Приёмыш

— Так и есть.

— Вот тебе и дикари... Мы отправили экспедицию из пяти хорошо вооружённых кораблей к нашим колониям на западный берег, где поселились наши братья.

— В Бразилию?

— Именно.

— Мало.

— Больше судов нет. И пушек. Испанцы сами фрахтуют корабли для своих конкистадоров.

— Всё же, выбран "путь на запад"?

— Конечно! — Ухмыльнулся король. — Когда нас останавливали чьи-то запугивания?!

— Я рассказывал вам о том чудесном... магическом куске дерева, на котором я видел, как пришельцы расправляются с нашими братьями... Их возможности нам не известны.

— Вот пусть кастильцы и проверят их на себе. Хоть кто-нибудь да выживет и расскажет нам.

Вашко да Гама промолчал. Он рассказал Королю, а по совместительству Великому Магистру ордена Христа, всё что знал и видел, а также поделился своими соображениями, и повлиять на ход событий не мог. Но Вашко был сильно встревожен. Накануне он встречался с Колумбом, который всё ещё находился в Лиссабоне и на каждом углу, в каждой забегаловке, рассказывал о "Летучей Караке", с которой повстречалась его флотилия.

Уже прошло почти полгода после возвращения путешественника, а его сумасшествие не проходило.

— Ваше величество, с Колумбом надо что-то делать, — он запугал всех моряков.

— Да нет, — засмеялся король. — Поначалу все воспринимали его рассказы всерьёз, а когда мы с помощью капитана и офицеров "Пинты" запустили другую версию событий, серьёзные моряки стали над ним насмехаться. Только желторотые юнги пугаются его рассказов.

* * *

— Хорошее кино получается, — сказал Иван Флиберу. — Крутые мужики. Как у них всё ловко выходит! А могли бы сгинуть. Молодец, что придумал всех их спасти и перекинуть в прошлое. До сих пор идут разборки: кто взорвал бомбу, и куда делись корабли? И хорошо, что корабли исчезли. Нету тела, нету дела...

А то наши могли бы и ответить. А эти... партнёры свалили бы ядерный взрыв на колумбийских террористов, и привели бы этому кучу доказательств с фотографиями со спутников. И, главное, Европа и весь мир им бы поверил! А если бы мы ответили, спустили бы на Россию всех собак. А так... Ведь мы же можем их и вернуть?

— Легко, — сказал Флибер. — И оставить там клонов.

— Ну, это как игра с "читами". Хочется воздержаться от "злоупотреблений и излишиств" сколь можно больше. Реальные люди — реальные события. Мы же им ничем не помогаем? — С подозрением спросил Иван.

— Как можно, сир? Натур продукт.

— Меня Борджио интересует. Как бы к ним подобраться?

— В принципе, можешь вселиться в него. Твоё сознание выведем на мизер. Будешь просто наблюдателем.

— Интересно. А можно, если что, включиться и поуправлять?

— Легко.

Иван посмотрел на Флибера, но промолчал.

— Можно, Иван, можно. И это не воспримется объектом, как подавление воли.

Глава пятнадцатая.

Христофор вышел из "Пинты" сильно раскачиваясь. Порой он ловил своё тело у самой земли, но морской опыт, как говориться, не пропьёшь, и он снова принимал ровное положение, как парусник, с правильно подобранным балластом.

— Они мне не верят! Они смеются надо мной, — плакал он, пытаясь зацепиться рукой за выходящего из кабака забулдыгу, но того резко качнуло в противоположную от Христофора сторону, и его рука пролетела мимо. Вслед за рукой пошло вперёд его тело и он, наконец-то, растянулся в грязи.

Грязь возле кабака была своеобразная. Все посетители справляли здесь малую нужду, а некоторые выплёскивали содержимое желудков. Поэтому, поднявшийся с трудом из такого месива земли, глины и кухни Колумб, пугал редких прохожих не меньше призрачного корабля, о котором он не переставал говорить.

Первооткрыватель Америки двигался между домов галсами, пока не коснулся стены. Найдя в ней опору, и, перебирая руками, он побрёл по улице.

