Рыцари Белой мечты. Гром победы, раздавайся!

Вражеские миномёты сперва "пропахали" наши ряды, а пушки смогли вывести из строя несколько тачанок. Австрийцы крепко держались на своих холмах, огрызаясь огнём из всего, что только могло стрелять. Так продолжалось до позднего вечера, когда на фланги противника насели наши подкрепления, переброшенные сюда из мест соседних прорывов.

Позиций им удержать не удалось, и враг решил отходить, оставив в арьергарде кавалерию. И вот тут-то снова заговорили о себе тачанки, поддержанные артиллерийским огнём...

Австрийцы спешно отступали практически по всему Юзфронту, памятуя о временах Луцкого прорыва. Уходя из-под удара, враг смог уберечь свои силы от полного разгрома, как в прошлом году. Но всё равно, австриякам приходилось отступать вновь и вновь, не в силах задержаться на какой-либо позиции, всю первую неделю наступления. Едва возникала угроза флангового обхода или окружения, позиции отдавались: никому не хотелось попасть в окружение. К тому же Юго-Западный фронт наступал как-то странно. Одновременно ударяли в трёх равноудалённых друг от друга местах, в центре и на флангах, пробивали оборону и начинали потихоньку поворачивать к ещё держащимся и даже, иногда. Ничего не подозревающим о прорыве частям защитников. Обороняться австрийцам становилось опасно: ещё чуть-чуть, и могли зайти в тыл, поэтому снова и снова приходилось отходить. К тому же спасало то, что германцы поверили в полномасштабное наступление на Северном и Западном фронте, где загодя собрали большую часть тяжёлой артиллерии и три четверти бронеавтомобилей. Враг повёлся, оставив без резервов силы, противостоящие нашему Юго-Западному фронту, пытался перебросить их спешно назад, на юг — и нарывался на "сюрпризы"...

Западный фронт смог прорвать оборону германцев на стыке между ним и Юго-Западным фронтом — и в эту дыру рванула Конармия Петра Николаевича Врангеля, всего лишь двенадцать тысяч cабель...Но зато каких! В неё собрали лучшие кавалерийские части, со способными командирами, и поставили перед ними весьма и весьма интересную цель.

Конармию, юркнувшая в зазор между вражескими частями, немцы ждали на подходах к Польше, ожидая, что Врангель попытается атаковать кайзеровскую армию с тыла. Конармию австрийцы ждали на юге, дума, что та поддержит наступление Юзфронта, Конармию и австрияки, и германцы ждали на Западном фронте...

Но Конармия выбрала ни одно из этих трёх направлений — она пошла по прямой, где никто не думал, что она займётся далеко не ударами по складам или тыловым частям, пытаясь сеять анархию в тылах. Нет, цель, поставленная перед Врангелем, была намного интересней. Обогнув с севера отступавшую Четвёртую австро-венгерскую армию, разбив заслоны на переправах через Буг, Конармия, казалось, пропала, испарилась среди просторов Западной Белоруссии.

Поздно ночью на маленькой узловой станции раздались выстрелы, шум, взбёшённые гудки паровозов, конское ржание...Словом, совсем не те звуки, что должны оглашать сумерки в этаком захолустье. Шум выстрелов быстренько утих. Жители, уже привыкшие к артиллерийской пальбе, а не то что ружейной (здесь просто проходила второстепенная линия обороны в пятнадцатом году, так что местные навидались всякого), решили, что какой-то маленький отряд наступающей русской армии наткнулся на германский гарнизон и отступил, огрызаясь. А спустя час или два, казалось, сама ночь пробудилась: адский шум разрывающихся бомб превратил в ничто только-только воцарившуюся тишину.

Люди, прильнувшие к окнам (те, что не попрятались по подвалам или под кроватями), увидели вместо вокзала горящие руины и силуэт искорежённого состава на платформе. Единственная колея оказалась надолго заблокирована. А утром ещё увидят, что железнодорожное на несколько вёрст во все стороны превратилось в груду металла и деревянные щепы. Несколько десятков разъездов быстро-быстро заложили множество зарядов взрывчатки, подорвав их практически одновременно.

