Лиля

— Нет у меня жениха, я ему отказала, — нагло заявила я, ни в какую не отдираясь.

— Отказали? — он был удивлен, и так трогателен в своем удивлении, что я практически замурлыкала.

— Поцелуй меня, Натаэль, — прошептала я, почти касаясь его губ. — Поцелуй меня, герой моих снов.

Натаэль ощутимо вздрогнул, чуть сильней сжал руки, удерживающие меня. Я видела, как в нем борется желание выполнить мою просьбу с его же принципами. Упертый, какой ответственный и упертый мой идеал, тем интересней. Нат будил во мне охотницу. Никогда не была такой, но рядом с ним я забывала о скромности напрочь. Это был единственный мужчина, которого мне хотелось добиться, хотелось увидеть, как он откроется мне, сдастся, признает, что проиграл. Как же я хотела его!

— Нат, поцелуй меня, — снова попросила я, едва касаясь губами его щеки, лаская его своим дыханием.

— Лили, — задохнулся Натаэль, сжимая меня до боли. Его губы коснулись моих, но он тут же отвернулся, почти простонав. — Я не могу.

— Натаэль, — позвала я, но он не поворачивался ко мне. — Милый Натаэль... Можешь отпустить меня.

Нат еще мгновение удерживал меня, но все же отпустил. Я сделала шаг назад. Нет, не могу, манит... Я снова запрыгнула на него и сама впилась в губы. Он не устоял, превращая поцелуй почти в болезненный. Как же он боролся с собой мой желанный Натаэль, тем приятней оказался белый флаг. Самым неожиданным открытием стало то, что я радовалась тому, что в следующий раз он будет сопротивляться дольше, потому что сейчас накрутит себя, казня за "вероломство".

— На-ат, — мечтательно протянула я, отрываясь от него.

— Мне надо идти, — хрипло произнес Натаэль.

— Иди, — я спрыгнула на землю и осталась стоять напротив, склонив голову к плечу и улыбаясь.

— Я пойду, — продолжал убеждать себя герой моих снов.

— Иди, — кивнула я.

— Лили, я должен идти, — теперь он убеждал меня, и я тихонько засмеялась.

— Пошли, — сказала я и взяла его за руку.

— Лилиан...

— Нам по дороге, — подмигнула я, и мой бедный идеал слегка побледнел, наконец, сообразив, что я никуда не исчезну.

Он вздохнул и сжал мои пальцы, очень нежно сжал, и мы пошли к домику. Уже в дверях я выпустила руку Натаэля, не хочу, чтобы мой идеальный мужчина начал смущаться, что идет за ручку с чужой невестой. Да и мне свидетели не нужны, охота не терпит зрителей. М-м, даже сладко защемило сердечко от сознания, что он рядом и никуда от меня не денется. А Серебряков пусть локти грызет, гад, не будет требовать и настаивать. Ишь, собственник нашелся... В чем я там себе клялась? Головой об стену? И лишить себя удовольствия быть рядом с Натом? Ну, уж, нет, буду просто не вспоминать о некоторых. Серебряков? Кто такой Серебряков? Вы о таком слышали? Я нет, вот и помолчите. Интересно, что он там сейчас один среди красавиц дриад делает? У-у, кобелина, убила бы. Ну, все, ну, правда, ну хватит уже!

— Лили, вы есть хотели, — позвал Эд. — Садитесь за стол, сейчас будем ужинать.

— Только мне без мяса, меня с него воротит, представляете какое гадство? — пожаловалась я и уселась за стол, украдкой поглядывая на синеглазого брутального ангела. Ага, и такие бывают, например, Нат.

Алекс совсем другой... Пристрелите меня кто-нибудь!

Глава 28

— Эд, — мы сидели возле очага. Сказочник подкинул еще хворост в огонь и задумчиво смотрел, как тонкие веточки начинают разгораться. — Эд, расскажи мне о договоре прежних королей.

— Что вы хотите узнать, Лили? — Эдамар откинулся на спинку деревянного кресла и внимательно посмотрел на меня.

— Хочу знать все, — ответила я. — Ты много об этом знаешь?

— Кое-что знаю, — кивнул архимаг. — Но полный текст договора никогда не читал.

— Так он существует на бумаге? — это была приятная новость, осталось узнать, где он хранится.

Эдамар снова отвернулся к очагу, наблюдая за танцем огня. Натаэль подошел к нам и подал по кружке с каким-то отваром. У отвара был любопытный сладковатый ягодный вкус. Эд взял свою кружку не глядя, я, скользнув пальцами по руке Ната, ощутив небольшую шероховатость его кожи, внутри свело сладкой судорогой, и я подняла глаза, столкнувшись с чуть потемневшим взором Натаэля. Он накинул мне на ноги одеяло и отвел глаза. Я отвернулась, отпуская его, и мой герой ушел. Дэс дремал на отведенной ему кровати, и мы опять остались со Сказочником одни. Я свернулась калачиком на своем кресле, уютно закутываясь в принесенное Натом одеяло, и подула на горячий отвар. Сказочник отхлебнул свой и поворошил угли в очаге.

— Эта история началась очень давно, — заговорил Эдамар. — Тогда еще принцы Селестин Радоггайский и Ниар Аминасский участвовали в походе против правителя самого мощного в то время королевства Аганы. Король Аганы Донаг Кровавый захватывал сопредельные с ним княжества, расширяя свои границы, собираясь двинуться дальше, на свободные королевства Стиана, наши земли. Несколько королевств объединились в борьбе против Донага, в том числе Радоггай и Аминас. Принцы Селестин и Ниар подружились в том походе. Наступление шло успешно, войско Аганы дрогнуло. Два передовых отряда, которыми руководили принцы погнались за отступающими аганцами. Была ночь, и они попали в Дикие болота. Принцы отбились от своих людей. Злая воля Донага, владевшего магией, завела их в топь. Ниар оступился, и трясина уже готовилась принять молодого наследника Аминаса, но Селестин спас его. Всю ночь принцы сражались то с умертвиями, то с дикими зверями, то чудом избегали пагубной трясины. С рассветом они выбрались из топей, тогда их и нашли их люди. Эта ночь объединила будущих королей, и они поклялись, что породнятся, соединив своих детей, — он ненадолго замолчал, снова отхлебнув из своей кружки. — Шло время, принцы взошли на трон, поддерживая свою дружбу. Сначала женился Селестин, вскоре после него вступил в брак и Ниар. О своей клятве они помнили. Потом случилось то, чего никто не мог предугадать, Селестин попал в Древний Лес и увидел золотоволосую дриаду. Наследник у короля родился, но он больше не смотрел на свою королеву, разыскивая лишившую его покоя дриаду. Через четыре года у короля Аминаса родились два сына. Их мать прожила всего два месяца после рождения мальчиков. Она скончалась, оставив безутешного короля с двумя принцами на руках. По праву первенства наследником должен был стать Бланиан, но Алексиан оказался копией почившей королевы, и Ниар захотел обойти право наследования. Но он понимал, что это принесет вражду и опасность благополучию Аминаса. Принцев воспитывали по разному. Бланиан корпел в учебном классе над учебниками, Алексиан пропадал на тренировочной арене, постигая премудрости боя. Они такими и выросли: Бланиан замкнутым в себе законником, Алексиан лихим бесшабашным воякой. Но вернемся к тому времени, когда Аэринн ответила Селестину взаимностью. Тогда и родились вы, Лили. Клятва, которой, казалось, уже не судьба исполниться, вновь обрела силу, и короли встретились. Они заключили договор, в котором говорилось, что принцесса Лилиан станет супругой наследника Аминаса.

— Имя наследника? — я приподнялась в своем кресле.

— Не было проставлено, — ответил Эдамар, повернувшись ко мне. — К сожалению, я не читал договор, я только его подписывал, как свидетель. Единственное, что я успел прочитать, это то, что я уже сказал. А посвящать меня в остальные условия никто не собирался.

— Сколько экземпляров договора было составлено?

— Два. Один хранился в Радоггае, второй в Аминасе. Аминасский экземпляр исчез, насколько я знаю. И исчез еще при жизни Ниара. Остался только один экземпляр у Иллиадара.

— Любопытно, — я повертела в руках кружку с уже остывшим отваром. — Понятно, что король Ниар не собирался умирать, и тогда должно быть какое-то условие, чтобы определить имя жениха и наследника. А если учесть, что королем стал Бланиан, а его единственным наследником сейчас является Алекс, то, истолковать можно договор таким образом, что моим женихом становится принц Алексиан, потому как отдана в супруги я должна быть именно наследнику. Очень любопытно... Не это ли сказал мой отец Серебрякову, пока я танцевала в огне? Уж больно рожа у кобелюки была загадочна и довольная. Не факт, конечно. Но, вот, что является фактом неоспоримым, замуж я не хочу ни за одного, ни за второго. Меня вообще эта семейка напрягает.

— Вы видели вашего отца? — Эдамар подался вперед, жадно глядя на меня.

— Имела честь, — усмехнулась я. — Я познакомилась с обоими родителями. Они мне понравились, если честно. Кстати, папка выглядит моложе моего братца.

Эдамар снова откинулся на спинку кресла и уставился в огонь. У него было такое странное выражение лица, этакая, знаете, мечтательная грусть. В избушку вернулся Натаэль. Я повернулась в его сторону, смерив взглядом с головы до ног. До чего же хорош, зараза. Еще немного, и я начну чувствовать себя маньяком. Нат подкинул к очагу еще хвороста и снова вышел. Я проводила его взглядом, он на меня не посмотрел ни разу. Эд допил свой отвар и встал. Он отнес кружку на стол, вернулся к очагу, но уже не садился.

— Я скучаю по своему королю, — грустно улыбнулся он. — Мы дружили почти с детства. В том походе на Агану я тоже был. Мы всю ночь искали принцев. Я тогда был гораздо слабей и не смог сломать чары Донага, только с первыми лучами солнца уловил след. Мы нашли их грязных, вымотанных. Принцы сидели под деревом, закрыв глаза. Когда я подошел, Селестин попросил засвидетельствовать клятву, и я наделил ее нерушимой магической печатью. Возможно, печать и привела короля Радоггая в Древний лес, познакомив с той, кто смогла родить ему дочь. Такие клятвы, Лили, не могут быть не исполнены. И если в жизни короля появилась дриада, значит, ни одна другая женщина не подарила бы ему девочку, потому что Ниару судьба дала всего двоих детей, я это видел в его ауре.

— Как же у вас тут все сложно, — фыркнула я.

Сказочник ничего не ответил на мое замечание. Он отошел в темноту, а когда вышел, на нем был одет серый балахон жреца змеевиков. На груди болтался знакомый медальон. Эдамар провел рукой перед лицом, и оно изменилось, лишаясь признаков жизни, совсем как у того жреца, что напал на нас в день моего возвращения. Глаза Эда замерцали красными всполохами. Потом серые губы что-то шепнули, и глаз змея на медальоне загорелся. Я следила за этими превращениями, приоткрыв рот.

— Я приду к рассвету. — сказал жрец-Эдамар. — Сейчас у меня больше нет времени отвечать на ваши вопросы, Лили, а я вижу, что вы еще не все узнали, что хотели. Ложитесь отдыхать. Натаэль будет стоять на страже. Он верный слуга вашего семейства, потому можете быть уверены, что ваш покой никто не потревожит.

— Кто охотится за мной, Эд? — все-таки спросила я, когда он направился к выходу.

— Этого мы так и не смогли узнать, — ответил Сказочник.

— Он продолжает свою охоту, — я встала со своего места.

— Я теперь гораздо сильней и опытней, моя принцесса, я узнаю имя врага, — уверенно сказал Эдамар и исчез за дверью.

Я уселась обратно к очагу, глядя в танцующее пламя. Столько вопросов, столько вопросов... А еще дикое желание самой посмотреть этот пресловутый договор. И у меня два пути, чтобы узнать подробности. Первый: вернуться в Тагорад, стребовать с братца его экземпляр и все узнать. Сложности: там меня поджидает женишок, моментальное бракосочетание и возможное нежелание Иллиадара показать мне документ. Второй: искать Селестина и требовать подробностей от папки, но он мог мне все рассказать в ночь Перерождения, однако, не сказал. Мама-дриада тоже, зато какая-то информация появилась у Серебрякова, а я видеть эту сволочь не желаю. Да-а, тяжела судьба трубопроводчика... Еще этот неизвестный душегуб, который пытался меня извести на корню еще в колыбели, и продолжает стремиться к этому и сейчас. Ох, как мне все это не нравится! А еще домой хочу, а не могу, потому как у меня появился Гоша. Вот она жизнь бекова — нас все, а нам некого. А чего это некого?

Я встала и хищно потянулась, выпуская коготки. Где-то там притаился мой идеал, надо его проведать. И ведь ждет меня, на тысячу процентов уверена, что ждет, но надеется, что не приду. Надежда умирает последней, так ведь? А желания должны исполняться, да и ожидания обманывать нельзя. Я распустила волосы и шагнула к двери.

— Лили, вы куда? — подал голос вроде бы дремлющий Дэсмил. — Ложитесь спать.

— Успею, — ответила я, не оглядываясь. — Ты спи, Дэс, сладких снов.

Он пробурчал что-то неопределенной, где я разобрала только, что, если моя дурная голова найдет новых приключений, его тревожить не стоит. Я усмехнулась и вышла за дверь. Ночь приняла меня в свои мягкие объятья. Одежда тисками сдавила тело, и я не осознанно начала раздеваться. Нет, я не думала о Натаэле, когда стягивала штаны и куртку, а следом сапоги, которые одела перед выходом из домика. Просто дышать во всем этом обмундировании стало тяжело, я задыхалась. Сразу же заиграли новой прелестью звуки ночи. Я прикрыла глаза и вслушалась в далекое уханье совы, в ворчание Гоши, который валялся недалеко от двери, прислушалась к стрекоту сверчков в траве, вдохнула прозрачный ночной воздух и улыбнулась. Потом раскинула руки и закружилась, весело смеясь. Гаэро открыл один глаз, снова заворчал и перевернулся на другой бок.

— Соня, — тихо хмыкнула я и подошла к молодому каштану.

Он склонил ветви, по которым я поднялась в крону и не спешно пошла искать Натаэля. Ветви послушно сплетались под ногами, указывая мне дорогу. Натаэль нашелся под кленом. Он сидел, опираясь на ствол и чуть запрокинув голову. Ветви сплелись в удобное ложе, и я легла, продолжая рассматривать сверху героя моих снов. Судя по взгляду, Нат сейчас был далеко отсюда. Он рассеянно вертел в пальцах сорванный цветок, а я улыбалась, глядя на большого и сильного мужчину, который предавался неведомым грезам. Хочется верить, что в этих грезах была я. Я провела рукой по листве, и она послушно зашуршала. Взгляд Натаэля сразу стал осмысленным. Он посмотрел наверх, и я подмигнула ему.

— Привет, — сказала я, и ветви опустились к земле.

Я сошла вниз, любуясь, как смятение охватывает привлекательные черты Ната. Он скользнул взглядом по моей полупрозрачной сорочке, которую беззастенчиво трепал ночной немного прохладный ветер, потом перевел взгляд ниже, на обнаженные икры и щиколотки, вернулся наверх к моему лицу и попытался отвести взгляд.

— Почему вы не спите, Лили, — хрипло спросил он.

— Захотелось прогуляться перед сном, — соврала я и опустилась рядом с ним на траву.

Натаэль продолжал смотреть в сторону, и я положила ему голову на плечо. Он снова вздрогнул. У меня начало создаваться впечатление, что мои прикосновения для него сродни удару электрического тока.

— Прохладно, — пожаловалась я, лукаво глядя на него.

Натаэль приподнялся, собираясь снять камзол, и я скользнула ему под руку, вынуждая обнять меня.

— А так уже лучше, — удовлетворенно вздохнула я, располагаясь поудобней у него на плече.

Нат руку не убрал. Я начала водить пальчиком по его груди, и Натаэль не выдержал.