— Совсем плохой стал, — сказал вышедший из кабака Флинт своему подручному. — Надо бы прибрать его к рукам.

— Да на кой он нам? Он же не мореход. Так, папская хартия.

— Сказал — надо, значит — надо, — огрызнулся Флинт. — Пойди за ним, глянь, где живёт.

Марко убежал за Колумбом, а к Флинту подошёл прохожий в коричневом плаще и шляпе.

— Здравствуйте сеньор Хуан, — приветствовал его Флинт.

— Здравствуйте, капитан Флинт. У меня за углом экипаж.

Двое мужчин прошли за угол, осторожно ступая по кое-где проступающей из нечистот булыжной мостовой. Лиссабон стоял на склоне крутого холма и все нечистоты стекали по улицам вниз к порту.

Хуан подошёл к экипажу и, вытерев поданной кучером тряпкой сапоги, залез в карету. Флинт повторил процедуру очистки обуви и забрался следом. Карета была высокой, так как в низинах города грязь была достаточно глубокой.

— Я встретился с вами, Флинт, чтобы сообщить вам приятную новость. В порту стоят две наших караки.

— Чёрт побери, а я всё думаю с утра, чьи же эти новые посудины, — восхитился Флинт.

— Эти посудины ваши, капитан. А скоро придут ещё четыре.

— На них я видел голландский флаг...

— Пока да. Потом повесите свой, но только белого цвета, чтобы вас не потопили Русские.

— Так у вас точно с ними есть договорённость? И они не миф?

— Точно, Флинт. Вот тебе каперское свидетельство от Русских Соединённых Штатов Америки. Но, если кто об этом узнает здесь, тебя удавят. Или паписты распнут, как слугу дьявола.

— А они точно, не дьяволы?

— Разве дьяволу нужны пираты? Или золото? Ему нужны души. И запомни... Если зайдёшь не в свой район, погибнешь. Карту твоего участка я тебе дам. Твоя задача: зачистить район от членов ордена и заставить плантации производить сахар. Если всё у тебя получится, получишь должность губернатора Бразилии. К себе никого не пускай. Торговать будешь только с Кубой. Туда же будешь отвозить и десять процентов от всего добытого. Если нарушишь контракт — погибнешь. За тобой будут наблюдать.

— Всё понятно, Дон Хуан, — сказал Себастьян Флинт. — Мы понимаем, что работаем на серьёзную организацию.

— Завтра принимай у голландцев корабли. Документы выписаны на твоё имя, капитан. Четыре других будут оформлены на местных торговцев. Прощайте, Флинт. Вряд ли мы скоро увидимся.

* * *

— Утомился я сегодня, дон Алехандро. Есть пожрать?

— Всё не можешь никак привыкнуть к местным кабакам? Ходишь голодным? Продолжаешь встречаться с агентурным аппаратом в карете?

— Тебе проще, у тебя информаторы всё лавочники да ремесленники. Те сами тебя в дом приглашают и домашними пирогами кормят. А я не могу в блевотине питаться.

— Сам выбрал при распределении контингент. На романтику потянуло, — ухмылялся Александр Викторович, бывший командир разведроты морской пехоты. — Зато мне приходится выслушивать жалобы и сетования, и на соседей, и на конкурентов, и на цены, и на ... На что только они не жалуются!? И все поголовно болеют. Это нескончаемо... Дай на то, дай на это.

— Но зато сейчас четыре парусника загрузим всякими полезными железяками. Евгений открыл шкаф и достал ветчину, сыр, хлеб и вино.

— Да и кожи твои, сёдла.

Он ел жадно. День сегодня был долгий, и перекусить ему так и не удалось. Сначала встреча парусников, оформление у властей порта, переоформление у нотариуса. Снова оформление. Разгрузка — погрузка.

— Из Голландии пришли навигационные инструменты и компаса, — сказал Александр.

