Танечка сейчас на всякий случай отрабатывала версию, что готовится покушение на меня или Гошу. Однако у меня были серьезные сомнения. Во-первых, это очень непросто, если не сказать более. А во-вторых, какая с этого будет польза? Грохнут меня — на мое место, правда, с несколько урезанными полномочиями, сядет Сталин. Ликвидируют Гошу — регентом при несовершеннолетнем Владимире Первом буду я, то есть опять ситуация в лучшую сторону не изменится.

Убирают первых лиц тогда, когда точно известно, что правление наследника принесет пользу убирающим. Вспомним, например, Павла Первого и его наследника Александра, первым делом отменившего поход в Индию. Вот тут, действительно, имело смысл суетиться.

Нечто подобное, похоже, произошло и в конце девятнадцатого века. На эту историю я обратил внимание после того, как лейб-медик вдовствующей императрицы Гирш взял да и помер в марте пятого года. Поначалу мы с Танечкой считали это зачисткой после отравления Николая, но потом у нас появились сомнения. Какой смысл убирать Гирша, если и замешанного в этой истории, то самым краешком, и оставлять в живых Рейли, который в случае попадания к нам сможет рассказать куда больше? И ведь действительно рассказал, никуда не делся.

Тогда я распечатал подборку о протекании нефрита, от которого по официальной версии умер Александр Третий, и дал ее прочесть Мари. Ведь она находилась у постели мужа практически весь последний месяц его жизни. Так вот, моей супруге описанное показалось совершенно не похожим на протекание болезни императора. Единственно, она нашла что-то общее с описанием симптомов вторичного нефрита, развившегося в результате отравления. А ведь лечил Александра все тот же Гирш! Так что зачистили его скорее всего из опасения, как бы новая власть не стала копать и в этом направлении.

Так вот, Александр Третий вполне мог быть и убит. Ибо его наследник, Николай, являлся для всех недоброжелателей России просто идеальной фигурой! Да и время смерти императора-миротворца получилось больно уж удобным — сразу после подписания франко-российского договора, разбираться с которым пришлось уже Николаю. И он разобрался, да так, что мы с Гошей потом еле успели исправить ситуацию.

В общем, мне казалось, что сейчас не самое удачное время для покушений, но, естественно, я никоим образом не мешал Татьяне проверять эту версию.

Однако ответ на занимавший меня вопрос пришел из Штатов, от Альперовича. Кстати, история с автомобильной катастрофой, после которой произошел захват Огденского горнопромышленного банка Варбургом, пошла на пользу Мосиному имиджу. Потому как прожил захватчик после своего нехорошего деяния очень недолго, а потом довольно зрелищно помер, и банк снова сменил хозяина.

Разумеется, это был не первый конкурент Альперовича, закончивший свой жизненный путь несколько преждевременно, а иногда и не совсем естественно. Но до сих пор мы обставляли дела так, что никаких ниточек к Мосе не тянулось, даже самых косвенных. И он приобрел славу человека, не одобряющего крайних мер. То есть его не боялись так, как в свое время Джи Пи Моргана, уголовные подвиги которого на нефтяном и железнодорожном поприще не являлись такой уж особой тайной. Но теперь понимающие люди сделали вывод, что Мозеса Д. Альперовича тоже лучше не злить, потому как и его терпение имеет предел.

В числе прочего мы собирались основать в Штатах что-то вроде американско-русского общества культурных связей. Ну типа обмен гастролями всяких мастеров искусств, пропаганда шедевров англоязычной литературы в России и наоборот — в Штатах, и так далее.

Разумеется, ожидалось определенное сопротивление такому проекту, но в действительности все произошло строго наоборот. К Мосе явился довольно известный сенатор Олридж и сказал, что идея очень своевременная. Мол, война давно кончилась, да и началась-то она в общем по недоразумению, каковых впредь желательно не допускать. И очень хорошо, что столпы американского делового мира понимают это. Но реализовывать столь масштабные проекты только на частные средства будет не совсем правильно, и он, Олридж, гарантирует не только поддержку нового начинания в Конгрессе, но и выделение на него довольно значительных средств.

Первое, что мы подумали — это какой-то новый проект Управления стратегических служб. Ну мало им имеющихся каналов внедрения своих агентов, вот и решили добавить. Однако хоть УСС и действительно оказалось каким-то боком замешано в этой истории, но первую скрипку тут играло не оно. Вскоре мы выяснили, что происходит на самом деле.

Итак, в Штатах наконец-таки решили применить к проблеме взаимоотношений с Россией научный подход. То есть основать что-то вроде института россиеведения, наподобие советологических контор по ту сторону портала. И начали массовое привлечение туда эмигрантов. Но от них теперь требовалось не вопить о преступлениях кровавого режима и даже не организовывать антиправительственные выступления, а искать ответы на вопросы, каковых было три.

Чем объясняется резкий научно-технический скачок России за последние пятнадцать лет?

Как тамошним властям удалось совершить то, что до сих пор признавалось даже теоретически невозможным, то есть победить коррупцию?

