Практическая психология.Конт

Самое страшное для живых — это принести матери погибшего воина скорбное известие. Как можно утешить мать, потерявшую ребенка? Как можно убрать невыносимую, раздирающую боль, которая рвет сознание на части, которая несравнима с болью физической? Ты стоишь перед нею живой и поэтому чувствуешь себя виноватым, а ее сына больше нет, и никогда он не переступит порог родительского дома. Для нее это утрата навеки, и любые слова утешения для убитой горем матери — это пустые звуки. Берт был жив, Виктория очень на это надеялась, всю дорогу отгоняя от себя темные видения, даже не допуская мысли о том, что с ним может случиться несчастье. А если он жив, она вытащит его из любого плена, выкупит из любого рабства. И пусть Берт — трепло, бабник и разгильдяй, но он — ее трепло, бабник и разгильдяй, ее человек, а Виктория Викторовна Вавилова никогда своих не бросает. Злость на виновных в похищении Берта вытеснила из желудка беспокойство и жалость, к Нанни подошел не испытывающий чувство вины мужчина, а собранный, хладнокровный владетель.

— Нанни, он жив, но в плену.

Женщина всхлипнула и вдруг начала оседать, схватившись одной рукой за сердце, конт едва успел подхватить ее на руки.

— Друида! — заорал он, ногой распахивая дверь и врываясь в первую же комнату.

Виктория испугалась. Если это сердце, то что они смогут в этих условиях?

— Нанни, не смей! Слышишь меня? Не смей умирать! Я тебе этого не прощу! — шептал конт, осторожно укладывая женщину на чью-то кровать. — Где лекарка? — заорал он в раскрытую дверь. — Воды! Принесите воды! Чтоб вас дьявол побрал! — выругался Алан по-русски.

В комнату испуганно зашел Дар с глиняной кружкой, Виктория выхватила у него кружку и недолго думая выплеснула ее содержимое Нанни в лицо. Женщина тихонько застонала.

— Дар, еще! И найдите друиду!

— Её Ольт ищет, кир Алан, — тоненько ответил мальчишка, втянув голову в плечи и словно скукожившись.

— Папа, а не кир. — Конт поманил к себе Дара и, пока никто не видит, крепко его обнял. — Я твой отец, — шепнул он ему на ухо. — Беги, принеси еще воды.

Мальчик смущенно кивнул и с облегчением выбежал из комнаты. Папа... придется привыкать, что теперь она папа, а не мама, и не тискать сына на виду у всех, да и наедине нужно следить за собой.

В комнату вошла друида — бледная, осунувшаяся, с синяками под глазами. Ворожея тяжело опиралась на плечо Ольта, но взгляд зеленых глаз был ясным, следом за ними прошмыгнула девочка в рабском платье, она несла пахнущий травами мешочек и кружку с горячей водой.

— Да что с вами всеми приключилось! — не сдержался Алан, взмахивая руками. — И ты? Ты тоже заболела? — Ворожея по-кошачьи фыркнула, и Виктории стало стыдно. Как она могла забыть? Друида потеряла силы, когда делала для нее оберег. Сегодня утром она даже разговаривать не могла. — Прости, — покаялся конт. — Но не к кому больше обратиться. Нанни перенервничала из-за Берта. Когда она очнется, скажи ей, что я его вытащу из плена, скажи, что Рэй гонится за разбойником, похитившим его, скажи, что я клянусь честью, что не брошу Берта.

Друида кивнула и знаками показала, чтобы конт уходил и Ольта с собой прихватил. Виктория не заставила себя упрашивать, а малодушно ретировалась, чтобы не видеть горя в глазах Нанни.

Конт помылся в мыльне с помощью Ольта, но ему пришлось долго сидеть в холодном предбаннике, пока мальчишка искал чистую одежду. В итоге он принес халат и замшевые полусапожки, потому что не нашел, где Берт хранит хозяйский гардероб. Поужинать Алан хотел в спальне, собираясь по пути зайти к игушу, поговорить об обычаях горцев и о племени Черного Ястреба. Рэя расспросить Виктория не успела, да и не до того было. Однако стоило конту появиться во дворе, как его остановил Взывающий и угрюмо сообщил, что поминальный костер готов, и ждут только его — хозяина Крови. Слава Ирию, заплаканная Эльса принесла почти голому конту штаны и красную рубаху, очень напоминающую Виктории цыганский наряд, пришлось спешно переодеваться и выходить за ворота. Там уже ждали контесса Литина в красном платье и испуганный, гладко причесанный Дар в такой же рубашке, как у отца. Кирена улыбнулась мужу, он предложил ей руку, второй ухватил Дара за трясущуюся ладошку и решительно направился к стоящему в отдалении брату Взывающему. Красный цвет преобладал в одеждах присутствующих на похоронах, и Виктории поняла, что это — цвет траура.

Погребальные костры сложили сразу за крепостной стеной. Никто не плакал, наоборот, со всех сторон звучали пожелания легкого путешествия в мир Вадия, некоторые передавали приветы своим близким, мужчины давали мертвым скабрезные советы, как им стоит развлечься на другом берегу реки Забвения. Виктории все это было внове, и она с любопытством крутила головой. А потом был общий поминальный стол из составленных в ряд козел, накрытых деревянными щитами. За него пригласили даже рабов, правда, посадили их отдельно — в самом конце, и угощение на их столах было значительно скромнее, чем на половине, где сидела семья конта.

Ни Нанни, ни друиды, ни брата Искореняющего за столом не было, что не ускользнуло от взгляда конта. Ладно женщины, но где слуга божий? Разве он не должен помочь духам умерших переправиться на другой берег? В голову тотчас полезли подозрения. Виктория собиралась спросить Взывающего, куда подевался Алвис, но ксен словно чувствовал и старательно избегал конта. Ну и черт с ними! Она устала, как же она устала! Выпитый бокал вина вызвал непреодолимую сонливость, и конт постарался незаметно исчезнуть из-за стола. Незаметно не получилось...

— Кир Алан. — Куда подевался бойкий голосок Светики? — Кир Алан, простите меня, бестолковую дуреху!

Девушка ждала его у двери в спальню с охапкой постельного белья и начала громко каяться, как только конт появился у лестницы. Воин, несший караул у двери в комнату игуша растянул рот в улыбке, наблюдая бесплатное шоу. Виктория ему даже позавидовала, стражнику — развлечение, а ей, вместо того чтобы упасть в кровать, выслушивай перепуганную глупышку.

— Я же не знала, что вы конт, думала, что воин с дежурства сменился. А вы... вы даже не сказали, а я вас по руке. — Девушка захлюпала носом. — И совочком чуть не ударила, да мне не жалко тех яблок было, вы не подумайте, хотите я вам миску начищу? Только не выгоняйте. — На последних словах Светика "пустила петуха".

— Да не сержусь я, — улыбнулся конт, заходя в комнату.

— Честно? — служанка моментально перестала плакать, не дожидаясь приглашения проскользнула в комнату, зажгла свечи от настенного факела в коридоре и принялась перестилать постель. — Пока Берта нет, я вам прислуживать буду. Вы сразу меня зовите, если вам что-то понадобится. Вот! — Она расправила простыню и повернулась к конту. — Давайте я помогу вам раздеться. А потом вы ляжете, а я вам спинку почухаю, чтобы спалось хорошо. Мне мамка всегда спинку чухала, когда я была маленькая.

Виктория про себя хохотала, она видела Светику насквозь, сама такой была много лет назад. Молодой и самоуверенной, и считала, что мужчины постарше покупаются на ее хитроумные планы по завоеванию их сердец, а не на ее молодое тело и смазливую мордашку, не понимая, что они просто принимали правила игры и делали вид, что не осознают, кто кого на самом деле ловит на наживку. Спинку она конту погладит! А может, согласиться? Фигурка у нее очень аппетитная, и телу нравится. Телу может и нравится, а вот мозгам нет, одернула она себя. Так и до раздвоения личности недалеко. Мужское тело, реагирующее на смазливых девиц, и женская психика, не приемлющая этих самых девиц как сексуальный объект. Здравствуй, шиза!

— Милая, сегодня я слишком устал.— Конт обнял Светику за плечи, чмокнул в щеку и подвел к двери. — Разбуди меня на рассвете.

Спала Виктория отвратительно. Постоянно просыпалась, прокручивая в уме прошедший бой и события, следующие за ним, в голову лезли мрачные мысли: не слишком ли мало людей поехало с капитаном, жив ли Берт, как себя чувствует Нанни, что узнал Алвис? И вновь по кругу... Заснула она лишь под утро и проспала почти до полудня. Светика попыталась разбудить конта на рассвете, но была обругана и выставлена за дверь.

Рэй появился лишь к обеду. Весь в крови, на взмыленной лошади, но счастливый, словно выиграл в лотерею миллион. Через седло одного из заводных коней было перекинуто тело.

— Взяли Болта, — довольно сообщил он, когда Виктория поспешила к нему навстречу. — Только упертый, уррод, говорить не хочет.

— В пыточную, — коротко бросил конт. — И позовите Искореняющего, это по его части.

Рэй сбросил пленника с лошади, парой сильных пинков привел тело в вертикальное положение и погнал разбойника в тюрьму.

— Кир Алан, — подбежал воин, которого конт послал за Алвисом. — Брата Искореняющего нет в замке. Он уехал вчера спустя рыску после того, как вы вернулись, и с тех пор не появлялся.

— Кто-нибудь знает, куда он направился? — подозрения начали множиться, словно многоголовая гидра, стоило отмести одно, как на его месте возникало несколько других.

Воин лишь руками развел.

Делать нечего, придется самой задать пленнику несколько вопросов. "Соберись! Ты сможешь", — приказала себе Виктория, направляясь в подвал под донжоном, на ходу отдавая приказы спешащему за ней воину:

— Палача ко мне! — Пропади оно все пропадом! Разве этого она хотела? — И скажи Рэю, чтобы не уходил.

Перед входом в тюрьму она задержалась, сделала несколько глубоких вдохов, замедляя ускорившиеся сердцебиение, и решительно шагнула за порог. Болт — бандит, убийца и садист, и от его признаний зависит её жизнь и жизнь её людей, так от чего она раздумывает? Здесь нет "сыворотки правды" или других психотропных препаратов, способных развязать язык, поэтому действовать придется по старинке — тонкой иглой и раскаленным железом. Но не забыть поинтересоваться у друиды, вдруг в этом мире тоже растет конопля?

ГЛАВА VIII

Девять дней трудились братья, а на десятый

отправились в Небесные чертоги отдыхать.

Похвалил Отец их и дал каждому по мечу волшебному,

и силой наделил их.

Золотой меч Ирия мог разить врагов молниями,

а черный меч Вадия мог поглощать тьму и насылать ночь.

Сошлись братья в бою шутливом, и ни один из них не победил.

И сказал Отец-Небо: "Сила ваша равна,

и быть вам неразлучными соперниками во всем и всегда".

VIII Песнь Жития

— Видать наш конт еще после болезни не отошел, сбледнел чего-то, а раньше сам любил с пленниками поразвлечься.

Рэй и замковый палач посторонились, пропуская двух рабов, которые выносили из тюрьмы завернутое в рогожу тело. Труп закопают за воротами у выгребной ямы, чтобы дух мерзавца никогда не смог найти дорогу в царство Вадия.

— Может, правду бабы болтают, а, капитан? — продолжил палач прерванный разговор, пытаясь оттереть наслюнявленным пальцем рыжее пятно на рукаве рубашки. — Будто старый конт не любил сына и анчуту на него наслал, а как помер, и тварь исчезла?

— Бабы — дуры, — хмыкнул Рэй, выуживая из кармана здоровенную кривую морковку. — И ты дурак, коль бабские сплетни слушаешь, будь в молодом Валлид анчута, брат Взывающий давно бы определил. Я так мыслю — как юный Алан надел цепь владетеля Крови, так он и изменился. Ответственность — она всех делает взрослее.

Мужчины замолчали, каждый думая о своем. Рэй хрумкал морковкой, с одобрением поглядывая на Райку, которая развешивала на натянутой между двумя столбами веревке выстиранные полотенца.

— Эх, хороша! — Проследил за его взглядом палач. — Завтра же день Маруаны, уже выбрал, с кем на сеновал пойдешь?

Рэй усмехнулся в бороду. Выбрать-то он выбрал, да как бы мокрым полотенцем по роже не получить, как в прошлом году. Капитан отбросил морковный хвостик в сторону и, широко зевая, усмехнулся.

— Я поближе к котлам, ты же знаешь.

Мужчины переглянулись и заржали. Эту историю знали все старожилы. Когда они только прибыли на фронтир, Рэй приударил за тогдашней кухаркой и перед праздником, расчесав бороду и смочив кудри водой, пришел к ней с медным колечком в кармане, чтобы заранее договориться о свидании на праздник. Девушка отнеслась к нему благосклонно, но пожаловалась, что не успевает отмыть котлы. В то время слуг было мало, рабов еще меньше, и Рэй, в предвкушении приятного дня и не менее приятной ночи, тут же вызвался помочь. Кухарка оказалась ушлой и задействовала добровольного помощника в полную силу. Ночь он провел на кухне, начищая до блеска котлы и чугунки, а утром вдруг осознал, что ни сил, ни желания идти на гульбища у него нет. Так девица его и не дождалась, а воин счастливо проспал весь день в казарме.

* * *

— Мне нужно немного позитива, — пробормотал Алан по-русски, выходя из подземелья и вдыхая полной грудью воздух. — А думать я буду потом. Все потом... Боже, как я хочу напиться! Может, изобрести самогонный аппарат?

Так, бубня себе под нос, он просто шел, не обращая внимания на воина, который по кивку капитана пристроился конту в спину, и на слуг, которые начинали кланяться еще издали. Очнулась Виктрия лишь у красной скалы, с которой несколько дней назад на голову конту свалился камень. Виктория подняла голову, оглядываясь. Из верхнего окна донжона торчали плечи большого стационарного арбалета, направленного в сторону скалы. Рядом с ним мелькала голова стража. Значит, Рэй все же озаботился наблюдением за опасным местом. Надо разметить наверху место под строительство постоянного поста, этим сейчас она и займется.

— Кир Алан, — раздался сзади мужской голос. — Не рисковали бы вы. Коли вам надо на верх, то тропа есть окружная, на коне за рыску доберетесь.

Виктория оглянулась. Воин, который ходил за контом тенью, обеспокоенно смотрел на сумасшедшего хозяина.

— А как сорветесь? Вона какая высота.

— Не сорвусь. Принеси веревки.

Воин покачал головой, но приказ выполнил. Виктория не сомневалась, стоит ей оторваться от земли, как Рэй будет знать, что его чокнутый воспитанник вновь полез Вадий знает куда.

Конт потянулся и ухватился за первый выступ. Сосредоточившись на подъеме, Виктория наконец-то смогла прогнать из памяти видения растянутого на дыбе грязного тела.

Наверху ничего не изменилось — острые скалы, поросшие редким кустарником, и глубокая синева над головой. Она нашла относительно плоский валун, стянула с плеч мокрую от пота рубаху и улеглась разгоряченной спиной на теплый камень, глядя в небо.

Вожак бандитов знал не так уж и много. С заказчиком он повстречался в "Лесном Коте". Рэй сказал, что это постоялый двор в дне пути от Крови. Клиент сам подошел к Болту пять дней назад. Лицо он прятал под капюшоном плаща, но бандит клялся обоими богами, что мужчина — выходец из Мирии. Болта заинтересовал легкий акцент, и он постарался разузнать о заказчике как можно больше. Одна из служанок за пару монеток поведала, что незнакомец появился в едальне за рыску до них и сразу ввязался в драку с одним из завсегдатаев. Положил он задиру одним ударом руки по горлу, но, когда дрался, капюшон сполз, и она рассмотрела карие глаза и черные волосы. А еще у него была татуировка на внешней стороне предплечья — широкий полукруг, больше девушка рассмотреть не успела, слишком быстро заказчик опустил рукав плаща. Он предупредил Болта, что его банда будет уничтожена, и предложил выкупить жизнь в обмен на жизни двоих — конта Алана Валлид и его доверенного слуги Берта. Конта желательно было взять живым и доставить в бухту Острых Зубов. Если живым не выйдет, то прирезать, отрубить правую ногу до колена и передать ее посланнику, который будет ждать в условленном месте. Берта убить на месте. Незнакомец пообещал, что конт будет с малым отрядом, и точно указал место, где его нужно ждать. Предупредил, что Валлид левша, прекрасно владеет двуручником и пообещал заплатить десять золотых за конта живого и пять за его ногу. Ватажник согласился. Но он не собирался рисковать своей жизнью и выступать против Валлид в одиночку. Три года в дружине одного из баронов и пять лет в наемниках сделали его хорошим мечником, но не настолько хорошим, чтобы противостоять конту, которого учили владеть мечом с детства, поэтому Болт отобрал пятерку самых доверенных людей, бросив остальных на расправу барону Линя. Они успели перепрятать общак, но когда Болт отправил подельников за контом и вернулся за казной, он нашел пустой тайник. Двое из разбойников оказались хитрее главаря. Да еще и конта взять не получилось. Но, как говорят местные, — лучше крепкие лапти, чем дырявые сапоги, поэтому, оставшись один, ватажник решил получить хоть что-то. Берта он продал в рабство за полтора золотых. Назвал цену в расчете на долгий торг, но горцы расплатились не торгуясь, что было на них вообще не похоже. Этот момент больше всего поразил Рэя, и он выдвинул сразу несколько версий. Первая и самая обнадеживающая — горцы знают, что это любимый слуга Бешеного Алана и рассчитывают на большой выкуп, а значит, постараются до переговоров сохранить Берта в целости и сохранности. Вторая — вожди хотят узнать, как можно взять Кровь, замок ведь стоит на землях племени Черного Ястреба, поэтому, церемониться с Бертом они не будут. После того, что она увидела в пыточной, эта версия пугала Викторию больше всего. А еще Рэй с совершенно серьезным видом предположил, что этим козапасам просто понравился белобрысый красавчик, и они купили его для утехи. Увидев перекошенное лицо конта, он быстро добавил, что, может, Берта просто пустят на разведение. Есть, мол, у них обычай такой — вливать в племя кровь со стороны, отдавая симпатичных пленников самым страшненьким женщинам, чтобы улучшить породу. Этот вариант нравился Виктории еще меньше, чем второй.