Александр в морскую пехоту вернулся на контракт после долгих попыток "на гражданке" раскрутить "своё дело". Ему самому нравилось работать с кожей и он, уйдя на военную пенсию, открыл фабрику по шитью сумок, но дешёвый "Китай" и "Турция" свели бизнес на нет. Эксклюзивный товар никому был не нужен, а "бренда" у него не было. Кое-как вернув вложенное, он снова ушёл служить на контракт.

А тут привалил фарт. Уходя на нелегальное положение в Португалию, он сразу знал, чем займётся. Тем более с таким начальным капиталом. За полтора года он поднялся хорошо. На него работали три мастера из бывших подмастерьев, которые долгое время были без работы. У каждого из них сейчас было по десять помощников.

Один мастер шил сёдла, седельные сумки и чехлы для аркебуз, два других — обувь и одежду: кожаные куртки, штаны, поножи. Заблаговременно скупив, сразу по открытии мастерских, всю хорошую кожу, сейчас он выигрывал, так как цена на неё резко подскочила и на рынке кожаные изделия исчезли.

На местный рынок на площади Россито его товар городские купцы не пустили. Мест свободных не было. А перекупщики его товар покупать не спешили. Но Александр имел терпение и на здешний рынок не рвался. Его мастерские работали с поднятыми окнами. Товар был виден всем проходящим мимо. Кому что было надо, заходили и заказывали, или покупали.

И вот, примерно через полгода, к нему заявилась делегация. Глава местной гильдии кожевников и три купчишки.

— Здравствуйте уважаемый Алехандро де Санчес.

— С чем пожаловали, высокочтимые? — Не очень почтительным тоном произнёс Александр.

— У нас к вам дело. Не сочтите за дерзость... Позвольте узнать... Где вы берёте кожи для работы?

— Я купил их у испанских купцов.

— Мы знаем наверное, что вы скупили кожи ещё год назад, а вам должно быть известно, что скупка материала с целью подрыва рынка гильдией запрещена. Цены на кожи и изделия из неё подскочили, и в этом виноваты вы.

— Господа, вы сами себе противоречите. Те кожи я покупал год назад, но их давно уже нет. Они в моих товарах. Которые я, частично продал в Испании, а остаток хранится на моих складах и портится, потому что вы не позволяете мне торговать здесь, в Лиссабоне. Позвольте мне их продать, и цены спадут.

— Мы готовы купить у вас сёдла и упряжь по ценам прошлого года.

— Вы с ума сошли, господа? Я не собираюсь торговать себе в ущерб. Я нес ежедневные траты, когда вы запрещали торговать, а сейчас вы же мне ставите условия — сбросить цену. Я продам свой товар в Испании, господа. Торг здесь не уместен.

— Тогда мы вызываем вас на суд гильдии.

— В гильдию вы не приняли меня, господа.

— Тогда — на городской суд. Ожидайте завтра пристава.

— Попутного вам ветра, господа, чуть ниже спины.

А на следующее утро в дверь его дома постучал пристав с охраной, который доставил его в городскую ратушу. Охрана поставила Алехандро перед судом, а пристав передал суду выписку о его рождении.

— И так, назовитесь суду... Кто вы?

— Я — Алехандро де Санчес из Толедо. Младший сын маркиза Алехандро де Санчеса.

— Вы знаете, в чём вас обвиняют, господин Санчес? — Спросил судья.

— Не совсем.

— Вас обвиняют в скупке материалов, в частности — кож, с целью повлиять на цены городского рынка.

— Обвинения беспочвенны, господин судья.

— Объясните, и не будьте столь малословны.

— Постараюсь, господин судья. Я — сын графа Алехандро де Санчеса прибыл в Лиссабон чуть больше года назад. Наследства, оставленного умершим отцом мне хватило, чтобы купить три кожевенные мастерские. В Толедо я помогал своему брату, который был мореплавателем — компаньоном господина Вашко да Гама, и который сейчас тоже занимается кожевенным делом.

