Книга 4. Оборотни Его Величества. Полнокружье

— Ах, вот как? Что ж, значит, он действительно колдун не ниже седьмой ступени мастера, а, скорее всего, магистр или даже архимаг. Стихии огня и земли не подходят, воздух — очень может быть, вода... пожалуй, ещё целители и артефакторы, хотя последние больше теоретики, чем практики.

— Оборотная сторона целительства — некромантия, некоторые заклятья водников связаны с кровью, а Цирюльник её пьёт, также он использует заклинания ветродувов, — согласилась Алесса. — С какого бока здесь артефакторы?

— Тот, кого вы называете Цирюльником — лич. Но не такой, какими после обряда становились древние колдуны, а, скажем так, новой усовершенствованной породы. Он получился из мага и может по-прежнему пить Душу Мира через либр, несмотря на то, что она его отвергла.

— Ты имеешь в виду Лича Костяного Царя? Нам на лекциях по фольклору рассказывали, дескать, в княжеские времена сидел в чёрном замке посреди широка поля такой вот колдун, не живой и не мёртвый. Жрал младенцев и добрых молодцев, княжон воровал, правда, я не понял, зачем ему гарем, раз он скопцом был.

— Почему скопцом? — заинтересовались обе собеседницы.

— Этот извращенец яйцо иголкой проткнул, а потом вовсе на дубу повесил на семи цепях... — гвардеец запоздало прикусил язык, но дамы подробностями не смутились.

— Дурашка, чему вас только учат? — науми снисходительно погладила его по голове. — То яйцо было от чёрной курицы, оно лежало в зайце, заяц в утке, утка в сундуке, сундук висел на дубе, дуб рос на острове, а в игле была смерть Костяного Царя.

— Типичная для тех времён филактерия, древние колдуны любили помпезность, — серьёзно согласилась демоница. — Наш, думаю, обошёлся чем-то попроще вроде кубка или медальона. Я упоминала артефакторов, потому что филактерия — сложнейший артефакт, каких уже много веков не делали. Нынешние колдуны в подмётки не годятся прежним, но даже тогда далеко не каждый мог призвать высшего демона, тем более, выдержать в себе его сущность. Те, кто совершил обряд, должны быть очень сильными.

— Расскажи про филактерию.

— Это некий предмет, зачарованный особым древним колдовством, куда после обряда вызова перемещается половина сущности смертного. Вторая половина делит тело с демоном.

— Но зачем кому-то делить тело с демоном, тем более, располовинивать сущность?

— Высшим демонам не страшно серебро, даже твои сабли, ушастик. За счёт половины сущности колдун сохраняет контроль над своим телом, а демон делает его практически неуязвимым. Даже если тело уничтожить каким-то чудом, филактерия притянет вторую половинку сущности, а та, в свою очередь, подцепит демона, и они вместе будут под защитой артефакта ждать, пока из заранее собранной крови не материализуется новое тело. Чем дольше существует лич, тем меньше времени это займёт.

— Нечто вроде создания допппеля из крови, только ускоренное, — пояснил Вилль для Алессы, которая окончательно запуталась в сущностях и половинках. — Неуязвимость — негусто для высшего демона. Что ещё он может дать?

— Силу и знания, недоступные простым смертным. Способность искажать пространство, подчинять даже тех, кто неподвластен внушению, как ты, ушастик. Поднимать армии мёртвых, обращать смертных в упырей и себе подобных.

Вилль потёр переносицу.

— Видимо, его хозяин пытается по возможности избежать кровопролития, иначе по Равенне уже бегали бы толпы нежити.

— Флокс об этом предупреждал, — напомнила Алесса. — И всё же время от времени Цирюльник убивает. Раз он наполовину мертвец, я так полагаю, обычную пищу он не ест. Кровь и сердца нужны ему, чтобы выглядеть нормальным человеком, а не превратиться в живой скелет, обтянутый кожей, а ещё он пьёт души убитых.

— Верно, малышка.

— Но почему настолько сильная тварь подчиняется хозяину? Что мешало магу провести обряд в одиночку и действовать потом на своё усмотрение?

