Хроники из другого мира - 4

— Что ты им сказал? — переспросила я, глядя на разворошенную комнату родителей. Было видно, что они в срочном порядке собирали вещи.

— Прогнал из дома.

— На ночь глядя!? И они тебя послушали?

— Я надавил. Как ты показала недавно, — он неуверенно сглотнул. — Очень разозлился в тот момент.

В Школе Океана было много разнообразных активных техник, больше завязанных на психический аспект. И большинство были до боли простыми, словно приемы для гипноза. Поэтому я поделилась некоторыми с братом, когда сама их изучала.

Аск набирал контакты родителей по очереди, но вызов всякий раз отклоняли.

— Я сама им позвоню. Может, мама ответит?

Аск догнал меня в коридоре.

— Они наверняка вызвали такси и сейчас просто сердятся. Дай им переварить произошедшее.

— Ты не хочешь, чтобы я им звонила?

— Да, — ответил он неохотно.

— Извини. Мне придется. Потому, что я сама начала этот конфликт, — я вызвала мамин контакт, но через четыре секунды она отклонила его. Видимо, раздумывала.

Если сейчас снова наберу, она сделает тоже самое, но уже рефлекторно, и ситуация только усугубится. Поэтому я написала ей сообщение в стандартном приложении для общения.

Алессандра Раш: [Прости меня, пожалуйста]

[Это было крайне глупо и необдуманно с моей стороны]

[Может, мы забудем этот разговор, как дурной сон?]

Леля Мьюнг: [Улим не отвечает на мои вопросы. то, что ты сказала — правда?]

Этот тон был ей не характерен. Я начала набирать сообщение, но мама меня опередила.

Леля Мьюнг: [можешь не отвечать]

[совершенно не представляю, как ты могла упасть до столь низкой клеветы]

[поверить не могу, что воспитала тебя такой]

[омерзительно]

Я тоже не представляла. Кто бы мог подумать, что мама встанет на сторону мужа? (Сарказм.) Это было очевидно. Скорее небо рухнет всем на головы, чем родители поссорятся.

Теперь у них появился официальный повод ненавидеть собственную дочь.

У меня имелись ответы на многие вопросы. Но не на те, что нужны были прямо сейчас. Так всегда в жизни: думал, что ко всему готов, но судьба поворачивается тылом. Причем все это произошло из-за моих собственных действий и слов. Вот так правда становилась злом.

Отец, наверное, чувствовал себя ужасно, но я не имела к нему каких-либо конфликтов. Просто, в тот момент на эмоциях выцепила, как мне казалось, нужный факт.

Аск с угрюмым выражением читал нашу переписку.

— Напиши, что я погорячился. Нет, стой. Я сам, — он достал свой комм, быстро набирая сообщение.

Я молча присела на кровать.

— Она меня в игнор кинула, — неверящим тоном сказал брат.

— Что? — я тоже не поверила, пока тот не показал сообщение на экране, и тут же проверила свою переписку — там лишь прибавилось ругани со стороны матери. Читать это совсем не хотелось. — Зачем она?.. Она же...

Неужели родители настолько сильно поругались с Аском? Хотя они были склонны к преувеличению и драматизированию, поэтому вполне могли.

— Может, отойдут? Потом позвоню маме и мы помиримся, — с надеждой предложила я.

Тогда как Аск уже до крови зажевал нижнюю губу и перешел на разгрызание большого пальца.

— Не надо ехать никуда на ночь глядя. Это плохо закончится, — предупредила я его. — Пожалуйста, останься со мной. Мы решим этот конфликт. Родителям просто нужно остыть.

Брат упал на кровать и положил голову на мои колени, пытаясь успокоиться.

*

На следующий день мама так и не сняла игнор, но зато более мирно поговорила со мной бодрым тоном. Ну, как поговорила. Долго ругала, как она умеет. Упоминания Аска всячески игнорировала.

Еще через день меня это уже начало настораживать. Папа по-прежнему сбрасывал мои вызовы. Хотя мама говорила, что он места себе не находит и хочет ответить. При этом она уже не ругалась.

