Хроники Дебила. Свиток 6

...Да еще и вероятный конфликт с Храмом, объявившим чужаков своими гостями... А ведь за Храмом стоят не просто люди, за Храмом стоит сам Икаоитииоо, и сотни других Духов и божков рангом пониже! — Тут можно так нарваться, что потом еще и на том свете аукнется...

Но с другой стороны, — надо ведь и марку держать! Вот аиотеек и попытался, по привычке надавить на нас авторитетом своего племени, которое уже успело тут всех прогнуть. ...Или убить непрогнувшихся.

Если исходить и кое-каких подсчетов, — тут уже росло второе поколение аиотееков, — привыкших что им подчиняются беспрекословно, и всех остальных, — осознавших что любое неподчинение власти степных всадников, — автоматически означает смерть.

...Только мы вот, в эти поколения не входили. У нас как раз все было наоборот, — на палубе "Морского Гуся" стояли представители двух поколения ирокезов, привыкших к тому что этих самых всадников можно, и даже нужно бить при всяком удобном случае, и не испытывавших перед ними никакого душевного трепета. Зато еще толком не остывших после утреннего боя, и готовых в любой момент поквитаться за наших погибших.

...Так что мне пришлось присматривать и за теми кто стоял передо мной. И за теми кто защищал меня сзади. Потому как, доводить дело до откровенного конфликта, пока а мои планы не входило. Так что первым делом сделал успокаивающий жест своим бойцам, и бросил несколько слов Лга"нхи, попросив придержать наиболее горячих.

Хотя в мирной жизни мы с ним частенько спорили по разным поводам, во время боя и других экстремальных ситуаций, — умудрялись чувствовать и понимать друг друга без слов. Так что мне даже не понадобилось оглядываться и получать подтверждение, что он временно отдал мне право разрулить ситуацию.

Теперь, чужаки. — Внимательно всмотрелся в лицо вышедшего говорить аиотеека.

Что сказать? — Из коренных, но не оуоо, а оикия. — Посылать оуоо за какими-то там уличными фулюганами и прочими нарушителями беспорядков, было бы слишком высокой честью. Однако видно что это и не простой оикияоо, а человек куда более высокого уровня, раз уж ему доверили командовать аж пятью дюжинами бойцов.

Чем-то он напоминал мне старину Асииаака, — такой же стойкий приверженец имперской идеи, и мастак приводить варваров к покорности. — Волевое жестокое лицо бывалого командира, привыкшего что его команды выполняются беспрекословно, и уже давно забывшего что кому-то надо доказывать свое право отдавать приказы.

Наверняка незаурядный человек, — в ином мире смог бы стать Вождем, отцом и опорой, целого племени. Но тут, навечно обречен подчиняться.

Возраст уже хорошо так перевалил за средний, но видно что еще силен и вынослив, так что в бою будет серьезным противником. А снизившаяся с годами скорость, вполне подменяется опытом и отработанной до совершенства техникой, — опасный боец!

...Думаю, — хороший тактик. Но вроде старины Гит"евека, — не стратег. Стратегия, это привилегия оуоо, и этому мужику вряд ли позволяли соваться на такие высоты, со своим простонародным рылом.

Так что, — первым делом надо сломать стандартные схемы развития событий. И, коли уж видно что затушить конфликт не удастся, — поднять его до уровня, на котором этот вояка не сможет принимать решения. А значит, будет вынужден отступить...

— Прости уважаемый..., извини, не знаю твоего имени. — Встрял я в разговор, почувствовав как за моей спиной плотнее сдвинулись ряды бойцов. — Но как ты можешь говорить за мертвых? Разве среди убитых были твои родичи?

В сущности, по аиотеекским меркам, это было страшным оскорблением, — какое-то портовое быдло, — родичи аиотееков! Но задавая этот вопрос, я постарался выглядеть как можно более смиренным. Типа я не нарываюсь на драку, а просто мне мол, как шаману, интересен чисто технический аспект этого дела. И я мог себе это позволить, стоя перед строем крутых бойцов.

— Если надо будет, — родичей этих найдут. — Ткнув пальцем в гору трупов стащенных в сторону, высокомерно ответил аиотеек. Но небольшая заминка перед ответом..., да и сам факт, что аиотеек удостаивает кого-то ответом, — давала понять что он обескуражен моим неподчинением, и хоть чуточку, но растерян.

— В тех краях, откуда я прибыл. — Неторопливо, и опять же, — подчеркнуто скромно, начал я. — Принято что тот кто пускает странника в свой дом или город, — распространяет на него священные правила гостеприимства, а значит берет под защиту и покровительство.

Я прошел долгий путь по степям, горам, лесам и морям. И везде где был..., даже среди племен живущих как животные, в грязи и не зная одежд, этот обычай свято соблюдался, ибо завещал его нам сам Икаоитииоо, в чьем Величии и Силе, усомниться лишь безумный.

Когда меня впустили в бухту, когда я пожертвовал часть своих товаров Храму и городу... Когда я разделил в Храме пищу с достойнейшими Вождями аиотееков, — я решил что этот обычай существует и здесь.

Скажи мне достойный воин, — неужели я ошибся, и аиотееки не чтут Священный Закон Гостеприимства?

— Что?!?! Я... Э-э-э...

Во-о-от!!! — Кажется у аиотеека начала подключаться какая-то, давно уже не использовавшаяся часть мозга. Десятки лет доминирования конечно дело хорошее. Но старые священные обычаи и мораль, так быстро не атрофируется.

Просто эти обычаи и эта мораль, передвигаются куда-то в графу "для своих", потому как все вокруг лишь рабы аиотееков, а к рабам, нормы принятые меж свободных людей не относятся.

Мы же, — рабами точно не были. — Об этом говорили и наши доспехи, и копья в руках, а главное, — готовность умереть подтверждая свое право на свободу. Неудивительно что аиотеек растерялся.

— Закон гостеприимства, — продолжил давить я . — Так же говорит, что защита жизни и сохранность имущества гостя, — это вопрос Чести для хозяина. — Но я никогда в жизни не поверю, что аиотееки, о чьей силе и благородстве я слышал так много даже на противоположном берегу моря, — не знают что такое Честь! Или вы не хозяева этого города, и мне надо говорить с кем-то другим?

...О, не надо слов, по твоему лицу я вижу что вы тут хозяева не только города, но и всех земель вокруг. — Так скажи же мне, благородный воин, — кто, и с какой целью тебя сюда послал? Ибо я вижу что тут происходит недоразумение, способное нанести огромный ущерб Чести аитееков, опозорив их в глазах самого Икаоитииоо. Не могло ли так случиться, что тот кто позвал тебя сюда, — хотел навредить аиотеекам?

Аиотеек шмальнул в меня этаким пронзительным взглядом, явно не символизировавшим о желании стать моим лучшим другом. Но...! — Молодец, сдержал свои чувства, и рвущиеся из горла слова, при себе. Затем бросив внимательный взгляд на жрецов, стоящих на палубе нашего корабля, и на кучку городских прутоносцев, снизошел до ответа.

-... Я Масииаак, — служу бесстрашному и великому оуоо Коонгивоосику, из рода Желтых Камней. Которого Большой Совет Родов, поставил править городом Аоэрооэо. — пробормотал аиотеек. А затем видимо решив что коли уж начал говорить, надо договаривать, — добавил уже куда более твердым голосом. — Он послал меня сюда, чтобы навести порядок.

...Ну да, конечно же, после всех этих слов о гостеприимстве и чести, не скажешь ведь при такой толпе свидетелей, что тебя послали убить и ограбить гостей. А "наведение порядка", можно толковать по всякому.

— Это очень достойна и благородная миссия, о великий воин. — Горячо заверил его я. — Но кто тогда вон те люди что пришли сюда вместе с тобой, размахивая прутьями?

— Э-э-э, ой... Я Лаакраак из старой семьи Таайк, что живет в городе со дня основания Храма, и присматривает за гончарными рядами. — Откровенно испуганно проблеял главный прутоносец, под кинжальным огнем сосредоточившихся на нем взглядов.

— И зачем ты здесь? — Уточнил я, потихоньку подгребая под себя председательские функции.

