И тогда, слово за слово, она поведала нам об удивительно ярком и на удивление запомнившемся сне, о красноволосом Керри, которого она никогда до этого не видела, о пепельных гиенах, проваливающихся в никуда, о небесном ките и корабле Фантасубвеструме, и о Башне Тайны, в которую она почти что пробралась, если бы ее не выбил из морока (а это был именно он) страшный, чудовищный Зов.
Песок совсем остыл. Тепло его можно было прочувствовать, лишь зарыв ступни в рассыпчатую толщь и добравшись до слоя, хранящего отголосок дневной жары.
Мы начали потихоньку собираться. Чтобы работа не пропала зря, Тиха бросил в костер оставшиеся ветки, и пламя взмыло вверх, в свежую, безлунную ночь, в усеянную звездами непроглядную синеву.
— Ай, один раз живем! — заявила Берса, заправляя волосы под жилетку. Потом она разбежалась и прыгнула через костер, прикрывая лицо руками. Пробежав пару шагов, Кей плюхнулась на песок и расхохоталась.
Тиха принял вызов. Подошел к костру чуть ближе, чем следовало бы, замер, что-то просчитывая, сделал два шага назад, напрягся, ринулся вперед и сиганул через пламя, свернувшись как-то хитро, так, что приземлился на песок кувырком.
— Во дает! — восхитилась Кей. — Акробат!
— Ну, а я как-то без фокусов, — сказала Никс, поднимаясь с песка и явно намереваясь последовать примеру Тихи и Берсы, — или с фокусами?
— Эй-ей, не думаю, что этих ребят есть резон удивлять, — вмешался я, перестав сворачивать спальник.
— Давай с фокусами! — махнул рукой Тиха. — Это же огонь — твоя стихия!
Никс посмотрела на меня дерзко и с вызовом. Всего на миг, но этого мне хватило, чтобы ощутить, как рвется наружу ее волшебство, то самое, которое ей запрещают все, кому не лень. Внутри этой девочки живет не просто дар, а, кажется, какой-то огненный демон — и это я уже давно понял, но именно в такие моменты я его отчетливо "вижу". И это, конечно же, аллегория, но назвать как-то иначе характер ее магии я не способен.
Она распустила волосы. Конечно, ведь огонь подчиняется ей. Она ничего у меня не спросила — конечно, она делала так сто раз, и здесь, сейчас, у костра, я ей не куратор и не советчик. Она не разбегалась и не прыгала — она спокойно и медленно вошла в огонь. Под ее босыми пятками захрустели ветки, и восходящие потоки воздуха подхватили рыжие волосы, взвились вокруг рук и тела яркие огненные змеи.
Берса перестала улыбаться, Тиха дернулся, но мешкал. Я ничего не предпринимал, зная, в каких отношениях огненные элементалисты с настоящим пламенем.
Никс раскинула руки в стороны. Костер оживился, заискрил, приобрел форму. Что еще, кроме огненных крыльев, могла придумать девочка ее лет? Правильно, ничего. И ничего не придумала, — а потому языки пламени сложились в два широких, острых крыла.
И она, кажется, начала танцевать. Ничего быстрого, ничего специального — плавные простые движения рук, вторя которым рассекают звездную ночь огненные крылья. Поворот, наклон, изгиб.
Я никогда не понимал танцев.
Но, стоит признать, я совершенно четко осознаю, почему именно Берса и Тихомир смотрят на нее так. Обычная магия (если можно ее так называть) — она спецэффектов не подразумевает, ежели маг не позер или не эстет. А тут им показывают представление. Простое, но в сущности своей эффективное, эффектное. В танце, по сути, и без всякого волшебства оживает миф: исполнитель дистанцируется от тех, кто на него смотрит, встает один против всех, становится мертвым среди живых, балансирует на тонкой грани. И, замерев на цыпочках между светом и тьмой, между пламенем костра и бархатом леденеющей ночи, он становится проводником между тем и этим светом, связующей нитью, проводом, словом, основой, на которой держится вместе абстрактное наше "все": время, пространство, жизнь.
И пламя вспыхнуло ярче, ослепляя нас, лишь для того, кажется, чтобы погаснуть полностью в тот же миг.
