— Ты прямо как белка-летяга, — заметил Эрвин, когда я оделся.
— А ты прямо как старый долбоёб, — пробурчал я. — Ничего не хочешь мне рассказать?
— Нет, — невинности в глазах скаута хватило бы на десяток святых. — Не хочу.
— Что это за хрень с работой на картель? Мы же шли их валить. Скажи, что всё это уловка и мы скоро уедем отсюда.
Эрвин покосился на дверь, глубоко вдохнул и выпустил воздух сквозь крепко сжатые зубы:
— Громче, приятель, громче. Нам же тут очень сильно рады.
— И всё же, — я скрестил руки на груди. — В чём дело?
Перед глазами повисла пиктограммма — трясущаяся телефонная трубка. Эрвин.
— Итак?.. — мысленно произнёс я. — Рассказывай.
— Да, мы будем работать на картель, — раздался внутри моей головы голос напарника. — Пока что.
— Не собираюсь я работать на них!
— О господи, опять нытьё?.. Это совсем ненадолго, Маки. И ты даже не запачкаешь свою прекрасную робу.
— Это грёбаный картель! — поскольку вкладывать эмоции в безголосовое общение было сложно, приходилось «играть лицом». Со стороны это выглядело, должно быть, очень забавно: я двигал бровями, хмурился, щурился, пыхтел и пучил глаза.
— Это загон с котятами. Посмотри на них! Сидят на телефонах и продают дурь в пафосные клубы.
— И тем не менее, — настаивал я. — Я не самоубийца, чтобы связываться с отмороженными латиносами!
— Как быстро ты забыл, что ещё совсем недавно собирался пустить пулю себе в голову, — язвительно заметил скаут. — Да успокойся ты, волноваться не о чем. Побудем здесь, извлечём из этих ушлёпков максимум выгоды и исчезнем.
Я фыркнул вслух — и Эрвин состроил страшные глаза.
— Всё равно, мне это кажется очень плохой идеей.
— О, а мне это кажется прекрасной идеей, — парировал скаут. — У нас нет оружия, поддержки, денег и патронов. Зато есть какие-то жуткие спецназовцы на хвосте. Как в такой ситуации разгребать дерьмо, в которое ты нас затащил, я даже не представляю. Но если у тебя есть идеи — я с удовольствием выслушаю, — напарник приподнял бровь.
Я не сдавался:
— У меня есть прекрасная идея — валить отсюда как можно скорее.
Скаут зацокал языком, и этот звук в полной тишине показался пугающе громким:
— И остаться один на один с теми, кто разнёс «костюмов»?..
— Их разнесли в пух и прах два старпёра, — не унимался я.
— Два кибер-старпёра, — улыбнулся напарник.
— И что это меняет?.. Не уходи от темы. Я хочу свалить.
Эрвин раздражённо закряхтел:
— Да пойми же, мы не справимся вдвоём. Картелю будет тяжко без нас, а нам — без картеля. Толпой отбиваться легче.
— А ты точно хочешь спасти нас, а не картель? Потому что если первое, то нам лучше поступить по-моему и не отбиваться ни от кого вообще, — я нахмурился.
— А ты уверен, что те жуткие чуваки нас не найдут? — возмущённо запыхтел скаут. — Я — нет. Потому что, судя по всему, они профессионалы.
Теперь настала моя очередь пыхтеть:
— Что-то я за всю свою жизнь в Корпе не сталкивался с настоящими профессионалами.
— О, ну конечно, — скривился напарник. — Сейчас крутой вояка расскажет, какие тут все слабаки.
— Но они действительно такие! — мысленно воскликнул я с таким жаром, что он вырвался наружу в виде странного мычания. — И ты прекрасно знаешь, почему. Само собой, в городе живёт целая куча наёмников с военным прошлым, но все они наперечёт и давно пристроены в корпорациях. А то, с чем приходится иметь дело простым смертным вроде нас, — обыкновенные уличные отморозки. Мы были на войне. А когда один жирный мудак проламывает голову другому жирному мудаку, это не война, Эрвин, это бардак.
— Окей, я согласен, — закивал напарник. — Но ты только что сам себя опроверг. Они непрофессионалы. Бояться нечего.
— Есть, потому что много непрофессионалов — это уже серьёзная угроза, — настаивал я, — от которой лучше убежать и спрятаться. Вряд ли среди них есть нормальные детективы.
— А если это всё-таки какая-то из Корпораций?.. — взгляд скаута был настолько серьёзен, а пауза настолько продолжительна, что у меня в животе образовалась огромная глыба льда, а во рту пересохло, несмотря на то, что десятью минутами ранее я выпил чуть ли не половину кулера.
Я пожал плечами, стараясь выглядеть как можно более спокойным:
— Тогда нам пизда.
Эрвин покачал головой, но ничего не сказал.
— Думаешь, это корпорации? — осторожно спросил я.
— Всякое может быть. Маки, сумасшедший ты старый хер! — воскликнул Эрвин. — Неужели ты забыл, что почти пристрелил кандидата в мэры?
Он глядел на меня с сожалением — как на любимого дедушку, который вдруг забыл, как называются брюки.
— Не смотри на меня так!.. — буркнул я вслух.
Скрипнула дверь раздевалки, внутрь просунулась голова одного из «менеджеров» — с двумя татуировками-слезами под левым глазом.
— Сеньорита Гомес спрашивает, долго ли вы ещё будете дрочить друг другу?
— Скажи сеньорите Гомес, — моментально нашёлся Эрвин, — что мы приглашаем её присоединиться.
Громила ухмыльнулся и исчез.
— Всё под контролем, — подмигнул скаут. — Ничего плохого не произойдёт.
То, что он обманул меня, стало ясно через минуту, когда я увидел галдящую толпу вокруг стойки ресепшн.
— Что происходит? — Эрвин протолкался к стойке, попутно отдавив ногу низкорослой девушке с огромной задницей. Безобидная с виду сотрудница «Эстафеты» зашипела и выругалась так грязно, что я решил запомнить фразочку на будущее.
— В босса стреляли! — помощница пыталась скрыть волнение и остаться спокойной, но получалось неважно. — Со складом нет связи, в пентхаусе пожар. Он летит сюда.
Менеджеры загалдели с новой силой.
— Сюда?! — у скаута глаза на лоб полезли. — Сюда нельзя!
— Тебя забыли спросить, — буркнула Гомес.
— Его специально сюда загоняют, это же ясно, как божий день! — не сдавался напарник. — Пусть летит в своё секретное убежище.
— Какое ещё секретное убежище? — набычилась девушка.
— Ой, только не говори мне, что у Торреса нет секретного убежища. Оно есть у любого наркобарона.
Помощница замялась:
— С ним тоже нет связи.
— Тогда тем более! — настаивал Эрвин. Громилы, окружившие его, внимательно следили за перепалкой. — Пусть летит куда угодно: в одну из своих квартир, в отель, в мэрию — да хоть на Луну, только не сюда!
— У босса есть своя голова на плечах! Прилетит — сам всё объяснишь, если такой умный! — огрызнулась Гомес.
— С удовольствием объясню! — выкрикнул скаут. — Но это надо сделать сейчас, потом будет поздно! Если он такой придурок, что не может сложить два и два, то…
Вокруг моего напарника мгновенно образовалось свободное пространство, пронизанное наэлектризованными взглядами.
— Следи за языком, — процедила Гомес, сверкнув чёрными глазами.
— Что?! — оскалился Эрвин. — Как ещё назвать человека, который позволяет загнать себя в ловушку? Готов поставить собственный зад на то, что офис уже давно под наблюдением... Да не смотрите вы так! — рявкнул он на «менеджеров». — Все точки надо накрывать разом, это ж, блядь, начальная школа!.. И я готов повторить Торресу всё это лично, только дайте линию связи.
Запоздалая догадка едва не заставила меня вскрикнуть. Я быстро набрал Эрвина:
— Какого чёрта?.. Ты знал, что офис под наблюдением!
— Нет, не знал! — огрызнулся скаут. — Не сейчас, Маки!..
Тем временем Гомес продолжала упрямиться:
— Может, у них нет сил, чтобы накрыть всех?
— Просто скажи, как связаться с Торресом, и я сам ему всё объясню.
— Просто заткнись и не лезь! — Гомес поднялась из-за стойки, взъерошенная и взбешённая, как шипящая чёрная кошка. — Я не собираюсь слушать советы какого-то старого пердуна, которого вижу впервые в жизни! Может, ты сам работаешь на этих… — она запнулась. — Сеньор Торрес принял решение, и я не буду с ним спорить.
— Ссыкуны, — презрительно выплюнул Эрвин.
«Значит, всё-таки валить…» — подумал я и сделал шаг назад, но наткнулся спиной на скрещённые руки тощего смуглого мудилы с флуоресцентными татуировками на лице и ладонях.
— Далеко собрался? — мрачно полюбопытствовал он.
— Не твоё дело! — раздражённо оскалился я. В глазах потемнело. Голод, усталость, страх и злость бурлили внутри и смешивались в коктейль, свойств которого я пока не знал, но предполагал, что ничего хорошего ждать не стоит.
Где-то впереди Эрвин продолжал попытки остановить наше падение в пропасть:
— Тогда хотя бы не торчите тут, как стадо мудаков, а приготовьтесь к обороне. Забаррикадируйте входы, подтащите мебель к окнам. Надеюсь, вы умеете держать в руках не только телефонные трубки.
— Сеньор Торрес приедет и скажет, что делать, — Гомес снова отмела все идеи моего напарника. — А до тех пор…
— А ты с какого хрена вообще раскомандовался? — не выдержал здоровый бородатый мужик с рукой в гипсе — наш с Эрвином «клиент». — Мы сами знаем, что делать! Или считаешь, что мы тупее тебя?
Я ожидал, что Эрвин пошлёт громилу подальше, но тот неожиданно умолк, закрыл глаза и взялся двумя пальцами за переносицу.
— Хорошо-хорошо. Давайте мы все остынем. Как бы мне вам объяснить, что меня нанял ваш босс и я выполняю свои обязанности — помогаю вам защититься от…
— Ты уже хорошо помог утром, когда поломал кучу наших людей, — Гомес вздёрнула подбородок. Здоровяк поддержал её одобрительным возгласом.
Татуированный придурок подтолкнул меня вперёд.
— Ещё раз, сучонок, — я повернулся к нему, понимая, что закипаю и вот-вот взорвусь. — Ещё один долбаный раз!.. Только дай мне повод. Эрвин! — все головы в комнате повернулись в мою сторону. Возникшее в этот момент чувство вызвало флешбек: башня т-62, которая медленно поворачивалась в сторону моего заглохшего джипа. — Какого чёрта ты с ними вообще нянчишься? Хотят сдохнуть — пусть дохнут, это их дело. Не будут путаться под ногами.
— Путаться под ногами? — прошипела Гомес. — Вы за одно это утро умудрились всем испортить жизнь, и мы ещё…
Менеджеры недобро загудели, девушка с огромной задницей назвала меня парой неприличных слов.
— Заткнись! — проревел я, сжав зубы с такой силой, что смог бы перекусить арматуру. — Все заткнитесь! Мой друг говорит дело, здесь вашего босса не ждёт ничего, кроме ловушки. Эрвин! — скаут едва заметно улыбнулся. — Я повторяю свой вопрос. К чему всё это? Нас не уважают. Эта бешеная манда мешает делать работу, уёбище с фиолетовой мордой, — я указал себе за спину, — таращится так, будто я трахнул его сестру, а все остальные ведут себя как стадо обезьян. Если наша задача — защитить Торреса, так давай уже что-то делать. А остальные могут бегать кругами и биться нам об ноги — всё равно от них никакого толку.
Тяжёлое душное молчание позволило услышать, как чуть слышно шелестит холодным воздухом кондиционер.
Здравомыслящая часть меня говорила: «Маки, спокойно, приятель, не надо их злить, что ты вообще творишь?» — но меня натуральным образом понесло. Стресс последних дней вырвался наружу и теперь крушил всё на своём пути. Плевать. Пусть накинутся и растерзают, часом раньше, часом позже — не играет роли.
Мне на плечо легла ладонь:
— Ты что-то сказал про мою сестру?
Я аккуратно снял руку.
После этого так же аккуратно сломал её в двух местах.
Раздался высокий вопль — и придурок с татуировками свалился на пол, прижимая повреждённую конечность. Громилы дёрнулись было ему помочь, но остановились после моего:
— Кто первый?
— Отлично, — Гомес закатила глаза. — Минус ещё один человек. Вы очень помогаете.
— Если ты считаешь, что вот это, — я пнул парня, и тот снова тоненько взвыл, выплюнув какое-то испанское ругательство, — помогло бы нам защититься, то просто некомпетентна. Займись лучше прямыми обязанностями — закажи мне пиццу и найди бутылку джина.
— Джина? Какого тебе ещё нахрен джина?!
— Если нет джина, можно текилы, — я обвёл глазами мрачных «менеджеров», и ни один не выдержал моего взгляда. — Текила-то у вас точно должна быть, амигос. И, бога ради, побыстрее, пока я никого не убил и не съел. Comprende?.. — оскалился я, поглядев на Гомес так, что и она опустила голову и повторила эхом:
— Comprende.
Первый глоток прокатился по пищеводу подожжённым напалмом.
Второй растёкся в груди и животе приятным пульсирующим теплом.
Третий окутал сознание уютным туманом, который не давал рассмотреть большой страшный мир и понять, насколько всё, в сущности, дерьмово.
Меня трясло, как в ознобе — ярость уходила, сменяясь пониманием того, что я только что чуть не ввязался в драку с целым наркокартелем. Старый дурак. Долбаный самоубийца.
По дороге в вотчину уборщиков я из вредности и жадности забрал в шоу-руме самую большую и страшную пушку и теперь, сидя на недовольно пищащем робо-пылесосе, пытался понять, с какой стороны к этой штуке вообще надо подходить. Меня не смущали пластиковый корпус в серых квадратиках городского камуфляжа, агрессивный дизайн и куча тактических прибамбасов — просто у этой пушки оказалось несколько разнокалиберных стволов, а ложа от цевья до приклада была буквально усеяна тумблерами, переключателями и диодами, из-за чего оружие смахивало на пульт диджея.
Впрочем, несмотря на всю высокотехнологичность, заряжать его надлежало старыми добрыми патронами — промежуточными пять-пятьдесят шесть, ружейными для подствольного дробовика и какими-то странными металлическими шариками, как у пневматического ружья.
Это обнадёживало: по крайней мере, эта хреновина не выплюнет сгусток плазмы. Наверное. Я не был уверен.
Откинуться, опереться спиной о стену, сделать ещё один обжигающий глоток мерзкой кактусной сивухи, зажевать куском пиццы, обжечься расплавленным сыром.
Расслабление.
А ведь возможно, это мой последний алкоголь и последняя еда. Как у приговорённого к смерти. Я негромко чертыхнулся — жаль, что не подумал об этом раньше, а то попросил бы бутылку хорошего рома и огромный кусок жареной говядины. Гулять так гулять... Секунда утекала за секундой, пылесос пищал, алкоголь усваивался, темнота внутри меня сгущалась. Очень хотелось бросить всё и всех, в том числе и Эрвина с его сомнительной логикой, и сбежать — но бежать было некуда и незачем. Если он прав, во что мне очень не хотелось верить, то мы давно зашли под картонную коробку и за обе щеки уплетаем приманку, не замечая, что верёвочка уже натянулась и темнота вот-вот рухнет нам на голову.
Парализующий ужас просачивался в мозг маленькими чёрными щупальцами. Я почти физически ощущал, как он ползёт по зудящим нейронам, и поспешил остановить это единственным доступным способом: схватился за бутылку и сделал ещё несколько жадных глотков. Плевать на дерьмовый вкус, плевать на кашель и тошноту — лишь бы отгородиться алкоголем от реальности, забыться и не видеть, не слышать, не думать, не пускать в сознание ледяной страх и ядовитые мысли. Прожить хотя бы последние минуты в покое и безмятежности.