— Может быть, гримуар и источник были у того, второго, и они заключили сделку. Или у самого колдунишки сил для вызова оказалось недостаточно. Может, его обманули, либо просто дурак... — ишицу осеклась, задумчиво комкая салфетку. — А, может, всё у них идёт по плану. Видишь ли, ушастик, каким бы сильным и умным ни был смертный, демон всё равно умнее и сильнее. Рано или поздно он найдёт способ искусить, сломать и подчинить себе сущность смертного и стать единственным хозяином тела. Но с другим хозяином такой фокус не пройдёт. Если тот заметит, что его помощник уже не принадлежит себе, он просто изгонит демона обратно и вызовет другого. А демону очень хочется получить плату за службу.

— Какую?

— Не знаю, ушастик. Да ты успокойся, съешь пирожное. Вот и молодец.

...Внезапно Виллю похорошело. Оттого, что пускай крохотными шажками, но они приближаются к разгадке; что демоница сделала выбор в пользу смертных, а не своего сородича, которого могла уговорить избавить её от Вилля и от клятвы; что сидит и пьёт вкусный чай в компании умных собеседников, и они с ним заодно, а алхимик копается в своей лаборатории, мурлыкая песню маленькой лисички. "Надежда жива, пока живёт вера в неё, помни это, Арвиэль Винтерфелл", — настойчиво шептал внутренний голос.

Это были не его эмоции, но легли, как свои. Оптимизм вернулся с процентами.

— Так я и работаю, — Веррея с улыбкой одёрнула манжету, прикрывая выступившие как от ожога волдыри.

— Ой, я сейчас компресс сделаю! — всплеснула руками Алесса.

— Не надо, малышка. Полечусь пушистиком, он как раз к нам поднимается.

Алхимик вылез из своей берлоги всклокоченный, счастливый и абсолютно невменяемый, если б вместо друзей перед ним оказался Цирюльник, он бы и не заметил разницы — главное, слушатель есть. Лис встал в позу, отставив левую ногу и воздев правую руку с лежащим на ладони кусочком жёлтого металла.

— Ничтожные, узрите торжество разума над природой! Божество Трансмутации благоволит мне, и я вот-вот свершу открытие всех времён и народов! Склонитесь пред...

— Ты его покрасил, что ли?

— Не красил, не красил! На, грызани! — мигом растерявший спесь алхимик подскакал к ничтожному скептику, как большая закопчённая ворона, и, жутко ухмыляясь, сунул ему рыбацкое грузило.

Не из вежливости, а интереса ради аватар надкусил: "позолота" не треснула, вместо свинца внутри был всё тот же жёлтый металл.

— И правда, не крашеное...

— Во-о-от! Но Великое Деланье не окончено! Пойдём же в обитель огня и чада, о, моя красноволосая Муза, и наконец явим миру философское зелье!

— Прямо сейчас?

— Ну, Верреечка, ну позязязя-припозязя... — Лис буквально мёл хвостом, прорезавшимся из-под халата.

— Пушистик, ты уверен, что именно я должна жечь серу?

— ПоТЦ! В твоих демонических ручках она станет настоящим элементом Хаоса, каковой и требует рецепт! Все мои предшественники довольствовались обычной серой, но Божество Трансмутации узрело мой гений и послало мне тебя! — засим тощий с виду кицунэ лихо закинул демоницу на плечо и потащил в лабораторию, задрав при этом хвост и чеканя шаг, как гвардеец на плацу. Ишицу, вися трофейным ковром, развела руками:

— Извините, я не могу отказать пушистику. Тем более, я сказала всё, что знаю.

Лис торжественно внёс ношу в подвал; лихорадочно блестя позеленевшими глазами, с оттяжкой оцарапал дверь когтистой пятернёй:

— О-о-о, да-а-а... Мусор!!! — и захлопнул.

— Это значит: меня убивает собственная оригинальность решений! — толстые стены приглушили голос демоницы, чем-то довольной донельзя.

