Минимально необходимое воздействие-2

— Женя, ты, случаем, в аккумуляторах не разбираешься?

— Разбираюсь, я специализировалась на электрохимии, диплом делала по новым технологиям производства алюминия.

— Использование инертных анодов вместо углеродных при электролизе алюминия? — в Книге автор мемуаров использовал их на Луне.

— Что ты имеешь в виду?

— Металлическую и керамическую фазу из оксида никеля, оксида железа и ещё, кажется, хрома и меди.

— Смысл?

— Вроде бы, обеспечивается получение более чистого электролитического алюминия. И процесс экологически более чистый.

— Ты тоже химик?

— Нет, я больше по части физики, точнее, электроники, — вполне вероятно, что эта девушка одна из штатных единиц моей будущей лаборатории.

— Откуда об этом знаешь?

— Где-то от кого-то слышал.

Вскоре выяснилось, что действительно произошла ошибка, возможно, из-за её бесполой фамилии Бондаренко. Я отнёс чемодан Евгении в выделенную ей комнату, вернулся к себе и решил всё-таки пройти по магазинам.

* * *

В середине июня началась переброска на Кубу нескольких советских дивизий. Почти месяц комплектовался личный состав, частично получал форму кубинских вооружённых сил, частично переодевался в гражданскую одежду, вплоть до финала операции на Кубе не должны быть обнаружены советские солдаты и офицеры. Военную технику насколько возможно незаметно подтягивали к портам погрузки. На Чёрном море основная нагрузка пришлась на порты Феодосии, Николаева, Поти, и Севастопольскую военно-морскую базу. На последней грузилась ракетная дивизия стратегического назначения генерала Стаценко. Дивизия была сводной, её собрали из наиболее подготовленных, имеющих опыт учебных и боевых пусков полков, в том числе и того, который обстрелял ядерными зарядами полигон на Новой Земле с позиций в районе Воркуты.

Из соображений секретности не принимали на борт обычно сопровождающих суда через проливы Босфор и Дарданеллы турецких лоцманов, которые за хороший подарок, полученный прямо в лоцманском катере, делали соответствующую отметку в судовом журнале.

Сопоставимый по размеру грузовой поток проходил через Балтийское пароходство, порты в Балтийске, Лиепае, Кронштадте. Малый, но не менее важный ручеёк потечёт с севера, из Мурманского порта и Североморской военно-морской базы, ядерные боеголовки ракет и ядерные бомбы для бомбардировщиков.

Погрузка производилась по ночам на специально выделенных причалах, посторонние туда не допускались. Палубы были уставлены сельскохозяйственной техникой. Куда на самом деле направляются суда, не говорили никому. Распускались самые невероятные слухи, капитанам указывались фальшивые пункты назначения, выдавались карты совсем других районов океана. В некоторых случаях при погрузке личный состав даже экипировали теплой одеждой в целях дезинформации. Оставшихся на берегу участников операции по завершении погрузки отправляли в длительные командировки на полигоны в дальние гарнизоны.

Капитанам были вручены запечатанные сургучными печатями пакеты. Вскрыть их надлежало либо выйдя в Северное море, либо после того как минуют Гибралтар. 1 июля начался исход судов из советских портов, в рейс отправился сухогруз "Хабаровск", за ним "Мария Ульянова" и другие суда.

Однако, несмотря на принятые меры, вся Одесса знала, что секретно отправляются корабли на Кубу. В датских проливах, Босфоре и Дарданеллах возникла толчея, ещё никогда такое количество советских транспортов не устремлялось из Балтийского и Чёрного морей. Феномен вызвал у европейцев последовательно недоумение, удивление, подозрение, за дело взялись западноевропейские разведки. Установили, что советские суда огибающие Европу как с севера, так и с юга, движутся в Атлантику.

С запозданием воспользовались возможностями агентурной разведки, которая донесла, что эти суда загружались в советских портах в обстановке строжайшей секретности и отбывали в неизвестном направлении. Наконец, в конце августа собранная информация ушла в ЦРУ. Авиаразведка Соединённых Штатов многократно облетала советские транспортные суда в открытом океане, но ничего подозрительного с воздуха обнаружить не смогла, грузы носили мирный характер.

По данным ЦРУ статистика прибывающих на Кубу грузов показала резкий рост по сравнению с прошлым годом: в июле 1962-го пришло пятьдесят пять транспортов по сравнению с пятнадцатью 1961-го, в августе шестьдесят против двенадцати, в сентябре семьдесят. Всего в операции участвовало восемьдесят пять кораблей, совершивших двести сорок пять рейсов.

Прибывший в Гавану, назначенный послом СССР на Кубу Алексеев, дважды согласовывал с руководством острова изменение соглашения о размещении советских ракет, каждое из которых лишь усиливало их боевую мощь.

Разумеется, США не бездействовали, с определённого момента Куба оказалась под пристальным наблюдением, фиксировалось прибытие каждого груза, любое изменение. В начале августа было замечено размещение на территории острова зенитных ракет, а в прибрежных водах появление двенадцати ракетных катеров, однако баллистических ракет, способных нести ядерный заряд, обнаружено не было.

