Эльфовладелец

Молодой мужчина принялся тщательно изучать чек. В голову сразу же полезли неприятные мысли. А что если бумага — просто фальшивка. Это же контрабандист, чего ему стоит подделать документы. Я же не специалист в этом вопросе, чем возьми.

— Извините, есть один вопрос...

Мне с трудом удалось сдержать полный разочарования стон.

— А нет, все в порядке. Подпишите тут и вот тут.

— Гора с плеч, — фыркнул я на крыльцах банка. — Пойдешь со мной в ратушу?

— Не, мне лень. Лучше обналичу свой чек, куплю нормального пойла и нажрусь. Надо же отметить наш успех. А завтра уволюсь к черту из школы и буду собирать манатки.

Я улыбнулся.

— Как справишься — жди на плантации.

— Заметано.

Ратуша представляла собой длинное двухэтажное здание, облицованное бежевым мрамором. Над плоской крышей реяло два флага. Видимо, страны и города. На ступенях лежала красная ковровая дорожка, у дверей дежурило двое полицейских.

Они не стали требовать документы — узнали в лицо. Лишь обыскали. Но к тому моменту я избавился от всего оружия.

— Приятного дня, господа, — сказал я, взявшись за дверную ручку. — Кстати, не подскажете, как найти человека, отвечающего за титулы?

Стражи порядка переглянулись. Один из них пробасил в пышные усы:

— Третья дверь налево.

— Благодарю.

Порой мне кажется, что все государственные учреждения строятся и декорируются по одному образцу. Ратуша мало чем отличалась от того же суда. Унылые коридоры с коричневыми стенами, пыльные паласы поверх паркета, цветы в кадках по углам.

Здесь, правда, перед каждым кабинетом стояли скамейки — как в земной поликлинике. Посетителей в столь поздний час было очень мало, а возле нужной мне двери и вовсе никого. Я постучался и заглянул внутрь. За столом сидел пожилой мужчина с зачесанными назад седыми волосами и усталым гладко выбритым лицом. На человеке был черный костюм и красный галстук. Чиновник занимался тем, что раскладывал документы по полкам — готовился идти домой.

— Рабочий день закончен, — монотонно проговорил человек, даже не взглянув в мою сторону.

— У меня очень важное дело.

Полный укоризны вздох:

— У всех дела исключительно важные.

— Но у меня действительно важное.

Человек набрал полную грудь воздуха, чтобы как следует отчитать наглеца. Поднял взгляд да так и застыл с надутыми щеками.

— Авелин?! Что ты тут делаешь?

Я проскользнул в кабинет и привалился спиной к двери.

— Хочу купить титул.

— Но... Тебя же лишили его два дня назад!

— Ну и что? Где написано, что я не могу купить его снова?

Чиновник поджал губу и потер подбородок. Наморщенный лоб и бегающие глаза говорили о тяжелой работе памяти. Наконец мужчина сдался.

— Действительно. Не припоминаю закона, который запрещал бы восстановление титула.

— А я не хочу восстанавливать старый. Хочу купить новый.

— Да неужели? — чиновник сцепил пальцы и подпер ими подбородок. — И какой?

— Дард.

Седые брови приподнялись.

— И где же ты взял такие деньги?

— Продал барахло из дома.

Собеседник вздохнул и откинулся на спинку кресла. Он так старался выразить жестами свое недоверие, что, кажется, перепробовал их все.

— Понимаешь ли, получение титула — дело небыстрое, — голос мужчины сделался мягким как бархат и тягучим как патока. — Требуется копия постановления суда о лишении. Она у тебя с собой? Можешь не отвечать. Затем надо снова принести клятву в присутствии не менее трех свидетелей и одного Наблюдателя. Ты привел их? Они ждут на скамейке в коридоре?

Я вздохнул и закатил глаза.

— Далее следует уплатить пошлину за бланк, чернила и сургуч для печати. Заверить у нотариуса черновой вариант титульной грамоты. Пройти психиатрическую экспертизу. Принести справку из полиции, что ты не привлекался по антигосударственным статьям. Пожертвовать в фонд малоимущих чиновников. И лишь потом, получив все бумаги и разрешения, оплатить стоимость титула. На все уйдут недели, если не месяцы.

— Да? А вы слышали новость? — спросил я.

— Какую именно? В последнее время слишком много новостей.

— Говорят, скоро цены на титулы вырастут. Дард будет стоить на пять тысяч дороже. К счастью, я заранее подготовился к такому раскладу. Жаль только, придется все заплатить в казну. Но что такое пять тысяч по сравнению с полусотней, правда?

Чиновник покачал головой и достал из стола какой-то документ.

— Раньше ты предлагал взятки лучше, Джен. Вот номер счета. Приходи завтра утром.

17

Места в холле почти закончились, а паланкины все прибывали и прибывали. Наряженные по случаю важного события слуги открыли двери нараспашку и выставили часть стульев на террасу. В этот раз обошлось без музыкантов, выпивки и угощений. Мероприятие проходило сугубо официально, безо всяких развлечений.

На аукцион собрались не меньше двух десятков местных землевладельцев. Тайры, дарды и даже раоляны — чаще в одиночку, но иногда с женами или любовницами. Костюмы строгие, белых и серых тонов — чтобы со стороны собрание не походило на похороны.

До начала оставались считанные минуты. Покупатели заметно нервничали. Много курили и мало общались между собой. В основном ходили по рядам живого товара и присматривались. Одни одобрительно хмыкали, другие разочарованно качали головами. Столь ухоженные и здоровые рабы явно обойдутся недешево.

Наконец последний посетитель занял свое место. Со второго этажа спустился сухопарый мужчина лет тридцати в длиннополом белом камзоле и накрахмаленном шейном банте. В руках он держал золотой колокольчик и миниатюрный молоток.

Колокол ударил трижды. Немногочисленные беседы стихли, гости повернулись в сторону аукционера. Тот низко поклонился и представился:

— Добрый день, дамы и господа. Моя фамилия — Эйвер. Если никто не против, мы начинаем. Итак, первый лот: земельный участок общей площадью пятьдесят сэн и этот замечательный двухэтажный особняк. Начальная цена — десять тысяч золотых.

— Пятнадцать! — выкрикнули с галерки.

— Решили пойти ва-банк, господин Калас? — улыбнулся Эйвер. — Кто больше?

Участники терли подбородки и кривили губы. Изрытая Свиньей плантация им была нужна как гхору пятый хвост. Но отказаться от торга, значит расписаться в собственной бедности. Гордость никому не позволила это сделать.

— Шестнадцать! — буркнул толстый усатый мужчина в котелке.

— Дард Марми — мое почтение. Кто больше?

Еще трое толстосумов подняли руки, доведя общую сумму до девятнадцать тысяч.

— Двадцать! — проскрипел сосед.

— Серьезный настрой на победу! Двадцать — раз. Двадцать — два...

Тихо звякнул колокольчик.

— Продано! Поздравляю господина Каласа с удачной покупкой.

Кто-то хмыкнул, кто-то улыбнулся во весь рот. Калас радостно захлопал сам себе, но остался без поддержки.

— Лот номер два, — Эйвер выдержал театральную паузу, будто никто не знал, что сейчас будут продавать. — Сотня прекрасных рабов — откормленных и сильных. Шестьдесят соблазнительных женщин и сорок умельцев-мужчин. Каждый из вас захочет обладать таким богатством. Поэтому невольники продаются полным составом. Стартовая цена — сотня за голову. Итого — десять тысяч золотых.

Калас поднял руку и затряс ею, словно ботаник на уроке.

— Ваша цена? — спросил аукционер.

— А можно купить одну эльфийку? Я заплачу за нее большую цену!

Стоящая вместе со служанками Триэль вздрогнула и прижала руки к груди. Повертела головой, но Джена нигде не было видно. Получилась ли его задумка? Успеет ли он?

Сестра едва заметно коснулась рыженькой плечом и подмигнула стеклянным глазом.

— К сожалению, нельзя, — продолжил Эйвер. — Но вы можете купить ее у победителя торгов!

Калас ехидно сощурился и посмотрел на невольницу. Глаза старика зловеще блеснули.

— Двенадцать! — отозвался пузатый старик, по обе стороны которого сидели весьма фривольно одетые красавицы.

— Жадничаете, господин Кирт. Ну же, вы только поглядите на этих прелестниц! А ну-ка, покажите самое интересное!

Эльфийки опустили головы и сняли платья.

— Не прикрывайтесь там! — рыкнул Эйвер. — Вы только взгляните! Какие совершенные формы, почти не изуродованные шрамами. Ну, по крайней мере спереди.

Мужчины одобрительно закивали и заулыбались. Любовницы и жены презрительно скривились.

— А где у них клеймо? — спросил кто-то.

Этот вопрос поставил аукционера в тупик. Пришлось велеть рабыням показать. Отметины в виде перечеркнутого круга оказались на внутренних сторонах бедер.

— Видите, какое замечательное решение! — Эйвер обвел обнаженных девушек рукой. — Совсем ничего не видно. Во время сладостных утех вас ничто не будет отвлекать. Если, конечно, вы не любитель эльфийского сока.

Мужчины захохотали, женщины ревниво надули губы.

— Тринадцать! — выкрикнул совсем молодой парень с длинными каштановыми волосами.

— Ах, какой блеск у вас в глазах, — пропел Эйвер. — Я просто ощущаю исходящие волны желания. Но такой гарем стоит дороже. Чтоб мне провалиться, если я не прав!

— Четырнадцать!

— Вы обижаете эту неземную красоту своей скупостью! Ну же, кто больше?!

— Двадцать тысяч!

Все оглянулись. У порога стоял невысокий мужчина в белом плаще. Он смотрел на носки своих высоких кожаных сапог с серебристыми шпорами и пряжками. Поэтому широкополая шляпа с черной лентой заслоняла лицо.

Из кармана серой жилетки свисала массивная золотая цепь. На кожаном поясе, придерживающем светлые штаны с черными лампасами — две кобуры с револьверами. Незнакомец держал руки так, будто пришел на дуэль, а не на торги.

Впечатлились? Ощутили крутизну? Да, это был я. Прибарахлился на сдачу. Ну а что, не ходить же постоянно как бомж.

— Итак, у нас солидная ставка от господина...

Я поднял голову. Богатеи сперва таращились на меня округлившимися глазами. Потом поднялся такой гвалт, что невозможно было разобрать слова. Одни вскочили и стали тыкать пальцами в мою сторону. Другие осадили Эйвера с просьбой вышвырнуть отсюда незваного гостя. Третьи и вовсе потянулись к оружию.

Аукционер безуспешно пытался призвать к порядку и колотил в колокол. Но тихий перезвон тонул в гуле толпы. Лишь после двух выстрелов в потолок посетители заткнулись.

— А за порчу имущества придется заплатить! — промямлил Эйвер.

— Без проблем.

Я спрятал револьвер и достал из-за пазухи титульную грамоту. Выставил ее перед собой словно какой-нибудь агент или сыщик. И подошел к ведущему сего мероприятия. У тех, кому удалось прочитать написанное на документе, буквально челюсть отвешивались.

— Да как такое возможно! — возопил Калас.

— Там, где есть деньги, не бывает ничего невозможного, — хмыкнул я. — Итак, продолжаем торги.

— Это возмутительно!

— Эльфолюб!

— Я отказываюсь участвовать в этом цирке!

— Позорище!

Восемь конкурентов покинули холл, сыпля ругательствами и угрожая "разобраться", а также "обратиться куда следует". Я молча провожал их взглядом. Пусть обращаются куда хотят. Скоро я буду очень далеко отсюда.

Эйвер нацепил монокль и долго изучал грамоту, но не нашел к чему придраться. Естественно, она же самая что ни на есть подлинная. Просто оформлена в ускоренном темпе за особо щедрое пожертвование в фонд чиновников.

— Печать и подписи настоящие, — обреченно вздохнул аукционер. — Дард Авелин, прошу занять свободное место. А мы продолжаем.

