Разные судьбы нас выбирают

— А варианты? — пожала плечами. — Не ты же...

— Пламенеющий исключается, — в категоричной форме высказался Лирвейн. — Я запрещаю!

— Да ты что? — восхитилась я. — Знаешь, а ведь ты поистине бессовестная скотина.

— Что-о-о?! — задохнулся от гнева.

— А ну, отпусти меня, — решительно приказала я.

— Пока не уяснишь элементарные нормы морали и этики, не отпущу.

— Ах, ты....., — 'нормы этики' окончательно меня покинули. — Как тебе лезть с поцелуями и ощупывать меня, а потом делать вид, что ничего не было, так все хорошо. Как иметь несколько любовниц и сразу после меня идти к ним, так тоже все отлично! Какой же ты... лицемер! Не видно — не стыдно, да?!

— Причем тут это! — дернул уголком рта волшебник.

Ага! Не нравится!

— Притом, что тут только Ярр и Ровена хоть относительно честны! — сорвалась я. — А ты!!! У меня вообще слов нет! И интересно, как же ты, дорогой мой Хранитель, оправдываешь, перед собой СВОИ срывы?! Или я всякий раз виновата?! Бедный орк среднего возраста! Никуда ему не деться от озабоченной девственной ученицы, которая спит и видит, как же затащить его несчастного в постель! С оглядкой по коридорам ходить приходиться! Вдруг выскочит!

— Хватит нести ерунду!

— Почему же? — с веселой злостью спросила, сдувая со лба выбившуюся прядь. — Мы продолжим, милый мой праведник. Земноводное перемороженое!

— А вот за это ты мне еще ответишь! — взгляд мага полыхнул голубым огнем безумия силы Воды.

— Да неужели! — истерически рассмеялась, начиная вырываться уже серьезно. — Что ты мне сделаешь, страус несчастный?!

Отвечать он не стал. Да и зачем, если можно показать.

Я подавилась второй порцией оскорблений, так как этот гад взял и поцеловал меня. Притом так, что успела только возмущенно пискнуть, да пару раз стукнуть его по плечам. Больше не смогла. Так как он перехватил мои руки и прижал над головой.

А он целовал. Создатель, как он целовал. От вкуса дождевой воды на губах у меня кружилась голова. Лир отпустил мои руки и обнял за талию, я сжала их в кулаки, но уже не могла вспомнить для чего. В попытке оттолкнуть? Или я хочу провести ладонью по сильной груди, скользнуть пальцами по шее, немного царапнуть ее ноготками, вызвав его прерывистый вздох?

Дождь сменился солоноватым привкусом океана. Холодного, который согревался моим теплом, превращался в патоку, и она вместо крови растекалась по венам. От жара внутри перехватывало дыхание, колени слабели, и мне не оставалось ничего иного, кроме как приникнуть к нему и обнять за шею. Запутаться пальцами в белоснежном шелке волос, испытывая желание ощутить их прикосновение на... голой коже.

Он оставляет мой рот, но только затем, чтобы скользнуть губами по шее, доходит до ключицы и чуть прикусывает нежную кожу. Понимая, что останется след, я беспомощно лепечу:

— Зачем? Не надо.

— Мое, — хрипло выдыхает мужчина, покрывая короткими поцелуями плечо, рывком сдергивает платье ниже, освобождая верхнюю часть груди из плена кружев шантильи. — Весь вечер мечтал...

Подхватывает меня под колени, и я испуганно вцепляюсь в плечи блондина. Идем недалеко. До ближайшего стола. Одним движением смахивает с него письменные принадлежности, какие-то бумаги и пресс-папье. От шока, весь грохот от их падения я улавливаю только краем уха.

— Но что ты... — договорить опять не успеваю, так как отвечаю на каждое движение его губ, выгибаю спину, под рукой, что властно проводит по пояснице. От рывка платье расходится на спине, пуговки с еле слышным звоном рассыпаются по столу и паркету. Протест сорвался только легким стоном, когда он томительно-медленно спустил верхнее платье до талии. Горячие ладони обжигали руки, пока он стягивал с них рукава, а вода горных источников на устах снова лишала разума.