В том, что такие ракеты должны обязательно появиться, Кеннеди был совершенно уверен. Он вообще рассматривал предпринятые Советским Союзом действия, как попытку уравнять шансы в ракетно-ядерном противостоянии, и не мог себе представить, что Хрущёв делает всё это лишь с целью защитить небольшой остров, находящийся за полмира от его страны.

На пресс-конференции 5 сентября президент США уверенно заявил, что не располагает какими-либо данными о наличии на Кубе ракет "земля-земля" или другого наступательного вооружения. Этой пресс-конференции предшествовала встреча брата президента Роберта Кеннеди с советским послом Анатолием Добрыниным, который в ответ на выраженную озабоченность советской военной активностью на острове с чистой совестью заявил, что ему об этом ничего не известно. Ему и на самом деле ничего о размещении наступательных ядерных ракет не было известно, и он заверил Роберта Кеннеди, что на Кубе устанавливается лишь оборонительное вооружение. Это было чистой ложью, но ложью Хрущёва, а не Добрынина.

Несмотря на успокоительные официальные заявления советской стороны, беспокойство в США нарастало, напряжённость вокруг Кубы продолжала нагнетаться. 20 сентября сенат принял резолюцию, призывающую к обороне Западного полушария от исходящей из Кубы агрессии, ниспровержению режима Кастро, если таковое потребуется. Голосование прошло почти единодушно, за высказались 86 человек, против — один. Однако, по счастливому совпадению в критические для размещения баллистических ракет дни погодные условия не способствовали разведывательным полётам самолётов-шпионов У-2. Правда выяснилась только утром 15 октября, когда полученные в результате вчерашнего пролёта У-2 снимки, были проявлены и поступили на расшифровку в Национальный центр фоторазведки. Погода 14 октября была отличной, и были обнаружены не только позиции баллистических ракет, но и установщики, заправщики, трейлеры.

В отличие от реальной истории, где выгрузиться смог лишь один из трёх транспортов, перевозящих ядерные боеголовки, остальные были заблокированы флотом США, здесь свой груз успели доставить все три, а заблокированы лишь отвлекающие внимание. "Индигирка" с большей частью ядерного арсенала: сорок пять боеголовок для Р-12, двенадцать для "Лун", тридцать шесть для фронтовых крылатых ракет и шесть ядерных бомб. "Лена" и "Александровск" доставили остальные ядерные заряды. В итоге сформировался весьма внушительный ядерный арсенал, если хотя бы половина его достигнет территории США, то будет нанесён тяжёлый, хотя и не фатальный ущерб.

Несмотря на некоторые изменения в расстановке сил, последующие события произошли аналогично событиям теперь уже параллельной реальности, лишь с некоторой корректировкой дат. Блокада Кубы была объявлена Соединёнными Штатами на неделю раньше, на 17 октября, но к этому времени все основные грузы, включая топливо для ракет, были уже на остров доставлены, и Хрущёв решил играть в открытую, не дожидаясь столкновения перевозящих дополнительные грузы наших судов с американским флотом. К тому же, после разоблачения англо-американского шпиона, полковника Главного разведывательного управления Генерального штаба Олега Пеньковского, одновременно работающего в госкомитете при Совмине СССР по координации научно-исследовательских работ, стало понятно, что американцы достаточно осведомлены о советском ракетно-ядерном потенциале.

12 октября Хрущёв направил президенту Кеннеди письмо, в котором обращал особое внимание на то, что все ракеты, и баллистические, и крылатые, и зенитные, находятся под строгим контролем Москвы, в местах их дислокации нет ни одного кубинца. Что времена изменились, исключительное положение США ушло в прошлое и теперь им придется привыкать к соседству советских ракет на Кубе, как мы привыкаем жить, имея под боком в Турции американские "Юпитеры". В то же время Советский Союз в любое время готов заменить принцип "равной опасности" на принцип "равной безопасности". Далее он откровенно перечислил расположенные на острове ядерные силы. В общей сложности на Кубе были размещены 60 баллистических ракет, 100 одномегатонных боеголовок для этих ракет, 80 четырнадцатикилотонных для крылатых ракет, 8 двенадцатикилотонных атомных бомб, 12 двухкилотонных боеголовок для "Лун". И выразил твёрдую надежду, что все эти ядерные заряды никогда не будут применены по территории Соединённых Штатов, как и находящиеся в Турции по территории СССР.

Прямого сообщения между президентом США и главой советского государства тогда не было и для общения в обход бюрократии Государственного департамента лидеры двух ядерных держав избрали неофициальные встречи генерального прокурора США Роберта Кеннеди и посла СССР в Америке Анатолия Добрынина. Информация из советского посольства попадала в Кремль довольно сложным путём. Отправка зашифрованной телеграммы начиналась с вызова представителя телеграфной компании. Обычно приезжал улыбающийся негр на велосипеде и послание от президента Соединённых Штатов председателю Совета министров СССР укладывались в его сумку рядом с обычными телеграммами обывателей.

