Каждый из пловцов выбрал себе направление поисков. Ван Хаазе привел в действие дозиметр и приложил к окну. Фон обычный. Он поплыл к другому. То же самое. Он успел проверить пару десятков окон, когда его тронул за плечо один из фрогменов. Лейтенант обернулся. Пловец звал его куда-то. Вместе они подплыли к окну, помеченному мигающим световым маячком.
Лейтенанту показалось, что его дозиметр рехнулся. Прибор показывал источник излучения, примерно в десять тысяч раз превышающий нормальный фон. Он заглянул в окно.
Сильмарилл сверкал, словно маленькая звезда. Он лежал среди других драгоценностей на дамском туалетном столике. Обстановка в комнате напоминала обычную спальню женщины. Видеть подобную картину на глубине пятидесяти метров было довольно дико. Обернувшись, лейтенант увидел, что вокруг окна собралась вся его команда. Он жестами отдал приказ продолжать операцию по плану.
Фрогмены установили на нескольких окнах небольшие мины, затем отплыли на безопасное расстояние. Взрывы мин все равно чувствительно ударили по ушам. Для обитателей дворца они имели куда более неприятные последствия.
Внутри дворца давление поддерживалось несколько меньшее, чем снаружи. Стекла были достаточно прочные, но не рассчитанные на взрыв. Вода с ревущим плеском ворвалась во дворец. Лейтенант подплыл к ближайшему выбитому окну. Течение внесло его вовнутрь и чувствительно шваркнуло об стену. Ван Хаазе поднялся на ноги, цепляясь за выступы кстати подвернувшегося барельефа, и пошлепал ластами по коридору. Ревущая масса воды быстро достигла пояса, лейтенант поплыл. Он считал двери: третья, четвертая, пятая... Здесь!
Ван Хаазе распахнул дверь, ему пришлось крепко упереться, чтобы приоткрыть ее, масса воды хлынула из коридора в спальню. Лейтенант не обращал внимания на всплывающие вокруг него вещи. Туалетный столик тоже почти всплыл, еще немного, и он опрокинется под тяжестью зеркала. Поди, найди тогда Сильмарилл в этой неразберихе!
Ван Хаазе достал футляр из мегаэтилена, открыл его. Затем взял тут же, на столике, расческу, чтобы не касаться опасно радиоактивного кристалла, и ручкой расчески запихал Сильмарилл в футляр. Вода стремительно поднималась, столик опрокинулся, остальные драгоценности исчезли в мутной воде. "Черт с ними! Все равно они радиоактивны, раз лежали рядом с Сильмариллом", — подумал ван Хаазе.
Он выплыл в коридор. Вода уже не так ревела, она доходила ему до шеи, если стоять на полу. Ван Хаазе подплыл к выбитому окну. Течение отбрасывало его назад. Он увидел тросик с поплавком на конце, который держали двое его людей. Он схватился за тросик, фрогмены потянули, к ним присоединились еще двое, и, наконец, ван Хаазе был извлечен из окна дворца. Знаками он показал, что пора отходить. Один из фрогменов подтолкнул к нему его буксировщик.
Они удалялись от дворца, выжимая из торпед все, на что те были способны. Обитатели дворца их не преследовали, они были слишком заняты борьбой за живучесть, но шансов на успех ван Хаазе им не оставил.
Лугарев, Селестиэль и БС беспрепятственно пробежали по водостоку и выбрались из недр горы.
— Даже странно, — сказала Селестиэль. — Такая важная машина — и так слабо охраняется.
Лугарев мог бы привести этому полдюжины объяснений, но был занят тем, что контролировал дыхание. Бежать им предстояло еще долго. Надо было успеть к контрольному сроку на Эзеллохар.
Бегущий впереди киберноид вдруг резко затормозил.
— Ну-ка, садитесь мне на спину, — сказал он, оборачиваясь, — иначе вас надолго не хватит.
— Опять верхом? — в ужасе спросил Лугарев. — Ну уж нет! Хрен с ними, с Деревьями, я лучше пешком прогуляюсь.
— Не дури, коммандер, — проворчал киберноид. — Слишком многое поставлено на карту.
— Тебе хорошо говорить, у тебя задница железная! А моя уже похожа на отбивную.
БС не стал его слушать. Из его спины, шипя и надуваясь, выползла удобная резиновая подушка и ручка, из боков выдвинулись упоры для ног. Ноги самого киберноида телескопически удлинились, чтобы всадникам было удобнее. Лугарев с опаской устроился на спине механической пантеры. Селестиэль села сзади, обхватив его за пояс. Ей пришлось завернуть длинный подол повыше. Лугарев с удовольствием поглядывал на ее соблазнительные коленки.
— Ну, готовы? — спросил БС. — Держитесь крепко.
Лугарев схватился за торчащую из спины киберноида ручку. Все мысли относительно коленок его спутницы моментально вылетели у него из головы, когда киберноид на полной скорости рванулся вперед.
Странная это была гонка. Ни Лугарев, ни Селестиэль никогда еще не испытывали ничего подобного. Механическая пантера черной тенью мчалась сквозь сумрак позднего вечера, неслась беззвучным стелющимся аллюром, быстрее любой лошади. Лугарев не чувствовал ни единого толчка — настолько эффективны были амортизаторы в лапах киберноида. Он лишь пригибался пониже к шее БС и все крепче сжимал мокрую от пота ручку. Сзади в него вцепилась Селестиэль, она с трудом удерживалась, чтобы не завизжать. Ее плащ развевался в воздушном потоке, и все это происходило совершенно беззвучно и в полной темноте, лишь звезды в августовском небе смотрели на них как обычно, холодно и равнодушно.
Несколько миль вокруг города, на преодоление которых ушел целый день, они проскакали сейчас за пятнадцать минут. Из Валимара доносилось пение эльфов и звуки их музыки. Праздник был в самом разгаре. Лугарев слышал песни, но не воспринимал слов. Все его мысли сейчас сводились к желанию удержаться на спине киберноида.
Словно графитово-серая молния, БС с двумя седоками на спине проскочил по узкому проходу между кустов и вылетел на пустынный, погруженный в темноту Эзеллохар. Обежал чуть меньше половины окружности холма и остановился. Селестиэль первой соскочила с его спины, с облегчением переведя дух, похоже, впервые с момента начала этой жуткой скачки. Лугарев ступил на землю и слегка покачнулся. Из кустов неслышно выскользнула тень в плаще. Ломион.
— Все в порядке? — спросил эльф. В его голосе чувствовалась каждая минута из прошедших нескольких часов напряженного ожидания.
Лугарев хотел ответить, но с удивлением обнаружил, что язык его не слушается. Селестиэль только кивнула головой.
— Порядок, — еле слышно прошелестел киберноид. — Мины установлены на расчетное время.
— Игорь, Селест, да что с вами? — обеспокоенно спросил Ломион.
— Сомлели маленько, — ответил вместо них БС. — Давайте, прячьтесь! Встали тут столбиками, как суслики.
Лугарев вслед за Селестиэль нырнул в кусты, где дожидались остальные. Рингамир сунул ему флягу, Лугарев глотнул, не разбирая вкуса.
— Как тут у вас? — прохрипел он, обретя способность говорить.
— Порядок, все тихо, — ответил Левин. — У вас как все прошло?
— Как по нотам.
— Охраны много?
— Меньше, чем ожидали, — ответила Селестиэль. — Даже странно.
— Ничего странного, — заметил БС. — Они, в основном, охраняют главный вход, а не водосток.
До контрольного времени оставалось около получаса. Инженер присел рядом с киберноидом и что-то нашептал ему на ухо. БС по ходу дела одобрительно кивал головой. Затем он издал звук, напоминающий ехидный смешок, бесшумно выскользнул из кустов и растворился в темноте.
— Куда это он? — спросил Лугарев. — Арик, ты опять что-то задумал?
— Да ничего особенного, — промямлил Левин. — Так, шутка.
— Давай, колись, паршивец, — нажал на него Лугарев.
— Ну... в общем, ... я послал БС, чтобы он нашел Пилигримов и написал им кое-что на стене лазерным лучом...
