Остроухий крестьянин

— Ого! — заглянул в домик лесник. — Никогда не видел такого багульника! А чабрец какой? Нет, Михалыч, ты видел когда-нибудь такой здоровый чабрец, ещё и зимой?!

— Чабрец? — скисло лицо милиционера. — Богульник? А наркотические травы тут есть? — с надеждой посмотрел он на лесника, думая, что если не майора, то хотя бы премию бы.

— Нет.

— Точно?

— Точно! Только целебные растения.

— Чёрт! — рожа Михалыча отображала боль и разочарование, словно по пьяни нашел кучу золота и уснул в ней, а, проснувшись с похмельем, понял, что уснул в куче навоза.

— Слышь, Михалыч, это... Ты уверен, что тут несколько мужиков живёт?

— Не очень. А что?

— Да судя по шмоткам, тут один мужик с бабой живут. И что-то я ничего, относящегося к оружию, не вижу.

— Да что тут видеть? Понятно, что охотник забрал ружье с собой!

— Да ну? — тон лесника был переполнен скепсисом. — Михалыч, ты прям как дитё! Если бы это был охотник, то у него имелись бы средства для чистки оружия, патронташ какой-нибудь, патроны в избушке остались бы и тут стоял бы специфический запах. Оружейное масло, знаешь ли, быстро не выветривается. А тут им и не пахнет.

Линаэля порадовало, что милиция приехала не целенаправленно в поисках Карпова Дмитрия, а в рейде на браконьеров. Сразу стало понятно, откуда растут корни. Степан из деревни, которому он продал кабана, сволочью оказался. Сдал его с потрохами.

И как быть в такой ситуации? С одной стороны, доказательств его браконьерской деятельности нет, как ни ищи. Будь он обычным туристом, охотником, рыболовом, можно было бы спокойно выйти и пообщаться с товарищами из органов. Но его могут разыскивать и, что более вероятно, ищут. Если засветить лицо и документы милиционеру, он сейчас может и не вспомнит какую-то там очередную ориентировку, а потом его осенит: ага, вон он, разыскиваемый преступник! А ведь может и сразу вспомнить, если память хорошая.

И всё бы ничего, можно было бы переждать в лесу. Терпения у людей не хватит постоянно сидеть в засаде, рано или поздно они уедут. Даже можно бросить машину и шмурдяк и уйти вглубь тайги, где его сто лет искать будут. Но ритуал...

Ритуальный круг из камней, на сооружение которого пришлось потратить три месяца, это не та штука, которую можно взять с собой. На новом месте придётся обустраиваться, строить новое жилье, снова возводить круг. Ещё потратить четыре месяца и много сил...

А зелье? А целебные травы для отваров? Оставить всё это хуманам?!

И ведь простых решений этой проблемы тоже нет. Нельзя просто убить и прикопать лесника с милиционером. После такого о спокойствии можно забыть. Вся районная милиция будет рыть носом землю. Расследование быстро приведет их к этой избушке, если не мгновенно. Ведь милиционер мог доложить о том, куда и с какой целью направился. Значит, искать его будут тут в первую очередь.

Линаэль достал пару камней-накопителей, с видом больного хомяка посмотрел на них. Затем направил вектор внимания на хуманов и вновь уставился на камни. В его голове крутились мысли:

'Грохнуть и свалить или использовать накопитель? Свалить — четыре месяца трудов. Использовать — плюс месяц на зарядку накопителей... Месяц или четыре?'

Михалыч и Сергеевич даже не подозревали, что в этот момент решается их судьба. Эльфу не нужно было видеть их, чтобы пустить стрелы прямо в цель.

Милиционер беззастенчиво шарился по дому.

— Ого! Дорогая штучка.

— Что там?

— Спутниковое оборудование. Импортное. Уж не шпион ли у нас тут поселился?

— Михалыч, кончай выдумывать. Откуда у нас взяться шпионам? Что им в тайге вынюхивать? Лежки медведей или поголовье кабанов пересчитывать? Такую аппаратуру любой богатый турист может прикупить.

— Это да... Но вдруг? Мне, знаешь ли, так надоело в капитанах ходить.

— Мало ли, что тебе надоело, — недовольно пробурчал лесник. — Человеком нужно оставаться, а не искать способ лычки притянуть.

— Да я ничего такого не хотел, — положил на место аппаратуру милиционер, — просто предположил. О! Электронная книга. Интересно, что они тут читают.

После нажатия на кнопку книга включилась. Листая пальцем страницы, милиционер всё больше удивлялся. Его лицо вытянулось, а глаза полезли из орбит.

— Тля-мошкара! Сергеич, да тут, похоже, действительно шпион...

— Что там? — Сергеевич заглянул через плечо милиционера на дисплей. — Ну книжки по физике. И что тут такого? Учебники для вузов, вон, пометки всюду. Михалыч, ты совсем свихнулся на своих поисках шпионов. Это книжка студента какого-то. В городах, знаешь ли, все давно перешли на цифру. У меня внучка тоже в школу ходит с планшетом, на который закачивает учебники.

— Я это...

— Что?

— Ну, подумал, — смущённо положил на место электронную книгу милиционер, — что шпион типа секретные ядерные бункеры ищет, а чтобы лучше в вопросах шпионажа разбираться, книжки по физике под рукой имеет.

— Т-ха! Етить ты фантазер! А вроде взрослый мужик...

Под укоризненным взглядом лесника Михалыч ещё сильнее смутился.

— А что это вы тут делаете, товарищи?

Вопрос застал их врасплох. Резко обернувшись, лесник и милиционер обнаружили в дверном проеме фигуру худого мужчины в камуфляже.

Рука Михалыча было потянулась к табельному пистолету, но, не заметив у Карпова оружия, он остановил ладонь на половине пути.

— Так-так, гражданин, — привычным строгим тоном выдал Михалыч. — Кто вы такой? Предъявите документ.

— А вы кто такие? — вопросительно вздернул правую бровь Карпов. — Может, вы ряженые грабители или воры? Вон, всю хату мне выморозили, растения чуть не загубили, в чужих вещах копаетесь.

— Я капитан милиции Виктор Михайлович Добрый.

Милиционер продемонстрировал удостоверение. Обычно советские граждане на этом моменте прекращают пререкаться и пугаются. Ответ ничуть не дрогнувшего лицом незнакомца его удивил:

— Нарушаете! Проводите обыск без понятых и без причин. Это, знаете ли, превышение должностных полномочий.

— Допустим, причины имеются, — нахмурил брови Михалыч. — Поступил сигнал, что вы промышляете браконьерством.

Карпов ухмыльнулся.

— Ваши слова, Виктор Михайлович, звучат неправдоподобно, учитывая, что у меня и оружия никакого нету. Я, по-вашему, должен зверушек из пальца убивать или камушками кидаться?

Лесник качнул головой и заметил:

— Допустим, зверя можно словить иначе: капканы, ловушки, самострелы.

— А вы знаток, — иронично произнёс Карпов. — Но вы не представились.

— Лесник я, — продемонстрировал удостоверение он.

— Фёдор Сергеевич Мишин, — озвучил прочитанное Дмитрий. — Что же, похоже на правду. Возможно, вы действительно милиционер и лесник. Но без понятых или разрешения владельца личную собственность вы трогать не имели права. Попрошу вас удалиться из помещения.

— А помещение не личное, — нашелся милиционер. — Оно в лесу находится! И вообще, на каком основании вы его построили?

— Захотел и построил, — насмешливо растянул уголки губ Карпов. — Никаких оснований, чтобы построить в лесу шалаш, никому не нужно. Законов я не нарушал. Лес не губил, использовал валежник.

— Шалаш? — нервно дернулось веко Михалыча.

— Шалаш, — кивком подтвердил Карпов.

— Шалаш?! — ещё пару раз дернулся глаз милиционера.

— Шалаш-шалаш!

— Какой к клопу под пукалку шалаш? — пытался унять нервный тик Михалыч. — Это изба!

— Нет, шалаш... большой, однако. Ну увлекся я, бывает... Я вообще увлекающийся человек.