Триш и Метиса решили не ждать. План действий более-менее выписывался, к тому же, оборотни исчезли из дворца больше суток назад, и вряд ли Его Величество сим фактом доволен. Когда вышли на проспект, Вилль свистнул, подзывая извозчика, и неожиданно для самого себя признался:

— Мне с детства твердили, что все демоны — кровожадные твари, но не объясняли, почему они такие, а я просто принимал это, как должное. Теперь, узнав про Бездну, кажется, я чуточку их понимаю.

— Всё равно наша Веррея особенная.

Аватар промолчал.

* * *

Всё-таки в расположении императора есть приятные моменты. Если государь не в духе, то будь ты хоть трижды граф или даже архимаг, можешь сбить костяшки и сапоги, сорвать голос, но дальше первого этажа тебя не пустят, со всеми церемониями проводят в комнату отдыха, поднесут вино и закуски и вежливо предложат подождать — час или неделю, как Его Величество изволит. Оборотни поднялись наверх, не встретив возражений, о них, конечно, заведомо доложили, один из остроухих гвардейцев, нёсший вахту на втором этаже, подал условный знак сослуживцу, внезапно выбившемуся в фавориты: скосил глаза на кабинет, затем возвёл к потолку, мол, храни вас Пресветлая!

На приём шли, готовые к громам и молниям. Его Величество хохлился за столом напротив двери, барабаня пальцами по стопке бумаг. Похожий марш играл на похоронах Венедикта. На диване в вольготной позе сидел незнакомец, темноволосый, как и Аристан, мужчина за сорок, возле него хаотично лежали разноцветные плоские коробки размером с две ладони, запечатанные и уже вскрытые.

— Мой Император, — гвардеец прижал к груди правый кулак. О, сколько в этом тоне было обожания, раскаяния и прочей сумятицы!

— Добрый вечер, Ваше Величество, — поздоровалась Алесса, стреляя глазами на жизнерадостного незнакомца в зелёном камзоле с золотыми обшлагами и галунами.

— Добрый? — под нахмуренными бровями светлые очи императора были мрачнее грозовой тучи. — Садитесь.

Девушка опустилась на стул, аватар остался на ногах за спинкой.

— Граф Телль, — склонив голову, пропел гость сильно изменённым, но всё равно знакомым голосом, — можете звать меня просто Шан.

— Арвиэль Винтерфелл, господин Шан... Шантэль?!

— Не узнали! — л"лэрд снял магическую личину, ставшую простой маской из гипса, и убрал в коробку. Император перешёл к пробиванию столешницы; Вилль вздрагивал, когда громкий стук указательного пальца совпадал с ударом стрелки механических часов.

— Я узнала по голосу. Вас правда можно звать Шан?

— Кое-кто пробовал.

Алесса не стала допытываться, где могилы бедолаг. Его Величество выбивал дробь уже костяшками, и науми казалось, будто у неё за спиной тоже что-то мелко постукивает.

— Говорите, по голосу узнали? А если так? — пока Шантэль вскрывал коробку, девушка разглядела нечто вроде куска рыжей пакли, из которого торчала малиновая картофелина и козырёк кепки над ней, но эльф личину не надел, а положил в рот коричневую пастилку, после чего старательно откашлялся:

— Дворнюх Федул рад услужить, милсдарыня!

Тяжёлый прокуренный бас ну никак не вязался с утончённой внешностью л"лэрда. Алесса хихикнула, император поморщился, мельком глянув на картинку.

— Шантэль, хватит меня развлекать. С такой, простите, рожей вас даже со мной не пропустят, — Аристан отстучал финальную дробь и переплёл пальцы. — Ничего не хотите сказать, вы... ДУШЕГУБЫ, мать вас разэдак! Ушли, не сказавшись, и сутки пропали! Хоть бы записку черкнули, раз языки поотваливались, или вы и писать разучились?! Лесса, отвечай немедленно!

— Я полагаю, у Алессы и Арвиэля были достаточно веские причины, чтобы отправиться в тюрьму без сопровождения, хотя в городе сейчас небезопасно; затем, не спросив дозволения и не поставив никого в известность, телепортироваться в другой конец Империи; и, наконец, прислать магистра Инэя, после сбивчивых объяснений которого Его Величество второй день пьёт успокоительное. Я прав?