Закупив кожи и изготовив несколько сёдел, я попытался их продать на площади Россито, но мне сказали, что мои сёдла не соответствуют стандарту гильдии и выгнали с рынка. Тогда я продал их в Испании, через брата. Закупил там кожи и продолжил работу. Всё, господин судья. А сейчас ко мне приходят эти уважаемые люди и предлагают мне продать мой товар по ценам прошлого года. Оно мне надо? Я не собираюсь влиять на рынок Лиссабона. Я продаю свой товар в Испании.

— Я услышал вас, господин Санчес. Но вы же знаете, наверное, что его королевское величество король Португалии Жуан Второй призвал помочь Испании в освоении только что открытых земель на западе, где живут исчадия ада, противные Господу Богу нашему.

— Нет, господин судья, не знаю. Я недавно вернулся из Испании. Так, что мне нужно сделать? Я готов продавать мои сёдла на здешнем рынке или изготавливать лично по заказам господ идальго.

— Но ваши цены. Не все господа идальго... готовы купить такую упряжь.

— Для господ идальго мои цены останутся прошлогодними, уважаемый господин судья, а если позволят господа, привлёкшие меня к суду, я могу снизить и эту цену на треть.

— Решено, господин Алехандро де Санчес... Вам выдаётся разрешение на торговлю в городе Лиссабоне на этих условиях. Зайдите завтра в ратушу, оно будет готово, но уже сегодня вы можете открывать торговлю. Я пошлю к вам нескольких моих родственников, им нужна амуниция и сёдла.

— Я буду очень внимателен к ним, господин судья.

Так Александр стал основным поставщиком кожаных изделий для португальских идальго. А своему командованию он передал, что Португалия включилась в экспансию Нового Мира.

Глава шестнадцатая.

Две каракки успели выйти из порта под командованием капитана Флинта, а вот следующие четыре, пришедшие в Лиссабон через три месяца, были арестованы портовыми властями, и Алехандро, не успевший переписать их на других собственников, снова предстал перед судьёй.

— Опять вы, господин Санчес? — Сказал он, махнув рукой на пристава, подававшего ему документы. — Вы уже судовладелец? И даже четырёх судов!? Похвально. Отчисления в казну делаете? В церковь?

— Регулярно, господин судья.

— Похвально-похвально. Ваши учётные книги в порядке, мне говорили.

Он потарабанил пальцами по кафедре за которой сидел.

— Сейчас все суда, зашедшие в порт, конфискуются правительством для военных нужд. Если хозяин отказывается участвовать в экспедиции.

Он посмотрел через стёкла пенсне на Алехандро.

— Мы с братом хотели участвовать в освоении новых земель и, естественно, примем активное участие в военной экспедиции. В разумных пределах, конечно. Команды на судах нами подобраны. Мы готовы платить им жалование. Нет вооружения и достаточного количества съестных припасов на пассажиров. И мы хотели попросить позволить нам загрузить некоторые нужные там орудия труда: лопаты, вилы, орала. Но мы их положим вместо балласта, и они не займут места в трюме.

— Так и решим, господин Санчес. Завтра придете в ратушу за лицензией. И ещё... У вас прекрасные седельные сумки и удобные сёдла. Я давно себя не чувствовал так комфортно в седле, вместе с моей подагрой...— Он рассмеялся. — И выглядят очень... богато и благородно.

— Боюсь предложить, но у меня есть и дамские сёдла.

— Фу, господин Санчес, это даже слышать непристойно.

— В этом седле женщина не сидит на лошади, как мужчина, что действительно, смотрелось бы очень безобразно вульгарно, а сидит сбоку, как на стуле. Это очень целомудренно выглядит. Прошу приехать на демонстрацию в нашу конюшню.

— У вас и конюшня есть?

— Да, господин судья, в пригороде я купил латифундию с конюшней. И мы готовы продать лошадей участникам экспедиции со сбруей и сёдлами по нашим ценам.

— Очень похвально, господин Санчес. Уже построились?

— Да, господин судья, я готов принимать гостей.

— Я подумаю, господин Санчес, над вашим предложением.

* * *

— Господин Санчес! Моё вам почтение! — Воскликнул Аарон, увидев подходящего к его лавке Алехандро.