Мужчина на миг отстранился и по его губам скользнула такая усмешка, что мне немедленно захотелось прикрыться, что я собственно и сделала, скрестив руки на груди. Но окончательно пробудиться стыду он не дал, снова поцелуи, аромат хвои и мороза, что пьянил без вина и жаркий шепот на ухо, который заставлял щеки вспыхивать пожаром:

— Восхитительна, — быстро лизнул мочку, вызвав удивленный стон.

— Но... — похоже, мужчина решил, что не так давно я наговорилась и теперь пора помолчать, потому как, рот закрыл своим фирменным способом.

Он, наконец, оторвался от моих губ, и я попыталась привести дыхание в порядок. Но этому мешали чересчур смелые руки. И откровенные слова. От которых полыхали щеки и зажигалась кровь.

— Красное на белоснежной коже... — хрипло выдохнул Лирвейл, задумчиво изучая рукой мою спину. — Вроде и открыто все более чем... Но хочется сорвать и остальное., — его руки скользнули по корсету вверх, лениво поглаживая чувствительную кожу, прогулялись вдоль кромки до шнуровки и быстро дернули за ленту. Я почувствовала, как корсет ослаб, потрясенно ойкнула и попыталась прижать его локтями. Не дал. — Нет... Сначала просто невесомо провести по обнаженным плечам, чувствуя как ты вздрогнешь от удивления, — он прижался губами к шее и закончил. — Вот как сейчас...

— Лир, — тихо всхлипнула.

— А затем, взгляд падает на ноги, — лишь почувствовав легкий холодок на лодыжках, поняла, что неспроста он про это вспомнил.

— Что ты делаешь?!

— Глупости, — честно признался мужчина. — Притом с огромным удовольствием, — как в подтверждение этого, почувствовала горячую ладонь на колене. — А уж, что со мной делают твои чулки. Вернее осознание, что под ними нежная кожа бедер, — почти простонал Хранитель, проводя носом по виску. — Кстати, чудные подвязки, — его рука скользнула выше по ноге, и погладила упомянутую деталь белья.

Я лихорадочно облизнула внезапно пересохшие губы, невидяще глядя перед собой. Что же он творит?!

Творил он много чего. Долго ощупывать подвязки явно было скучно, потому Лирвейн томительно медленно скользнул по тому кусочку голой кожи между чулками и трусиками.

— Надо признать, что вместо этого, я бы, наверное, желал видеть что-то более откровенное, — погладил кромку, на миг скользнул под нее, но все же продолжил путешествие по ткани. Обхватил ягодицы, притягивая меня ближе к краю стола.

— Мало ли что ты там желал, — задыхаясь, съязвила я.

— А я вообще много чего желаю, — мужчина так развратно улыбнулся, что я покраснела еще больше и спрятала лицо у него на груди. — В свете всего этого, мне еще утром стоило огромных усилий не выставить Ярра и Ро из комнаты, так как сразу вспомнилось, что в спальне есть постель. А после пришла в голову мысль, что мне всегда нравились восточные ковры, — он выдыхает и оставляет в покое ноги, но только для того, чтобы вновь переключиться на корсет. Быстрое движение, и оковы стягивающие тело, стали немного слабее, я округлила глаза и собралась было осадить разошедшегося мужчину, но мне подарили такой поцелуй, что спустя минуту я уже не помнила зачем изначально открыла рот.

— Но ведь еще... — когда отдышалась, попыталась все же хоть что-то сказать я.

— Верно, — мурлыкнул блондин, мягко, но настойчиво отводя в сторону мои руки, которые пытались удержать оплот невинности из китового уса. Он, разумеется, сполз еще ниже, не обнажив окончательно грудь только по причине ее там наличия. То есть держался из последних сил и на честном слове третьего размера.

— Что верно?!

— Там еще был стол, — честное слово оказалось недостаточно весомым и спустя секунду, по обнаженной груди скользнул поток холодного воздуха, который, впрочем, тут же сменили горячие руки. — Удобный такой, почти как этот... Хоть в чем-то мечты сбываются! И как я тебе тогда вообще что-то на голове навертеть умудрился... — он рвано выдохнул. — Наваждение. Ничего не помогает!