— Мой император, мы... у нас просто...

— Помолчи, Арвиэль! Я сейчас с дочерью говорю, с тебя потом спрошу за самоволку.

Ах, вот как, грозить вздумали?! Что ж, папенька, сами виноваты, что затеяли разборки при посторонних!

— Я была у себя дома, с мамой, папой и братом. И Вилль тоже. Его Величество не думает же, что любящие родители могли угрожать своему ребёнку? Или мне запрещено видеться с семьёй?

Это был удар ниже пояса, хоррроший такой, крепкий. Шантэль уже без улыбки не эстетично сплюнул пастилку в ладонь и швырнул в коробку. Император посмотрел в окно, словно плывущий в облаках месяц мог поделиться чем-то, кроме тусклого ореола.

— Ярини поняла, где вы, когда услышала про Нагорицу, и отговорила меня посылать за вами моих людей. Я спрашиваю, почему ты не предупредила, что уходишь так далеко и надолго? Конечно, ты можешь бывать там в любое время, просто говори об этом заранее. И ещё одно... может быть, там нужна какая-то помощь?

Алесса пожала плечами, чувствуя себя немного сконфуженной. Совсем не такой реакции она ждала и уж конечно не предложения помочь.

— Спасибо, они не нуждаются, но если что понадобится, я сама справлюсь. — Вот, кстати, надо Лешке и папе обувь новую купить, а у мамы юбка вся перечиненная, ну, и железо всякое: металлическая утварь от ножей до колунов в деревнях дороже самоцветов. — Вилль хотел вас предупредить, но я сказала, что в таком случае поеду к Флоксу одна, и ему пришлось следовать за мной. Это только моя вина.

— Ваше Величество, она на себя наговаривает. Как аватар, я должен был настоять...

— Да помолчи ты. И?

— Я думала, мы вернёмся быстро и уже с информацией, но потом всё так завертелось, что у нас просто не было лишней минуты. Если бы магистр Инэй сразу не согласился помочь, мы бы опоздали.

Алесса без утайки рассказала о маленьком приключении, подчеркнув заслуги магистра Инэя (ох, и досталось ему, наверное!). Вилль передал разговор с Верреей, как более разбирающийся в сущностях, демонах и доппелях, умолчав о своих соображениях насчёт причастности эльфов.

— Ещё личей нам не хватало, — Шантэль присмотрелся к очередной коробке (Алесса успела прочесть лишь ядовито-розовую надпись "Грёзы Марисуэлы"), скривился точно хлебнул уксуса, бросил личину в мусорную корзину и помассировал виски. — Я был уверен, что мы с Бахмутом истребили все гримуары, ведь столько веков о них ничего не было слышно. В личей обращались вследствие проклятия либо по своей воле, но напрямую, а не через посредника, поэтому в конце концов демон полностью подчинял сущность носителя. Эти двое, или сколько их там, хитрее оказались. Но где они раздобыли гримуар призыва высшего?

— А если написали новый? — предположил Вилль.

— Современные маги? Пфе... До основания Ковена сам принцип колдовства был иным, нынешние маги просто не могут написать о том, чего не знают. Нет, это именно старинная книга, вдобавок, обладающая собственной силой, необходимой для обряда.

— Шантэль, не надо их раззадоривать. Я надеюсь, на этом ваше расследование закончено? — император строго поднял бровь. — Из-за вас уже погиб главный свидетель, не хватало новых жертв.

— Из-за на-ас?! — от возмущения голос сорвался.

— Если бы вы сразу сообщили, насколько ценен Флокс, его перевели бы в более надёжное место под усиленную охрану.

— А нельзя было догадаться хоть тех же миелл-тьярров в ИСС насажать?! — вспылила южная кошка.

— Я уже объяснил Его Величеству, что миелл-тьярры привыкли к этому дому и на другом месте служить не будут, а в Силль-Миеллон за новой партией сейчас я не могу вернуться.