Фанфик по Strongest Disciple Kenichi

Но Сакаки показал, что острый слух — прерогатива не только высоких усатых типов:

— Недавно кое-кто спрашивал, почему я не водитель... Сейчас ты почувствуешь ответ на своей шкуре! А еще меня все время попрекают, будто я мало времени уделяю ученику, так что...

— Последнего я точно не говорил! — запротестовал было парень, но в ответ послышался лишь дьявольский хохот.

Парень обернулся, ища поддержку в лице китайца, но тот лишь виновато пожал плечами и ткнул в сторону салона, мол, ничего не могу поделать, так надо. А вот Акисамэ в этот раз был не чужд "состраданию":

— Отработку штрафа отложим на завтра, а сегодня после обеда, ближе к вечеру, у тебя будет тренировка с Сигурэ, — подсластил он пилюлю, умолчав о том, что, скорее всего, она будет в разы труднее... или опаснее.

Глава 8.

Когда раздался стук в дверь, единственная среди мастеров Редзанпаку представительница прекрасного пола занималась медитацией. Испарина, проглядывающая из-под черной челки, ясно говорила о том, что подобное времяпрепровождение в исполнении Косаки несло куда более глубокий смысл, чем казалось не искушенной зрительнице, в роли которой выступала незнамо зачем залетевшая муха... Разумеется, посетители не стали для девушки неожиданностью: она засекла вернувшихся обитателей додзе, едва те зашли в главные ворота.

— Входите... — Одновременно с этим приглашением раздался слабый свист, и назойливое жужжание прекратилось: довольно сложно махать крыльями, когда они летят рядом, но отдельно от тела.

— Получи и распишись, — на пороге показался Сакаки, а перед ним, пошатываясь, стоял придерживаемый за плечо ученик.

Косака была как обычно немногословна. Но слегка приподнятая правая бровь словно говорила: дескать, а что мне с ним с таким делать?

Поскольку мастера были знакомы не один день, "сурдопереводчик" крепышу не понадобился.

— А я почем знаю? — дернул он плечом. — Меня попросили — я доставил, дальше — не мое дело... И вообще, мне пора: у меня там пиво стынет... — школьник внезапно лишился поддержки наставника, и мало того, тот еще "легонько" подтолкнул парня, который не горел желанием входить в комнату, изобилующую колюще-резаным оружием, разбросанным на первый взгляд (да и на второй тоже), где ни попадя.

Каким бы ты ни был мастером, быстро выйти из "продвинутой" позы лотоса у тебя не получится...

"Есть в жизни счастье", — понял Сирахама, влетая головой в грудь наставницы и опрокидывая последнюю на спину. "Жаль, что оно будет таким коротким и окончится, скорее всего, вместе с той самой жизнью..." — подумал он, распластавшись на девушке, которая по всем признакам одела кимоно прямо на голое тело...

Сзади послышались хрюканье, подозрительно напоминающее сдавленный смех, а затем и шорох задвигаемой двери.

А сам парень не торопился вставать со столь удобного ложа, намереваясь перед смертью, если не "вкусить" запретного плода, так хоть вдоволь его пощупать. "Хочется верить, она меня не больно зарежет", — понадеялся он и, собрав остатки своей воли в кулак, отвел глаза от приоткрывшихся в результате падения "холмов", дабы взглянуть на девушку. Выражение фиолетовых глаз абсолютно не читалось, что, насколько знал Сирахама, было для Сигурэ естественным состоянием.

— Кеничи... — он скорее уловил по движениям губ, чем услышал свое имя.

Но завороженный взглядом ученик не смог вымолвить ни слова, хотя и попытался. А вот его руки наоборот — проявили необычайную активность и, расценив произнесенное имя в качестве приглашения к действию, потянулись к маячащим прямо перед носом грудям (разумеется, чисто для того, чтобы сравнить оригинал и изображение на подаренной Кенсеем фотографии).

— Кеничи! — на этот раз девушка повторила громче и почему-то голосом Кенсея, а ее лицо (равно, как и все вокруг) стало размываться...

"НЕТ!" — мысленно закричал парень, мгновенно догадавшись о природе данного явления (благо дело было далеко не в первый раз), и, чувствуя, что вот-вот проснется, вцепился в манящие бугорки...

"Опять опоздал", — с тоской констатировал он, когда картинка перед его глазами пропала, а руки вместо вожделенной груди ощутили покрывало кровати. Перевернувшись на спину, Кеничи раскинул руки и, открыв глаза, с отрешенным видом уставился в потолок. "Ага, как же, блин, "не смогла увернуться"! Скорей уж это я долетел бы до нее в ленточном виде..." — передразнил он самого себя. — "И ведь снова на самом интересном месте! Везет же тем, кто не помнит свои сны, а мне вот мучайся каждую ночь... Хоть и сладкая эта пытка, но, в конце концов, я же не мазохист!"

— Кен-тян! Мию зовет ужинать! — А вот голос китайца в отличие от полуголой красотки никуда не делся.

— Иду, — откликнулся парень.

Кому-то могло показаться странным, что подопечный мастеров Редзанпаку нагло дрых в послеобеденные часы, в то время, когда ему полагалось вкалывать в поте лица. Кому-то, но не самому Сирахаме: уж он-то знал, чем обусловлена эта поблажка. "Эх, многое я бы отдал, чтобы заявленная "ночная тренировка с Косакой-сенсеем" оказалась именно тем "упражнением", которое я не могу закончить уже четвертый сон подряд, а не очередной игрой в счеты моими ребрами..." — вздохнул Кеничи, с очевидной неохотой поднимаясь с кровати.

— Скверно выглядишь, ученик, — оценил китаец состояние вышедшего в коридор школьника. — Что-то ты не слишком похож на человека, проспавшего четыре часа. У тебя такой вид, словно только что закончилась одна из экспериментальных тренировок Акисамэ.

Парню не пришлось ничего придумывать в ответ, и он просто озвучил правду:

— После устроенной "корриды" мне и дня не хватит, чтобы отдохнуть, не то что парочки часов дремоты да еще и в самую жару...

— Ты смотри, Коэтсуджи подобное не ляпни. В его словаре нет такого понятия как "перерыв в обучении", к тому же на целые сутки, — предупредил Кенсей.

— Да, я уже догадался, — выдал кривую улыбку ученик, припомнив результат вчерашнего торга — внесение "короткой" четырехчасовой разминки в расписание трех выходных, чуть ли не на коленях вымоленных у белоглазого деспота.

— Хе-хе! То ли еще будет, Кен-тян, то ли еще будет! — Гримаса на лице подопечного не осталась не замеченной мастером. — Ты вероятно не в курсе, но твоя "олимпийская" подготовка начнется только завтра, а сегодня это так... прелюдия.

Эта новость парня нисколько не воодушевила, а посему он не стал развивать тему и выяснять подробности, здраво рассудив, что у него еще будет целая неделя на то, чтобы на своей собственной шкуре познать разницу, а пока можно слегка расслабиться... Впрочем, совсем забывать о грядущей тренировки парень не собирался.

— Кстати, Кеничи. — Китаец словно подслушал, о чем или, вернее, о ком только что подумал ученик, и спустил его с небес на землю. — На твоем месте я бы не слишком налегал на еду: я тут недавно видел, как Коэтсуджи обговаривал с нашей черноволосой прелестницей детали некоего вечернего занятия... Выводы делай сам.

По мнению Сирахамы, вывод тут мог быть только один, и напрашивался он уже давно — хватать манатки и драпать куда подальше... но всем известно, что осмелившийся "сменить коня на переправе" рискует огрести от всего "табуна" разом! Сравнение мастеров с лошадьми было настолько не к месту, что губы школьника сами собой растянулись в улыбке.

— Вот это настрой! — хлопнул его по плечу Кенсей, а потом, украдкой оглядевшись, с заговорщическим видом поманил парня, призывая его нагнуться.

Поскольку в этой просьбе не было ничего зазорного, Кеничи склонился к шляпе невысокого китайца. А тот решил малость подсластить горькую пилюлю:

— Если к концу занятия с Сигурэ останешься на ногах, получишь привилегированный доступ к моей подборке фотографий!

Поступи такое предложение несколько дней назад, это, может быть, и вдохновило бы парня, но теперь, когда его мучали эротические "кошмары", лишать себя остатков сна он был не намерен, поэтому, следуя воле хозяина, энтузиазм вяло трепыхнулся, но на большее его сил уже не хватило...

— Мне бы чего повесомее... — протянул русоволосый школьник, но намекнуть на уменьшение количества тренировок не успел.

— Прости, Кен-тян, но тебя еще рановато допускать к секретной коллекции, — с неподдельным сожалением произнес китаец: мастер Кенсей, как обычно, был на своей волне.

Пронесшийся по додзе громкий окрик Сакаки положил конец их затянувшейся остановке.

— Эй! Если сами не хотите жрать, так и скажите! Но морить голодом Апачая — это распоследнее дело! Он уже начинает приглядываться к соседям!

— Пойдем, Кен-тян, — китаец цепким движением ухватил ученика за локоть и повлек за собой. — Иначе, действительно, останемся без ужина...

Неделю спустя, среда.

Все оказалось не так плохо, как поначалу представлялось Кеничи, даже более того: в сравнении с картиной семидневной давности, которую рисовали перед ним мастера, искомую седмицу можно было считать внеплановыми каникулами. Многократные повторения разнообразных движений, величаемых не иначе как "фундаментом боевых искусств", на фоне предыдущих тренировок выглядели, мягко говоря, бледно. Да, он по-прежнему валился с ног от усталости по истечении пары-тройки часов занятий, но зато перед Сирахамой ежечасно не ставили непосильных задач, от одного упоминания о которых у него наверняка поджимался бы хвост, и топорщилась шерсть, обладай парень этими частями тела. Впрочем, полностью избежать "разминочных" упражнений ему так и не удалось: в этом вопросе белоглазый демон был категоричен.

В то время, пока Кеничи нежился в кровати, блаженствуя от приятной истомы, которую испытывает любой труженик утром выходного дня, его наставники подводили неутешительные на их взгляд итоги.

— Хуже, чем предполагалось, но лучше, чем могло бы быть, — как и следовало ожидать, Акисамэ первым взял слово. — Я так и знал, что его тело еще не готово. Придется снова пересмотреть план тренировок...

Сакаки, который тоже принимал участие в "олимпийской" подготовке, вопреки обычному легкому пофигизму был мрачен, словно наконец-то решил оправдать свой бандитский облик.

— У него, как я и говорил, руки растут не из того места! — заявил он, воспользовавшись удачно подвернувшейся паузой.

— Тут можно поспорить, — возразил его сосед справа — коротышка в зеленом костюме, — но я не буду. Просто смирись — ты настолько никудышный учитель, насколько это вообще возможно. Чем наводить напраслину на ученика, лучше бы брал пример с Апачая: каких-то пара дней, и Кен-тяна уже можно принять за человека, не один месяц практикующего муай-тай!

— Не преувеличивай, старик, — поморщился парень, которого, несомненно, задели слова китайца. — С какой стороны ни посмотри, а он полнейшая бездарность.

— Апачай не согласен с Сакаки... — крепыш с пшеничного цвета волосами умудрялся говорить и одновременно жевать два бутерброда, причем оба были с соседних тарелок: блюдо, стоящее перед ним, блистало девственной чистотой. — Кеничи нужно больше практики, он пока не понимает, как использовать то, чему мы его учим!

— Вот-вот! Устами младенца глаголит истина! — поддакнул Кенсей. — А с практикой у парнишки никогда проблем не было: готов поспорить на свою коллекцию, что возможность отточить новообретенные навыки у него появится в первый же учебный день...

— Да из него каратист, как из меня балерина! — не сдавался несостоявшийся учитель и в доказательство своей непричастности к касте стройных танцовщиц поиграл мускулами на груди, чей рельеф был хорошо заметен благодаря не застегнутой жилетке.

— К Кен-тяну нужно найти верный подход, но тебе и это не поможет: твое "карате" умеет только пиво хлебать.

— Пойдем, выйдем во двор, и ты повторишь мне это еще раз, старик! — Несмотря на столь грозный призыв, сам Сакаки даже не дернулся к выходу.

— Вот еще... Я дерусь только с женщинами. С красивыми. А ты...

— Кенсей... в чем-то прав, — в дружескую перепалку проскользнул тихий девичий голосок: юная мастерица холодного оружия чуть ли не впервые принимала участие в подобных посиделках. — Если ученик не выказывает... должных результатов — не вина ли это, прежде всего, самих наставников?

— Хо! Отлично сказано, Сигурэ-сан! Но определенного рода проблема тут все же присутствует, — очнулся Коэтсуджи, сменив отрешенное выражение лица на сосредоточенное. — По должному размышлению я пришел к выводу, что тут снова прослеживается влияние амн... — тут последовал короткий взгляд на продолжающего подчищать запасы пищи Апачая, и мастер джиу-джитсу сразу исправился, — кхм, да... виновата небольшая смена приоритетов, произошедшая у Кеничи-куна. Как все мы помним, изначально парень все же с большим азартом подходил к дракам, а теперь, после нескольких неудачных поединков, все его помыслы направлены на самооборону...

— "Главное не победа, главное — выживание", — подсказал Кенсей новый девиз Кен-тяна.

— В точку, — согласно кивнул главный тренер "олимпийской сборной". — С одной стороны, это хорошо: он не ожесточился и не зациклился на мести, которая до добра еще никого не доводила. Но с другой стороны... Сражения не выигрываются одной защитой: "Не упал противник — упадешь ты", и нам нужно как-то донести эту простую мысль до ученика.

— Ничьи тоже бывают — Апачай знает!

— Ага, только отличаются от поражения лишь тем, что там падают оба, — буркнул накаченный брюнет, с недовольством наблюдая, как безостановочно работающие зубы второго соседа перемалывают последний бутерброд: именно в этот момент по закону подлости Сакаки захотелось перекусить.

— На самом деле не такая уж это и проблема, — отмахнулся, в прямом смысле слова, Кенсей. — Понимание придет в свое время, с опытом. К тому же есть еще один возможный исход поединка — выиграть до его начала...

— Если ты про Старейшину, то он вне категорий, — сразу догадавшись, к чему клонит китаец, Акисамэ решительно отмел предложенный вариант. — Что-то противники Кеничи-куна не падают в обморок при виде парня, скорее наоборот...

— Ты не веришь в нашего ученика! — возмутился коротышка-мастер, но сделал это как-то слишком очевидно, наигранно (сам он, конечно, верил в Кен-тяна, но не до такой же степени!) — Надо смотреть в будущее! В перспективу!

— Угу, и лет через... дай-ка подумать, — Коэтсуджи воздел глаза к потолку и зашевелил губами, сделав вид, будто что-то высчитывает. — Да. Примерно эдак через пару тысяч лет непрерывного самосовершенствования, он сможет достигнуть половины силы Фуриндзи-доно.

— Через три и до четверти, — поправил его Сакаки.

— Через четыре и до десятой части, — включился в игру Апачай, которому наскучило пытаться найти еду там, где ее уже не было.

На следующие две минуты над столом трапезной воцарил обычный треп тот самый, что обычно называют дружеским.

— Никогда... — Сигурэ эффектно поставила точку в затянувшейся баталии.

— Ну, хоть кто-то меня понимает! — обрадовался Сакаки. — Я ж говорю — пока не переставит руки на нужное место, толку не будет!

— Не в этом дело... — Голова девушки мягко качнулась из стороны в сторону. — Без нас он ничего не сможет. И речи не может быть ни о каком "самосовершенствовании"... Сирахама из того типа людей, которые хорошо работают только из-под палки... Даже к важным и нужным вещам, особенно касающимся их самих, они относятся без должного пиетета. Это наследственное...