— А если вообще обойтись без подчинённых сил? — я не решился так быстро отступать от прежних желаний и задумок. — Ведь тут любой простак способен легко проверить их отсутствие, вспомните 'мёртвый металл'.
— Без подчинённых сил внутри твоя бумага быстро развалится, — теперь уже возразил хорошо понимавший в обработке не только лишь одних металлов мастер Мифас. — И всё равно простаки обязательно ощутят остаточный фон силы, если ты, конечно, не сделаешь полной стерилизации. Это ведь тоже дорого получится и тепла много уйдёт, — логика в его словах была поистине железной, но это была местная логика.
Сбегал к себе наверх, перерыв перенесённые со мной сюда из другого мира вещи. Там нашлась пара случайно оставшихся в карманах одежды сотенных бумажек.
— Смотрите, — протянул их озадаченным мастерам. — Крепкие, просто так не рвутся и без всякой подчинённой силы. Сможете повторить?
— Нет... — оба мастера качали головами с сильно удивлённым видом, особенно когда я продемонстрировал им внутри бумаги водяной знак. — Если сделать такое обычным способом, то затрат на целый золотой выйдет, — Мифас долго смотрел бумажку на просвет. — И действительно любой простак сможет легко опознать, — добавил он через некоторое время.
— Но как такую красоту без подчинения сил сделать? — Бокк держал вторую сотенную купюру и пытался проникнуть в неё взглядом силы, чего у него совсем не получалось.
— Алхимия! — торжествующим голосом заявил им я.
Мастера посмотрели на меня как на полоумного чудика, однако против существования полностью соответствующих всем заявленным критериям материальных артефактов сложно возразить, особенно держа их при этом в руках. Потому вскоре стали помогать мне в работе по воссозданию их на местном технологическом уровне.
Для производства бумажных денег пришлось всё создавать с нуля. Принципиальный момент, повторить который смогут только такие же пришельцы как я. В качестве исходного сырья подходили только самые простые ткани, в которых почти не присутствовало остаточных магических следов. Такая ткань имелась в большом количестве на наших складах, и использовалась для пошива мешков и самой грубой одежды бедняков. Только ткань оказалась грязного серо-желтого цвета, и её требовалось сначала хорошенько отбелить и измельчить, причём, опять же без применения магии. Потому пришлось мне выделять газообразный хлор, используя обычную соль и электричество. В принципе, можно получать кислород или хлор магическими методами, но требовалось изобретать новые слишком сложные конструкции подчинённых сил, о которых местные мастера ничего не знали.
Кислород ещё как-то можно брать при производстве железа из руды, для этого готовые конструкты существовали, но у нас пока нет металлургического производства и самой руды тоже нет. Да и затратно по теплу получается. Разделение воздуха на компоненты перспективнее смотрится. Для выделения хлора из его соединений тоже необходимо разрабатывать конструкт получения металлического натрия или других щелочных металлов. Тогда при выделении их из соли образовывался свободный хлор. Поначалу я посчитал всё это неоправданным расходом интеллектуальных сил, занявшись более привычным электролизом, хотя потом всё равно пришлось изобретать магические конструкты для получения других чистых металлов уже при производстве пигментов. В принципе, с помощью магии можно получить из земли практически всю таблицу Менделеева, только задачка эта совершенно нетривиальная, требующая многих сотен или даже тысяч человеко-часов. Вначале поленился, а потом всё равно пришлось делать, раскачивая многопоточный разум на максимум, подчистую выгребая все накопленные запасы жизненной силы.
С механическим измельчением волокон вопрос решился быстро, достаточно было выдать мастерам самые общие рекомендации, остальное они довели без моего участия, как и необходимую для выделки бумаги остальную механику. Мне же пришлось чудить над скрепляющими компонентами и прикидывать подходящую основу для красителей. Тут начиналась уже большая тяжелая химия, и взять её с наскока не удастся. Каждый отдельный цветной пигмент, связующие вещества и прочее, прочее. Некоторые поверхностные познания в полиграфии некогда удалось получить, намёки, ключевые слова, обрывки химических формул, а дальше придётся ставить многочисленные эксперименты. Короче, до самого конца дня и потом целую ночь, делал исключительно инструментарий и посуду для химической лаборатории, выдав мастерам задание заниматься полной автоматизацией производства бумаги. Лишних людей при изготовлении денег быть не должно в принципе. Только полностью замкнутый цикл в хорошо защищённом от постороннего проникновения помещении.
Эпопея с бумажными деньгами в итоге растянулась на целую неделю. Слишком много проблем пришлось решить в процессе их создания. Не обошлось без эксцессов — пару раз, чуть не потравив народ ядовитой химией, приказал построить отдельную двухэтажную мастерскую из камня. С хорошей вентиляцией, принудительными вытяжками и полным комплексом мер обеспечения безопасности. Кто хорошо понимает химию, легко догадается о том, какие интересные компоненты идут для производства фталоцианиновых пигментов, и всем расскажет, стоит ли их случайно нюхать. А ведь там хватало не только той гадости. И всё же, работая почти круглосуточно с небольшими перерывами на еду и совершенно обязательное посещение женщин, постепенно довёл техпроцесс получения стойких красителей восьми цветов и подготовил комплект типографского оборудования для глубокой цветной печати.
Качественную бумагу с водяными знаками к тому времени тоже получили, долго провозившись с измельчением сырья и фильтрующими решетками, если и уступающую денежной основе из нашего мира, то ненамного. Работы многим досталось. Занимавшимся станками мастерам, искавшим по всему городу и ближайшим окрестностям минералы и компоненты для моей химии слугам, рисовавшим гравюры и изображения для купюр 'девам престижа', регулярно восстанавливающим нервы мужикам после очередных ожесточённых споров со мной о том, как нужно что-то делать 'постельным служанкам'. Много экспериментов окончилось неудачей, первые экземпляры купюр пришлось стыдливо жечь, дабы не оставлять грязных пятен на собственной репутации. И, тем не менее, через неделю первые партии вполне удовлетворивших меня и оказавшуюся весьма придирчивой Марину бумажных денег пошли в оборот. Они заметно уступали современным деньгам нашего мира, но для этого мира открывали новую страницу технологий. Ни капли магии при очень стойкой защите. Серийные номера, видимые только в ультрафиолете тайные метки и другие методы проверки подлинности. Местным фальшивомонетчикам теперь обеспечено хорошее развлечение на ближайшие десятилетия, если не на целые века.
На купюрах изображался мой крупный портрет в обрамлении венка из листьев дерева-стража, а вот на водяном знаке все желающие могли рассмотреть Ведьму Марину в полном боевом облачении с луком в руке и распущенными волосами. Предлагал и ей свой портрет разместить на отдельных номиналах, но она категорически отказалась без объяснения причин, еле-еле уговорил оставить прекрасный образ для водяных знаков. Купюры назывались рублями в местной транскрипции, и делились следующим образом: сто рублей, двадцать пять, десять, три и один. Дальше шли оригинальные бумажные 'копейки' малого размера, но с полным набором защитных признаков и изображенным на них вооруженным длинным копьём воином-мотоциклистом. Хотелось поратовать за технический прогресс, хотя, стило признать — лошади весьма красивые и гармоничные животные. Номиналы мелочи — пятьдесят копеек, двадцать, десять, пять и одна.
Тысяча наших рублей приравнивалась к одному местному золотому, и гарантировался свободный обмен бумажных денег на золото. Но только тысячу рублей на один золотой, меньшие суммы в обменный расчёт не шли. На серебро бумага менялась крайне неохотно и только с заметным дисконтом в нашу пользу, то есть мы могли выдать купюры за монетное серебро, официального обратного обмена не предусматривалось. Зато бумажные деньги предлагалось отоваривать, покупая наш товар. Еду в паре дешевых столовых, продукты в уже открывшихся в нашей части города и снабжавшихся с наших же складов магазинчиках, ткани, амулеты и практически любое холодное оружие, в том числе и изготовленное по специальному заказу.
Телеги и мотоциклы тоже официально предлагались за рубли с небольшой скидкой, хотя у их нечастых покупателей больших сумм ещё не набиралось, те пока обходились металлическими монетами. На быстрое распространение бумажных денег никто не рассчитывал, хотя печатные станки трудились практически без остановок с момента их запуска. Но после выпуска ценных бумаг в оборот, процесс медленно пошел, так как мы предлагали всем работающим на наши заказы брать их наравне с монетами. Только вот цены в наших магазинах, в пересчёте на рубли, покупателям казались заметно привлекательнее.
Порченые девы.
К большим личным достижениям я отнёс заключённый договор с заведовавшим городскими борделями авторитетом Палом, которые в итоге тоже стали принимать наши рубли. Сначала он категорически не желал разговаривать со мной, кого-то явно опасаясь, но затем его посетила по моей просьбе жрица Аэль, и он согласился принять гостя.
— Не сильно приятно вести с тобой дела, авторитет Вит, — не самым ласковым образом принял меня бордельный авторитет.
Он оказался таким забавным подвижным толстячком среднего роста, старательно изображавшим неуклюжесть. Однако мой глаз сразу отметил исключительную выверенность отдельных движений, великолепную координацию и хорошую физическую форму, несмотря на придаваемую специально подобранной одеждой заметную округлость фигуры. По рукам тоже сложно было сказать о его показном сибаритстве — крепкие мозоли наглядно показывали, сколько времени он держит в руках парные мечи. Пал оставался хорошим воином и постоянно упорно тренировался. Но сейчас пытался всё это старательно скрыть, по крайней мере, от меня.
— Чем я так сильно не угодил тебе? — напоказ картинно изумился его словам, оставаясь внутри полностью спокоен. — Мы ведь прежде даже не пересекались.
— Кто с тобой пересекается, обычно многое теряет, если вообще не всё! — заявил он, пряча мозолистые руки под столом, за который мы присели. — Ты безжалостно пожираешь всех, с кем только сталкиваешься, авторитет Вит! — и столько укоризны во взгляде, столько укоризны.
— Я пожираю исключительно хищников, которые сами на меня разевали зубастые пасти, — сразу догадался, к чему он клонит. — С теми, кто со мной полюбовно договаривается, гораздо приятнее долгое время разделять совместные прибыли.
— А хочешь, продам тебе всё моё дело? — ненадолго задумавшись и пристально взглянув на меня, с вызовом спросил он. — Недорого отдам, всего за тысячу монет, но при условии, что ты заберёшь абсолютно всё с непременным обязательством сохранить в исходном виде.
Предложение вышло неожиданным, и к такому повороту я оказался совершенно не готов. С одной стороны, весьма заманчиво подгрести под себя практически единственную в городе 'сферу развлечений', но с другой — чувствовалась явная подстава. Да и не хотелось мне местными публичными домами заведовать, как-то до такого ещё не созрел.
— Решил на ту сторону Чёрного Перевала свалить? — несмотря на скачущие мысли 'да', 'нет', снова 'да' или 'ну его вообще нафиг', спросил совсем о другом.
— Нет, — авторитет Пал как-то немного странно посмотрел в мою сторону, явно решаясь — говорить дальше или нет. — С той стороны скучно и нечего делать, тут в леса за пропавшим добром хочу ходить!
— Ты разве искатель? — сумел он меня серьёзно удивить, так как крайняя его фраза явно не была шуткой.
— Когда-то именно им и был, так же, как и ты, кстати, — в его взгляде собралось вдруг столько укоризны, мне аж стало неловко.
— Хочешь сказать — тебя в авторитеты насильно утянули? — справившись с накатившей неловкостью, вернул ему трудный мяч обратно.
— Почти, — Пал заметно погрустнел, что-то про себя вспоминая. — Когда-то я хотел помогать людям, в первую очередь женщинам, которые вынуждены каждый день... — тут он надолго замолчал, а его лицо закаменело.
— ... И ты решил убить заведовавшего городскими борделями авторитета, дабы дать обитавшим там женщинам свободу выбора, — договорил за него, когда пауза уж слишком затянулась. — А когда у тебя получилось — пришлось спешно занять его место, иначе последствия для тех же женщин стали бы ещё хуже.
Судя по налившемуся кровью лицу собеседника — угадал.
— Рассказывай, в чём подвох твоего дела, раз ты собирался его задёшево уступать, — каверзным вопросом я не позволил его кипящему внутреннему напряжению взорваться самым непредсказуемым образом.
— Сейчас сам увидишь, — заявил он, поднимаясь со стула, скептически добавив: — Может быть, увидишь, если тебе это дано... — авторитет вышел из гостиной, где принимал меня, вскоре вернувшись вместе с тремя женщинами.
Внешне те выглядели совсем молодо, лет по восемнадцать-двадцать, весьма миловидные лица и очень достойные фигуры, на которые приятно смотреть, а за кое-что хочется даже подержаться. Но стоило только окинуть их взглядом силы, сразу же захотелось грязно выругаться. Жизненная сила внутри них искорежилась самым жутким образом, едва образовавшиеся каналы перекрутились друг с другом, видны какие-то обрывки и непонятные образования. Хотя самой жизненной силы при этом оказалось много, на чём явно и держалась их хорошая внешность.
— Значит, ты тоже это чувствуешь! — от Пала не скрылись мои далеко не самые лучшие эмоции. — Именно такими становятся некоторые девы после пары лет постельного служения, — начал он рассказывать, заметив мой заинтересованный взгляд. — Сначала они постепенно увядают, но продолжают служить, затем внешность резко улучшается, но пообщавшийся с ними мужчина сильно рискует больше не подняться из кровати. А им самим сильно хочется мужского общения, они готовы отдать за него жизнь, если испросить такую цену. Не все девы становятся такими, некоторые способны служить долгими годами, но почти четверть раньше сразу же убивали, едва только обнаруживая у них признаки улучшения внешности. Потому-то мне и приходится содержать две дюжины Повелевающих плотью, чтобы хоть как-то сдерживать их от проявлений бешеного желания. И ещё постоянно закупать новых 'постельных служанок' для борделя, иначе откуда брать деньги для содержания тех, кто уже не может работать. Убивать их, как обычно поступают другие на моём месте, у меня не поднимается рука.
А ведь хороший мужик, этот авторитет Пал. Вынужден заниматься делом, которое искренне ненавидит и потому теперь поедает сам себя, изводя тело в постоянных тренировках с оружием. И разорвать сложившийся порочный круг совершенно не в состоянии. Стало сильно некомфортно, когда я попытался поставить себя на его место. Затем пришли воспоминания, о том, как у нас поначалу складывалось близкое общение с Мариной, как мы едва остались живы после первой же попытки. Тут ведь тоже что-то подобное, получившие энергетическую инвалидность девушки самые обычные... нераскрывшиеся Ведьмы! Естественно, обычным мужчинам с ними лучше близко не общаться — выпьют, сами того не заметив.