На третий день этот конфликт явно перерос в серьезную ссору. С моей стороны нервничал и не находил себе места Аск, а со стороны мамы, по ее словам, — папа.

*

— Поехали к ним, — смирилась я с идеей Аска. — Ты прав. Эта ссора уже ни в какие ворота.

Почти на выходе меня догнало сообщение заказного курьера с ценной посылкой.

Странно. Вроде, кисточки для сфер самые обычные заказала. Но пришлось дождаться курьера для отпечатка персональных данных и подтверждения передачи. Процедура оказалась на редкость затянутой, тем более, что заказчиком по документам был мой папа.

— Наверное это то, что он придумал несколько дней назад. Почему он не верит, что все в порядке? — проворчала я, залезая в машину. Несколько разнокалиберных свертков я аккуратно положила на заднее сидение и переползла прямо в салоне на переднее.

— Не посмотришь, что там? — спросил он, выезжая из гаража. Двери автоматически за нами закрылись.

— Может, потом? Не хочу влиять на будущий разговор.

— Логично.

Поздний приезд курьера не был чем-то удивительным. В первую декаду года даже срочная доставка практически не работала, обслуживая только государственные заказы. Проще самому поехать и все забрать. Если склад-магазин, конечно же, работал.

*

Доехали мы без приключений, а вот потом уже начались интересные дела.

Мама отказалась пускать Аска в дом, а без него я заходить не собиралась. Отец был того же мнения, хотя передо мной попытался извиниться. Интуиция подсказала, что меня банально хотят запереть подальше от брата. Я вывернулась и спряталась за ним, а потом и вовсе в ускоренном темпе вернулась в машину и заперлась изнутри.

Аск со странным выражением лица последовал за мной. При мне родители с ним ругаться не решились.

Разговор вышел какой-то сумбурный и оставлял еще больше вопросов, чем по приезду.

*

— Что это было? — спросил у меня Аск, растерянно пялясь на дорогу.

— Самой бы знать, — в тон ему ответила я.

— Ты у нас ясновидящая.

— Да. Но не всезнающая, — до просветления по мнению все той же тхеравады мне было ой как далеко — еще минимум три воплощения. — Бес бы их знал. И вообще, они начали странно себя вести еще год назад, после начала иска.

— Я думал они такими стали пока меня не было, — заметил Аск.

Мы некоторое время ехали молча.

— Тебе отдых не нужен? — спросила я у брата еще в городской черте.

— Можно. Поесть бы, а-то сорвались, как на виселицу, — он поглядывал на навигатор.

*

— Может, купим домик недалеко от города? Чтобы и не совсем близко, но и не так далеко. Прислугу наймем. Я же вижу, как тебе тяжело. А ты будешь тренироваться и эксперименты ставить в своей закрытой мастерской.

Аск жевал лапшу с мясом и овощами. Другого в этом заведении не подавали.

Я уныло промолчала, все еще раздумывая о поведении родителей.

— В принципе, можно хоть в городе. Или тебе обязательно нужна природа? — оживленно добавил он. — Правда, мы же можем поехать в любой момент куда угодно.

— Через несколько дней семестр начинается.

— Ты же на заочном, — удивился брат.

— Новый семестр, — уныло повторила я. — Согласно школьным правилам, если я еще не начала сдавать экзамены, но уже переведена на следующий год обучения, то обязана посещать занятия в стандартном порядке. У меня даже разделы не совпадают с консультациями.

— Они издеваются? Это уже дебилизм и деградация учебной системы, — возмутился он.

— Всего лишь недочет, который все еще не исправили.

Я молча дожевала свою порцию лапши. В последнее время организм чаще требовал еды. Хотя жира нигде не прибавилось и влезало в меня немного. Приходилось питаться чаще, чтобы как-то унять голод.

— Зайдем в аптеку? — попросила я. — Боюсь, паразитов завела.

