Драко Малфой и Личное Проклятье Слизерина

Повинуясь интуиции, Драко упал на пол, перекатился, ткнул Крэбба палочкой под колено и вскочил на четвереньки за спиной у визгливой девушки. Она развернулась, и Малфой почувствовал, что ему опалили макушку. В следующую секунду визгунья присоединилась к своему парню. Малфой выпрямился, оглядываясь с диким видом.

-Упс! — хором выдохнули самые впечатлительные и сквозь их нестойкие ряды выдвинулись мрачные венгры в чёрных костюмах.

Драко запаниковал. Судя по лицам молодых вампиров, за бунт здесь полагалась как минимум смертная казнь. Значит, у него остался один выход, и он должен его отыграть.

— Авада Кедавра, — прошептал он, прилагая все усилия, чтобы палочка не дрожала в руках. — Авада Кедавра! — добавил он для тех, кто не расслышал с первого раза.

Вампиры расступились, дождались, пока Малфой сделает шаг к белокурой девочке своей мечты, а затем деловито и привычно заломили бунтовщику руки за спину и уложили лицом на каменный пол.

'Эльф!' — подумал Драко. — 'Теперь и мантия будет вся в пыли. Так жить нельзя!'

— Сплошные проблемы от тебя, Малфой, — вздыхала Милли. Драко осторожно приоткрыл пальцами один глаз.

— Достал он просто, — пожаловался мальчик.

— Надо было просто поставить его на место, — Милли старательно размазывала по его лицу какую-то липкую дрянь. Малфой облизнул перепачканные пальцы и перекосился:

— Это что — уксус?

— Нет, конечно, — рассердилась пятикурсница. — Уксус же пахнет! Это эссенция Снейпа, помогает при ожогах. Что, жжётся? Повыделывался перед Гуниллой? Думаешь, очень хорошо выглядел?

— При чём тут Гунилла?

— Я что, слепая?

— Могла бы хоть притвориться.

— И не собираюсь! Я всё теперь Паркинсон расскажу!

— Не вздумай! — Драко схватился за палочку. — Пэн не должна ничего знать!

— Ей и без меня скажут, — Милли встряхнула Драко за плечи. — Слушай, я тебя сразу предупреждаю, и не говори потом, что не слышал! Гунилла — не твой вариант. Это она только сейчас такая паинька, потому что в её школе очень строгие порядки. Она уже собирается проколоть уши.

— И что? У нас вся группа ходит в серёжках.

— Ну, понимаешь, у меня в каждом ухе только по одной, а она хочет сделать по три! И ещё губу и язык.

— Да ладно тебе! Она что, Pinky-девочка?

— А незаметно сразу?

— Нет.

— Скоро будет, — зловеще предостерегла Милли.

— Какая тебе разница? — устало пробурчал Драко. — Хотя, понимаю. Ты же болеешь за Пэн.

— Болеет у нас твой приятель, — Милли закрутила пузырёк и принялась вытирать пальцы. — Нет, не расчёсывай! Что ты как маленький! Будешь чесать — вообще ничего от лица не останется. Кстати, Пэнси мне писала, что навещала этого твоего друга, помнишь, ну, тихоня с задней парты?

— Помню, это Нат, — Драко постепенно закипал. — Что, кроме меня, совсем никто не может запомнить?!

— Ну, Пэнси про него вспомнила и зашла проведать.

— И её пустили?

— Не совсем, но взглянуть дали. В общем, похоже, в нашей группе скоро будет траур.

— Он умирает? — внутри у Драко всё перевернулось. Мир медленно и со вкусом разваливался, а он ничего не мог поделать. Милли только кивнула. Стрендж действительно собирался умереть.

Малфой открыл второй глаз и сжал кулаки, чтобы не вцепиться в горящее от противной едкой мази лицо.

— Слушай, некогда мне, — быстро произнёс он, нашаривая палочку. Милли отползла чуть в сторону, и Драко увидел узкое окно, через который она пролезла в подвал. Да, Милли-то где угодно пролезет, а вот? Остаётся надеяться, что за время болезни он успел сравняться худобой со Стренджем. Хотя бы в лучшие его годы.

— Я наружу, — он привстал, прикрывая голову от холодных капель, время от времени срывающихся с потолка. — Покажешь, как отсюда сбежать?

— Никак, — отрезала Милисента, — Крэбб, подонок, караулит. Они ждут твоего отца, он должен осуществить нечто вроде суда.

— Вот именно — нечто вроде. Тогда я точно ухожу, — Драко примерился и протиснул голову в окошко. Кажется, уши не пролезут. Что лучше — умереть с ушами или выжить без них?

— Лезь! — Милли подтолкнула мальчика в спину. — Ты что, замуровать меня здесь хочешь?

Драко выполз на сырую, тёмную кашу, в которую оттепель превратила чей-то садик, и помог выкарабкаться Милисенте. Девушка дрожащими руками поправила чёлку и огляделась.

— Вы здесь? — раздался свистящий шёпот, и Драко замер с открытым ртом. К ним из кустов выползла Гунилла.

— Шкаф ещё на воротах? — уточнила Милли. Гунилла непонимающе чирикнула что-то на своём языке, в ответ слизеринка руками очертила в воздухе фигуру Крэбба (прямоугольник 2 на 2 метра) и ткнула пальцем куда-то за угол. Гунилла понимающе кивнула и выудила из шиповника свою палочку.

— Не стой столбом, — процедила Милисента на ухо Малфою. — Бежать надо. Давай уже, соображай!

— Оглушить толстого, — предложила Гунилла.

— Убить его ко всем эльфам! — возразила пятикурсница.

— Не выражайся, — проворчал Драко и пополз за девушками вдоль живой ограды.

Крэбба поставили на ворота? Нет, люди, вы так не думайте. Крэбб эти ворота и образовывал. Потому что маленький магловский домик окружала ограда высотой не более фута, а вместо калиточки, которую Винсент случайно раздавил, возвышался он, прямоугольник два на два. Стоял он очень неудобно: лицом к дому, по стойке смирно, только глазки так и бегали влево-вправо.

— Может, в обход? — сообразил Драко. — С другой стороны, а?

— Тут сетка, — шёпотом ответила Гунилла, затыкая обожателю рот узкой ладошкой. — Только дорожка.

Драко некоторое время переваривал скандинавский акцент, потом до него дошло.

— Тогда давайте за мной!

— Уже даём, — раздражённо ответила Милли, вскакивая на ноги.

— Сполио, — прошептал Малфой, целя Крэббу между глаз и одновременно выставляя Живой Щит. — Катарси! Бегом, девчонки!

Крэбб рухнул, как подкошенный. Из дома высунулся какой-то японец, пришлось и его уложить.

— Зря ты так, — на бегу пропыхтела Милли. — Смотри, они теперь рассердились.

Драко перескочил через очередную карликовую изгородь, споткнулся, приземлился на все четыре конечности и мельком посмотрел назад. За ними, аккуратно работая локтями и коленками, бежали десятка два японцев.

— Катарси! — на всякий случай предупредил их Драко, и, кажется, попал: в узком переулке бежать толпой — не лучший вариант.

— Быстрей! — Гунилла схватила мальчика за рукав и потащила вперёд.

Я же не кентавр какой-нибудь, носиться тут как лошадь, думал Драко, ныряя в колючие кусты. От мантии остались какие-то жалкие лохмотья, по разорванным рукам текла тёплая липкая смесь крови и грязи. И опять я как чучело! Пол-Британии за тёплую ванну! И ещё половина — за свежие носки.

— Что ты там бормочешь? — простонала Милли, держась рукой за левую сторону живота. — Я умираю! Дайте воды!

— Воды нет, — отрезал Драко. Ему, как самому выносливому, приходилось фактически тащить на себе обеих девушек. Нет, Гунилла, конечно, весила как пёрышко, это Милисенте не мешало бы похудеть. Силы Малфоя иссякали с каждой секундой.

Перепрыгнув через очередное подобие живой изгороди, он не стал обегать дом.

— Остолбеней! — завопил он, вышибая плечом стеклянную дверь на террасу, где магловское семейство до недавнего времени пило чай.

Визжа и ругаясь одновременно, за ним влетели Милли с Гуниллой, тут же залезли за большое кресло, к которому навеки присох глава семейства. Драко встал, подошёл к столу, взял маленькую чашечку с розовым кроликом сбоку и одним глотком опустошил.

Магловская самка была сообразительнее своего мужа — разом схватила в охапку обоих детей и попыталась скрыться в доме, но одна дверь оказалась припёрта креслом, а во вторую спокойно вошли две дюжины японцев. Дети визжали, и Малфой наложил на них заклятие онемения.

— А, так Малфой стал активнее, — раздался из узкоглазой толпы знакомый голос.

— Так ты живой? — огорчился Драко.

— Что ты сказал?

— Нет, нет, ничего, — замотал головой мальчик. — Здорово, Макгрей.

— Я смотрю, ты уже приступил к своим обязанностям, — едкая ухмылка показалась раньше, чем сам Макгрей. — Ну что же, ребята, давайте посмотрим! Наш лучший, хотя и ушибленный на всю голову специалист продемонстрирует современные методы борьбы с маглами. Давай, Малфой! Тебе напомнить заклинание?

— Иди к эльфам, — возмутился Драко. — Я хочу сделать это без свидетелей.

— Нельзя же быть таким застенчивым, — рыжий веселился вовсю. Японцы мало что понимали в его болтовне, но на всякий случай держали палочки наведёнными в живот Малфоя. — Кстати, где твои две красотки, а? у нас сегодня пьянка, а их нету...

— Нету, — передразнил Малфой. — Меньше с маглами общаться надо! Пьянки у них. Иди отсюда со своими узкоглазыми, они мне не нравятся.

— Я им переведу, — пригрозил командир, добродушно покачивая узловатым пальцем.

— Иди к эльфам, — повторил Драко.

— Я хочу посмотреть, как ты это сделаешь.

— Да уж как-нибудь без тебя обойдёмся!

— Что-то ты не торопишься.

— А, может, мне больше нравится, когда медленно и постепенно?

— Не нравится мне твоё хамство, — заметил Макгрей. — Очень на Стренджа похоже.

— Кстати, что вы со Стренджем сделали?

— Ничего особенного. Подумаешь, грипп!

— Магловский.

— Это грязнокровки его заразили.

— Да врёшь ты всё, — Драко старался казаться спокойным, даже когда сам понимал, что не получается. — Это было подстроено. Кроме него, никто не заболел.

— Он сам виноват. Хамил начальству, разворовывал школьное имущество. Вместо того, чтобы детей преподавать, книжечки почитывал.

— Заткнись, убожество! — интересно, он замечает, как Малфой выплетает вокруг себя Сеть? Хоть бы не заметил! Хоть бы не заметил!

— Ты надоел мне, Малфой, — со скучающим видом сообщил Макгрей. — Вечно у тебя всё на папочкином авторитете! И не убьёшь, и терпеть никаких сил. Давай уже, заканчивай тут, и пошли в следующий дом.

— Я не буду!

— Будешь!

— Отвали от меня!

— Отвали? — переспросил Макгрей. — Ребята, он не понимает, какие у нас аргументы.

— Ты можешь также со стенкой разговаривать! Они тебя всё равно не понимают!

— Акцио! — внезапно взвизгнул Макгрей. Кресло сорвалось с места, вытряхнуло беспомощного магла на пол, сбило с ног его жену, и все увидели дрожащих девчонок, вцепившихся друг в друга, словно близняшки при разводе родителей. Узкоглазые сообразили, и девушек мгновенно опутал десяток магических верёвок, связавшихся в один узел сразу на обеих шейках. Драко сглотнул.

— Что стоишь, как болван? — крикнул Макгрей, снова срываясь на фальцет. — Убей хотя бы самца! Иначе я прикончу обеих твоих баб!

Драко застыл, холодея. Все меня сегодня всё время торопят, в отчаянии думал он. Если бы здесь была Джерри, она бы точно что-нибудь сделала и не заставляла бы меня что-то придумывать!

Ха! Джерри? Да знаем мы, что сделала бы Джерри!

