Играем в Гп

Первая победа

Северус Снегг

Декан Снегг с не присущей ему нервозностью фильтровал только настоявшееся зелье. Ребёнок, он и есть ребёнок. Наивный, не умеющий просчитывать ходы дальше первого. Его даже обманывать не нужно. Действительно нож, заточенный по английским правилам на 26 градусов, делает нарезку под более оптимальным углом... если его держать английским, а не континентальным хватом.

Зато при переточке лезвий и опробовании его остроты есть приличный шанс чуть порезаться и оставить мельчайшую капельку крови на лезвии. А фланелевая тряпочка, пропитанная специальным составом, не только очищает сталь от песчинок, приставших с точила, но и консервирует даже такие следы крови. Если положить тряпку в другой состав и провести ещё несколько реакций, то, в конце концов, можно выделить кровь. Кровь Гарри... Поттера?.. Или?.. Её очень мало, но хватит для четырёх проб. Увы! Одна контрольная.

Итак, четыре пробы. Первая проба — кровь постороннего человека. На вторую пришлось взять частичку с бережно хранимого много лет, детского носового платка. Они тогда бегали, Лили упала и ободрала коленку, а он протёр ссадину от грязи. В третью пробирку Северус капнул каплю, проколов иглой собственный палец. Откуда взялась кровь Джеймса? Был даже выбор, дрались они с Джеймсом часто, а просто отстирывать кровь врага не слишком дальновидно и предусмотрительно. Лучше её собирать. Жаль, не успел воспользоваться.

В четыре пробирки добавляется жидкость из пятой, с надписью "Гарри". Затем томительное ожидание результата. Парадоксально! В пробирке "Контроль" цвет не изменился, зато в остальные три "Лили", "Северус" и "Джеймс" переливались красным цветом.

Два отца? Как такое может быть? Хотя... Если над Гарри был произведён ритуал принятия в род Поттеров, то... Тогда родство с Поттерами в результате принятия в семью, а отец... Ведь принять в род Принцев Гарри же не могли? Определить принадлежность — да, все знают, что в Министерстве могут подтвердить или опровергнуть родство, такое подтверждение даже гоблины из "Гринготтса" принимают. Для наследников заглохших родов это единственный шанс восстановить прервавшуюся фамилию. Это же не означает, что наследник принимается в род?

Но! Если родство подтвердили, значит, точно брали пробу крови и делали анализ на совместимость. Получается Гарри потомок Принцев, и соответственно я его... Или нет? Джеймс — отец, а реакция на меня, как на полукровку Принцев? Нет! Такого быть не может! Значит, Гарри стал Поттером из-за ритуала принятия в род, а я его отец. Ведь сам чувствую это!

Как же просто определять родство маглам! Никакая магия не вмешивается!

Среда

Утро началось рано. Мистер Уиксон своим покашливанием меня разбудил и убедился, что я выпил уже стоящее на столе зелье.

Как понимаю, об уединении в Хогвартсе можно лишь мечтать. Ладно, эльфы, которых никто не видит, но висящие повсюду любопытные портреты не пропускают ни единой мелочи. С одной стороны, я их понимаю — скука, кроме подглядывания, единственное развлечение поход в гости к другому портрету. Но и там засада! За столько лет все темы обговорены, все анекдоты и байки рассказаны, тоже делать нечего.

Кстати, Уиксон за ночь прочитал всего две, много три, газеты. Так он решил растянуть удовольствие. Сразу после моего подъёма Роланд исчез с полотна — сказал, пробежится по знакомым, расскажет вычитанные новости, ведь те заслуживают детального обсуждения. Я же после зелья посетил санузел и, кряхтя, вышел на тренировку.

Улучшение вкуса прочувствовать толком не удалось, а вот обоняние вполне. Особенно, когда мы возвращались в башню. После физической активности от ребят воняло потом... Нет, не так — от ребят ВОНЯЛО! Не хочу скрывать, от меня тоже. Только душ и полное переодевание смогли мне помочь.

Но моих форменных белых рубашек на полке не нашлось. Вместо них лежали две стопки белейших сорочек, тончайшего полотна. Над одной повешена пластинка с надписью "Утро", над другой "После обеда". Воротник классический Кент, манжеты под запонки.

Запонки и галстучная булавка с гербами Когтеврана прилагались вместе с деревянной коробочкой. И нет, конечно, они не вульгарно-золотые, а бронзовые, покрытые старой, благородной патиной. Золото пусть носят гриффиндорцы.

Да... Опекун серьёзно взялся за меня. Только сколько же это стоит?! Надо будет при случае прояснить вопрос с оплатой.

При подходе к столу меня вновь атаковали запахи. Такой, знаете ли, чуть подкопчённый бекон, свежеобжаренные тосты, овощи под соусом бешамель... Я едва смог удержаться и нормально сесть, а не в прыжке схватить вилку и атаковать колбасу. А вкус... И ведь всё наисвежайшее! Нет даже лёгкого душка прогорклого масла, подгнивших овощей или, скажем, скисшего молока.

Эльфы готовят выше всяких похвал. Меня и раньше тётя Петунья баловала вкусными блюдами, но только сейчас, после получения Обострённых Чувств, мне удалось полностью понять, в чём таинство высокой кухне.

Наверное, это хорошо, но ведь во взрослой жизни мне будет трудно перехватить на бегу уличной еды. Да и всякие МакДональдсы придётся игнорировать. А хорошие заведения мало того, что ещё нужно найти, так там еда приличных денег стоит. Да уж! Вновь лишние расходы!

Как обычно совы принесли газеты. В скромной заметке на третьей полосе "Пророка" вычитал, что согласно Правилам, утверждённым Министерством Магии ещё 24 мая 1742 года, по возвращению ребёнка в юрисдикцию Министерства, утверждено завещание Джеймса Поттера, согласно которому, его сын Гарри Джеймс Поттер, признаётся наследником Рода Поттер, получает всё движимое и недвижимое имущество, доходы и прочие привилегии Рода. До совершеннолетия, упомянутому выше отроку, назначается опекуном Северус Снегг, декан и профессор Хогвартса. Всё. Больше ничего в заметке не было.

Газету получаю не я один, потому новость быстро распространилась по залу. На меня и на Снегга бросились заинтересованные взгляды. Слизеринцами — скорее задумчивые, остальными — просто любопытствующие.

Хорошо, что меня вчера ввели в курс дела, а то не знал бы что думать. Хотя чего тут думать, если всё решили без меня?

За первую неделю должны пройти уроки по всем предметам, кроме Полётов на мётлах, те почему-то начнутся со следующей недели. Кстати, в среду нас первый раз объединили с кем-то кроме пуффендуйцев. Это случилось на занятиях по Травологии, где мы со слизеринцами должны собирать листья крапивы. Вообще-то, это полезное растение, из листьев варят суп, готовят чай и даже вино, сушат для использования в разных эликсирах. Наше первое снадобье, Зелье излечения фурункулов, включало в себя крапиву из этой теплицы.

Работа несложная, знай срезай секатором молоденькие листочки. Этим я собственно и стал заниматься. Лучшие листья имеют чуть синеватый отлив по краям, и едва уловимый специфический запах. Срезаю их и складываю в стопочки по дюжине, а чтобы не разваливались, перевязываю тонким стебельком той же крапивы. Негодных побегов много, не жалко.

Вдруг из-за спины слышу вопрос профессора Стебль:

— Мистер Поттер, скажите — почему вы не срезали вот этот листик?

— Так он нехорош, — на автомате поясняю я, — перезрел немного, пахнет резковато, да и сам грубоват.

— Полностью с вами согласна. Но почему ВЫ таким образом перевязываете листья?

— А что, так делать неправильно?

