Корнев поднял глаза и увидел, что из-за покатой крыши вокзала уже заметен бетонный остов будущего двенадцатиэтажного здания бизнес-центра, возводимого совместными усилиями Турции, железнодорожников и КОСТ, но "Укрзализныця" намеревалась забрать весь этот комплекс себе.
— Добрый день, Владимир Вячеславович, — бодрым тоном громко произнес прямо с порога Страшевский, первый заместитель гендиректора "Укрзализныци". Корнев его примерно таким и представлял: молодой мужчина с лоском киевского топ-менеджера. Правда, недостаточно опытен и не слишком решителен. — Очень рад личной встрече с вами.
— Здравствуйте, Анатолий Евгеньевич, — Корнева уже успел ознакомить с составом делегации и повесткой дня руководитель аппарата КОСТ. — Надеюсь, поездка была приятной? — Корнев решил подыграть своему собеседнику.
— Да, впрочем, как всегда с "Укрзализныцей", — улыбнулся тот. — Что ж, перейдем к делу.
— Как вы знаете, уважаемый Владимир Вячеславович, — начал Страшевский слегка вульгарно развалившись в кресле напротив Корнева, чем сразу испортил впечатление о себе. "Обычный киевский хлыщ, который думает, что схватил судьбу за яйца, — подумал Корнев с нарастающим раздражением, — ну вот, встреча испорчена, теперь буду искать в нем только отрицательные черты".
— После развала Украины, образования ряда суверенных государств и последовавшего хаоса дестабилизации только железная дорога выступала связующим звеном между новыми государствами, только "Укрзализныця" смогла наладить коммуникацию и найти общий язык с такими разными новыми государствами. Я думаю, значение железной дороги сейчас никто не рискнет оспаривать, и дальше ее значение будет только возрастать.
— Вы совершенно правы, Анатолий Евгеньевич, Комитет обеспечения стабильности территории бывшей Луганской области всегда старался поддерживать открытые и дружеские отношения с нашими партнерами на железной дороге. И я абсолютно уверен, что от нашего плотного сотрудничества и взаимопонимания зависит безопасность и развитие во всем регионе, — ответил Корнев.
— Мы также разделяем вашу точку зрения на эти важные проблемы. И, как вам известно, мы всегда действовали согласованно и исключительно в рамках правового поля на основе взаимной выгоды. И сегодня я прибыл для подписания меморандума о продлении сотрудничества на следующий год. А также намерен представить отчет о проделанной за год работе и заверить аналогичный отчет с вашей стороны.
— Всенепременно. Надеюсь, данное соглашение позволит нам укрепить основу дружбы и взаимопонимания, — кивнул головой Корнев.
После этого помощники принялись разносить кожаные папки с вложенным в них текстом документа о сотрудничестве и приложением в виде отчета о реализованном прошлогоднем договоре.
— За отчетный период "Укрзализныця" обеспечила доставку в пределы бывшей Луганской области свыше миллиона тонн грузов. Также подразделениями охраны путей совместно с воинскими подразделениями КОСТ было осуществлено свыше пятидесяти операций по очистке территории от незаконных вооруженных формирований и предотвращению саботажа и диверсий на путях, — кратко резюмировал пятистраничный отчет Страшевский. — Фактически железная дорога является единственным гарантом дееспособности КОСТ.
— Я думаю, уместнее было бы говорить о хорошо скоординированной работе в наших общих интересах, — слегка улыбнулся Корнев. Молодой переговорщик продемонстрировал невысокий уровень подготовки в проведении таких дипломатических маневров.
Посрамленный собеседник лишь слегка кивнул и принялся изучать приложение к новому договору. Через десять минут официальная часть была завершена и в зал подали шампанское.
Страшевский, опустошив два бокала, разрешил увести себя с мероприятия. В фойе Корнев перепоручил его своему заместителю Скорому и начальнику управления по вопросам добычи полезных ископаемых — крутому мужику, набиравшему опыт в депрессивных шахтерских районах Луганской и Донецкой областей перед самым развалом Украины.