Настроение участников заметно испортилось. Я специально сел поближе к богатеям и наблюдал, как те пересаживаются подальше с кислыми физиономиями. Наверное, я все же энергетический вампир. Меня просто распирало от удовольствия. Чужой гнев божественен. Особенно, когда тебе ничего не могут сделать.

— Двадцать с половиной! — буркнул упитанный усатый джентльмен.

— Двадцать одна!

— Двадцать одна с половиной!

Ха. Народ явно планировал урвать рабов по дешевке. Не за номинальную стоимость, конечно, но и не за двести золотых за голову. Поэтому дальше планка повышалась очень медленно и почти остановилась на двадцати трех тысячах.

— Двадцать пять! — протянул я.

Начались перешептывания. Кто-то даже предложил соседу скинуться, но тот отказался. Толстяк встал, плюнул под ноги и прямым текстом послал меня подальше. Я не стал требовать сатисфакции. И так времени в обрез.

— Двадцать пять раз... Двадцать пять два..., — Эйвер дрожащей рукой утер пот со лба.

Ожидание затянулось. Ведущий обвел полупустой холл умоляющим взглядом. Поняв, что повышения не будет, пожал плечами и ударил колокольчик.

— Продано.

— Одевайтесь, девочки, — произнес я.

Служанки надели платья. Я думал, что Триэль бросится мне на шею и наградит страстным поцелуем, но она поступила иначе. В воздух взмыл сжатый кулачок, раздался пронзительный вскрик:

— Тахин!

Мигом позже это слово скандировал хор из сотни голосов. Под эти фанфары оставшиеся землевладельцы потопали восвояси. И увидели, что их носильщики вовсе не спешат впрягаться в паланкины. Они присоединились к братьям и выкрикивают мое прозвище. Пришлось велеть своим замолчать, иначе дело могло кончиться паршиво. Пара разъяренных гостей уже потянулась к оружию.

Я вышел на крыльцо и упер руки в бока. Свежий ветер развевал мой белый плащ. Ветер перемен. А на меня с надеждой смотрели сотни глаз. Я ощущал себя рок-звездой на концерте. Но я куда круче, чем рок-звезда. Я — Освободитель. Герой эльфийского народа. Человек, посеявший семена прогресса в этом сказочном, но очень похожем на наш мире. Рано или поздно они дадут всходы и все изменится к лучшему. Ну а пока...

— Калас, старый приятель! — я схватил старика за рукав и притянул к себе.

— Я тебе не приятель! — зарычал недруг. — Пошел вон с моей земли!

— Подожди минутку, не кипятись. Вижу, обвинения в лжесвидетельстве с тебя сняли?

Калас высвободил руку и отвернулся. Но с места не сдвинулся.

— Сняли. С божьей помощью.

— Понимаю. Сам очень люблю эту помощь. Она такая звонкая и блестящая...

— Чего тебе надо? Я занят!

— Слушай, есть деловое предложение. Хочешь пятьсот золотых за одного раба? Точнее, рабыню.

Старик обернулся и подозрительно сощурился.

— Она — лучшая из лучших. И я не собираюсь сдавать ее на растерзание. Ты же не для работы хочешь купить Кирру? А для мести.

Я качнул головой.

— Именно для этого.

— И ты думаешь, что после всего случившегося я просто возьму и принесу ее на блюдечке?! Да как ты смеешь мне такое предлагать! Шесть сотен и не монеткой меньше!

Я расплылся в довольной улыбке. Черт, а мне начинает здесь нравиться. Кстати, вы наверняка задались вопросом, откуда у меня столько денег? Ну что же — вот вам небольшая предыстория.

Сразу после договора с продажным чинушей я вернулся на плантацию, где меня дожидался Абель. Соратник выбежал навстречу, крепко обнял и затряс какой-то бумажкой прямо перед носом.

— Ты не поверишь, Джен! Ты не поверишь!

— Во что не поверю?

— Стенограмма твоего последнего слова взорвалась словно бомба! Ее напечатали все крупные политические газеты страны! На две я, кстати, подал в суд — они неправильно расставили знаки препинания, а это можно трактовать как намеренное искажение информации. Ну да не об этом речь.