— Гражданин, предъявите ваши документы!

— А я чукча, в тайге жил. Уши, член и нос — вот мои документы!

Здравствуй, рука, знакомься — лицо. Сергеич выполнил межнациональный жест. Его пробирало на смех, но из последних сил он пытался сохранять серьезность. А вот Михалыч подошёл к ситуации с полной самоотдачей. Можно сказать, не жалея живота, точнее, глаза, который ещё сильнее продолжил нервно дергаться.

— Чукча?

— Чукча.

— Да ты свою рязанскую рожу видел?

— Конечно. Постоянно в зеркале наблюдаю. Папа геолог... Знаете, как бывает? Тундра, холодно, из развлечений одни олени, из еды олени и одежда тоже из оленей... А тут хоть какое-то разнообразие — геолог! Вот мама с папой и полюбили друг друга. А утром он улетел, но обещал вернуться.

— Слышь, чукча, — не сдержал раздражения милиционер, — ты мне зубы не заговаривай! Откуда у тебя машина, если документов нет? Может, ты угонщик?

— Ладно-ладно, мне говорили, что в большом мире документ может понадобиться. Поэтому старейшина мне вручил его. Вот!

Михалыч полными изумления огромными глазами смотрел на несуразную конструкцию, извлеченную из кармана куртки. Кусок бересты, покрытый незнакомыми символами, к которому бечёвкой был привязан камень. Обычный камень, разве что тоже исписанный похожими знаками. Он не успел сообразить, зачем взял эту хреновину в руки.

— И вы тоже возьмите, — участливо протянул Карпов леснику такую же неведомую хрень. — На всякий случай мне их несколько дали.

— Э-э-э... — впал в ступор Сергеич, взяв странную хреновину из бересты. — Это на каком?

— На чукчанском.

— На каком?! — теперь веко дернулось у лесника.

— Чукчанский! Наш национальный диалект. Смотрите фокус...

Карпов прищурился и выставил пальцы левой и правой руки, целясь ими в бересту.

— Халиэнтарли!

В тот же миг знаки на бересте запылали синим цветом, а лесник и милиционер впали в ступор. Их глаза остекленели.

— Фух! — смахнул пот с напряжённого лица Дима. — Как всё сложно... Кто бы мне сказал несколько лет назад, что я потрачу месячный запас маны на простейшие чары внушения. И на кого? Не на орочьего бога, мать его, а на пару каких-то хуманов... Я бы рассмеялся ему в лицо.

Он мгновенно переменился, став серьезным.

— Слушайте внимательно. Тут нет ничего и никого подозрительного. Тут живёт ваш лучший друг, ближе которого у вас никого нет. Он не хочет, чтобы его беспокоили. Вы должны позаботиться о желании своего друга и, используя свои полномочия, прикрыть его. А теперь ступайте обратно и приступайте к своим повседневным обязанностям.

Двое мужчин, походкой пьяных матросов, направились к снегоходу.

Карпов на несколько секунд застыл, пытаясь понять, что забыл.

— Точно! — хлопнул он себя по лбу ладонью и рванул вдогонку мужчинам.

Догнав их, он вынул из рук каждого свою кривую поделку — ритуальное заклинание с накопителем, изготовленное из подручных средств.

— Это вам не пригодится, а мне не нужно будет новые накопители ваять.

* * *

Трата двух наполненных накопителей сильно расстроила Линаэля. Очень сильно расстроила. Он бы так не расстроился, потеряв всё имущество, включая автомобиль, за исключением зелья. Это породило в его душе обиду и злость на того, кто устроил ему неприятности. А обида и эльф — гремучая смесь.

Оставлять безнаказанным того, из-за кого теперь придется потратить лишний месяц на сбор маны, он не собирался. Но и пороть горячку не спешил.

Пару недель он готовился к вылазке в деревню. За это время успел зарядить один накопитель.