И, наконец, в какой мере два первых вопроса связаны между собой?

Когда я поделился с Гошей данными сведениями, он хмыкнул:

— Как думаешь, скоро они смогут найти приемлемые ответы? А то ведь мне, честно говоря, тоже интересно.

— Ну, про коррупцию я и сам поначалу офигел. Кто же это у нас ее уничтожил и когда, если даже мне про такое неизвестно? Но тут все просто, они банально ошиблись. Приняли за уничтожение то, что на самом деле было всего лишь сведением к приемлемому уровню, при котором процесс не имеет положительной обратной связи и, значит, резко уменьшена вероятность лавинообразного развития. То есть мы ее не победили, а научились контролировать и держать в узде.

— И про резкий скачок они тоже ошибаются?

— Самое интересное, что таки да. Вспомни — что я повторял тебе чуть ли не каждый день, когда учил летать в Аббас-Тумане? Постулат Марка Галлая, который ему преподал его инструктор. Что значит сделать быстро? Это значит — делать медленными движениями без перерывов между ними! В общем, если есть желание послушать более развернутый комментарий на эту тему, доставай пиво.

Гоша сходил к холодильнику и принес три бутылки. Я открыл первую и начал:

— Давай рассмотрим наш так называемый скачок на примере авиации, и сразу станет ясно, что на самом деле мы никуда не прыгали. Итак, в нашем мире самолетостроение за пятнадцать лет прошло тот путь, на который в той истории потребовалось сорок. Однако только качественно, количественно мы где-то на уровне восемнадцатого года. А теперь сравним эти пути по отрезкам.

Итак, отрезок номер раз — с четвертого по десятый год того мира. От первого полета братьев Райт до появления машин, более или менее уверенно держащихся в воздухе. По вполне понятным причинам у нас такого вообще не было.

Второй этап — с десятого по четырнадцатый год. Развитие конструкций идет в основном эмпирически, хотя начала теории уже есть. Движки наконец-то настолько повысили свою надежность, что большая часть полетов стала проходить без того, чтобы они разваливались прямо в воздухе. Ну и появились первые авиационные заводы, до того самолеты собирали в гаражах и сараях. Мы с этого этапа начали, и он у нас занял год.

Третий этап — Первая мировая война. Вот тут авиация начала развиваться настолько быстро, насколько это было возможным при выделении достаточного количества средств. И развитие шло почти с такой же скоростью, как у нас. Почти — потому что мы не отвлекали силы и средства на заведомо мертворожденные проекты.

Но затем война кончилась, и начался застой. Сравни самолеты восемнадцатого и двадцать восьмого годов — они и внешне, и конструктивно очень похожи. Различие только в двигателях, которые стали мощнее и надежнее. Причем множество полезных вещей типа механизации крыла или винта изменяемого шага было уже изобретено, но не использовалось.

А у нас никакой десятилетней паузы не было.

Затем там примерно в тридцатом году развитие авиации снова ускорилось, но не до возможного предела. У нас же оно всегда балансировало около него. То есть этап с их тридцатого до сорокового года мы прошли за пять-шесть лет. Опять-таки только качественно, количественно мы не догнали даже запортальную Италию, не говоря уж о более серьезных державах. Объединенными усилиями Германии и России, да еще с привлечением импорта из Штатов с трудом удалось построить один завод, выпускающий моторы нормального уровня. Помнишь, как ты летал на "Пчелке", потому как "Кондор" устарел, а новые моторы считали на штуки? Только перед самой войной удалось вывести производство на уровень пять движков в сутки, а к концу войны довести выпуск до десяти. А на второй такой завод не хватило бы ни станков, ни материалов, ни специалистов.

В том мире тем временем началась Вторая мировая война, и снова скорости развития сравнялись.

Вот так при ближайшем рассмотрении и выглядит то, что амеры обозвали "скачком". Но мне тоже интересно, до чего они додумаются в процессе изучения затронутой проблемы.

Император задумчиво смотрел на свой стакан с пивом.

— Ладно, — сказал он, сделав небольшой глоток, — а что ты думаешь по поводу их третьего вопроса?

— Он правильный, но не совсем точно сформулированный. Ибо с первого взгляда действительно может показаться — справься с коррупцией, и прогресс тут же понесется семимильными шагами. Увы, это заблуждение, в действительности тут работает много факторов, причем в обе стороны. Технический прогресс, например, очень даже помогает при отлове воров, взяточников и прочих откатчиков. Но главное условие успеха этого дела в американский вопросник пока не вошло.

— Доверие, — кивнул Гоша, отставляя пустой стакан.

— Вот именно, — потянулся за второй бутылкой я. — Доверие народа к власти. Без сигналов с мест, хоть их и называют "стуком", небось половина мздоимцев осталась бы на свободе. А ведь заслужить такое доверие непросто, но у нас, тьфу-тьфу, вроде пока получается.

— Это ты специально нарываешься на комплимент? Потому как основные усилия тут были приложены именно тобой.