— Постель, ковер, стол... Ты это вообще к чему? — все еще не понимала я. Смущения почему-то не было, да и вообще я была сосредоточена на проблеме 'как вернуть корсет на место'. Лир мешал. Очень.

— Еще кресло и подоконник, — с дьявольским смешком закончил перечисление мебели Лирвейн. — Проклял свой опыт и фантазию! Потому как я знаю, чего хочу!

Меня обожгли совершенно черным взглядом, вновь впились в губы поцелуем, который заставил забыть обо всем. В чувство привел только холод дерева под спиной. Впрочем, это сразу вытеснил жар его губ на шее и ощущение пальцев на груди. Еле ощутимые, на грани чувствительности прикосновения, заставляли выгибаться, чтобы ощутить их в полной мере. Ущипнул сосок, и я судорожно выдохнула и вцепилась в предплечья мужчины пытаясь отстранить. Он подчинился. Впрочем, тут же об этом пожалела, потому что как только ушло его тепло, то кожу обдала ночная прохлада, и вернулся разум. Ну как вернулся... Застыл с вещами у дверей.

Лир погладил нежную кожу за ухом, приласкал оставленную им ноющую отметину на ключице, обвел полушария груди, с нажимом провел по бокам и животу. Следом за его руками прокатывались мурашки, заставляя щеки пылать огнем смущения. Разум на это все полюбовался, собрал вещички и ушел туда, откуда явился.

— Некоторые маленькие девочки неосознанно провоцируют взрослых мужчин! — он настолько откровенно усмехнулся, что у меня дыхание перехватило, я потянулась было прикрыть грудь, но он перехватил мою руку, подался вперед и прижал над головой. Скосил глаза вниз, посмотрел на меня и, не отрывая взгляда, стал медленно наклоняться.

Трусливо зажмурилась, не желая видеть такой развратный блеск в серых глазах, что отзывался трепетом у меня внутри. Его дыхание прошлось по груди, шее, он нежно поцеловал меня в ухо и тихо сказал:

— Я всегда знаю, когда нужно остановиться, моя принцесса. Советую и вам найти эту грань.

Он отстранился, помог мне сесть и даже натянул платье и корсет обратно. А я... сидела как заторможенная. Только с каждым мигом в груди нарастало жжение, дыхание перехватывало. Напряжение покинуло меня с легким всхлипом, и я почувствовала, как по лицу скользнули горячие капли. Больно.

Лир, какая же ты сволочь!

— Зачем? — с еле слышным стоном спросила я. — За что вот так?! Неужели я тебе столько плохого сделала... — я подняла голову, мужчина потрясенно расширил глаза, когда увидел слезы, машинально потянулся стереть, но я судорожно отшатнулась. — Закутался в свои льды, и не больно, да?!

Я до боли прикусила губу, чтобы не скатиться в позорные рыдания. Лирвейн обнял меня, притянул к себе, шепча что-то успокоительное, но мне было уже все равно.

Даже на то, что открылись двери, и на пороге появился Мидьяр. Он окинул нас взглядом, разъяренно рыкнул, рывком оторвал от меня Лирвейна и оттолкнул его на пару метров. Меня же сдернул со стола и отодвинул себе за спину.

— Ах ты, ублюдок, — оскалился Искусник. — Я же тебя сам удавлю! Ты что с девочкой сделал?!

— Хорошего же ты обо мне мнения, — покачал головой беловолосый волшебник.

— Все нормально, Ярр, — поддавшись порыву, обняла Мидьяра со спины и уткнулась носом ему между лопаток. Несколько секунд вдыхала успокаивающий запах миндаля и корицы, а потом продолжила. — Он не сделал ничего из того, чего я не хотела бы... А то, что дура... так это похоже не лечится.

— Солнышко, — Хранитель Грез притянул меня к своему боку, ласково вытер слезы, щелкнул пальцами и закутал в появившийся рыжий плед. — Все хорошо, слышишь? Постой пожалуйста в сторонке, а лучше иди в спальню, я сейчас разберусь и приду.

— Ярр, нам с ней нужно поговорить, — серьезно сказал Водник. — Оставь нас, пожалуйста.

— После всего что видел?!

— Ты не знаешь!

— Мне достаточно того, что она в слезах! — ткнул в меня пальцем Искусник. В синих глазах Мидьяра не было и намека на искры, а волосы темнели все больше, сейчас отливая багровыми отблесками.

— Значит так, — негромко, но очень жутко начал он. — Я долго молчал. Но твое поведение уже переходит всякие границы. Если не можешь удержать под контролем расовые особенности, эмоции, магию, да все что угодно, то сиди у себя и не высовывайся!

— Уйди, — сверкнул на него голубыми сияющими силой глазами Лирвейн.

— Уйду, — согласился Ярр. — И ты вместе со мной.

Искусник быстро сплел какую-то связку и кинул ее в Лира. Тот мешком свалился на пол.

Мидьяр вздохнул, устало потер виски и подошел к бессознательному блондину. Посмотрел на меня.

— Не удивляйся. Это бывает. Но все равно искренне советую вам выяснить отношения. Если он сейчас на почве ревности и неадеквата такое творит, то что же будет, когда у тебя кто-то появится.

— Ярр, — не удержалась и всхлипнула. — Ты придешь?

— Да, — послал мне ободряющий взгляд Ле-Кинаро. — Сейчас этого отнесу и вернусь.

Хранитель пассом создал портал, поднял Лира и скрылся в лиловом мареве.

Я же обессиленно сползла на пол, уронила лицо в ладони и тихо заплакала. Создатель, за что мне все это?!

Глава 15. Остался лишь пепел.

Терпеть не могу логики. Она всегда банальна и нередко убедительна.

Оскар Уальд

Я сидела на кушетке перед зеркалом и задумчиво расчесывала волосы. Было раннее утро, шторы распахнутого окна шевелил легкий ветерок. Временами, этот по-осеннему холодный проказник залетал в комнату. Облетал вокруг, задумчиво обнимал меня за плечи, заставляя вздрагивать от его прикосновений, перебирал волосы и нежно касался губ.

Окно я не закрывала, невзирая на прохладу. Мне вообще сейчас мало чего хотелось. Но была спокойна, собрана и сдержанна. Это, наверное, плюс? Вероятно.

Лира вспоминать не хотелось. Хотя, даже злости не осталось. Просто обида и... усталость. И я сама... как выгорела. Было пламя — водой плеснули и даже горячих углей не осталось. Впрочем, так ему и надо.

А вот Ярр... И правда Искусник. Полночи со мной просидел, пока я не уснула от усталости и выплаканных слез. А ведь просто мог наложить пару заклинаний и усыпить. Но нет. Разговаривал, тормошил, рассказывал что-то. Уже не помню что, но временами было даже смешно, а это показательно.

Тут, разрушив идеальный, почти строевой порядок моих мыслей, двери распахнулись и в комнату, едва ли не пританцовывая, вошла счастливая Мари. Нашла меня взглядом, радостно улыбнулась, и я не смогла не ответить ей взаимностью. Давно не видела подругу в таком настроении. Интересно, что случилось?

— Как у тебя холодно! — Мариоль зябко поежилась.

— Да? — растерянно отозвалась. — Странно, не чувствую.

— Какая-то ты задумчивая, — внимательно оглядела меня Маришка, потом направилась к окну.

— А ты какая-то ненормально счастливая, — лукаво прищурилась, усилием воли отодвигая свои проблемы на задний план.

— Ну-у-у, — скромно потупилась подружка.

— Рассказывай!

Мариоль залезла на подоконник, закрыла окно и защелкнула замки.

— Вот, теперь другое дело, — довольно кивнула она. Потом спрыгнула на пол, задумчиво оглядела комнату, остановилась взглядом на кровати. Довольно сощурилась и с разбегу на нее рухнула.

Я удивленно наблюдала за таким ребяческим поведением и понемногу понимала, что произошло что-то поистине грандиозное. Подруга томно потянулась на покрывале, приоткрыла карий глаз и сообщила: