Сердце Великана (постапокалиптическая сага)

— Ладно, иди отоспись... хотя подожди. Я тебе кое-что покажу. Ты действительно хорошо анализируешь. Надо было тебя с самого начала к этому делу привлечь. Моя ошибка.

Ханс снова пожал плечами, ожидая что ему хочет показать полковник.

Есельский же, между тем, встал со стула, подошел к стене и включил древний видеомагнитофон, вид которого Ханса в первый раз чуть не вверг в ступор. Даже в техническом музее в Мюнхене, он не видел такую модель. Монструозная металлическое видео-чудовище, мелкими партиями собранное военными специалистами в СССР для военных нужд. Есельский промотал видеоленту в режиме показа. Экран телевизора покрылся знакомыми полосками, Ханс как человек в сорокалетнем возрасте, вполне заставший эпоху VHS почувствовал прилив ностальгии. Ностальгии по миру без пришельцев, бункеров. Где можно было смотреть кассеты после рабочего дня, попивая пиво на диване с подружкой студенткой в обнимку. Такая знакомая картинка, хотя и малость — полоски на видеокассете. Наконец Есельский остановил ленту: Скриненное видео с ютуба, догадался Ханс. На экране появился мальчик, подросток. Лет пятнадцати. В простой серой рубашке в клеточку и начал говорить:

... Сначала будут два черных ромба. Может четыре. Зависит от количества кораблей. Но не думаю, что их будет больше. Я понимаю, что мне не верят и крутят пальцы у виска, сидя сейчас перед монитором, но, когда вы поверите, будет уже поздно. Вторжение убьет вас всех. И меня тоже. Они отключать всю вашу электронику. Все остановится. Земля — электрическая цивилизация. Это ваше слабое место. Туда они и ударят. И наверняка это не первый раз. Эксклудеры всегда расправляются с цивилизациями второй фазы таким способом. Пока не поздно вам надо готовится к этому. Я прилетел на модуле, в котором есть эффективное средство которые поможет Земле. Сделал еще кое-что, хотя и не уверен, что сработает. Но если вы мне так и не поверите, даже это средство бессильно. Будет поздно. Я дам сейчас координаты модуля, вдруг это поможет кому ни будь потом. Не знаю. Но хочу предупредит и обычных людей. Как только появятся корабли в небе. Бегите от больших городов! Берите продукты, снаряжение и бегите в горы или леса. Переживете третью стадию тогда. Не знаю, что вы будете делать, когда будут зачищать пространство искусственными мутантами, но третью фазу вы может пережить. Не находитесь близко от воды. Удары антиматерией вызовут большие волны и цунами в прибрежных регионах...

Ханс, с открытым ртом слушал подростка. Удивленный, ошарашенный. Он даже забыл о сне! Но запись оборвалась. Началась другая. Тоже ютубовское скрин-видео. Какой-то длинноволосый, хипповатого вида, парень начал рассказывать, что его похищали инопланетяне с планеты 'Зандак', где есть цветы размером с дерево и летающие люди. Причем каждую ночь в течении года! Есельский выключил видеомагнитофон, оборвав хиппаря на полуслове.

Ханс закрыл, открытый от удивления, рот, глянул в чашку. Пустую. Потом спросил напряженно:

— Можно еще кофе, Александр Васильевич?

Есельский ухмыльнулся с улыбкой дьявола и ответил:

— Можно Ганс Фридрихович. Можно...

Эпилог первой книги

Пробуждение

Я лист осенний

Сорвет на ветру

Пожелтею, умру...

(Хокку — японское трехстишье, Антон Цветков)

— Проснись, Маугли! Пора достать 'Красный Цветок'!

Если вы, когда-либо чувствовали себя деревянной чуркой, в которую ставят позади мишени чтобы ловить пули, то вы поймете мои ощущения. Я возвращался к жизни. Медленно, вязко как-будто кто добавлял свет, вращая регулятор освещенности — 'диммер'. Потихоньку, полегоньку.

— Проснись, Маугли! Пора достать 'Красный Цветок!

Черт! Кто это говорит? Эти глупости? Насколько я знаю, только один человек в мире мелет подобную чепуху в таких ситуациях. Почему я должен проснутся? Ведь так хорошо было растворится в пустоте, перестать существовать. Забыть эту боль. Это одиночество и страх!

— Проснись! Проснись!..

— Перестань орать!

Мне казалось я выкрикнул эту фразу, но на самом деле только прошептал.

— Ого! — отозвался потрясенный голос. — Мужик, ты в натуре проснулся?

Я наконец-то разлепил до конца веки.

Электрический свет. Яркий до невозможности. Я лежу в больничной койке. А рядом... Рядом. Ну кто еще это мог быть. Антон Цветков. Тоха, Мордвин. Кто еще мог такую идиотскую фразу повторять, лежащему в коме человеку.

— В натуре, — промямлил я непослушными губами.

Маугли! Надо же чего придумал. Цитата из мультика советского.

Его титановая коляска была вплотную придвинута к моей койке. Он тряс меня за плечо, возбужденный моим пробуждением.

— Хорош, меня трясти, чувак.

— Какое хорош! Я еще даже не начал тебя нормально трясти. Я совершенно недостаточно тебя потряс.

Голос у него был, словно он готов был расплакаться от радости.

Я попытался приподняться и скинуть его руку с плеча. Тоха толкнул меня обратно, придавив слегка к постели.

— Кончай. Тебе еще долго вставать нельзя будет. Всего неделя прошла, как тебя почти грохнули.

— Где я? Почему здесь электричество?

— Как почему электричество? Мы же в подземном центре Фудзи. Где еще мы можем быть по-твоему?

— А ты что тут делаешь тогда? Сюда же не пускают наших.

Тоха отпустил мое плечо и слегка отъехал.

— Ну ты значит совсем в порядке, если такие вопросы задаешь. Меня Мурата с Гарвисом пустили. Типа родственники полезны коматозникам. Он и Гарвис теперь большие шишки. Я забыл, что на войне можно сделать быструю карьеру. Сам я правда, только до коляски дослужился. Но уже титановой...

Тоха в своем репертуаре понес околесицу. Я был рад, что он не изменился. Все по-старому.

— Ты им сказал, что ты мой родственник?

Тоха смутился ненадолго.

— Ну, не родственник. У тебя их и нет. Кто еще мог прийти? Я, Маман, Цветок да ребята с базы. Мы тебя по очереди навешаем. Семиструнник, тоже приходил, кстати. Альбом тебе принес с рисунками. Классный! Я не знал, что он так рисует. Я вообще с ним незнаком был. И еще он — гад.

— Почему?

— Он у меня Свету отбил. Как собачка за ним теперь ходит. На костылях правда. Но поспевает.

Я улыбнулся. Шутит, конечно.

— Наконец-то нашелся кто-то, кто у тебя девчонку отбил. Фиг ты с ними сможешь конкурировать. Его поймали?

— Кого?

— Хеландера. Кого еще. Или ты не в курсе?

Тоха запнулся, какую секунду молчал, потом ответил с некоторым видимым напряжением:

— Я... не в курсе твоей истории. Секретность. Чудо что нас к тебе вообще пустили. Уже бегут, кстати. Легки на помине.

Я услышал в коридоре быстрые шаги. Понятно. Датчики сказали, что я вышел из комы.

Тоха отъехал еще подальше на коляске, словно художник любующийся своей работой, с улыбкой сказал просто:

— Ну все, мужик. Сейчас нас опять от тебя отгонят. Книгу не забудь. И альбом.

— Книгу?

— Книгу разведчика. Скаутера по кличке 'Гален', который пропал. Света уже прочла. Забыл?

Я посмотрел на тумбочку рядом с койкой. Большой альбом и книга в черном переплете. С названием на латинском: 'Altera Pars'. Так и не спросил, что оно означает тогда. Дверь в палату начала открываться. Опять они! Группа сопровождения. Да еще врачи. Сколько!

— Тоха, что значит название книги?

— 'Другая Сторона' означает. Мужик видать был силен в латинском. Бывший врач. У него в книге постоянно латинские выражения. Прикольно. Прочти обязательно! Увидимся потом!

Увидимся, да. Если будет это потом, подумал я, провожая его глазами. Тоху аккуратно выкатили из палаты, и врачи занялись мной. Морпехи опять встали у входа. Стенографист, Офицер-контрразведчик. Опять! Когда это закончится? Почему на этом посту тогда надо было остановить именно меня! ...

Конец второй части

Антон Волк

Август 2015

Часть третья

Фата Моргана

Глава первая

Когда гаснет надежда

Let's dance in style, let's dance for awhile

Heaven can wait we're only watching the skies

Hoping for the best but expecting the worst

Are you going to drop the bomb or not?

(Alphaville "For ever young")

Уже неделю после пробуждения меня преследовали странные ощущения необъяснимой природы. Я как-то изменился после клинической смерти и комы продолжительностью в целый месяц. Тяжелое чувство внутри, постоянно караулящее что-то, ожидающее чего-то. Целую неделю находясь на подводной лодке испытывал перманентный дискомфорт, даже страх. Я чувствовал окружающую воду. Буквально словно радар. Глубину, темную беспросветную воду на глубине сотен метров, тяжелые миллионы тон соленой воды сдавливающие стальной корпус огромной авиа-субмарины императорского флота ОЗ — Объеденной Земли. Это чувство воды не уходило, даже когда я забывался тяжелым сном на койке, буквально в двух метрах за толстой стеной по-прежнему ощущались эти громадные массы беспросветной бездны океана. Смерть. Быстрая и неминуемая смерть от чудовищного давления ждала там, при малейшей ошибке экипажа в бою с пришельцами. Но то, что это не обычная клаустрофобия, я отлично понимал. Это не могло быть ей. Боялся не замкнутого помещения, как раз наоборот я этого чертового самого пространства за бортом боялся. Я его видел, ощущал всеми фибрами. Клиническая смерть подхлестнула что-то в организме измененным таблетками эмиссара. Превратив меня в живой радар работающий на неизвестных принципах. Вот проплыла рыба. Совсем рядом. А вот какая-то светящаяся и пульсирующая штука. Медуза? Или что на такой глубине живет? А где-то там дно. И я его тоже ощущаю. Ох как далеко до него! Как долго тело моряка будет опускаться туда в бездну в несколько километров. Медленно и часами, оторвавшись от разломившейся пополам супер-авиа-субмарины. Из лопнувших ангаров скользнуть в черноту воды дестроеры. Странно уродливые с тупым совсем не аэродинамическим носом, словно нарисованные в сумасшедшем стимпансковском мультике, воздушные машины, ощеренные пулеметами и автоматическими пушками. Кажущиеся сумасшедшим излишеством. Но это только для старых войн. Не для этой. Интересно было бы на них полетать и пострелять в дроны пришельцев. Впрочем, к черту! Это почти самоубийство. Растянутое на десяток другой вылетов. Хотя, о чем я? Разве у нас — 'фей' — лучше? Хуже! Гораздо хуже! Я внезапно вспомнил девиц из последнего задания. Проклятье! Эта картину будет у меня перед глазами всю оставшуюся жизнь! Если ее не перебьет еще более худшая сейчас. А это вполне возможно.

— Предатор-сан!

Я повернулся на голос. В темноте.

— Вы отключили свет в каюте.

Это был не вопрос, или вопрос с констатацией. Свет был мне не нужен. Он даже мешал. Я ощущал говорившего другим способом. Слышал его сердце, ощущал давление его толстого тела на стальную решетку пола субмарины. Это был мой новый смотрящий. Пит. Бывший ЦРУ-шник, а теперь один из заместителей старика с седьмого отдела. Интересная личность и загадочная. Толстый полуседой блондин с маленькими ручками и глазами. Не угадаешь, о чем он думает. Не застанешь его врасплох, ни вопросом, ни каким-либо финтом. Очень интересно рассказывает о пришельцах, абсолютно не стесняясь, что выдаст что-то секретное. Мы общались уже целую неделю. И первое время он меня раздражал. Но сейчас было терпимо. Он интересно рассказывал о палеоконтакте и своих исследованиях в этом направлении. Оказывается, и в ЦРУ, подобно немецкой Ананербе был свой отдел по инопланетянам и прочим невероятным явлениям.

— Не включайте.

Но с предупреждением я запоздал. Пит включил свет, я зажмурился, заслонившись от вспыхнувшего электрического сияния.

— Почему? Господь с вами, разве это не подавляет? Когда темно. Тем более на субмарине. Свихнетесь, Предатор-сан.

Вставлять всюду 'господь с вами' было его дуркацкой привычкой. Как и называть меня на японский манер 'Предатор-сан'.

— Куда уж дальше сходит с ума. Ладно оставьте уже.

Пит сел на привинченное к стене кресло, жалобно прогнувшееся под тяжестью его сто сорокакилограммового тела. Вряд ли по спецификации оно было рассчитано на такие нагрузки. Я на секунду закрыл глаза и буквально ощутил, как материал обтягивающий каркас сидения готов порваться. Чертов радар!

— Хотя теперь я понимаю, — сказал Пит вдруг и, покивав головой, повторил: — Да, понимаю. Вы страдаете гиперчувствительностью. Как больные столбняком. Вы знаете, что в финальной стадии болезни им причиняют страдания даже шепот или звук открываемой двери?

Я пожал плечами сказал:

— Глупости. Это совсем другое.

— Конечно, — с готовностью согласился он. — Я просто приводил пример гиперчувствительности. — Насколько далеко вы видите теперь? Поверхность чувствуете?

Я опять закрыл глаза. Поверхность была. Где-то там. Граница сред. Волны. И... почти порвавшаяся материя...

— Вы сейчас упадете, Пит.

— Что?

Ответить и пояснить ему я не успел, материя стула с треском порвалась, а болты, державшие погнулись вниз. Пит грохнулся огромной задницей об пол. Благо лететь было не далеко. Он крякнул, как задушенная утка. Больше от удивления, чем от боли.

— Shit! — начал он ругаться на английском, пытаясь подняться. — Неужели вы это почувствовали?

— Ага. Хотя если честно это мог бы предвидеть и обычный человек, который понимает, что сиденья на японской подлодке не рассчитаны на таких...

— Толстых джентльменов? — договорил он за меня.

— В общем да. В армию, тем более японскую, не берут таких... э гигантов.

— Бросьте дурака валять, Предатор-сан. Скажите просто — толстяков. Я на это никогда не обижаюсь. Вы даже можете представить меня в снаряжении истребителя титанов.

Я невольно представил этого увальня в броне, с ракетным ранцем феи-шахидки и расплылся в улыбке. Шутить Пит умел. Как и располагать к себе собеседников. Психолог чертов.

Пересев на железный табурет, привинченный к полу возле моей койки, он заговорил снова:

— Ну-с? О чем будем сегодня говорит сегодня? До рандеву с 'Рокимару' еще два дня. А у меня еще незаконченный доклад.

— Может опять о Лунной Миссии? Были ли американцы на Луне или нет. Вы же все-таки были не последним человеком в центральном разведывательном управлении. Должны знать эту тайну.

Пит скривился как от зубной боли.

— Опять! Предатор-сан, неужели вы верите в эту чушь с теорией лунного заговора? Я не утверждаю, что были, мне неизвестны подробности этого дела, но уверяю вас. Такое невозможно было бы скрыть.

— Ага.

Я пожевал губами и дразня его дальше спросил:

— А одиннадцатое сентября? Тоже ваша работа? А Кеннеди кто убил?

— Ли Харви Освальд.

— Да ну? А его брата тогда кто? Освальд был уже дохлый к тому времени.

— Серхан Серхан. Эммигрант из Палестины. До вторжения он отбывал пожизненное в тюрьме штата Калифорния. Насколько я осведомлен.

— Да ну? Не верю я, что так можно.

Пит вздохнул. Мои теории заговора его смущали. Хотя по мне у него у самого была теория палеоконтакта не шибко отличающейся от заговора. И гораздо более фантастическая чем убийство Кеннеди и его брата.

— Господь с вами, Адам. Вы, забываете одну вещь, — сказал Пит, переходя на мое настоящее имя. — Сейчас, это все не играет никакого значения. Организовало ли ЦРУ теракт одиннадцатого сентября. Убили ли они Кеннеди или еще кого. Сейчас! Это ровным счетом ничего не значит. Согласны со мной?