— Нет. Всё правильно. Мало того, когда за первокурсниками мои ассистенты переберут сырьё, они точно так перевяжут отобранные листья. Только ВЫ откуда столько знаете про сбор и упаковку?

Я растерялся и задумался.

— Ну... Мне кажется, что так правильно...

— Понятно. И что? Запах чувствуете, не наклоняясь к растению? Не отвечайте, я уже поняла, что вы действительно из семьи алхимиков. Родовая память. Думаю, ваш... э... опекун будет доволен. Вы можете сказать, в чём разница между волчьей отравой и клобуком монаха?

— Это одно и то же растение — аконит. Он же пёсья смерть, волкобой, некоторые его неправильно называют чёрный корень.

— С вами всё понятно. За правильный ответ и умелый сбор вы приносите пять очков в копилку Когтеврана.

Профессор отошла, а находившиеся в зоне слышимости ученики стали с любопытством на меня поглядывать. Кое-кто из слизеринцев что-то прикидывал в уме.

— Родовая память? — спросила подкравшаяся Пэнси Паркинсон. — Так ты из алхимиков или всё же из зачарователей?

— Тебе какая разница? Мне кажется, я и из тех, и из этих.

— Какая разница? Моя семья сотню лет занимается поставками реагентов. Зачарователи и алхимики с нами дружат.

Мы вернулись к сбору листьев. А на выходе Милисента Булстроуд вдруг тихо заявила:

— Не слушай эту мопсиху, лучше дружи со мной, ведь мы родственники по общей прабабушке Виолетте.

Вводный урок Чар прошёл весело, с показом свежих фруктов, танцующих аргентинское танго, задорную чечётку и венский вальс, со стремительно взлетающими перьями и с фонтанами, разбрызгивающими мириады разноцветных искр. Однако затем последовал очередной, уже поднадоевший, рассказ о технике безопасности и о категорическом запрещении колдовать самостоятельно, без надзора и вне специально отведённых на то мест.

Особое внимание было уделено целям колдовства — если объектом приложения заклинатель определит себя, то есть хороший шанс попасть в Больничное крыло, к школьной целительнице мадам Помфри. Но если мишенью станет другой ученик, то последствия будут куда как более тяжёлые, вплоть до исключения из Хогвартса. Вне зависимости от благовидности мотива и безопасности последствий.

Пока не научимся, мы не должны творить никакие заклинания. Увы! Эту истину чуть не каждый год на себе подтверждают самоуверенные недоучки.

В этом году первый из экспериментаторов уже успел провести ночку в Медицинском крыле. Гриффиндорец Симус Финниган, полукровка, ирландец, видимо в силу семейной симпатии к ИРА, оказался склонен к пиромании. Во всяком случае, отрабатывая простенькое заклинание для подогрева воды, он умудрился взорвать кружку и поджечь собственную мантию. Слава Мерлину, что он делал это в защищённом кабинете и под наблюдением ассистента-шестикурсника. Ничего страшного с Симмусом не случилось, к завтраку его отпустили, даже наказывать не стали, раз экспериментировал там, где разрешено. Однако начало положено, теперь стоит ждать новых жертв.

До конца урока под подбадривающие возгласы Флитвика: "Легко! Резко и со свистом! Выше локоть! Мягче кисть!", класс отрабатывал движения палочкой. На следующем уроке Флитвик обещал заняться отработкой произношения заклинательных фраз. А через недельку-другую обещал дойти и до творения заклинаний.

Сегодня первый день, когда не поставили сдвоенные занятия. На последнем уроке профессор МакГонагалл в виде кошки на столе не сидела. Зато в первую же минуту заявила, что Трансфигурация — один из самых сложных и опасных разделов магии, пожалуй, даже опасней Зельеварения и уж точно травматичнее Чар. Обосновала свои слова статистикой несчастных случаев. Затем резюмировала:

— Я вас предупреждаю — одно нарушение дисциплины или техники безопасности на моих уроках, и нарушитель больше никогда не вернётся класс. Конечно, в Хогвартсе ему тоже больше нечего будет делать.