— Feuer frei! — выкрикнул Драко, целя в Макгрея. Одновременно у японцев не выдержали нервы, и две дюжины заклинаний прощёлкали мимо Малфоя. Мимо? Почти... не все. Но это уже было не важно. Главное — Макгрея разнесло в клочья, ударная волна вышибла тонкие пластиковые стены террасы, огонь занялся мгновенно, а сам Драко рухнул, чувствуя, что заклинание высосало из него последние жизненные силы. Он слышал, как верещат девушки, пытаясь выкарабкаться если не из верёвок, то хотя бы из огня, как причитает магловская самка, пытаясь вытащить своего мужа, на которого упал кусок застеклённого потолка, но сделать — нет, сделать Малфой не мог ничего.

Он просто лежал и плакал, не понимая толком, отчего — оттого, что жизнь кончается так быстро, или потому, что больше некому плакать о его смерти. А ещё он понял, почему не было смысла искать Джерри, почему Стрендж обречён, почему...

Он не мог больше думать.

Он не мог больше дышать.

Глава 24.

Солнечные лучи бережно прикасались к застывшим рукам и одеревеневшему лицу. Он замер. Каждая клеточка тела впитывала сейчас нежное тепло не самого ласкового в мире солнца. Странно. Он давно не мог позволить себе сидеть и думать о всякой фигне, а сейчас сидит и думает. О том, почему этот мир устроен так по-дурацки. Чуть пригрело солнышко — и сразу из земли потянулись сквозь снег первые, самые трогательные и самые редкие (несмотря на все старания магов-экологов) цветы, травки. Птицы голосят, небо приобрело свой лучший, самый яркий, самый синий оттенок, отчётливо контрастирующий рядом с серым подтаявшим снегом и чёрными, мокрыми, словно только что вымытыми деревьями.

И это январь, оттепель, думал он. Как они не понимают, что через два дня ударит мороз, все эти крохотные стебельки почернеют и застынут, снег будет выпадать ещё не раз и не два, а солнце скроется за плотной стеной серых облаков до самого марта.

Нет, никого это не волнует. И люди — тоже ведь часть природы, вот и ведут себя, как стадо баранов, страдающих наследственным кретинизмом. Хорошо, конечно, со стороны смотреть на цветочки. А сам он?

А, ясно всё. Ничуть не умнее остальных. Хотя нет, всё-таки чуточку умнее, поправил он себя. Он ведь всё-таки сообразил, к чему дело движется. Нет, он явно превосходит всех этих модных чистокровок. Пусть они сами с собой выясняют какие-то отношения. Его уже никто никогда не найдёт.

Но ОНИ его находили. ОНИ приходили каждый вечер.

ИХ было человек тридцать. Маленький мальчик то прятал в карман, то доставал обсосанный леденец. Две подружки поглядывали на часы и хихикали над журналом в глянцевой обложке. Агрессивные на вид подростки, каждый — с банкой пива в одной руке и сигаретой в другой. Старушка со сморщенным, злобным лицом. Уставшие друг от друга и от взаимных претензий супруги, так и не успевшие развестись.

ОНИ были маглами, и поэтому у них нет права на жизнь. ОНИ его и не требовали. Просто приходили снова и снова, а он сидел, как каменный идол. Этот кошмар длился минуты две — хвала небу, он никогда не устраивал показательных пыток и вообще не страдал от подобных извращений. Страшно представить, что видел бы на его месте тот же Люци, которого все называли Технарём за относительно бесстрастное отношение к жертвам.

На его месте оказался он сам. День за днём просиживал на поваленном стволе дуба, глядя вниз, на бескрайнюю равнину, на торчащие из талого снега прутики вереска и кривые сосенки где-то на горизонте. Он не мог встать, не мог уйти. Иногда он засыпал, но на закате его снова будил девчоночий смех и нытьё кудрявой малышки:

— Хочу куклу, как у Мэри!

Малфой вскочил, протирая глаза. Тяжёлое впечатление, оставленное сном, никак не рассеивалось, наверное, потому что мальчик проснулся не в своей постели, а в каком-то вороньем гнезде. Ну ладно, пусть это будет очень-очень большая ворона. Малфой помянул всех магических существ по очереди и сполз вниз.

Со всех сторон его окружала безжизненная равнина. Жёсткая, высокая, замороженная трава местами доходила ему до плеча, местами вымахала ещё выше. На земле тонким неровным слоем лежал грязноватый снег, хотя холода Драко не чувствовал. Может, потому что не было ветра. Воздух казался плотнее, идти — довольно тяжело, как если пытаешься перейти озеро вброд.