Низший 8

— Культы и жопы пеленать на ходу! — буркнул я и Каппа тут же наградил лишившегося пальцев гоблина пинком в поясницу, возвращая его к реальности.

Убедившись, что отряд снова двигается, я добавил:

— Головы зомбаков отхерачить и передать Баску — пусть развешивает.

Войдя в лесок, мы спустились с очередного склона, обогнули пару потрескавшихся глыб и принялись за очередной подъем. Охающие и пыхтящие гоблины изо всех сил толкали повозку, упираясь в нее плечами, руками и даже лбами. Когда кто-то из толкающих или тянущих вдруг решал чуток передохнуть, он тут же натыкался на мной мрачный взгляд и мигом возвращался к делу. Взобравшись на вершину поросшего лесом холма, мы прошли еще метров двадцать и здесь я объявил привал. Обрадованные гоблины повалились на мягкую травку. Кто-то потянулся к незнакомым лично мне лиловым ягодами и на его пальцы тут же опустился мой ботинок. Вдавливая хрустящие пальцы в землю, я произнес в искаженное испуганное лицо:

— Ягоды могут вызвать гребаный ураганный понос. Он обессилит тебя, сделает мертвым никчемным грузом с мокрыми склизкими штанами, и я перережу тебе глотку, чтобы ты не тормозил нас. Так что? Хочешь скушать ягодку, мясо? Давай. Кушай...

— В жопу ягодки, лид!

— То есть все же хочешь?

— Нет! Во вражескую жопу весь сука этот куст!

— Вот теперь правильно мыслишь боец — удовлетворенно кивнул я, убирая ботинок — Пусть они жрут странные ягодки. А мы потом будем жевать наши протеиновые батончики и стрелять по их воспаленным поносным жопам. Да?

— Отныне это моя мечта, лид! Покажите мне воспаленную жопу! Дайте цель!

— Хорошо... — усмехнулся я и требовательно зашевелил пальцами в воздухе.

Шевелить пришлось секунд двадцать, прежде чем донельзя грустный Каппа вернул мне бинокль и занялся протиркой пыльного снаружи и мокрого изнутри забрала шлема. Едва он приступил — тут же схватились за шлемы и "его" бойцы. Хорошо. Такие рефлексы я одобряю.

Дав тиграм отдохнуть, я, шагая к выбранному камню, приткнувшемуся к старой согнутой березе, я на ходу отдал пару приказов и от отряда выдвинулось три пары дозорных, что залегли на трех разных склонах облюбованного нами холма.

Этот холм я заметил еще с дороги. К нему и приказал вести нас таким путем, что он даже издалека казался очень сложным. Потому мы и ныряли в овраги, потому и штурмовали склоны, оставляя видимый даже с дороги след.

Усевшись на камень, я открыл флягу, прижался спиной к теплому шероховатому стволу, сдул с коры любопытно шевелящегося длинными усами и шипастыми жвалами жукам, сделав пару медовой воды, приложил к глазам бинокль, смакуя растекающуюся по языку чуть горьковатую сладость. Умеют же сделать напиток — не хмельной, не приторный, но при этом бодрящий и питающий.

Ну и что у нас на дороге?

А на дороге у нас веселое зрелище — злобный чернобородый командир пинающий распластанного болтуна, а рыжий пытается его унять.

Келлий месит Петроса. А отряд стоит и смотрит. У многих ухмылки на лицах. У многих безразличие. Но все чаще бинокль выхватывает на их лицах тревожное испуганное ожидание чего-то пока непонятного, но наверняка плохого.

Еще бы. Ведь они думали, что шагают за щитом. Что их бесплатное прикрытие — мы — возьмет на себя первый вражеский удар. А это, в свою очередь, позволило бы им издалека трезво оценить ситуацию и принять верное решение.

Развернуться и уйти к Медвежьему Полю — в безопасность.

Дождаться финала чужой драки и либо продолжить идти за теми из нас, кто выжил и победил.

Дождаться финала и добить обескровленного противника, небрежно шагая по нашим трупам.

Так и так — они в выгоде.