Почему-то, декану безоговорочно поверили все. Тишина на уроке была сравнима с тишиной в классе Зельеварения. Впрочем, на демонстрации заклинаний Трансфигурации, многих отпустило. Особенно, когда стол, превращённый в свинью, начал похрюкивать и пытаться почесать спинку о ногу преподавательницы, за что его сразу вернули в исходное состояние.

После показа возможностей дело дошло непосредственно до учёбы. Сначала потребовалось заучить пару зубодробительных фраз. Затем пришла очередь представления движений волшебной палочки. Как венец, объединение слов и движений, по словам МакГонагалл, должно было привести к превращению спички в иголку.

— Легкотня! — Стефан Корнфут вновь наступил на старые грабли, — дома я по учебнику уже делал это.

Стефан сам, без разрешения, начал было творить заклинание, но был прерван преподавательницей.

— Мелофорс! — громко выкрикнула она, и голова торопыги превратилась в красновато-коричневую тыкву. — Кто-то не понял моего предупреждения? Кто-то считает себя слишком умным? — спросила профессор и добавила: — На первый раз накажу легко: Минус пять очков с Когтеврана за самовольность и мистер Корнфут до конца урока получает заслуженное украшение. Остальные занимаются дальше.

Надо ли упоминать про идеальную дисциплину, воцарившуюся после этого наказания?

До конца занятия упражнение получилось у всех когтевранцев, кроме Мораг МакДугал и тыквоголового Стефана Корнфута. Он по понятной причине не сумел произнести голосовой ключ заклинательной формулы. Среди пуффендуйцев лишь четверо из девяти человек смогли справиться с заданием.

Однако профессор МакГонагалл ни на кого не ругалась, а наоборот утешила и ободрила отстающих. Выразила уверенность, что им нужно чуть-чуть больше времени, и они точно справятся. Очень рекомендовала хорошенько потренироваться, но только в защищённых кабинетах для отработки заклинаний, и обязательно под надзором ассистентов, которые именно для того там и присутствуют. Обычно это шести— или семикурсники, специально для помощи новичкам, принятые на должность помощников преподавателя, и получающие за каждое дежурство небольшое вознаграждение.

Падма Патил, первой превратившая спичку в иголку, удостоилась неожиданно ласковой улыбки и пяти баллов в факультетскую копилку.

Я оказался в середине списка справившихся, но к концу урока, у меня единственного игла не вернулась в изначальный вид, то есть в спичку. Профессор отметила это достижение перед классом, а за точность и длительность тоже наградила доброй улыбкой и пятью очками.

Затем МакГонагалл отменила заклинание на голове Стефана и поставила того в известность, что дисциплина на уроках обязательна. Не только на Трансфигурации, но и на всех других занятиях тоже.

Несколько позже, во время своего вечернего посещения башни наш декан "удивился":

— Мистер Корнфут! Я крайне удивлён вашим поведением! Как же вы так успели? Ещё не закончилась первая учебная неделя, а вы уже украли из копилки Когтеврана целых десять очков!

От оправданий Флитвик отмахнулся, а после его ухода старшекурсники объявили Стефану последнее предупреждение, которое тот серьёзно воспринял.

Стол преподавателей

Первые дни занятий всегда несли аромат азарта, интриги, хотя часто и разочарования. Преподаватели выискивали скрытые таланты детей, их склонности и особенности. Что бы ни думали дети, а в особенности их родители, от профессиональных педагогов, много лет проработавших на ниве преподавания, ничего скрыть невозможно. Каждый вводный урок давал наглядное представление, кто из учеников чего стоит в преподаваемой дисциплине.

— Я вижу, Финниган без последствий перенёс пребывание в Медицинском крыле? — поинтересовалась профессор Чарити Бербидж. — Я знаю его мать. Не то что мы близкие подруги, но она просила приглядеть за мальчиком.