— Что?!! — взбеленился Лугарев. — Ты что, хочешь поставить под удар всю операцию?
— Ничего подобного! — прошипел Левин. — Наоборот. Они погонятся за БС, а у нас будет дополнительное время. Хотя, более вероятно, у них поднимется такая суматоха, что им будет не до БС и не до нас.
— Шутник хренов! — прорычал Лугарев.
— Когда боги смеются — берегись! — сказала Селестиэль. — С ними шутки плохи.
— Ничего, — жестко усмехнулся Левин. — Я все продумал. Когда инженеры смеются, богам остается плакать.
Команда лейтенанта ван Хаазе благополучно достигла субмарины. Загнав буксировщики в ангар, фрогмены забрались в декомпрессионную камеру. В ней им предстояло провести несколько часов, прежде чем можно будет перейти внутрь субмарины. Ван Хаазе снял телефонную трубку.
— Спецгруппа вызывает центральный пост.
— Слушаю, Макензи. Как дела, парни?
— Задание выполнено успешно, сэр. Все члены команды на борту.
— Так держать, Клаас, — похвалил Макензи. С этим парнем из Кейптауна он имел дело уже четвертый год, и был уверен, что ван Хаазе — лучший из всех фрогменов, с кем он работал. — Продуть балласт. Реактор на треть номинальной мощности. Пора топать отсюда, ребята.
В цистернах главного балласта зашумел сжатый воздух, вытесняя воду, субмарина продула часть балластных цистерн и оторвалась от дна.
— Малый вперед, курс ноль — девять — ноль, скорость пять узлов, — скомандовал Макензи. — Глубина тридцать метров.
Субмарина медленно и бесшумно двигалась на восток. Глубина в этом районе была слишком мала, чтобы "Кавэлла" могла чувствовать себя в безопасности. Атомные субмарины привыкли пастись на глубине, но сам характер специальных операций вынуждал Макензи то и дело выползать на мелководье, где его "Кавэлла" чувствовала себя, как сом в луже.
Набрав требуемую скорость и глубину, субмарина выпустила буксируемую антенну гидроакустической станции. Встроенные акустические антенны могли прослушивать только передние и боковые направления, шумы из задней полусферы глушатся гребным винтом самой субмарины. Поэтому она выпускает буксируемую антенну на тросе длиной в 1000 футов. Сейчас Макензи интересовало именно то, что делается сзади, он опасался погони.
Еще он боялся попасть под гравитационный удар с орбиты. До начала операции оставалось около получаса. За это время субмарина должна была уйти от затонувшего острова на глубокую воду, иначе гравитационный удар раздавит ее, прихлопнув, как газета прихлопывает муху.
Через пять минут Макензи скомандовал:
— Право руля, курс один — восемь — ноль.
Отойдя от дворца, субмарина повернула на юг, чтобы побыстрее уйти с отмели. Этим курсом они шли около десяти минут.
— Штурман, глубина под килем?
— Не менее полутора тысяч футов, капитан.
— Погружаемся на пятьсот футов. Убрать буксируемую антенну. Рули на угол пятнадцать градусов. Мощность реактора увеличить до девяноста процентов от максимума. Курс один — пять — ноль.
"Кавэлла" перешла в пологое пикирование, быстро погружаясь. Макензи хотел как можно быстрее уйти и от затонувшего острова, находившегося сейчас к северу от субмарины, и от Черты, протянувшейся западнее ее с севера на юг. Теперь субмарина разогналась до двадцати узлов. Под водой она могла дать и тридцать, но сейчас укрепленный на ее спине десантный контейнер сильно портил ее обтекаемые обводы. Выжимая всю мощность из турбин, субмарина уходила на юго-восток, с каждой минутой удаляясь от опасной зоны.
Обычно Валары праздновали Начало сбора плодов во дворце Манве высоко на склоне горы Таниквэтиль. Однако на этот раз они собрались в Валимаре, в новом дворце Ауле, решив совместить праздник с новосельем.
БС крался по полутемным переулкам и паркам Валимара, словно серая тень, избегая ярко освещенных улиц и дворцов. На улицах болтались толпы гуляющих эльфов, киберноида могли заметить в любую минуту. Но ему удалось благополучно прокрасться к дворцу.