Расписавшись в книге, посыльный продолжал движение по своему обычному маршруту. Правда в случае особо важных донесений вслед за ним отправлялся служащий посольства, который должен был проследить, чтобы послание было доставлено куда нужно.

Поздно вечером Добрынин передал сообщение Роберту Кеннеди, а тот своему брату. До прочтения письма Джон Кеннеди предлагал устроить немедленную встречу с Никитой Хрущёвым, но сейчас стало ясно, что глава СССР изложил свою однозначную позицию и поколебать её вряд ли удастся, придётся работать с тем, что есть.

Президент срочно собрал общее совещание, на котором обнародовал полученное письмо. Совещание продолжалось почти всю ночь, в какой-то момент Джон Кеннеди спросил, могут ли военные дать стопроцентную гарантию, что ни одна из ракет не достигнет территории Соединённых Штатов? Министр обороны честно ответил, что такую гарантию дать невозможно и, в конце концов, призраки ядерных взрывов над американскими городами, стократно превосходящие взрывы в Хиросиме и Нагасаки, вынудили принять правильное решение. Из предложенных Никитой Хрущёвым двух вариантов, "равной опасности" или "равной безопасности" был выбран второй.

Глава 23.

2 ноября 1962 года состоялось предпраздничное заседание Президиума ЦК. Первым пунктом повестки дня был вопрос о взаимоотношениях с Соединёнными Штатами Америки после Кубинского противостояния. С докладом выступил Первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущёв. Если отбросить его многочисленные отступления и погружения в детали, то суть доклада можно изложить в нескольких фразах.

Карибский кризис преодолён, о чем можно было договориться, стороны договорились. Завершалась эпоха американского превосходства в мире, силе теперь противостояла сопоставимая сила, любой ведущий к эскалации кризис мог привести к взаимной гибели. США де-юре признали Советский Союз равным себе по разрушительной мощи, при том, что они сохраняли преимущество в ядерном вооружении в соотношении 8:1. Но какой толк от того, что ты можешь уничтожить противника несколько раз, если он тебя тоже может уничтожить.

По мнению Хрущёва, признание Америкой наступившего паритета невольная заслуга и американской прессы. Нагнетание страха, ожидание наступления с минуты на минуту атомного апокалипсиса, драматические подробности, расписывающие смертельную мощь "кубинских" ракет, навсегда врезались в историческую память американской нации. Целесообразность нанесения по Советскому Союзу превентивного ядерного удара, за что периодически ратовал командующий стратегической авиацией США Лациус Ле Мэй, теперь не рассматривалась. Да, именно этот Ле Мэй не раз засылал груженные атомными бомбами Б-47 на территорию Советского Союза. Операция называлась "Дразнить медведя" и преследовала, по словам ее авторов, чисто тренировочные цели. Самолеты пролетали над Северным полюсом и вторгались в воздушное пространство над Сибирью. Ле Мэй знал, что там не было не только средств ПВО, но и радиолокаторов оповещения.

Ещё остались определённые проблемы, которые решаются путём взаимных уступок. Например, Советский Союз согласился вывести из Кубы бомбардировщики Ил-28 и ракетные катера, но сухопутные силы и все средства противовоздушной обороны остаются на острове. США отказались убирать свою военную базу в заливе Гуантанамо, но СССР имеет право разместить свою, хотя и без ядерного оружия. Удаление советских ядерных ракет с территории Кубы будет производиться одновременно с удалением американских из Турции. И множество других, менее существенных договорённостей.

Возникла неожиданная проблема с Фиделем Кастро, который хотел бы сохранить ядерный арсенал на своей территории, видимо, чтобы почувствовать себя на равных с Америкой, пошутил Хрущёв, но и здесь постепенно удаётся достичь взаимопонимания.

После обсуждения доклада приступили к рассмотрению вопроса о награждении участников операции "Анадырь". На награды Президиум не поскупился, и, в очередной раз, почувствовал себя обойдённым Леонид Ильич Брежнев. На фоне остальных наград, полученный им орден Трудового Красного Знамени воспринимался скорее как насмешка. Это было последней каплей в чаше его терпения. Да, исполнители не успели ко 2-му ноября закончить обещанное к 7-му, но и не факт, что к 7-му они его закончат. Всё, что Леонид Ильич слышит от директора "делаем всё возможное".

Следующий пункт повестки дня — ситуация с совнархозами. Проблема с отраслевыми министерствами ранее заключалась в том, что они стремились построить в своем министерстве как можно больше заводов, в том числе и непрофильных, чтобы не зависеть от других. В результате чего расплодились многочисленные дублирующие друг друга мелкие производства, и министерства стремились использовать продукцию "своих", даже если её приходилось везти через полстраны, в то время как под боком находилась точно такая же продукция, но "чужого" министерства.