В львиной шкуре (продолжение - 2)

Глава 5.

Торговля и политика.

Каффа утопала в зелени садов и дышала их свежестью. Начало первого летнего месяца ещё не успело принести той изнуряющей жары, которая присуща июлю. Но всё равно, в полдень люди старались укрыться в тени, а заодно побаловать себя прохладным щербетом или душистым кофе. Крымский хан Менгли Герай в этом отношении тоже не сильно отличался от жителей города. Он сидел в небольшой беседке, спрятанной в тени каштанов и пил свежий кумыс, заедая его маленькими ломтиками лаваша. Напротив хана в почтительной позе стоял уважаемый и, что более важно, один из самых богатых купцов Каффы Хозя Кокос.

— Скажи мне, Хозя, — проглотив очередной кусочек лаваша, обратился Менгли Герай, — ты многое слышишь, много знаешь, твои торговые караваны ходят и плавают во все стороны света...

— Что ты хочешь услышать, Светлейший? — сделав небольшой поклон, осведомился купец, уловив паузу в вопросе.

— Мой друг Великий князь Иван Московский советует мне совершить прогулку в литовские земли, — хан склонил голову к правому плечу и, прищурившись, поглядел на Хозю. — Так вот, мне хотелось бы знать, благоприятно ли отразится эта прогулка на моём настроении?

Купец на минутку задумался, хотя вопрос его ничуть не удивил. Но не стоило отвечать сразу, иначе хан мог подумать, что Хозя был готов к нему. А этого показывать нельзя. Власть имущие не любят слишком умных, даже если благоволят к ним. К тому же стоило обдумать, как собственные мысли преподнести так, чтобы они совпали с желаниями Светлейшего. Конечно, было совершенно ясно, что для хана набег на Литву давал возможность неплохо заработать... Невольники нынче в цене, причём в большой цене! Османский и Египетский султаны строят много. Планы у обоих грандиозные. А для их выполнения нужны рабы. Но хан опасается: не случится ли так, что оставив дом без защиты, он проморгает вора? Тут Хозя точно знал — не проморгает. Правитель Большой Орды хан Ахмат готовит поход на Москву, поэтому все его силы нацелены на север. Некогда ему будет заниматься Менгли Гераем. Какой же прок самому Кокосу от этого набега? Ибо давая совет, умный делец в первую очередь просчитывает свои интересы. То, что продажа рабов будет идти через него, он не сомневался. Только сиюминутная выгода — она не всегда самая правильная. Что будет, если набег на Литву не случится? Скорее всего, Казимир IV и Ахмат объединятся и ударят по Москве сообща. Устоит ли Великий князь? Может — да, а может — нет. Однако в обоих случаях он сильно ослабнет. А когда нет сильной власти, то торговля приходит в упадок. Некому её защитить. К тому же Иван Московский благоволит к караимским купцам, выходцем из которых является и сам Хозя Кокос. Зачем же ломать хорошо отлаженное предприятие? А вот в Литве и Сарае дела не пошли... Слишком много конкурентов. Что же, выходит и с этой стороны набег на земли короля Казимира для него выгоден.

— Светлейший, если твой друг предлагает совершить прогулку, значит, он хочет, чтобы ты прекрасно отдохнул, — ответил купец с поклоном. — Разве стоит сомневаться в словах человека, который был единственным, кто оказывал тебе помощь в трудную минуту?

О себе Хозя Кокос предпочёл умолчать. Хотя это благодаря его стараниям Менгли Герай снова занимает трон Крымского хана.

— Ты прав, — задумчиво растягивая слова, ответил тот. — Великий князь оказался единственным, кто от меня не отвернулся. Так же я помню и твои заслуги передо мной... Кстати, а как к подобным прогулкам относится мой брат Мехмед II?

Как говорится: дружба, дружбой, а своя рубашка ближе к телу. Поэтому Крымских хан предпочитал учесть все плюсы и минусы от возможного набега. Ссориться с османским султаном, чьим вассалом он теперь являлся, совершенно не хотелось.