На долю секунды берег и ближайший лес заполонила звенящая тишина.
В следующее мгновение все вокруг пронзило магией насквозь, да такой, что я тут же полностью протрезвел.
Передо мной на месте костра возникло пепелище, вокруг него тлели разбросанные угли, а в центре вместо Николы Рэбел сидел, скрючившись, кто-то другой.
Существо дернулось, и темные космы неразличимого в ночи цвета явили белое как мел лицо. Затравленным, диким зверем смотрело оно на меня, упершись тонкими когтистыми пальцами в перемешанный с пеплом песок. Казалось, ему тяжело и оно больное — руки его подкашивались, тело трясло, а вставать оно даже не пыталось.
— Это же... Это же земли исхода. Как же здесь... темно, — проговорило оно, и голос был не женским и не мужским — нежным, плавным, глубоким и слишком спокойным.
— Так, парни, не подходите к нему, — громко предупредила Берса, подскочив с песка и одновременно пытаясь добыть огонь из зажигалки. — Подальше отойдите! Рейнхард! Чего сидишь? Что ты смотришь на него, как баран?
Глухую ночь пронзил свет карманного фонарика. Кей перестала чиркать заартачившейся зажигалкой.
Существо прикрыло глаза тощей ладонью, щурясь.
Ага.
Красные волосы. Черный, золото, кровавые узоры на белой коже.
Вот этого нам еще не хватало.
— Тиха, не свети ему в глаза, — попросил я по возможности мягко. — Кей, не паникуй.
— Ты знаешь, что это? — спросил Тиха сурово, полуутверждающе, просьбы моей не удовлетворив.
— Догадываюсь, — протянул я осторожно. — Это тот самый Керри, о котором рассказывала Никс, если ты не слушал. Хотя мне казалось, что ты слушал.
Тиха цыкнул и стал светить в песок, Керри опустил руки и начал оглядываться по сторонам. Берса находилась за ним, похожая отчего-то на вытянувшуюся по струнке хищную птицу и, кажется, при этом умудрялась пятиться куда-то влево.
— Это — изначальный мир, да? — вопросил Керри, моргая ресницами цвета перезрелой вишни. — Как я... где... зачем я тут?
— Меня больше интересует, где сейчас Никс, — произнес я.
— Задняя пятка подсказывает мне, что она теперь там, где раньше был он, — сказал Тиха.
— Такое возможно? — недоверчиво спросила Берса, незаметно подобравшаяся ко мне справа.
Мы втроем молча уставились на Керри.
— Возможно ли поменяться местами с кем-то из морока? — озвучил я общий вопрос.
— Я... мне не ведомо, — произнес Керри.
— Как-то стремно оно разговаривает, — хмыкнула Берса.
Я подошел ближе к Керри, сел на корточки рядом.
— Эй-ей, Рейни, может, ты близко так не подходи? — снова начала Кей.
Тиха ее поддержал:
— Вдруг оно хищное?
Я смотрел на Керри, оценивая его по возможности объективно. Тощий. Да. Мяса мало, самый необходимый минимум. Скелет развитый. На вид — от восемнадцати до тридцати, точнее не скажешь. Подрагивает. Может, замерз? Явно растерян. Однозначно подчиняется физическим законам. Символы на золотой мантии мне незнакомы. В глаза не смотрит, но то и дело поглядывает куда-то вверх, на звезды, мельком, как будто что-то там, в сверкающей синеве, манит его. Ведет себя тихо, не дергается. То ли боится, то ли не хочет спугнуть.
— Ты хищное? — спросил я.
Керри молчал, поджав красные губы. Потом все же взглянул мне в глаза на миг, виновато улыбнулся, обнажая черные острые зубы, пожал плечами:
— Вероятно.
— Как насчет того, чтобы рассказать нам, какое отношение ты имеешь к Никс и куда она запропастилась? — предложил я.
— Никс — это юная дева, чья сила обратилась в пламенный кинжал — зерно огненного вихря? Такого оружия я давно не видал, коль не лукавить, — стал степенно говорить Керри. Мне показалось, что он специально растягивает ответ. Возможно, конечно, он медлит из-за того, что это дает ему время на раздумья, а, может, собственная речь просто его успокаивает? Керри продолжил: — Печалит меня чрезмерно то, что открыть я вам не способен, имеет ли место связь между мной и огненной чародейкой. Я...
Берса нависла справа, и Керри замер на секунду, глядя на нее. Я тоже посмотрел. Перевел взгляд обратно на Керри.
— Я исполнял свой долг, — продолжал он, сглотнув, — я зашел внутрь Башни Тайны, в которую так хотела попасть юная дева, чтобы проверить, нет ли там пепельных гиен. Они и другие химеры глубинных троп особенно беспокойны в сей час. Морок наполняется к ночи спящими, и исконные обитатели много печалей имеют из-за того, что чужаки бродят по их угодьям, заглядывают в норы и гнезда. Я же сторожу морок от излишних волнений и вот...
— Стоп-стоп-стоп, — я поднял ладонь. — Погоди. Ты... Ты — оберегаешь морок от треволнений? Ты, вроде как... страж?
— Да, — Керри степенно кивнул, и колокольчики в его волосах мягко тренькнули.
— "И выплавит солнце из кварцевого песка последний хранитель снов..." — пробормотал Тиха. — А тут у нас песка...
— Ой нет, — я взялся за голову. Догадка показалась правильной и оттого чудовищной. — Нет-нет-нет. Только не это. Керри... Ладно, бог с ней, со связью, но скажи мне... возможно ли, что кто-то другой, кроме тебя, станет стражем морока?
— Этого мне неведомо, — ответил Керри, покачав головой.
— Кто-нибудь оберегал морок до тебя? — это спросила Берса.
— Сколько я помню себя, я был всегда такой один, — ответил Керри. — Всегда. А было ли что-то раньше... наверное, ничего и не было.
Я поднялся, повернулся к Тихе и Кей. Звенящая пустота в голове была словно вакуумная прослойка в термосе, защищающая мой здравый разум от сотен слабо обоснованных предположений и десятков натянутых теорий, готовых вот-вот завихриться и вскипеть в мозгу, стоит лишь дать им волю. Эмоции пока тоже стоило бы придержать. Сейчас не время укорять себя в глупости и беспечности. Хотя я мог бы.
— Итак, ребята, — произнес я серьезно. — Я редко такое говорю, так что вы лучше об этом инциденте помалкивайте. Внимание, барабанная дробь... — я сделал намеренную паузу, убедившись, что всем меня слушают. — Что нам, Потерянный его дери, делать?..
— Что-что, — хмыкнул Тиха. — Во-первых, к этому Керри ты лучше спиной не поворачивайся — это раз. А два... Складывай спальник. Предстоит далекий и нелегкий путь. Хотя... он будет все же чуточку легче, чем мог бы быть. И чуточку сложнее, чем рассчитывал я. Потому что дело ясное — никуда поход на север не отменяется, осколок этот — единственное, что объясняет всю эту нелепую чепуху с засыпаниями, пробуждениями и прочим относительно здраво. А красноволосого уродца нам надо брать с собой, потому что чую я, что он знает побольше нашего, пускай и не говорит.
— Ну, не такого уж и уродца, — промурлыкала Кей, подмигивая Керри, который, в свою очередь, взял и натурально покраснел. Кей хихикнула и разулыбалась от уха до уха. — А может, нам эту очаровашку добавить по вкусу в костер? Обратно. Вдруг сработает?
— Я бы предпочел избежать такой участи, — тихонько заметил Керри.
— Никс колдовала, — произнес я уверенно. — Так как заклинаний она знает всего пару штук — это было что-то ее собственное, интуитивное. Сила, замешанная на таланте и воображении. Пламя, само по себе, в заклинание не сложится.
— Да пошутила я, — Кей мотнула головой, — что я, изверг, что ли? Но, по сути, что вообще мы можем сделать сейчас?
Стало тихо. В мое сознание, занятое вопросами без ответов, пробился холодный шепот близкого моря и влажное шуршание прибрежного ветра.
— Холодает, к тому же, — добавила Кей. — Ты не чувствуешь разве?
О, я чувствовал. Еще как. Но, в отличие от нее, давно привык абстрагироваться.
Тиха и Кей смотрели на меня, как будто ожидая команд.
Керри водил длинными тонкими пальцами по песку, судя по всему, совершенно им очарованный.
А я к тому моменту не спал уже больше двух суток.
— Тиха прав, — произнес я наконец. — Осколок зеркала и слова Абеляра — единственные зацепки, которые у нас есть. И вот еще он, — я указал на Керри. — Необходимо узнать, располагает ли он информацией, которая могла бы нам помочь. Кроме того, не оставлять же существо из морока на пляже возле помирающей деревеньки? Значит, надо брать его с собой. Но вот еще что. Осколок заставил Никс уснуть, а про исчезновения целиком и переходы в морок Абеляр ничего не говорил, и про Зов тоже. Следовательно, информация устарела. Кей, — я повернулся к Берсе, — звони ему снова.
— Я бы не стала, — она покачала головой.
— Почему?
— Чую ягодицами, не стоит. Но я позвоню.
Кей полезла в карманы шорт за телефоном. Я обернулся к Тихе.
— Проблеск совести у Рейнхарда Майерса ослепителен, как взрыв сверхновой, — оскалился он.
— Это ты про Керри? Ослепительной была волна от магии, что выплеснулась, когда Никс пропала.
— Точно, — кивнул Тиха. — Даже я почувствовал.
— У тебя же сохранилась та карта, на которую ты перенес точки перехода в морок, когда весной зависал в усадьбе некроманта?
— Спрашиваешь, — он ухмыльнулся.
— Ты ни разу не пробовал ею воспользоваться?
— Да как-то другие дела накатили...
— Ясно.
— Ты предлагаешь... — Тиха глянул на Кэрри неуверенно, — раз уж Никс наверняка в мороке, причем во плоти... попробовать отправить его обратно?
— Или пройти за ним. Или вместо него, — ответил я. Обратился к Кэрри: — Слушай. Ты вообще как — хочешь вернуться обратно, к себе?
— Еще не знаю, — признался тот.
— Хорошо. А Никс помочь хочешь?
— Пожалуй, я мог бы, если бы знал, как...
— Отлично.
Я подошел ближе и протянул ему руку.
— Хватайся, помогу встать.
Кэрри медлил.
— Ты что творишь, Рейнхард? — всполошилась Берса, оторвавшись от телефонного разговора. — Думаешь, он правил не знает?
— Гляжу, знает, — хмыкнул я, — и именно поэтому медлит.
— Тебе жизнь, что ли, не дорога? — не унималась Кей. — А что, если...
— Я рискну.
— Не смей!
Она со всей дури шлепнула меня по протянутой руке и сама ухватила Кэрри под локоть. Напрягшись, Кей помогла ему встать.
— Не прикасайся ни к кому из магов, — заявила она слегка ошарашенному гостю из морока. — Протормозишь — помрешь! Оно тебе надо?
Кэрри был явно шокирован. Я, кстати говоря, тоже.
Берса потянула Кэрри за собой:
— Все в машину!
— Ты платья-то ему подбери, — в спину им крикнул Тиха. — Навернетесь!
— Дурдом, — резюмировал я.
Когда мы добрались до минивэна, оказалось, что вещей никто все-таки не украл. Мы утрамбовались внутрь. На этот раз мне досталось место возле водителя.
Я обернулся в салон и увидел там взъерошенную Берсу и совершенно осоловелого Кэрри.
— Кей, — произнес я, — так ты дозвонилась Абеляру-то?
— А? Что? Нет, — она покачала головой, — занято. Три раза звонила ж. Могу еще попробовать, но это будет уже как-то навязчиво, нет?
— Ладно, фиг с ним, прорвемся.
Тиха провернул ключ зажигания и мотор в стальной утробе нежно зарокотал.
— Итак, прежде чем мы покинем город и, собственно, полуостров, — проговорил он, равняя зеркало заднего вида, — подумайте: все все взяли? Мы все сделали, что надо? Ничего не забыли?
Я молчал, думая, что и как. Мысли не складывались.
— Эй, ему бы одежки какой нормальной, — послышался сзади голос Берсы. — Мое на него маловато будет, да и женское. Рейни, ты ж вроде примерно того же роста, у тебя запасные вещи есть?