— Да? — усмехнулся я. — В таком случае напомни мне, когда в последний раз император Георгий Первый построил себе или своим родственникам хоть самый захудалый дворец. Вот видишь, тебе это даже в голову не приходило — есть где жить, и ладно. Но ведь и прочие великие князья вынуждены были поумерить размах.

— После того как с особо рьяными строителями начали приключаться всякие неприятности, а их имущество под тем или иным предлогом оказалось национализировано. Не скромничай, твоих заслуг тут тоже немало.

— Кто же спорит, и я тоже руку приложил. А результат — народ в общем доверяет власти. Видя это, власть доверяет народу. Вот когда эти два условия выполнены, и прогресс побежит так, что не догонишь, и коррупция сама собой начнет стараться выглядеть как можно менее заметной, а от этого недалеко и до успехов в борьбе с ней.

— Хорошо, ждем результатов работы американских исследователей. Надеюсь, ты не оставишь их без дружеской помощи? И вот еще что напоследок. У нас сейчас кончается шестнадцатый год. Какой будет за ним, ты в курсе? Ей-богу, так и хочется устроить торжественное собрание, посвященное тому, что никакой Февральской революцией у нас и не пахнет.

— А что, интересная мысль. Я ее обдумаю, но, по-моему, в феврале праздновать еще особенно нечего. События стали необратимыми только в ноябре, и к этому времени, пожалуй, можно будет попробовать придумать какой-нибудь нейтральный повод для праздника.

Глава 23

Как мне кажется, взаимность хороша не только в любви. В политике это тоже основа правильных взаимоотношений. Возьмем, например, крайний случай, то есть войну. Если противник уже начал воевать с вами, а вы с ним почему-то еще нет, то такое чревато катастрофой. К чему это я? Еще один пример, и все станет ясно.

Представьте себе, что вам поручили изучить какую-то сволочь. Если вы начнете с того, что устроите вскрытие, посмотрите строение желудочно-кишечного тракта, скелета и содержимого черепной коробки, то после этого поведенческие реакции объекта наверняка так и останутся тайной. Поэтому начинать желательно с них, но вдруг объект вам достанется уже полудохлый, прямо из подвала господ Ли, например? После допроса третьей степени. Вряд ли вы сможете на основе его изучения представить себе правильную картину. Выход же прост — как только будет поймана следующая сволочь близких свойств, то пусть ее сначала предоставят вам, а господа Ли в этой очереди будут в лучшем случае вторыми.

Итак, американцы начали создавать у себя центр россиеведения. Для поддержания должной взаимности нам тоже следовало учинить нечто подобное, причем с одной дополнительной функцией, отсутствующей у заокеанского аналога.

Я имею в виду изучении коррупции в ее, так сказать, естественной среде обитания. Ведь когда мы с Гошей десять лет назад всерьез взялись за нее, нам было не до теоретических глубин. А сейчас обстановка изменилась, но и сам объект... как бы это помягче сказать... в общем, он был пока жив. Но вот здоровым его назвать язык ну никак не поворачивался, и поэтому ценность для изучения он представлял ну очень относительную. Анатомию и то толком не изучишь, потому как неясно — внутренние органы, они что, такими и должны быть, как сейчас, или раньше они несколько отличались? А уж про поведенческие реакции лучше и не вспоминать.

Тут, конечно, некоторые могут впасть в тягостное недоумение. Да как же так, вопросят они, неужели в Федерации с этим явлением есть хоть какие-нибудь трудности? Да куда ни плюнь, там или пилят, или откатывают, или просто воруют, а кое-где так и грабят плюс всё предыдущее до кучи. Изучай на здоровье, в чем проблема?

А она в разнице скоростей протекания времени. То есть результатов серьезного исследования пришлось бы ждать слишком долго. Опять же Америка в этом отношении тоже была интереснейшим объектом. Там, может, воровали и не с таким размахом, но, по-моему, с несколько большей изобретательностью.

В общем, серьезное изучение этого интересного явления с целью выработки приемлемой теории мы решили начать с САСШ. А заниматься данной проблемой будет ДОМ.

Кроме всего прочего, такое решение позволяло ликвидировать одну исторически сложившуюся несправедливость. В ДОМе было много учебных заведений, начиная от начальных школ и реальных училищ по его официальной линии и кончая спецшколой со многими филиалами, но ВУЗов среди них не имелось. То есть из той же спецшколы выходили специалисты о-го-го какого уровня, но диплом о высшем образовании им не вручался. А в шестерке наличествовала Академия спецслужб, выпускники которой в числе прочего получали и диплом общеимперского образца.

Это, конечно, с нашей стороны была серьезная недоработка. Ну как же можно эффективно охранять мам и детишек, если для получения высшего образования им придется обращаться к каким-то чужим дядям? Так что скоро в составе ДОМа появится Университет дружбы народов. Жаль, что Лумумба даже если и уже родился, что не факт, однако пока ничем не прославился. Но ничего, найдем и еще какого-нибудь мумбу-юмбу, в честь которого можно будет назвать новорожденный университет.