Он вошел в здание напротив, поднялся на крышу и подполз к краю, заглядывая в высокие стрельчатые окна дворца, из которых лился наружу яркий свет.
Он увидел длинные столы, составленные буквой П. За столами весело пировали вечные враги его народа, не подозревая о приближающихся событиях. Киберноид устроился на крыше поудобнее и приготовил небольшой, но мощный боевой лазер.
Ауле, хозяин дворца, поднялся с золотым кубком в руке, и торжественно произнес:
— Я поднимаю этот кубок в честь тех, кого нет сейчас с нами за этим столом. За Ульмо, Олорина, Оссе и прекрасную Уйнэн. Да будут легки их дороги!
В этот момент высокое окно, застекленное разноцветными витражами, разлетелось на множество осколков. Его тяжелая рама с грохотом обрушилась в зал. Валары и майары повскакали со своих мест, и тут под потолком сверкнула вспышка, послышался треск, огромная люстра из золота и хрусталя оторвалась от своей подвески во внезапно наступившей темноте и с оглушительным звоном рухнула на пол. Во все стороны брызнули хрустальные осколки.
Во мраке раздался истошный женский вопль, но Манве не слышал его. Он смотрел на противоположную от окна стену, на которой вдруг возникли пылающие слова, написанные огненным лучом. "Аури ти туре нотиэ'н", — не веря своим глазам, прочел Манве. "Дни твоей власти сосчитаны".
— Стоп машина! Полная тишина! — скомандовал Макензи. — Выпустить буксируемую антенну.
"Кавэлла" некоторое время скользила вперед по инерции, замедляя скорость. Ее гидролокаторы вновь обрели слух, субмарина начала получать информацию.
— На руле, у меня три контакта, — доложил старший акустик Гордон Корделл. — Все по азимуту 330, удаление до ближайшего — десять миль. Даю картинку на тактический дисплей. Обозначаю цели как "Сьерра" — один, два, и три.
Макензи подошел к дисплею тактической обстановки. На нем высветились контуры шельфа затонувшего острова, позиция "Кавэллы" и трех целей прямо за кормой. Самая дальняя цель находилась еще над островом, две остальные уже вышли на глубокую воду.
— Скорость шесть узлов, — скомандовал Макензи. — Курс прежний. Приготовить торпедные аппараты. Акустик, уточнить характер контактов.
— На руле, говорит акустик, все три контакта — биологические объекты, повторяю, биологические объекты. Скорость первого около десяти узлов, пеленг не меняется. Они нас преследуют.
Макензи и сам видел это на тактическом дисплее.
— Уточните, что это за объекты, — приказал он.
— Похожи на дельфинов, — ответил акустик. — Внимание! "Сьерра — один" увеличивает скорость.
— Капитан, время! — сказал старший офицер Вильямс.
— Спасибо, Джефф. Держать скорость десять узлов. Внимание экипажу! — объявил Макензи. — Две минуты до гравитационного удара! Всем крепко держаться за что-нибудь и сесть. Кто не нашел место — садитесь на пол. Сейчас нас здорово тряхнет!
Высоко над "Кавэллой" на двухсот пятидесятикилометровой орбите космический крейсер "Индианаполис" готовился нанести гравитационный удар. Оператор поймал в прицельную рамку контуры затонувшего острова Нуменор. Зафиксировав рамку вручную, он нажал кнопку захвата цели. Компьютер управления огнем наложил на рамку перекрестие прицела. Теперь автоматика сама сопровождала цель. Компьютер отсчитывал время до часа "Икс". Оставались считанные секунды.
Ровно за час до восхода Луны установленный на брюхе "Индианаполиса" излучатель-генератор локальных гравитационных аномалий выплеснул мощную гравитационную волну. Все предметы на площади в несколько тысяч гектаров ровно на пятнадцать минут увеличили свой вес в сотни тысяч раз. Затонувший остров и весь объем океанской воды над ним, а также столб атмосферного воздуха вдавили стык литосферных плит в раскаленную магму. Все, что было на острове и в воде над ним, превратилось в пыль.