Так и так их шкуры целы.

А тут бах... и гребаный ушлепок Оди вдруг их поимел, круто свернув с бетонки и по непролазным с виду дебрям уйдя непонятно куда. Природа поглотила нас... и Петрос, что наверняка не удержался от очередного язвительного замечания в адрес недальновидного командира, сейчас принимал боками тяжелые удары и уже не шевелился, ерзая ободранным лбом по дороге. Кинувшийся рыжий уперся плечом в живот командира, оттеснил его, перехватил ствол дробовика — интересного дробовика, необычного — что-то закричал в перекошенный яростью светозарный командирский лик.

Секунда... другая...

Сплюнув, Келлий отошел, содрал с пояса флягу и надолго присосался к ней. Оторвавшись, поморщился, выдохнул, сделал еще пару глотков. Нихрена себе... судя по роже он сосал из фляги самогон. И высосал разом грамм триста — это на разгоряченный то долгой ходьбой и буцканьем Петроса организм.

Как хорошо... люблю, когда дебилы в трудной ситуации прикладываются к бутылке горячительного ради успокоения.

Это всегда облегчает мне дело...

Давай, Келлий, давай... у тебя снова три варианта развития событий.

Вернуться обратно в Медвежье Поле, а оттуда к перекрестку и терпеливо ждать сбора толпы.

Свернуть с дороги и пойти по оставленным нами следам. Но с твоими взятыми на буксир повозками... с теми пузатыми и явно не героями, сопровождающими... с теми испуганными девками сидящих на повозках и нервно разглаживающими складки на длинных юбках....

Еще ты можешь сделать самое-самое тупое, но при этом самое очевидное и одновременно ожидаемое мной...

Зло топнув, Келлий еще злее заорал и резко махнул рукой, указывая направление. Рыжий мудрец попытался возразить, но его тут же послали куда подальше, затем командирская рука резко хлопнула по висящему на боку дробовику.

Ну да... посыл понятен — если еще хоть одна гребаная сука вздумает оспаривать мои приказы, вздумает возражать, то я...

Вот только не время и не место сейчас насаждать авторитет, Келлий. Если не уверен — прислушался бы. Но гонор и злоба гонят тебя вперед.

Гонят по дороге — именно на нее и махнул тупой командир.

Повозки шатнулись, дебилы шагнули, лежащий Петрос шевельнул жопой. Их геройский отряд продолжил движение по гиблому большаку, направляясь точно к заброшенному Зооприволью.

Я зло оскалился. Ну да... все как и ожидалось...

Повернув голову, я наткнулся взглядом на лежащих бок о бок тигров, смотрящих на меня с терпением хищников или даже падальщиков.

— Идем рядом с ними. Параллельно тропе. Не знаю насчет них, но нас точно не должна заметить ни одна падла. Выдвигайтесь вперед и смотрите в оба. Возьмите бинокль. Подмечайте каждую мелочь. Ведите нас тихо и скрытно. И если кто встретится...

Тигрица молча провела когтем себе по горлу и зверолюди бесшумно поднялись.

— Ты очень злой — улыбнулась мне Тиграла — И безжалостный.

— Знаю — вернул я улыбку.

— И тебе плевать на людей.

— Знаю.

— Это хорошо — подытожил Тигр, принимая от меня бинокль — Это хорошо...

Через мгновение они будто растворились в густой колючей траве, оставив на зеленых колючках пару рыжих шерстинок. Медленно шевелил лапами раздавленный давешний жук, смыкая и размыкая не спасшие его грозные жвала. Из щелей в хитине медленно вытекала зеленоватая слизь, обломанные усы шевелились все медленнее. Подоспевшие к концу агонии красные огромные муравьи деловито собирали жучиные кровь и кишки, уносили отломленные лапы. Поглазев на раздавленного тигриной лапой жука, я бросил взгляд на медленно шагающий по дороге чужой отряд и поднялся. Надо торопиться...

* * *

На отряд чернобородого Келлия напали в полдень.

О нападении я узнал минут за десять до того, как оно случилось.

Мне даже бинокль не понадобился. Стоя на одной из нижних ветвей вековой сосны, не обращая внимания на тигров и Рэка занявших другие ветви, я видел как медленно и неумело смыкались смертельные клещи вокруг ни о чем не подозревающих придурков весело шагающих по дороге прямо к смерти.

Келлий не забыл выдвинуть вперед и в стороны разведчиков.

Первой погибла левая двойка, что лишилась голов и части потрохов едва только зашла за массивный булдыган. Их прикончил всего один призм с правой рукой-лезвием и левой в виде клешни.

Следующей умерла правая двойка. Их убил громадный минос. Деталей я не видел — слишком далеко. Даже в бинокль не все разглядишь. Но его доспехи и мелькнувшие в зарослях рога прояснили личность убийцы. Как и способ — когда минос неумело крался от места убийства, в его руке покачивался тяжелый тесак. В другой руке бычара держал наткнутую глазами на пальцы отрубленную голову.

Передняя тройка наткнулась на обычных гоблинов, вооруженных дробовиками. И здесь случилось немыслимое — разведчики, гипнотизируя перепуганными взглядами прижатые к их переносицам стволы, послушно громко проблеяли родному отряду что-то вроде "Все в порядке", махнув над кустами дрожащими ручонками. У них был шанс предупредить шагающий следом за ними отряд. Но они этого не сделали, понадеявшись непонятно на что. Их убрали умело и быстро — вроде как обычными свиноколами. Ну как умело... рты им все же пришлось затыкать ладонями и один из разведчиков успел перед смертью погрызть лапу убийцы.

Я наблюдал, считая, запоминая, предполагая, шаря взглядом по не подающим признакам жизни дебрям, непрестанно строя и расширяя схему касающуюся здешних хозяев.

Тем временем, лишившийся глаз и ушей, но не подозревающий об этом отряд дебилов бодро промаршировал еще метров пятьдесят, поравнявшись с нами — последние километры мы шли с опережением вдоль дороги.

Ушедшие вперед тигры первыми принесли вести о затаившихся впереди гоблинах, что явно замыслили что-то недоброе. Причем разбойники затаились грамотно. Очень грамотно скрылись под покрывалами из листьев и веток, забились меж камней. Причем сделали они это вроде как даже с излишней тщательностью и вообще без нужды — их позицию нельзя было увидеть с дороги. Но они спрятались, они не курили, не готовили пищу, не пели, не наигрывали и не насвистывали губами или жопами мелодии, они не шумели. А это уже дисциплина. Причем явно вбитая многими сильными ударами так крепко, что гоблины и пошевелиться лишний раз боялись. В общем, спрятались они так хорошо, что даже лесные хищники тигры могли вляпаться, если бы не повозки — вот где был прокол в маскировке. Несколько пустых вместительных телег были спрятаны очень надежно. Более того — они стояли в специально подготовленном вроде как загоне, что сразу бросилось тиграм в глаза. Были посажены — не воткнуты обрубками в землю, а посажены и политы — густые взрослые кусты, причем в несколько рядов, что вкупе с деревьями образовало этакий загон. Выезд из загона — на противоположной от дороги стороне. Внутри четыре деревянные повозки с крепкими большими колесами. Укрытие идеально в плане визуальной маскировки — хрен увидишь. Но вот запах... повозки смердели мясом и дерьмом. Свежатина, тухлятина — все перемешалось. Дерево пытались отмыть и даже отскрести — тигры успели неплохо разглядеть повозки и затем уже обнаружили местонахождение разбойничков — но все равно повозки воняли. Это позволило мне понять главное — вот место удара. Мы приблизились к точке, где обычно пропадают идущие в город гоблины. Здесь их убивают или пленяют, грузят тела и их добро на повозки, которые уже доставляют в основной лагерь.

Где находится их главный лагерь я тоже догадывался — пронзенный от жопы до шеи гоблин ведь блеял что-то про клетки и боулинг. Есть хоть какие-то ориентиры. Есть и четкая цель — я знаю, где находится место, куда следует доставить новую полусферу. Вот только соваться туда рановато — сначала надо основательно обескровить тех, кто считает себя хозяевами этого места.

Увидев, как вокруг все еще ни о чем не подозревающего отряда смыкаются клещи, я мельком оценил атакующих и спрыгнул на пружинящуюся подушку из хвои и мелких веток. С недовольным писком прыгнула в сторону белка дожевывающая крупного красного кузнечика. Рядом со мной приземлились тигры, упал Рэк, вырос как гриб Каппа. Не обращая внимания на то, как умело тигры перетягивали мое внимание на себя, заставляя считаться со своим присутствием и нервируя тем самым ветеранов и зля набранных еще в Угольке бойцов, я быстро и четко перечислил то, что желалось мне в текущий момент.

Как оказалось желалось мне прямо немалого. Каппа, взяв десятерых, побежал между деревьев вниз, догоняя рванувших выполнять мокрое задание тигров. Рэк занялся остальными, стронув с места повозку. Взбодренный энергетиком Баск уселся, закрепил себя ремнями и положил на колени дробовик. Убедившись, что в целом все по плану, я побежал, уходя чуть в сторону и прокладывая себе новый маршрут, ведущий к той же точке, куда стремились тигры. Меня гнал азарт — кто успеет первым? Кто лучше? Я? Или измененные зверолюди?

Я опередил Тигра на пару секунд, первым пролетев мимо мирно ссущего разбойника с задранным к небу блаженствующим лицом, на бегу глубоко полоснув его ножом по горлу. Он тихо закричал, зажимая перехваченную артерию, но его крик мне и был нужен — с травы подскочило еще два сони, выдавая свое положение. Ударив по еще одной глотке, я... остановился, глядя, как недовольные своим опозданием тигры расправляются с притаившимися обозничками. Когда подоспел Каппа все уже было кончено, землю обильно удобрила пролитая кровь, местность украсилась трупами.

Как раз в этот момент раздался первый залп, а затем от скрытой деревьями дороги понеслись испуганные крики, заглушаемые новыми выстрелами и звериным воем.

В земле у моих ног откинулся небольшой люк, из дыры выглянул сонный дедок, зевнувший и с завистью заметивший:

— Сучки визжат. Трахать их будут...

— Наверное — согласился я, мягко перерезая дедушке горло, столь же мягко надавливая на его лысую макушку, впихивая брызжущего кровью ушлепка обратно в неглубокую узкую яму, ставшую его могилой.

Прикрыв люк над бьющимся в агонии дедком, я махнул рукой:

— Дальше. Глубже. Больнее.

— Хороший девиз — согласилась усмехнувшаяся тигрица, жадно нюхающая воздух — Тот призм?

— Тот призм — кивнул я, бросив взгляд на подходящий основной отряд и опять бросившись бежать.

Когда я уже смогу ничего не делать?

Шастаю тут по лесам в поисках огромных кузнечиков — прямо как давешняя белка...

Ломанные шастанья — а в лесу попробуй иначе — кривой удачи вывели меня прямо на вражеского призма, который, надо отдать ему должное, услышал мое приближение и был настороже. Вылетев на крохотную поляну с разложенными трупами разведчиков, я круто затормозил в полутора метрах от выставленной вперед клешни.

— Ну здравствуй, мягкий — издевательски прострекотал призм, явно приняв меня за убежавшего с дороги труса. Тут он заметил за моей спиной пару прикладов и стрекотать перестал, делая резкий замах лезвием.

Отпрыгнув, я молча рванул прочь. И получил в спину новое издевательское и обрадованное одновременно:

— А ты все же мяг...

Коротко глянув через плечо, убедился, что напрыгнувшие сзади тигры не зря мясо ели, успев не только перерезать кузнечику глотку, но и оторвать ему клешню. Брызжа зеленоватой кровью, хрипя, кузнечик завертелся смертоносной юлой, срезая высокую траву, кусты и перерубая тонкие деревца. Налетев на камень он наконец-то остановился. Дальше я уже не глядел, сосредоточившись на выполнении плана.