— Мне кажется, что если с этой прогулки ты привезёшь несколько молодых, красивых девушек и подаришь ему, то он будет очень признателен...

— Хм, — благодушно улыбнулся Менгли Герай, представив гибких красоток, танцующих перед ним с обнажёнными персями. — Хорошо, я услышал тебя. А теперь ступай. Мне нужно побыть одному.

За два месяца до этого разговора случилось ещё одно событие. В паре тысяч вёрст от Каффы, в роскошном шатре Тюменского хана Ибака, Московский боярин Никифор Басёнков раскладывал дары, присланные Великим князем. Был тут и искусно выделанный чешуйчатый доспех, и сабля из добротной стали, и тугой лук персидской работы с колчаном калёных стрел... Хан решил сразу опробовать лук в деле. Взяв подарок, он вышел из шатра. Свита, охрана и послы последовали за ним. Приметив в небе голубиную пару, Ибак наложил стрелу, прицелился... и сразил метким выстрелом одну из птиц. После чего без раздумий произвёл ещё один выстрел. Не успела первая голубка упасть на землю, как её подруга, пронзённая стрелой, устремилась вслед за ней.

— Ай-ай! — воскликнул довольный хан. — Замечательный лук! Хочу, чтобы твой князь мне ещё таких прислал! Чтобы все мои воины могли владеть таким грозным оружием!

— О, славный хан! — поклонился Басёнков. — Мой Государь желает того же. Он готов обменивать луки, подобные этому, на пушнину. Только боюсь, что сделать сие невозможно...

— Как так?! Почему невозможно?! — нахмурился Ибак.

— Потому что хан Большой Орды Ахмат считает, что Великий князь должен лишь ему привозить хорошее оружие, а он сам решит, кому его стоит давать, а кому нет...

Сжав зубы чуть ли не до скрежета, Тюменский хан вперил пристальный взгляд в посла. Так он смотрел около минуты, при этом слегка раскачивая корпус, перекатываясь с пяток на носки и обратно. Боярин выдержал эти гляделки без всяких волнений, лишь всем своим видом показывая, что очень сожалеет.

— Пошли! — велел хан, мотнув головой, и направился в шатёр.

Через два часа Никифор Басёнков выходил от хана в приподнятом настроении, а Ибак поспешил направить гонцов в Сарайчик к ногайским биям Мусе и Ямгурчи.

За полгода до этой встречи ... Казань. Поздний вечер. В дом уважаемого купца Касима-аги кто-то украдкой постучался. Через небольшое окошечко в двери ночной гость был опознан и проведён к хозяину.

— С чем уважаемый бий пожаловал? — спросил Касим, сделав поклон и отдав распоряжение, чтобы слуги приготовили для гостя угощение.

— Не до угощений мне, — нетерпеливо ответил бий. — Умер Ибрагим хан!

— Вай, какое горе! — купец изобразил скорбь на своём лице. — И кто теперь будет править?

— Высокородные мурзы выбрала ханом царевича Ильхама...

— А как же его брат Мухаммед-Амин? — не удержавшись, перебил Касим.

— Как раз по поводу брата я и пришёл к тебе, — ответил гость и внимательно поглядел на купца.

— Да, да, я слушаю...

— В общем так... Люди нового хана ищут его. Но я спрятал царевича в надёжном месте. Только долго он там скрываться не сможет... Поэтому, мне нужны резвые скакуны и надёжные люди, которые увезут Мухаммеда-Амина в Москву. Поможешь?

— Уважаемый бий, а мне с этого какая выгода? Я мирный торговец...

Поняв, что имеет в виду хозяин дома, у которого на первом месте всегда была прибыль, гость спросил:

— Скажи мне, Касим-ага, что будет, если хан Ахмат пойдёт войной на Казань?

— Плохо будет... Опять придётся купцам раскошеливаться...

— А если войной пойдёт Иван Московский?

— То же самое, — развёл Касим руками.

— Тогда слушай сюда... Отправив Мухаммеда-Амина в Москву, мы покажем Великому князю, что ссориться с ним не желаем и царевич тому порукой.