— Чтобы пресечь беспорядки... — Совсем уж неубедительно ответил бедолага.

— Среди убитых есть твои родичи? — Опять надавил я на него, почти не сомневаясь в ответе. От этого Лаакраака, так и пованивало большими деньгами, и я сильно сомневаюсь чтобы "присматривая" за гончарными рядами, он сам, хоть раз коснулся бы пальцами глины. ...То же мне, — "коллега" нашелся. — Типичный рэкетир.

— Э-э-э... Нет. — Пряча глаза в землю и даже покраснев, ответил Лаакраак.

Мужик явно попал между молотом и наковальней. — С одной стороны, стоял кто-то из аиотееков, заваривших всю эту кашу. Но с другой стороны, — Храм.

Пойдешь против аиотееков, — умрешь от копья. Пойдешь против Храма... Ну вот не знаю, какими там угрозами могли оперировать жрецы. Но судя по роже этого доблестного прутоносца, — конфликта с Храмом, он опасался не меньше чем, конфликта с аиотееками. Так что нежелание вставать ни на одну из сторон было не просто написано, а просто-таки вырублено зубилом на его лице.

— Так зачем же ты сюда пришел? — Удивленно спросил хитрый медицинский дедок Догоситаак, вынырнув откуда-то из-за моего плеча, и очень удачно производя контрольный выстрел. — Под взглядом жреца, — Лаакраак, то бледнея, то краснея, то вообще зеленея, окончательно сдулся и выпал в осадок.

— Эта пристань, и жилища на ней, принадлежат моей семье. — Едва не теряя сознания, проблеял он.

— Но эти люди, — не твои родичи? — Уточнил я. А потом, словно бы мне пришла в голову замечательная мысль, добавил? — Но может быть, они ваши работники? — А коли так, твоя семья должна заплатить за тот ущерб что нанесли ее люди гостям Храма. А у нас ведь много раненных, и даже есть двое убитых. ...Это были очень родовитые люди, — родственники Царей, и даже мои лично. — Надеюсь у твоей семьи хватит богатств чтобы расплатиться за их смерть. Иначе нам придется потребовать плату кровью! ...Много ли у тебя родни?

— Нет-нет... — Поспешил откреститься от такой радости Лаакраак, — Я совсем даже не знаю этих людей.

— А-а-а. — Довольно протянул я. — Так значит, ты наверное узнал, что кто-то нападает на людей, которые заплатили деньги твоей семье за право пользоваться пристанью и сараем, и поспешил нам на помощь!? ...Так можешь не волноваться, — мы справились сами.

Мы даже будем свидетельствовать перед Храмом и почтенным Наместником Коонгивоосиком, чтобы они простили тебя и твой род. ...Ведь ты сильно подвел их, позволив неизвестно откуда взявшимся плохим людям, убить своих гостей прямо в твоем доме.

...Ведь этот вот дом, ты говоришь принадлежит тебе? ...Ай-ай-ай... Большой грех!!! Я бы на твоем месте, завра же с утра, поспешил в Храм с большими дарами, ибо, насколько я знаю, — Икаоитииоо очень строг с теми кто вольно или невольно нарушает Закон Гостеприимства!

Да и Наместнику, за обиду, надо заплатить достойную виру. Мы же, готовы удовлетвориться малым, только для того, чтобы иметь возможность, вернувшись домой, сказать родичам убитых, что взяли за их смерть достойную плату. ...Но ты все-таки постарайся, чтобы эта плата действительно была достойной!

— Да-да... Несомненно... Прямо с утра... — Начал бормотать Лаакраак, поспешно пятясь куда-то назад, и стараясь не смотреть на строй аиотееков.

— Что ж, достойнейших воин Массииаак. — Снова обратился я к аиотееку. — Как видишь, к нам со стороны Лаакраака из старой семьи Таайк, нет никаких претензий. И он подтвердил, что это абсолютно чужие люди напали на его гостей, и даже готов отдать немалые богатства, чтобы замолить свою вину перед Икаоитииоо, Наместником и нами.

Так что, — если у тебя больше нет к нам никаких вопросов, мы можем мирно идти каждый своим путем.

— Аиотеек внимательно посмотрел на меня. — Вопросов он возможно и не имел, но сказать наверняка хотел бы многое. Причем не столько языком, сколько жалом своего копья.

Однако, — какие бы инструкции ему не дали, — повода для дальнейшей конфронтации явно не было. Так что пробормотав себе под нос что-то недоброе, он пропел своим воякам команду возвращаться назад.

— Ух... — Пробормотал я, устало усаживаясь на гребную скамью. — Пока обошлось, но сдается мне, это только первый раунд.

— Что ты сказал мудрец? — Внезапно обратился ко мне Догоситаак, и я понял, что по привычке, после сильного стресса перешел на русский.

— Говорю, что на этом еще ничего не закончилось. — Устало пробормотал я, чувствуя себя выжатым как лимон.

Обидно. Обычно-то на меня в такие минуты снисходит вдохновение и пробивает на словесный понос. Речи льются легко и свободно, и потому звучат очень убедительно и правдиво. А потом, после очередной, удачно прокрученной аферы, даже чувствуется некая бодрость и подъем сил. — А тут...

Уж не знаю, старость это, или хорошая оценка опасности, что пока прошла мимо, едва не накрыв нас всех с головой. — Но ноги были словно ватные, руки слегка тряслись, а в голове была полнейшая пустота.

...Блин!!! Проклятый суматошный день. — А ведь последний раз, я ел еще в Храме. Вчера вечером!

После стольких правильных слов о гостеприимстве, думаю было бы как-то невежливо не накормить наших гостей достойным ужином.

Только вот покидать корабль и возвращаться к сараю почему-то не хотелось, поэтому Дос"тек, как капитан, распорядился готовить ужин прямо на берегу, а заодно уж и занялся наведением порядка на "Морском Гусе".

Попутно я велел подсчитывать и записывать все что было украдено или сломано во время нападения. — Не то чтобы надеялся возместить убытки, — просто еще один документ никогда не бывает лишним. Особенно в стадии, когда борьба перешла на судебно-бюрократический уровень.

— Хм... — Отозвал меня в сторону Лга"нхи, одним лишь многозначительным взглядом, едва я вышел из каютки где лежал Завгур.

— Чего? — Спросил я у него, видя по глазам что где-то лажанулся.

— Хм... — Ответил он мне, многозначительно поведя глазами в сторону мальчишки Тууивоасика.

Действительно "Хм". — Очередной геморрой мне на голову!

Парень сегодня не только не создавал проблем, — он бился вместе с нами, прикончив на берегу парочку мерзавцев, а когда подошли аиотееки, — встал в наш строй, и неплохо там вписался.

По рамкам нашего мира, это все было очень знаковым явлением. — Тот кто дрался с тобой плечом к плечу против общего врага, больше не может быть пленником, или находиться в каком-либо приниженном положении относительно остальных. — У нас на этот счет даже в Законе был специальный пункт внесен. — Дескать, — мы не аиотееки, которые заставляют воевать за себя других. И потому каждый кто встал с нами в строй, признается равным.

...Этот пункт весьма способствовал адаптации различных чужаков в наше общество, и был наверно одним из самых мощных социальных лифтом, обеспечивающим относительное социальное равенство в собранном с бору и по сосенке народе. Вроде как общий для всех знаменатель, дающий шанс любому, в какой бы семье тот не родился, или откуда бы не пришел.

А уж насколько это правило делало привлекательным жизнь в Ирокезии, — и говорить было нечего. В том же Улоте, жизнь может быть и побогаче и посытнее. Но ты том можешь жить поколениями на одной земле с местными, но так и остаться для них чужим, и вынужденно терпеть наезды и притеснения коренных. У нас же, — достаточно было вступить в ближайшую к месту поселения дружину, научиться на должном уровне ходить в строю и орудовать копьем и щитом, ...Сходить в набег или на войну. — И на те пожалуйста. — Считай получил полное гражданство и равные права с другими "полными гражданами". И шпынять после этого тебя могут только "самые полные, иначе говоря, — "почетные граждане"". (Впрочем, таких было относительно немного).