Операция "Нисхождение"

— Здравствуйте... — вежливо протянула я, оглядывая уютный салон микроавтобуса, — извините, можно задать вопрос?

— Да, конечно, — улыбнулась Джейн.

— Как у нас получилось сбежать на таком заметном автомобиле?

— За ним не следят как раз потому, что он такой уникальный, — ответил Рик, — в Калифорнии все современные автомобили включены в единую систему слежения, от которой я вчера скрылся в заброшенных тоннелях. А этот бусик ещё позавчера находился в частной коллекции, поэтому-то на него не навесили никакого современного барахла. Только представь: его бортовой компьютер выпущен в прошлом тысячелетии, с ним даже не поболтаешь...

— Болтун — находка для шпиона, — прервала рассуждения Рика его подруга, — следи лучше за дорогой, не забывай — здесь автопилота нет.

— Куда мы сейчас едем? — спросила я, безуспешно пытаясь найти среди окружавшей нас полупустыни следы цивилизации.

— Сейчас мы направляемся на базу нашей ячейки, — объяснила она, — на ней мы уже приготовили всю необходимую аппаратуру, не хватает только тебя.

— И там мы будем в безопасности? — уточнила я.

В душе я надеялась услышать положительный ответ, хотя умом понимала, что он может быть только отрицательным. От современных средств слежения, которыми обладала государственная машина Америки, никаким террористам не укрыться, в этом школьные плакаты точно не врали.

— Нет, — честно ответила мне Джейн, — нас отследят, притом очень быстро, но я надеюсь, что мы успеем сделать то, что должны — спасти тебя.

— Я... Неужели я настолько ценна, чтобы ради меня жертвовать целой ячейкой? Я понимаю, что дети и подростки находятся в приоритете для Пятого интернационала, но не до такой же степени...

— Ты абсолютно права, — призналась Джейн, — более того, товарищи из соседних ячеек долго отговаривали меня от твоего спасения. Ведь, если нас вычислят, то в живых не оставят никого. А вероятность этого приближается к ста процентам. Но... Я просто не могла поступить иначе.

— Почему? — удивилась я.

— Алиса, я твоя мама, — произнесла она, как будто в ледяную воду нырнула.

В автомобиле воцарилась тишина, прерываемая лишь шумом работавшего на ископаемом топливе двигателя. Джейн смотрела на меня с внимательным ожиданием, а я мучительно пыталась осознать внезапно свалившийся на меня факт и тоже молчала, часто моргая затянувшимися странной пеленой глазами. Кажется, подобное состояние называется прострацией? Рик сосредоточенно рулил, делая вид, что разговор за спиной его не касается.

— Да, понимаю, звучит странно, но это так, — мама решила первой нарушить затянувшееся молчание, — Все уверяли тебя, что я мертва. Но я пока жива, хоть и чувствую, что это и ненадолго. Мне чертовски стыдно, что ради своей жизни я столько лет обманывала собственную семью. Я бесконечно виновата перед тобой, за то, что тебе пришлось расти без мамы. И теперь я должна искупить свою вину, пусть даже и ценой своей жизни.

— Мама, ну какой разговор тут вообще может быть! — прервала я эти неловкие извинения, — в конце концов, ты ведь не к любовнику убежала. Ты боролась не против всякой ерунды, с которой типа борются разрешённые правительством общественные движения, а против всей системы диктатуры олигархов! Если бы тебя схватили, то посадили бы в тюрьму, а от этого пострадала бы не только ты, но и твои товарищи, да и я с папой. Нас ведь тоже вполне могли сунуть в тюрьму, как родственников "врага народа".

— Нет, тюрьмой бы я не отделалась, — покачала головой мама, — моя борьба тянула на электрический стул.

— Ну а что будет с тобой теперь?

— Неважно, главное, чтобы ты спаслась. Я никогда не простила бы себе, если бы позволила своей дочурке погибнуть в застенках ЦРУ.

Тем временем Рик свернул с асфальтированного шоссе, направив микроавтобус на малозаметную дорогу с грунтовым покрытием, уходящую в горную долину. Автомобиль сильно затрясло, и, чтобы не слететь с сиденья, я схватилась за надёжную мамину руку.

— Подъезжаем к нашей крепости, — шепнула она мне на ухо.

Микроавтобус преодолел очередной поворот петляющей горной дороги, и перед моими глазами возникла база повстанцев. Казалось, этот дом был ровесником истории американских первопроходцев. Возможно даже, что в нём останавливался сам Марк Твен. Почерневшие от времени бревенчатые стены, ввалившаяся вовнутрь черепичная крыша, кое-как закиданная соломой — так это строение выглядело снаружи.

— Эта хижина — крепость? — с сомнением посмотрела я на маму, — разве это возможно?

— Возможно всё! — рассмеялась та, — это крепость, а ещё и бункер, лаборатория, станция спутниковой связи и так далее и тому подобное.

Тойота резко затормозила у самого входа в хижину. Рик ловко выскочил из неё и распахнул створку двери, которая плавно скользнула в сторону на роликах. В кондиционированную прохладу салона ворвалась жара. Солнце взошло ещё совсем недавно, но относительно прохладный поутру горный воздух уже успел нагреться. Днём здесь обещала быть страшная жара. Из книги Марк Твена, путешествовавшего по этому негостеприимному краю без малого двести лет назад, я вспомнила анекдот о солдате из местного форта, который, попав в котельное отделение ада, жаловался на плохое отопление.

Мама осторожно подхватила меня — она оказалась на удивление сильной, и понесла в дом. В единственной комнате хижины, служившей одновременно кухней, спальней и кабинетом, мама задерживаться не стала. Её товарищ привычным движением откинул угол наполовину сгнившего ковра и приподнял тяжёлый металлический люк. Мама передала меня в руки Рика и ловко сиганула вниз. Рик наклонился и, прилагая все силы, чтобы не упасть, опустил меня в люк, где меня уже принимали надёжные материнские руки.

Я поудобней устроилась на крепких маминых руках (уверена, моя мама могла легко побить всех героев голливудских боевиков), и осмотрелась в открывшемся для меня секретном помещении. Ярко освещённый и под завязку набитый высокотехнологичной электроникой подвал разительно отличался от грязной и запущенной верхней комнаты. Мне показалось, что я вновь очутилась в лабораториях "Нейролинка" — только перенесённых из просторных помещений в довольно тесную комнатушку. Всё здесь выглядело куда беднее, а некоторые сложнейшие приборы вообще выглядели так, словно были собраны на коленках. Скорее всего, так оно и было. Но всё это было неважно, самое главное, что эта аппаратура должна была помочь мне вернуться в своего аватара, теперь уже навсегда.

— Как тебе удалось это сделать, мама? — до сих пор за всю свою сознательную жизнь мне не доводилось ни к кому обращаться, как к маме, и сейчас это слово при произнесении каждый раз ласково щекотало язык.

— Москва не сразу строилась, как любил говорить твой папа, — улыбнулась Джейн, — эту лабораторию мы начали строить ещё до твоего рождения и лишь несколько месяцев назад смогли закончить. В программе "Дивный крохотный мир" участвовало много учёных со всего мира, сочувствующих Пятому интернационалу, и среди них был твой отец. Именно он, ещё до того, как мне пришлось исчезнуть, предложил мне идею использовать аватар для акций прямого действия. Но, как видишь, вместо этого ЦРУ пыталось использовать тебя в своих грязных целях. А сейчас построенная нами лаборатория должна помочь в копировании твоего сознания...

Рик уже давно спустился в подвал, но проявлял деликатность и стоял, прислонившись к лестнице, ожидая, когда воссоединившаяся семья вдоволь наговорится. Эту идиллию прервал пиликнувший коммуникатор. Мамин товарищ, бросив взгляд на его дисплей, заметно вздрогнул.

— Что там такое? — обернулась к нему мама.

— Шифровка от наших товарищей, — произнёс Рик, — ЦРУшники нас выследили, они знают местоположение нашего бункера. Сюда уже мчится целая армия — подразделения национальной гвардии из соседних городов.

— Но мы ведь можем противостоять армии?! — не то спросила, не то заявила мама.

— Смотря какой, — пожал плечами её товарищ, — и смотря как долго. Товарищи из другой ячейки всё ещё советуют бежать, но это...

— Исключено, — закончила за него мама, посмотрела на меня и спросила, — Алиса, ты знаешь, что делать?

Я знала. Сейчас мне нужно было как можно удобнее устроиться на койке и подключиться к системе погружения, в свою очередь подключённой к станции высокоскоростной спутниковой связи. Вся эта система должна была с помощью советского искусственного интеллекта, скрывающегося под таинственным именем АСГУ, попытаться передать моё сознание на другую сторону Земли. Но вместо того, чтобы этого я продолжала смотреть на маму, такую непривычную, но такую родную одновременно.

— Ну же, Алиса, ты знаешь, время не ждёт... — сказала мама, и я почувствовала, что все силы этой стальной женщины направлены на то, чтобы сохранить спокойствие и не разрыдаться.

— Я не хочу тебя терять, и так папа погиб из-за меня, а теперь ещё и ты... — на моих глазах выступили слёзы.

— А я хочу тебя спасти, — с трудом сдерживая дрожь в голосе, ответила мама, — никого из нас уже всё равно не оставят в живых, но если советские товарищи действительно смогут провернуть эту операцию, а они смогут, я верю в их технологии, твоя копия будет жить!

В этот миг мама посмотрела на меня как-то по-особенному, одновременно строго и нежно. Она как бы говорила "Я вырву твою жизнь из лап ЦРУ, так что смотри, не подведи". И этот взгляд я буду хранить в памяти вечно.

— Всё, дальше медлить нельзя, — глухо произнесла мама и аккуратно уложила меня на койку, — Алиса, подключайся.

Я послушно вытянулась на койке во всю длину своего обрубленного тела, и мама принялась пристёгивать меня широкими кожаными ремнями. Товарищи из Пятого интернационала неплохо постарались, имитируя привычную мне по опыту работы в "Нейролинке" систему погружения, но до удобства оригинала ей было далеко. Впрочем, сейчас было не до привычных удобств.

— Давайте я помогу? — предложил Рик.

Мама отошла в сторону, а он, пыхтя, залез под койку и принялся налаживать соединение. Наконец я почувствовала, как на моём затылке сработала защёлка и контакты надёжно вошли в разъём. Но ничего не произошло. Я всё так же лежала на старой койке, покрытой липкой искусственной кожей.

— Тут ручками включить надо, — пояснил Рик и потянулся к переключателю, но мама мягко отстранила руку товарища.

— Прости меня за всё, — сказала она мне и уверенно щёлкнула тумблером.

Я последний раз в жизни взглянула на маму и снова, в который уж раз за последний месяц, провалилась в беспамятство, погружаясь в аватару. Трудно было поверить, что это было в последний раз, но разум говорил обратное. Даже если первое в истории перемещение сознания не в лабораторных условиях, а фактически в боевых, да ещё и на другую сторону Земного шара не заладится, второго шанса у меня не будет. Мне суждено либо навсегда стать крохой, как забавно называла наших аватар Юля, либо погибнуть.

Глава тринадцатая, в которой я умираю

Очнулась я, как и неделю назад, в пластмассовой капсуле, заключённой в скалку колбасы. Только на этот раз она не валялась посреди леса, а явно перемещался в пространстве. Первые несколько секунд капсула качалась в такт походке, из чего я сделала вывод, что забравший меня спецагент куда-то несёт меня в своей сумке. Всего через минуту качение прекратилось, превратившись в сменяющие друг друга ускорение и торможение. Похоже, что вывозивший меня шпион сел на скоростной трамвай, идущий в аэропорт, чтобы уже через пару часов прибыть в Лондон, а на следующий день — в Калифорнию. Меня это категорически не устраивало, а времени, чтобы успеть выбраться из сумки в Иванове, оставалось совсем мало. Трамвай доберётся до аэропорта даже от противоположного конца города максимум за полчаса, и как только я окажусь на самолёте, моя связь со спутниками, осуществляемая сейчас через умную электронику в окрестностях, прервётся, похоронив любую возможность спасения моего сознания.

Сразу же после пробуждения я попыталась уже отработанным движением приподнять крышку капсулы, но не тут-то было. Агент ЦРУ не планировал больше использовать аватару в Иванове и не предусмотрел возможность моего самостоятельного выхода из капсулы, в которой я оказалась теперь заживо похороненной. Конечно, я потребляла совсем немного кислорода, однако и свободного пространства вокруг моей головы было слишком мало. Объёма воздуха в нём не хватило бы даже на то, чтобы продержаться хотя бы пять минут. Я, как могла, старалась задержать дыхание, но это не помогало. Задыхаясь, я успела подумать, в каком же страшном положении оказалась. Погибнуть в двух местах одновременно — что может быть хуже? Но самое обидное, что жизни мамы и её товарища, жертвующими собой ради меня, оказались бы напрасны. На этой мысли сознание покинуло меня.

А далеко-далеко, в каменистой долине на западе Соединённых Штатов Америки, в Калифорнии, в напичканном современной аппаратурой подвале под обветшалой хижиной, на старой больничной койке, прикрученное к ней облезлыми кожаными ремнями, лежало моё настоящее тело. Лоб был закрыт подушкой, поэтому мама поцеловала меня в щёку. Конечно, она понимала, что я этого не почувствую, но всё же... Все мамы защищают своих детёнышей до последнего, и моя не была исключением, пусть даже и не видела меня уже более десяти лет, не считая сегодняшнего дня.

— Будет плохо, если они пошлют на излучение нашей антенны гиперзвуковую ракету, — заметил Рик, проверяя систему дистанционного подрыва, — защиты от такого оружия в нашей обороне не предусмотрено.

— Что мешает им сделать это прямо сейчас? — обеспокоенно спросила Джейн.

— Для этого военным надо согласовать применение подобных вооружений внутри страны. Обычно это делается небыстро, но если на них надавит ЦРУ, им останется только перенастроить ракету на новую цель, что не займёт много времени. И когда они это сделают — пиши пропало...

Повторно я очнулась благодаря искусственному дыханию рот в рот. Сначала я подумала, что это глюки моего страдающего от нехватки кислорода сознания. Действительно, если задыхающемуся в таком же положении Майклу на выручку своевременно успела прийти я, то аватары моего напарника уже не было в живых, чтобы помочь мне. Но когда я открыла глаза и увидела сияющие прямо передо мной роскошные изумрудные глаза Юли, всякие сомнения пропали. Поняв, что я очнулась, подруга наградила меня горячим поцелуем, от которого я окончательно пришла в себя.

— Вставай, недотёпа, нам нужно выбраться из этой сумки как можно скорее!

— Как ты здесь оказалась?! — воскликнула я, озираясь по сторонам. Внутренности сумки напоминали пещеру — многослойная термоткань не пропускала света, лишь яркий светодиод на Юлином лбу рассеивал тьму.

— Я пробралась сюда заранее, пока американец засовывал сюда колбасу с тобой. Как только он закрыл сумку, я принялась выковыривать тебя из капсулы, а теперь нам надо поскорее валить из этой сумки.

— Но как? — я что есть силы ударила кулачком в стенку сумки, но качественная термоткань не поддалась ни на миллиметр.