пришли отдать мне последние почести. Я сказал, что могу отсрочить свою смерть на 48 дней до зимнего солнцестояния. Это время я использовал, для того чтобы завершить дела, которые я не хотел бросить просто так. А после сделал вид, что окончательно умер. Меня похоронили здесь вдали от мирской суеты, и вот уже более тысячи лет я нахожу покой в этой могиле.
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |