Я у мамы инженер

— У вас тоже есть такая присказка? — спросил я.

Эльф кивнул и мы некоторое время сидели молча.

— Знаешь, — эта шутка, про чашку, она ведь не особо логичная, да? — примирительным тоном сказал я, — вот представь, выходит хозяйка во двор и видит перед дверями чужую чашку. Треснутую чужую чашку. Если она вспомнит, что видела такую у соседки и вернет чашку ей, то ей только и остается твердить на все обвинения в том, что она взяла и сломала чужую чашку — она чашку не брала, чашка уже была с трещиной и она уже отдала её владелице.

— Я тоже должен извиниться, — сказал эльф, — я не должен был срываться и разговаривать подобным тоном. У каждого народа свой путь.

— Не извиняйся, мы просто спорили. Лучше расскажи, чем ваши отношения с наци закончились.

— Да нечего тут особо рассказывать. Они предложили правящему дому помощь в войне с орками. Мы предоставили им разрешение на постройку промышленных предприятий и проход специалистов. Они несколько лет снабжали наши войска механическим оружием. Благодаря им мы сумели переломить ход войны.

А потом, в один ужасный день, они включили негатор. Устройство, полностью заблокировавшее все дыхание Риллифэйна. Вообще все. Мы попытались уничтожить устройство. И сами, и в союзе с орками. Но без дыхания мы были беспомощны.

Блокирование дыхания убило наш мир — наши леса умерли и сгнили в считанные недели, вместе с большей частью животных. Наш народ был вынужден бежать — рассеявшись по ближайшим мирам. Так же бежали и орки, и полурослики — все существа, использовавшие дыхание, либо сбежали, либо умерли.

— Но это же прекрасно! — сказал я, вскакивая, — то есть, конечно, ужасно, что твоему народу пришлось бежать, но вы живы и это главное! Всё можно поправить! Надо просто уничтожить негатор!

— А то мы, блять, не догадывались, — возмущенно взмахнул руками эльф, — меня и схватили-то при попытке этот негатор взорвать.

— Чем взрывал? — сразу перешел к конкретике я.

— Пластидом.

— Вы варите пластид? — удивился я.

— Наци варят.

— Пластид — это несерьёзно. Прошлый век. Штуки вроде негатора надо взрывать атомной бомбой.

— И у тебя, чисто случайно, есть с собой атомная бомба?

— Нет, — улыбнулся я, — но я всегда мечтал её сделать. Обожаю взрывы!

В следующую секунду спящий кот, мгновенно, как умеют только коты, подлетел в воздух и бросился бежать прочь от костра. «Странно, — подумал я, — куда он так ломанулся? В туалет захотел?»

— А куда твой магический фамильяр так намылился? — проводил его взглядом эльф.

— Никакой он не фамильяр, — хмыкнул я, — обычный говорящий кот. А сбежал потому, наверное, что услышал звуки в лесу. У котов очень чуткий слух…

Последнюю фразу я говорил всё медленнее и тише, затихая по мере того как её смысл доходил до моего сознания. В следующую секунду мы с эльфом вскочили и бросились вслед за котом, спасаясь от выскочивших на поляну нескольких додо.

— Они что, разумные? — кричал я, догоняя эльфа.

— Нет, — кричал эльф, — мозг размером с орех!

— А что они тогда?

— Чтобы напасть стаей на обидчика много мозгов не надо! — крикнул эльф, и мы некоторое время бежали молча.

— А ты почему звуки в лесу не услышал? Ты же следопыт? — не выдержав, крикнул я Эллахару.

— Какой следопыт? — выругался тот, — я библиотекарь!

— Но ты же воевал? — крикнул я, — взрывал негатор!

— Меня поймали на первой же операции! — крикнул в ответ эльф.

— Блять! Ебучие кусачие ящерицы! — просипел себе под нос я, — И Сулик тоже хорош! Совсем духов не слушает, даром что экстрасенс! Продам его работорговцам, а в спутники возьму Вика и Кассиди!

Но тут мы выбежали на опушку джунглей и замерли. Все по очереди — сначала кот, потом эльф, потом я. Перед нами раскинулся город. Точнее, развалины города — остовы домов зияли пустыми окнами, крыши пестрели дырами, на расположенной над улицей бетонной эстакаде ржавели остовы машин. В остальном это был обычный провинциальный городишко в американском стиле — с двух-трех этажной застройкой, покосившимися и выцветшими рекламными плакатами.

И парочкой мрачных хмырей, стоящих около перегородившего въезд в город самодельного шлагбаума. Одета парочка была ярко и разношерстно, в панковском стиле — который совершенно не вязался с направленными на нас уродливыми ржавыми пушками.

— Мы пришли с миром! — крикнул я и помахал рукой.

В ответ стоящий в полусотне метров мужик окутался клубами сизого дыма, выпалив в нашу сторону из своего карамультука. Напугать хотел, не иначе — попасть во что-то из этого ржавого обрезка трубы было решительно невозможно. Но мы все равно присели, спрятавшись за поросшую травой кучу мусора.

— Убирайтесь к хуям! — крикнул мужик.

Я оглянулся. В джунглях, из которых мы только что выбежали, нарастало шевеление — прячась за стволами к нам подкрадывались зелено-желтые твари. Вернуться в джунгли мы не могли.

— Мы пришли торговать! — крикнул я.

Это было ошибкой. Стрелявший в нас мужик закричал: «У них есть хабар!» и из развалин начало выбираться разношерстное воинство — мужчины, женщины, дети. Все они были чумазые, загоревшие дочерна на солнце, одетые в разнообразное тряпьё и самодельную броню. И все поголовно вооруженные — некоторые даже нарезным оружием промышленного производства.

По крайней мере я так решил, оценив скорость и убойную силу пролетевшей над нашими головами пули.

— Думаю, что нам пора пора, — сказал я, вытаскивая детали врат из кармана, — попытаем счастье с полицаями.

Конечно, я понимал, что времени прошло недостаточно, чтобы они с гарантией успели закончить обыск — но здесь становилось всё более и более неуютно. Сейчас до атакующих нас оборванцев дойдет, что у нас совершенно нет оружия и тогда…

О том, что будет тогда, мне думать не хотелось. Лучше уж полицаи. Много ли им надо времени, чтобы порыться в шкафах, стащить золото, деньги и изъять ноутбук?

— Мы покидаем этот мир? — спросил прячущийся за соседней кучей мусора Эллахар.

— Нам тут не рады, — буркнул я, вставив последний элемент врат в подходящий паз.

Вопреки моим страхам лежащие на земле врата заработали. Я ткнул пальцем в символ $, активировав переход. Подхватил на руки одурело вертящего башкой с поджатыми ушами кота, и перекатился в открытые врата.

Чтобы с треском и грохотом влететь спиной в набитый кухонной посудой шкаф — Земная часть врат располагалась вертикально, а импульс, который я приобрел проваливаясь во врата никуда не делся. И погасился о шкаф.

«Это не моя квартира! — мелькнула первая мысль, — у меня такого шкафа не было!»

Додумать мысль я толком не успел — вслед за мной, а точнее в меня, влетел Эллахар. Я едва успел поставить на пол кота, чтобы его не раздавило всмятку, после чего бросился к вратам, разъединяя и рассовывая элементы по карманам. И только после этого я огляделся. Мы оказались в квартире, меблированной в типично СССРовском стиле — с пыльным книжным шкафом, полным хрусталя сервантом, продавленным диваном, и ковром на стене.

И бабкой — гордой владелицей всего этого барахла. И множества попрятавшихся кошек — которых не было видно, но чье присутствие чувствовалось в окружающей меня атмосфере. Врата, по какой-то причине, перенесли меня не в мою квартиру, а в это, совершенно другое, незнакомое мне место. Хотя и расположенное в Москве — через пыльное окно я видел знакомый абрис ажурной Шаболовской телевизионной башни. Судя по всему, мы переместились, относительно моей квартиры, на пять-шесть километров. Примерно столько, сколько прошли пешком в мире (_*_)…

«Точно! — подумал я, — в пространстве фиксируются только впервые открытые межреальностные каналы. Только что открытый мной канал с (_*_) на $ — первый в своем роде, и может быть в любом месте! Точнее, мог бы быть в любом месте — сейчас он зафиксировался в квартире этой милой старушки».

— Вы ваще кто? — спросила милая старушка, удивленно переводя взгляд с меня, на стоящего в похожей на юбку набедренной повязке полуголого эльфа и обратно.

— Гомосексуальная семья из телевизора, — сказал я, заметив что до нашего пришествия бабка смотрела включенный на первый канал телек, — у вас дети для усыновления есть?

— Н-н-нет, — испуганно промямлила бабка, — нету.

— Тогда мы пойдем, — сказал я, поднимая кота, — в других местах поищем.

И подхватив стоящего столбом эльфа отправился в подъезд — у меня, как и следовало ожидать, был готов очередной план — по которому мы должны были зайти в ближайший магазин, купить продуктов и пива и только потом переместиться в мир ( • )( • ).

Конечно, я понимал, что вероятность того, что тот мир окажется гостеприимным, была мала — все посещенные мной миры, как на подбор, напоминали планету, про которую я когда-то читал у Сергея Лукьяненко. Планету, на которой большими сверкающими кристаллами было выложено слово "ТУТ ЖОПА", а кристаллами поменьше добавлено "НЕ ПРИЗЕМЛЯЙТЕСЬ!"

Но проверить всё равно стоило. Именно с этой целью — выгадать время, я и назвался телевизионной парой геев. То есть поначалу я ляпнул не подумав, но теперь до меня дошло, что в этом заключался хитрый план — если бабка позвонит в полицию, то будет рассказывать про вылезших из телевизора геев, и полицаи просто решат что старушка сбрендила.

А нам-то нужно всего несколько минут чтобы затариться! «Ура, ура, ура — подумал я, — а жизнь то налаживается! Мы снова на коне!» И пританцовывая, начал спускаться по лестнице.

— Неправильно ты, мужик, бутерброд ешь… — прошипел Беляш, когда мы, спустившись на пару этажей, обошли сидящего на ступеньках бомжа, — колбасой в себя. А правильно будет — колбасу мне отдать!

— Чур меня, чур, — взвизгнул мужик, — коты не разговаривают!

И бросился бежать вниз по ступенькам, выронив сэндвич и оставив пожитки на ступенях.

— Верно, — согласился Беляш, — коты тупые твари.

После чего спрыгнул у меня с рук и аккуратно вытащил из упавшего на пол сэндвича ломтик колбасы.

— Беляшик, радость моя, ты берега вообще видишь? Ты меньше часа назад икрой обожрался!

— Знаешь, какая самая вкусная отбивная? — скаля мелкие зубки спросил кот. И тут же ответил сам: — отбитая у врага!

— Ах ты мой хищник, — умилился я, поднимая котика на ручки.

Котик рычал, мотая головой, с зажатой в пасти полоской колбасы.

— Кстати, — тут чистая одежда есть, — сказал Эллахар, заглядывая в оставленный пакет.

— Точно чистая? — спросил было я, собираясь заглянуть в пакет самостоятельно.

И тут в кармане зазвонил телефон. А я совсем забыл про носимое в кармане следящее устройство — планы нужно было срочно менять. Времени чтобы покупать продукты на самом деле у нас уже не было — телефон зарегистрировался в сети, сообщив всем спецслужбам, банкам, гуглу, фейсбуку, и просто всем любопытным моё местоположение. И ФСБ с полицией, зуб даю, уже на всех парах мчатся к нам, распугивая обывателей сиренами.

Осознав все это, я вытащил трубку, просто чтобы посмотреть кто именно мне звонит — номер был незнакомый. «Не иначе как гении из ФсёСеБе звонят, и сейчас угрожать будут», — подумал я, принимая вызов.

— Молодой человек, — раздался шамкающий старческий голос, — вы меня, конечно, не знаете, но вам нужно поторопиться — к вам уже спешит полиция, чтобы подвергнуть аресту!

— Кто вы? — удивленно спросил я, — и откуда вам об этом известно?

— Кто я, пока не важно, — сказал голос, — времени нет объяснять. А знаю я про вас, потому что наблюдаю за вами в Ледяной Телескоп — так называется мой Предмет. Поднимайтесь вверх, по лестнице на крышу здания, я по пути дам вам остальные инструкции. У вас осталось не больше десяти минут!

— До того, как сюда доберутся полицаи? — спросил я.

— Нет, до того, как вас накроет волной изменения реальности!

Глава 12 Интерлюдия 2

Вопреки уверениям Бугемота и Канареечки, врата через час вовсе не оказались захваченными. Посмотрев на мерно тикающие над входом в зал брифингов часы, Степаныч перевел взгляд на Корочуна. Тот нейтрально пожал плечами, показывая всем своим видом что случайности случаются.

Не поступил звонок и через два часа. Дождавшись, пока секундная стрелка доползет до цифры двенадцать, Степаныч снова посмотрел на Корочуна.

— Твои агенты, я смотрю, не торопятся.

— Твои агенты, — улыбнувшись, сказал Корочун, — они сейчас в твоём подчинении.

— Ебать ты мутный, — в сердцах выплюнул Степаныч, — вызывай их. Немедленно.

— Вызывал за последний час уже несколько раз, — развел руками Корочун, — видимо что-то пошло не так.

— Что могло пойти не так! — взревел Степаныч, — элементарная же была операция!

— Выйдут на связь — узнаем, — пожал плечами Корочун.

— Валерий Степаныч, — в дверь заглянул один из дежурящих в пультовой офицеров, — на полицейской волне какой-то бред идет!

— В смысле бред?

— Вот, сами послушайте, — сказал офицер, переключив один из висящих на стене телевизоров с новостного канала на внутреннюю сеть. На экране появилась заставка, на которой указывалась длина волны, но Степаныч даже не глянул на неё — он слушал звуки.

Сначала ему показалось, что он слышит оргию. При этом не стопроцентно добровольную — сопение и стоны перебивались матом и визгами. Потом раздалась мелодия сотового телефона. «Да ответь ты уже, — сказал сиплый голос, по которому Степаныч узнал Канареечку, — я по мелодии слышу, что это Чуня звонит».

Он повернулся — и увидел, что Корочун действительно держит у уха трубку.

«Не могу, — сказал второй голос, видимо принадлежащий Бугемоту, — трубка у меня в заднем кармане».

«Полковые, блять! — заорал сиплый, — у вас связь есть?»

«Сержант Бр-р-р-р-буев, — раздался незнакомый Степанычу голос, — рация у нас есть. Сейчас она включена».

«Блять! Вашу частоту все кому — не лень слушают!» «А я здесь при чем?» «Мы что, теперь телезвезды?» — раздалось сразу несколько голосов.