Аск закашлялся с выпученными глазами, хотя был не брезгливым. До меня не сразу дошло, что он не о том подумал.

— Дурень! Не тех.

Он сглотнул и немного осипшим голосом произнес:

— Учитывая, что ты вытворяешь, я бы не удивился. Кстати, разве ты не с десяток раз уже исцелилась? Или глисты исцеляются вместе с тобой?

— Кто их знает? Лечение запускает естественное восстановление и иммунитет. Может, организм сам не может справиться. Я же и сырую рыбу, и устриц жрала.

На Аска мы тоже купили препаратов. Этот параноик мне еще и тест взял.

— Ты серьезно!? — зашипела я уже в машине.

Впервые за долгое время он меня вывел.

Аск ничего не сказал.

— У меня цикл только начался. Ты этого не заметил?

— Родители были дома, а ты почти все время спишь, — оправдался он, заводя машину.

— Прости. Ты прав. Зря на тебя наехала, — лучше извиниться, чем гнуть палку. Кажется, переборщила.

Но все равно осадок остался. Поэтому, чтобы не дуться всю дорогу, я перелезла на заднее сидение и принялась за разгребание посылок.

*

*

Глава 150. Жмотина.

Пока мы то ли обедали, то ли поздно завтракали, на комм пришло очередное сообщение от курьера. Пришлось его завернуть. Тот перенес на четыре часа позже.

И ладно. Как раз домой приедем.

Тем временем я решила распаковать бандероли. Все равно в пути заняться было нечем.

— Вот же! — невольно выразилась я, открыв крупную бандероль.

— Что там?

— Новый планшет. Какой-то навороченный.

— Ну и отлично. Твоим учебным планшетом разве что орехи колоть. И стекло побилось, насколько помню. Сколько ему? Полгода? Год?

— Три года скоро будет. Нормальный он. Работает, и отлично. Я его при переезде неправильно упаковала, вот, и пострадал немного, а потом трещины разошлись.

— У меня порой возникает чувство, что ты привыкла жить на социалку.

— Родители приучили к скромности, да и сами особо не подавали пример, — пояснила я, и иронично вздохнула: — Наверное, мама заметила, когда пользовалась моей техникой. Или папа. Зато у меня теперь есть хороший планшет.

Новый планшет пришелся кстати. На старом трещины уже так разошлись, что трудно было разобрать текст. Не помогала даже защитная пленка.

— А сама купить не могла?

— Он дорогой.

Спереди послышался раздраженный вой.

— У меня возникает стойкое чувство, что ты скорее с голода и холода подохнешь, чем возьмешь наши деньги.

— Ты утрируешь, — я аккуратно положила устройство обратно в коробку, чтобы снова не разбить. Вещи следовало беречь.

— Нет! Ты не замечаешь за собой, но ты — жмотина!

— Я себе много чего покупаю... покупала. Дорогую заколку купила недавно! — я наигранно возмутилась. Может, в чем-то он был и прав. Но теперь мне еще меньше хотелось пользоваться чьими-то деньгами. Тем более, деньгами моих родителей или родителей Аска, которых я даже не помнила.

— За сколько?

— Бу-бу...

— За сколько? — настойчиво повторил Аск.

— 60 с копейками. Но это по дешевке еще. У нас такие дороже раза в два.

Аск вздохнул:

— Твоя первая заколка с серьгами обошлась... Нет, не буду говорить. Не хочу, чтобы ты все в деньгах измеряла.

"Явно дороже. И на порядок," — сделала я свои выводы.

Тем более, что мой опал пусть и был чуть крупнее, но явно уступал в качестве.

Я сгребла посылки и перебралась на переднее сидение.

— Даже страшно теперь открывать.

— Начни с большой, горе мое.

— Ладно, — я надрезала листиком край усадочной пленки. Под ним оказалась деревянная коробка, заполненная жатыми бумажными полосками и несколько маленьких баночек. — Похоже на подарочный набор с едой. Хм... что-то как-то "фу".

— Что?

— Это икра. Разная.