Истинная цель визита Страшевского заключалась в ином. "Укрзализныця", как и все прочие механизированные организации на территории бывшей Украины, испытывала острый дефицит в топливе для своего подвижного состава. Нефтепродукты приходилось выбивать с большим трудом. Украинская Днепровская Республика требовала за снабжение "паровозного флота" его полное подчинение себе. С целью удовлетворения "топливного голода" железнодорожники обратились к Донецкой Республике с предложением организовать поставки угля для "Укрзализныци", но Донецк, чувствуя свое монопольное положение, выдвинул очень жесткие условия поставок. Прижатое со всех сторон руководство могущественной корпорации, имеющей свою собственную армию и способной разрушать целые города, вынуждено было найти альтернативный вариант и вести секретные переговоры с Корневым о поставках угля из бывшей Луганской области. Взамен железная дорога обещала защиту и льготные условия для перевозок плюс щедрое вознаграждение Корневу и его окружению. Рабочими председатель обещал обеспечить в любом количестве. С этой целью и прибыл Страшевский. Корнев решил организовать ему небольшую экскурсию в угольные районы области, чтобы посол сам смог оценить масштабы предприятия.
Для поездки Корнев выделил свою бронированную "секвойю" с сапфировым стеклом и бронепластинами в дверях. В результате механизмами подъема стекол пришлось пожертвовать, зато в этой машине круглый год работал кондиционер, что расходовало еще больше драгоценного топлива. Страшевский должен был оценить уровень внимания к своей персоне со стороны КОСТ и Корнева лично.
— Возьмите мою машину, она бронированная, к тому же вас будет сопровождать автобус с охраной. — Корнев повернулся к Скорому: — Владимир Константинович, под вашу личную ответственность.
— Вас понял, товарищ председатель, — Скорый кивнул и направился с гостем к выходу. В программе пребывания высокого гостя было посещение не только угленосных районов, но и "загородного домика", как его называл Корнев — заведения, где проходила неофициальная часть встреч с несколько большим ассортиментом утонченных развлечений, нежели стандартные церемонии, и где персонал, отобранный со всей области, был готов выполнить любую прихоть гостя. А Скорый был непревзойденным мастером организации приемов важных гостей.
Попрощавшись со Страшевским, Корнев вместе со свитой сел в оставшиеся машины и поехал обратно в здание КОСТ. Следующим пунктом в его списке дел была встреча с представителями Большого Восточного казацкого круга. Но Корнев считал их объединенной бандой разношерстного сброда, прикрывавшегося разноцветной одеждой из позапрошлого века. Удивительно, но эта организация смогла консолидировать различные банды, шатавшиеся по области, и заставить их единым фронтом выступить против Корнева, вымогая у него различные подачки под угрозой новых набегов и мародерства уже с четким управлением и значительно большим ущербом.
Председатель вошел в свою приемную, когда казацкая делегация уже прибыла для переговоров. Место для встречи было определено в малом зале заседаний на втором этаже. В него можно было попасть из приемной председателя через двойную дверь.
Корнев обратился к Кате:
— Они тебя не обижали? Вели себя спокойно? — спросил он серьезно. Даже через плотно закрытые двери были слышны громкие крики и истерический показной смех.
— Ну что вы, Владимир Вячеславович, очень приятные люди, приглашали к себе в гости, — Катя покраснела, опустив глаза.
— Да уж, попалась бы ты им в поле, так бы церемониться не стали, — он постарался придать голосу максимальную отеческую мягкость.
— Главный у них сегодня Пустован, — продолжила Катя. — Кто он там у них — маршал или как? И приехало их немало, человек десять.
— Пустован лично прибыл? Совсем обнаглели, не боятся уже никого, — Корнев осмотрел свою делегацию. — Так, надеюсь, никому повторять нашу позицию не надо? Отлично! Идемте.
Корнев первым зашел в зал заседаний и смог оценить размеры и персональный состав делегации Великого Восточного казацкого круга. Около десяти человек сгрудились возле троих непринужденно сидящих за столом "ватажков" делегации, увлеченно слушая повествование высокого человека с жесткими чертами лица. Еще большего колорита придавали атаману густые брови и борода. При виде Корнева группа слушателей, одетых в разноцветные формы, засаленные камуфляжные куртки, кавказские халаты с кинжалами, мохнатые папахи, выпрямилась, некоторые заняли ближайшие стулья, прочие молчаливо застыли.
"Мать твою, запорожцы и турецкий султан. Картина Репина, бля", — пронеслось в голове у Корнева.
— Добрый день, Владимир Вячеславович. Вот, принимай казацкую амбассаду, любезный, — рассказчик выпрямился во весь рост, встал из-за стола и направился, широко раскинув руки, к Корневу.
— Здравствуй, Михайло Иванович, — Корневу были не по душе эти картинные замашки, но поделать он ничего не мог, следовало терпеть весь этот странный ритуал. — Вижу, сам приехал? Давненько мы с тобой не виделись. Как здоровье?
— Спасибо, не жалуюсь. Дай бог каждому такое, как у меня! — Пустован по-медвежьи обхватил Корнева и слегка приподнял над полом. — Как сам? Жив-здоров?
— Да, все в порядке, — ответил Корнев, жестом предлагая казацкому предводителю занять свое место. — Прошу присаживайтесь. С чем пожаловали?
Участники встречи заняли места за столом друг напротив друга.
Еще две недели назад в КОСТ пришло письмо за подписью многих полевых казачьих атаманов с требованием в кратчайшие сроки организовать встречу с ними. В письме о мотивах встречи говорилось лишь в общих фразах "обговорить", "условиться на будущее", "заручиться поддержкой". Корнев догадывался, что причиной встречи был сильный неурожай в этом году, да к тому же внутренние разборки между разными группировками сильно истощили Великий Восточный казачий круг. Для дальнейшей борьбы им нужны были ресурсы, и Пустован решил их взять у Корнева.
— Как ты знаешь, Владимир Вячеславович, казаки верой и правдой служили и служат народу и вере православной. И для того никакой бумаги нам не надобно, чтоб родную землю защищать. Но вы, бюрократы, решили все ж бумажками для пущей мудрености нас обязать. Мы тогда согласие дали и на сходе общем решили вам всякую помощь в ратном деле оказывать на основе этого договора. Верно я гутарю, братье-казаки? — громко гаркнул глава делегации. Корнев поморщился: костюмы, речь, поведение — еще Гришки Мелехова не хватает.
— Верно! — тут же его поддержал нестройный хор прокуренных голосов.
— Так вот что ж получается? — Пустован изогнул бровь и чуть подался вперед. — Казачки-то кровь свою льют ради общего дела, а пособия им никакого нет! Выходит, что договор — пустая бумага, а, Владимир Вячеславович?
— Михайло Иванович, что-то я в толк не возьму, ты к чему клонишь? — Корнев широко расставил руки на столе. — Хочешь сказать, что Комитет тебе не оказывает помощи в деле обороны?
— А как иначе? Ты меня, Владимир Вячеславович, знаешь. Я попусту ездить не любитель, но сейчас очень неприятная картина рисуется. Я лично приехал с тобой переговорить да указать на многие несправедливости, оные чинятся казакам со стороны власти. Не пойми неправильно, не тебя лично мы виним, ибо знаем — ты человек честный! Но мы по вашей просьбе добровольные отряды создали и службу на границе несем исправно. Что в наших силах делаем и делать будем, и не ради договора какого-то, а ради долга и призванья казацкого. Испокон веков так было. Верно, казаки? — снова по залу прокатилось нестройное "Верно, атаман!". Кто-то из стоявших позади Пустована, крича, упал, очевидно, не все делегаты были трезвы. Корнев продолжал сидеть с невозмутимым видом.
— Михайло Иванович, ты же знаешь, что Комитет тебя обеспечивает всем необходимым, и этот вопрос находится под моим личным контролем. Мы иной раз себе пайки режем, лишь бы тебе норму отдать, все как в договоре написано. Ну а про Донецк я вообще молчу, сам знаешь: меня они не жалуют.
— Оно, конечно, твой контроль — это штука надежная, да только мало этого, Владимир Вячеславович, мало.
— Не понял, мы же каждые полгода размеры помощи пересматриваем в сторону увеличения!
— Нынче на границах тревожно, как никогда, ты сам знаешь — южане лезут, из центра России беженцев поток только растет, разбойники там всякие, да чего там, мы уже пару раз налеты кавказцев отбивали! А ты мне тут про увеличение помощи говоришь! Мало ее! Нужно больше в разы! Вот что я хочу сказать! Мы и дальше будем служить, на нас тут ты можешь положиться. Все люди, что со мной пришли, верны будут нашему договору, и я не предам, да только не весь казачий народ мы тут репрезентуем, и за остальных я поручиться не могу. Да и договориться с ними будет непросто, ибо не признают они вообще никакой власти, анархисты-беспредельщики — вот они кто. Мы тут и список составили небольшой, чего нам надо. Вот, погляди.
Корнев посмотрел на помятый клочок бумаги, протянутый Пустованом, на котором корявым почерком было выведено: "Соляра — 10 т", "Патроны 7,62 — 10000 шт."... Дальше он читать не стал.
— Понял, что у нас в казацком таборе друзей немного осталось, и мы очень ценим и дорожим нашими союзными обязательствами и впредь будем им верны, — Корнев немного склонил голову. — Но и вы поймите, что и на нас эта "горючка", харч и патроны не с неба падают. Их везут аж из Киева, а то и из Турции. Часто бывают перебои, срывы, тот же Черноморский флот шалит. Михайло Иванович, не серчай, но все делаем, чтоб вас уважить. Да и скажу прямо, не можем мы вам сейчас поставить что вы хотите, нет его у нас.
— Владимир Вячеславович, — тяжелый взгляд предводителя казаков уперся в Корнева, — что вы нам сейчас сможете передать из этого списка?
— Боюсь, что ничего, — Корнев покачал головой. Возможно, что лишенный поддержки Пустован вообще потеряет свое место в этой казацкой банде, и с новым лидером придется договариваться по-новому, но поддаться на шантаж Корнев не желал. В этой среде это означало показать слабость и обречь себя на еще большие потери. К тому же в глубине души Корнев надеялся, что это объединение казаков не выдержит междоусобиц и наконец-то перестанет давить и угрожать своими набегами на территорию области, а с мелкими бандами Комитет сможет расправиться и сам. Раньше Пустован был полезен в вопросе сдерживания наездов, но теперь его сгубила жадность. Незаметно улыбнувшись своим мыслям, Корнев посмотрел на Пустована.
— Все же я дам распоряжение внимательно изучить список на предмет наличия у нас излишков, в случае чего тебя, Михайло Иванович, незамедлительно проинформируют.
Пустован с едва скрываемой гримасой гнева встал из-за стола. Корнев также заметил и неодобрительные взгляды, полные разочарования, брошенные членами делегации на своего предводителя. Видимо, атаман пообещал слишком много своим партнерам, и теперь такой результат переговоров их явно обескуражил.
— Конечно, это не испортит наших верных дружеских отношений, Владимир Вячеславович, я донесу результаты наших переговоров остальным атаманам, попробую их убедить, чтоб потерпели маленько, пояса там затянули, но станут ли они меня слушать? Не знаю. Будут ли дальше нести службу с совестью и честью? В общем, не могу я теперь гарантировать надежную защиту южных и восточных рубежей, не могу, — мотая головой, Пустован обвел взглядом казаков. — Что ж, побратимы, вы слышали ответ Комитета, постарайтесь эту весть донести до своих бойцов, пущай пока на себя только надеются!