В последние дни снег валил дуром. Огромные сугробы покрыли весь лес. Нива по таким снежным барханам не проедет. Поэтому в путь Карпов отправился на самодельных лыжах. Двигался он довольно шустро, прокатывая колею и петляя между деревьев. Снег хрустел под лыжами и искрился в лучах солнца. Морозный воздух щекотал ноздри.

В деревню Карпов приехал поздно вечером, практически ночью. В темноте деревенские жители предпочитали не покидать своих домов. Будь Дима обычным человеком, уже все собаки в округе подняли бы громкий лай. Но в состоянии слияния с природой домашние животные относились к Карпову, будто к хозяину.

Вот и во дворе Степана дворняга лишь радостно виляла хвостом и пыталась облизать Диму, вместо того чтобы лаем привлечь внимание хозяев или покусать вторженца, перемахнувшего через забор.

— Хороший пёсик, — погладил пса Карпов. — Умничка.

Мягкой бесшумной походкой лесных рейнджеров он незамеченным пересёк двор. Амбар с животными был не заперт, но стоило начать открывать дверь, как петли предательски заскрипели.

К чему-то такому Дмитрий был готов. Он извлёк из кармана шприц, наполненный автомобильным маслом.

— Пысь-пысь, — капнул он на петлю, а затем на вторую: — Пысь-пысь...

После этих действий дверь открылась практически бесшумно.

— Ну вот, другое дело, — тихо пробормотал он.

— Хру! Хру-хру! — проснулся огромный боров и потянулся пяточком к Карпову.

— Тише, мой хороший, — погладил борова по голове Дима, отчего животное довольно зажмурилось. — Посмотри дяде доктору в глаза. Вот так, хорошая свинка...

Боров доверчиво смотрел в глаза человека с душой эльфа. Он не ощущал дискомфорта от астральных вибраций, которыми Линаэль настраивался на сеанс гипноза.

Животные, как и люди, поддаются внушению. С одной стороны, загипнотизировать их легче, ведь у них нет разума, с другой стороны, сложнее, поскольку животные не понимают человеческой речи. Из-за этого им приходится проводить внушение при помощи передачи эмоциональных образов через колебания астральной составляющей души.

Карпов начал внушать борову установки поведения. Провозиться с непривычным к этому телу и почти без маны пришлось целых полчаса. Убедившись, что внушение легло правильно, он взял на руки петуха.

— Ко, — даже не думал вырываться здоровый цветастый петух, подставляя голову с роскошным гребнем под руку Карпова.

— Хорошая птичка. Кто завтра сделает, как нужно дяде доктору? Да, именно ты, птичка. Будь мужиком!

С петухом тоже пришлось изрядно повозиться. Как закончил, Дмитрий прислушался к ощущениям. В доме все спали. Значит, время ещё оставалось.

— Итак, кто тут у нас ещё есть? Козлик! Иди сюда, мой хороший. Иди к дяде доктору...

* * *

Утро Карпов встретил на высокой прочной сосне в лежанке, сооруженной среди ветвей. Дерево росло неподалеку от участка Степана, с него открывался прекрасный вид на двор. Зато из двора заметить среди зелёных ветвей человека почти невозможно, да и не станет никто из деревенских разглядывать лес, который они и так каждый день видят.

С петушиными выкриками начали просыпаться жители деревни. В свой двор выполз сонный Степан. Запахнув тёплую куртку, он поплелся с бидоном к собачьей конуре.

Пока он наливал свежую воду и накладывал в миску еду, не замечал, что пёс пристраивается к правой ноге и задирает лапу. В последний момент он обернулся и посмотрел вниз.

— Шарик, бля, нет!

Журчание и теплая, стекающая с ноги жидкость говорили, что Шарик "да", уже...

— Бля, Шарик! — разозлился и взбодрился Степан. Сонливость как рукой сняло.

Он попытался пнуть пса, но в ответ Шарик грозно зарычал и оскалил зубы.

По двору разносился громкий мат в адрес собаки.

— Шарик, ты совсем сбрендил?

Степан отступил от собаки и поплелся к дому.

Помыв ногу и переодев штаны и носки, обув другие сапоги, Степан направился к амбару. Открыв дверь, он на мгновение замер. Что-то было странное, но что?