— Хорошо. А как же Ахмат?

— А к Ахмату мы тем временем отправим своих людей... Говорят, он слишком обижен на Ивана Московского. Тот отказался платить ему дань. Шлёт лишь одни гостинцы. Думаю, что в огонь обиды следует добавить горючего масла... Пусть барсы дерутся между собой...

— Вай! Это ты хорошо придумал! Я помогу тебе...

Ранним утром в сторону Москвы направился небольшой караван, увозивший молодого царевича Мухаммеда-Амина прочь от Казани.

Глава 6.

Посланник кардинала.

В прохладной комнате под названием 'Прозекторская' Илья Тимофеевич Гладков завершил вскрытие трупа, определив причину смерти. Все свои действия он громко и чётко комментировал. И было для кого. Вокруг стояли студенты в количестве пятнадцати человек. Среди них находились трое итальянцев, которых привёз в Звёздный адмирал Шамов. Им слова министра здравоохранения переводил один из интернов, хорошо знающий латынь.

— Кто мне скажет, — снимая с рук резиновые перчатки, Илья Тимофеевич обратился к студентам, — для чего необходимо препарировать трупы?

— Чтобы узнать, от чего человек умер, — ответил один из студентов.

— А для чего нам это узнавать? Как говорится, умер и умер. Отпевай да хорони...

К комнате повисла тишина. Некоторые даже поёжились. Ну, да, температура воздуха в помещении, по сравнению с уличной, была заметно ниже.

— Хорошо, раз молчите, тогда ответьте на другой вопрос... Какой самый главный девиз врача?

— Не навреди, — нестройно ответили несколько человек.

— Кому — не навреди? — улыбнулся Гладков.

— Больному, кому же ещё? — недоумённо ответил один из присутствующих.

— То есть живому человеку, так?

— Так, — закивали студенты.

— Тогда запоминайте... Человеческая душа, отправляясь на встречу с Всевышним, завешает нам — живым, своё тело...

— А если она отправляется в ад? — перевёл переводчик громкий вопрос одного из итальянцев.

— Друг мой, — улыбнулся Гладков, — скажите мне, кто наделил человека душой?

— Господь Бог...

— Вот! Господь Бог! И как же душа без ЕГО ведома может куда-то отправиться? — дождавшись, когда студенты осмыслят услышанное, Илья Тимофеевич продолжил. — ОН сам решает, где ей быть. Но как бы то ни было, тело остаётся людям. Остаётся, как напоминание, что это был за человек... Но ведь мы знаем не только, как он жил, а так же — от чего умер... Правильно?

— Нет, не правильно! — переводчику снова пришлось озвучивать заявление того же итальянца. — Причина смерти не всегда бывает явной. Если, например, человека нашли с кинжалом в груди, то тут всё понятно. А если он умер от яда?..

— Что же, я с вами соглашусь и — не соглашусь...

— Почему? — удивился вопрошающий.

— Потому, что был такой случай... Преступники, — Гладков интонацией выделил слово, — решили убить некоего человека... Для этого они пригласили его к себе в гости и в угощение подсыпали яд. Но яд не подействовал. Видя это, один из злодеев выхватил кинжал и ударил несчастного в грудь. Однако жертва нападения от раны не умерла, а в страхе бросилась бежать, причём кинжал оставался у неё в груди. Но вскоре мужчину нашли мёртвым недалеко от дома, в котором его пытались убить... Как думаете, от чего он умер?

— Подействовал яд? Рана оказалась смертельной? — посыпались предположения.

— Не угадали! — лучезарно улыбнулся министр здравоохранения. — Несчастный умер от того, что поскользнулся, упал и ударился виском о каменный выступ. Следует заметить, что явной раны на голове не имелось. А вот кинжал из груди торчал...

— Да, уж... — озабоченно покачал головой итальянец, остальные тоже пытались осмыслить услышанное.

— Так что, — продолжил Гладков, — правильно сказал один из вас, труп препарируют для того, чтобы установить причину смерти. Но прежде всего, это делается для того, чтобы помогать больным! Если умершему человеку ты уже ничем не навредишь, то тому, кто обратился к тебе за помощью, очень даже можешь. И ведь не по злому умыслу, а по причине невежества и отсутствию опыта. Были, знаете ли, случаи, когда врач даже не знал, где у человека находится тот или иной орган. Это просто недопустимо!!!

Сказав последнюю фразу, Илья Тимофеевич снял рабочий халат и отошёл в угол комнаты, где стояла раковина и навесной умывальник. Тщательно вымыв руки и обтерев их полотенцем, он продолжил свою речь дальше.

— Так вот, вскрытие трупов даёт нам чёткое понятие того, как устроен организм человека. Так же, сравнивая органы разных усопших, мы имеем возможность сопоставлять их между собой. Например, печень молодого юноши, старенькой женщины и взрослого мужчины, который очень любил жирную пищу и вино, будет, скорее всего, иметь явно различимые отличия...

— Дон Илья, — не унимался итальянец, — а вы не знаете, почему в рассказанном вами случае яд не подействовал?

— Знаю! — усмехнулся Гладков, — Злодеи по своему невежеству подсыпали яд в угощение, которое этот яд и нейтрализовало... А на сегодня всё. Жду всех завтра в учебной аудитории к девяти утра. И попрошу без опозданий. Врач всегда должен быть точен!

Все студенты стали расходиться, кроме итальянца, который задал последний вопрос. Он попросил через переводчика передать дону Илье, что хочет с ним поговорить.

— Хорошо, я поговорю с вами. И мне не нужен переводчик, — улыбнулся Гладков, расслышав просьбу мужчины. — Только пройдёмте в мой кабинет. Не здесь же нам разговаривать?

— О! Вы знаете латынь! — удивился тот.

— А разве вы этого раньше не заметили? — теперь уже удивился Илья Тимофеевич. — Когда я веду лекции, то часто употребляю латинские и греческие выражения.

— А почему так?

— Потому, что медицина, как наука, зародилась в Греции. Но так как Греция слишком тесно общалась с Италией, то среди этих двух языков появилось много заимствований... Хотя, конечно, тут можно поспорить...

— Поспорить насчёт чего?

— Поспорить о месте зарождении медицины.

— Почему?

— Потому, что есть ещё Индия и Китай. Народы, живущие там, имеют ничуть не меньшую историю, по сравнению с остальными. Как говорится, все мы произошли от Адама с Евой, а уж потом расселились по всему миру. Кстати, евреи, считающие свой род самым древним, ходят молиться в синагогу. Но, как известно, синагога — это греческое слово, — и Гладков широко улыбнулся.

Пока собеседник обдумывал высказывания министра здравоохранения, они успели дойти до его кабинета. Открыв ключом дверь, Илья Тимофеевич впустил гостя вовнутрь. Если итальянец хотел увидеть что-то необычное, то он увидел, но совсем не то, что предполагал. Ему рисовалась мрачная комната, полная загадочных вещей, древних свитков, черепов, разных баночек, колбочек и прочее... А увидел он просторное помещение в светло-розовых тонах, больше подходящее для куклы Барби. Только не знал римский посланник о такой кукле. Зато Гладкову нравилось. Он здесь отдыхал. А вот в служебные помещения могли зайти только избранные...

— Присаживайтесь, — хозяин кабинета сделал жест рукой. — Хотите на стул подле стола, хотите на кресло у окна. Можете занять диван... Выбирайте сами...

— Э-э, — растерялся итальянец. — А где сядете вы?

— Я займу стул. Только позвольте для начала вас угостить...

Гладков открыл зеркальный бар, встроенный в шкаф. Там находились всевозможные графины, бутылочки, рюмки, бокалы...

— Вино, водка, бренди? — осведомился он.

— Э-э... — гость продолжал находиться в ступоре, рассматривая поблёскивающее великолепие, открывшееся его глазам. — А вы?

— А я предпочитаю не употреблять алкоголя. Врачу нужна твёрдая рука и верный глаз. А спиртосодержащие напитки, увы, этому не способствуют...