— Действительно "фу", — Аск тоже скривился. — Я проговорился им, что ты любишь пробовать новое.

— И я, как назло, странная дочь, что не ест сладкого. Шоколад уже не подаришь.

— Ну хоть не воздухом питаешься. Да и планшет они твой убитый видели. Думаю, это чуточку разнообразило список подарков.

— Я, вот, не пойму: зачем столько? Мама уже всучила мне набор с косметикой. Что их не устраивает?

Аск тяжело вздохнул:

— Видимо, посмотрели выписки со счетов на твое имя. И посчитали, что ты себе ничего не покупаешь. Потому что там наверняка ноль полнейший за полгода. Кстати, как и по-моему. А ты даже из теплой одежды выросла. Ходишь, как пугало.

— Ну они же не в курсе всего. Я могла с твоего счета покупать себе вещи, — я невольно натянула рукав свитера на запястье. Одежда действительно уже была не совсем моего размера.

— Но не делала этого. И об этом я тоже проговорился.

— Угу, — я поджала губы. — Они меня теперь откупить пытаются?

— Другие дети не жалуются, — цинично заметил Аск.

— И растут избалованными ублюдками. Сорят чужими деньгами направо-налево.

— Ну да. Конечно, лучше быть жмотом и не брать с семьи ни копейки в двенадцать лет, — его тон так и пылал сарказмом.

— В прошлой жизни я померла от холода... или скорее от внутреннего кровотечения. Потому что меня отмудохали ногами за то, что взяла сухую булку с могилы не того человека. Это такие захоронения людей с небольшими надгробиями. Как у европейцев в старину, — пояснила я. — Не знаю, кто это был. Голодная была очень, и замерзла до одури, уже плохо соображала. И холода наступили. Отогреться было негде. Даже и не знаю, какая судьба лучше: подохнуть так или сгнить заживо, не покладая рук.

— Хорошо хоть из доходного дома удалось сбежать втихую. Меня туда продала мама. Почем не знаю, но нас у нее было много. Старшие мальчишки уже работали, а младшего кормить чем-то надо было. Я у нее одна девочка была. Толку от меня мало. Отец же на войне погиб за год до этого... Я и не возражала сначала. Думала, что поработаю — отпустят. Ага, как же. После рабочего дня все словно отваливалось, руки дрожали так, что ложкой в рот попасть не могла, отрубалась на сгнившей циновке, а вместо еды — помои. Если вообще жрать давали.

— Сбежала, как теплеть начало, с несколькими ребятами. Одну девчонку, мелкую совсем, собаки у забора загрызли. Не успела. Наверное, если бы не она, не успела бы я или кто-то другой. Тот же Чарай — он совсем доходяга. В теплый сезон еще как-то можно было прожить. Тем более вне города. Еды с огородов наворовать, да пару птиц стащить. Лучше бы мы вместе держались. А в городе — не вариант. Хоть на помойках можно было что-то отыскать, да у каждой уже имелся свой хозяин, а по улицам бродяжек отлавливали.

— Ребята еще в конце лета поняли, что город — мрак полный для таких как мы. А я решила счастья попытать. Дура. Лучше бы руками поработала, может бы хатку какую бесхозную нашли бы. Да прожили бы зиму. Интересно, как там Агати и Шима? Работящие они ребята и крепкие. А Чарай наверняка загнулся. У него с желудком еще в доходном доме проблемы были: что не съест, вырвет через раз. И в туалет постоянно бегал. Вечно бледный доходяга. Эх... Но жизнь любил больше нас всех вместе взятых.

Я уставилась на дорогие подарки, которые сейчас выглядели, словно издевательство. Да мне бы в прошлой жизни одной сотой их стоимости хватило, чтобы луну прожить в сытости и тепле.

Аск молча меня слушал и некоторое время размышлял, следя за дорогой. А я не решалась открывать последнюю бандероль.

— Знаешь, что в этой маленькой коробочке? — задала я риторический вопрос спустя долгое время. — Пир посреди чумы. По крайней мере, в моих глазах.