Спустя считанные дни эшелоны, перевозившие подкрепления на юг, встали. Большинство узловых станций и железнодорожных переездов были взорваны вместе с примерно пятьюдесятью верстами путей. Причём только те, что располагались более-менее глубоко от линии фронта. Остальные просто не трогали, Врангель боялся того, что на него двинут фронтовые части. К тому же на многие селения и городки в тылу совершались лихие кавалерийские наскоки, нервировавшие донельзя германское и австрийское командование. Неуловимые русские кавалеристы (все отчего-то поминали казаков) "гуляли по тылам", каким-то чудом избегая направлявшихся на борьбу с ними войсковых частей. И это — в то время, когда малейшее промедление на железных дорогах могло стоить потери сотен тысяч десятин из-за наступления Юго-Западного фронта! Гарнизонные офицеры рвали волосы на головах, чаще, правда, подчинённых, нежели своих собственных, божились, что поймают вражеские диверсионные отряды — а через день-другой стояли возле очередного взорванного переезда. А потом "эти проклятые казаки" совсем обнаглели, пользуясь тем, что враг просто не мог направить должностное число полков далеко от фронта, вот-вот готового просесть под ударами армий Корнилова и Эверта. Последний, правда, изо всех сил противостоял наступлению, говорил о его неподготовленности, слишком крупных силах, противостоящих здесь русской армии — но Кирилл в нескольких коротких и резких телеграммах быстро убедил главнокомандующего Западным фронтом, что промедление смерти подобно. Или как минимум — плохих последствий для самого главкома...

Рано утром очередной эшелон, перевозивший подкрепление с Северного фронта на Юго-Западный, остановился на маленькой станции у самого Буга.

Калиш пал, Львов оказался в кольце осады, Чётвёртая армия Румынского фронта рвалась вперёд, грозя окружением австро-венгерским и болгарским частям. Горбатовский решил, что нельзя терять времени на долгий штурм этого города, а проще оставить заслон против гарнизона, а основные силы бросить вперёд, на Третью и Седьмую австро-венгерские армии. Те как раз отступали на запад, между ними появился крохотный зазор, который вполне мог стать настоящей дырой, местом очередного прорыва. Вот туда и направлялись подкрепления, каждый солдат мог покачнуть весы в пользу Центральных держав.

Паровоз остановился: надо было пополнить запасы угля, узнать последние новости да и хотя бы ноги размять. На вокзале туда-сюда ходило несколько германских караульных, а один офицер, кажется, гауптман, отчитывал местного железнодорожного случая. Этот проклятый русский снова перепутал приказ, и важная телеграмма не дошла вовремя до штаба Армии Войрша, державшей оборону у Барановичей. Западный фронт русской армии там практически бездействовал, обходя этот город и собирая силы для удара на Вильно. Правда, против наших Двенадцатой, Десятой и Второй армий хорошо держались германские силы, стянутые туда в апреле. Вот-вот русская армия могла откатиться...

Пассажиры офицерского вагона, вдыхая свежий воздух полной грудью, подошли к тому гауптману, с улыбкой поглядывая на притихшего телеграфиста. Завязался непринуждённый разговор, говорили про очередные новости с "цирковой арены" — так прозвали те районы, где орудовала неуловимая Конармия Врангеля. Один из офицеров, только-только сошедших с поезда, краем глаза заметил какое-то движение на вокзале. Огляделся — и обмер. Прямо в лицо ему смотрела винтовка, которую держал командир патруля.

В считанные мгновения из здания вокзала, из депо и со складов в поезд начали запрыгивать люди в одежде железнодорожных рабочих, германских солдат, офицеров, крестьян...

Офицерские вагоны моментально оказались заполнены вооружёнными людьми самого дерзкого вида, врывавшихся в купе и забиравших любое оружие (иногда вместе с часами, украшениями и прочими приятными мелочами) у германцев. С солдатскими вагонами поступили ещё быстрей: гранаты, пулемётные очереди, "контрольные выстрелы" по выжившим. Практически никто не успел среагировать: многих смерть настигла во сне.

Офицеров же пощадили потому, что нужны были "языки". Правда, особо важной информации у них добыть не удалось. Так, примерное расписание очередных эшелонов с подкреплением, слухи о расположении карательных отрядов. К тому же в поезде, в грузовых вагонах, удалось разжиться оружием и патронами. Жаль только, что корма для лошадей там не было: Конармии нужно было огромное количество овса, на подножном корме недолго "гулять по тылам".

Врангелевцы заняли этот маленький городок (или скорее большую деревню) прошлым вечером, перебив немногочисленный гарнизон. С местными легко удалось договориться: всё-таки свои, не немцы и не поляки. А заодно выяснилось, что утром ожидается состав с подкреплениями для южных армий. Естественно, решили эшелон остановить. Но нужно было действовать без лишнего шума, из-за чего разыграть пьесу "Повседневная жизнь тылового городка". А германцы повелись на неё, не ожидая, что Конармия отважится на такую наглость.

Эшелон отогнали вперёд, вёрст на пять — и там уже взорвали, перекрыв тем самым железнодорожные пути для будущих подкреплений на немалое время. Заодно подорвали железнодорожное полотно, ограничившись тремя-четырьмя зарядами взрывчатки — та подходила к концу. Надо было что-то с этим делать...

Глава 15

Кирилл и Юденич прильнули к карте Северного фронта.

— Ваше Высочество, а не кажется ли Вам, что наступление захлёбывается? Да, удалось без значительных потерь занять Двинск и Митаву. Но это был успех, достигнутый благодаря всеобщему напору и напалму. Однако части продвигаются всё медленней, Десятая армия и Двенадцатая армии увязли в боях на подступах к Вильне, у Митавы германцы заняли оборону, взломать её будет делом долгим. Барановичи пришлось обойти, противник создал там укрепрайон ещё в прошлом году. Армии продвигаются всё медленнее, даже небольшое превосходство в тяжёлой артиллерии нас не спасает. Юго-Западный фронт продвигается слишком быстро, вот-вот может возникнуть проблема со снабжением и связью между штабами армий. Горбатовский запрашивает подкрепления: вот-вот выйдет на оперативный простор, понадобятся ещё люди и огнеприпасы. Румынский фронт, ослабленный переброской десантных дивизий, может похвастаться только успехами Четвёртой армии. В общем, положение своеобразное. Западный и Северный фронт добились прорыва на двух участках, создав угрозу Вильне и увязнув во встречных боях, Юго-Западный фронт продвигается всё дальше и дальше, перемалывая австро-венгерские части, Румынский фронт по Вашему приказанию стоит на месте, лишь сковывая несколько болгарских и турецких дивизий, которые противник теперь не сможет перебросить к Стамбулу...Нужен успех, Кирилл Владимирович, нужно что-то предпринять, иначе покатимся обратно. Радует, что союзники с девятого апреля уже начали наступление. Свободных частей у Центральных держав нет. Итальянский фронт австро-венгры ободрали как липку, все сил против нашего Юзфронта бросили. Однако на севере противник, судя по имеющимся данным, может начать контрнаступление. Кирилл Владимирович, что Вы намерены предпринять?

— Николай Николаевич, взгляните на карту, — Кирилл Владимирович обвёл указательным пальцем Литву и Латвию. — Вас здесь ничего не смущает?

— Разве что наш Пинский выступ. Фланги Особой армии оголены. То, что она может выйти к Брест-Литовску, значит не только тактический успех, но и угрозу окружения противником, — Николай Николаевич пожал плечами.

— Всё верно, — Кирилл вздохнул. — Могут получиться новые Мазурские болота. Однако не для нас — а для Германии. Особая и Одиннадцатая армии должны выйти к Брест-Литовску. Если армия Войрша или части Бернхарди не станут оборонять этот город, наши силы должны его занять, а затем повернуть к Неману. Вторая армия должна оставить заслоны, необходимые для блокады Барановичей, а затем занять правобережье Немана. Все резервы должны быть использованы для захвата контроля над участком правого берега этой реки длиной в тридцать или сорок вёрст..

— Но ведь германские части всё ещё будут оставаться в Литве и Латвии! — Николай Николаевич вздёрнул подбородок. — Они же не будут сидеть сложа руки! Хотя...скованные армиями Северного фронта...Кирилл Владимирович, Вы хотите окружить несколько кайзеровских армий на этой территории?

— Не совсем. Мы создадим угрозу "котла" между правым берегом Немана, Балтийским морем и Северным фронтом. Подкрепления германцы сюда не смогут подвезти, если нашим частям удастся закрепиться. К тому же противник ограничен в людских ресурсах: союзники уже вторую неделю ведут наступление. Надеюсь, их "операция Нивеля" удастся. Нам нужно просто собрать достаточно сил для прорыва и удержания на протяжении хотя бы нескольких месяцев позиций по правобережью Немана. Северный и Западный фронты должны напрячь все силы ради этого. Юго-Западный фронт пусть сосредоточит силы на северных точках наступления. В крайнем случае, если не удастся добиться успеха, мы вынудим противника ввести резервы. Центральные державы вряд ли выдержат такое напряжение. К тому же части Румынского фронта должны вскоре освободиться. Это заставит германцев заволноваться. Естественно, наш замысел должен быть для них кристально ясен: попытка окружения литовских армий и занятие Вильны. Германцы должны сперва попробовать затянуть прорыв, а если не получится — то начать отводить войска к западу и северо-западу, на линию Либава-Средний Неман, а также к Вильне. А наш Северный фронт получит возможность продвинуться вперёд.

— Я не думаю, что это возможно, Ваше Высочество. Болгарские части уверенно держатся, поддержанные турецкими и германскими дивизиями. Румынский фронт враг ещё будет удерживать долгое время. У германцев и австрийцев ещё есть силы для создания резервов и переброске подкреплений. К тому же они могут снять части с Западного фронта. Я не думаю, что союзники смогут серьёзно продвинуться во Франции и Бельгии.

— Ещё не вечер, Николай Николаевич, ещё совсем не вечер...

— Ваше Высочество! — в комнату вбежал запыхавшийся адъютант. — Только что пришла телеграмма от министра Милюкова.

Министр иностранных дел уже несколько недель пребывал в "турне" в Соединённых Штатах. Конгрессмены и сенаторы всё никак не хотели объявить войну Германии. Даже после разрыва дипломатических отношений и серьёзного вреда их торговому флоту, американцы выжидали. Кирилл надеялся, что Милюков вместе с другими эмиссарами союзников сможет убедить штатовцев вступить в войну. А заодно лидера кадетов удалось сплавить подальше...

Кирилл пробежался глазами по расшифровке послания. Улыбнулся. Сердце застучало сильнее.

— Удалось. Николай Николаевич, американцы всё-таки вступили в войну! Только что закончилась внеочередная сессия Конгресса. Вильсон смог убедить конгрессменов в необходимости начала боевых действий против Центральных держав. Теперь бы ещё узнать, что же происходит в Болгарии...

Фердинанд I Саксен-Готский, король Болгарии и прочее-прочее-прочее, чей род по бабкиной линии восходил аж к самому Луи-Филиппу "Равенству" Орлеанскому, в последние дни был невероятно взволнован. Как-то всё и сразу свалилось на него: Вильгельм требовал от болгарской армии более решительных действий на фронте, посылки нескольких дивизий для обороны Австро-Венгрии от нового прорыва, турки только-только заныли о спешной отправке сил к Стамбулу, для спасения столицы от свалившегося как снег на голову десанта...