Я покачнулась, и он поддержал меня.
— Ты видел, как они умерли? Ты видел их тела? — неожиданно гневно вскричала мадам Дэврон. — Нет? Так какого черта ты говоришь эти страшные вещи?!
— Простите, — матрос склонил голову и отошел от нас.
Жена капитана с "Королевы Анжель" сжала кулаки и направилась к "Непобедимому", а я не могла сойти с места. Все стояла и пыталась осмыслить слова матроса. "По абордажу у меня всегда был высший балл", — звучало у меня в голове. — "Тоска какая-то на душе. Не пойму ее причины, но оставлять тебя не хочется вовсе. Какое-то противное ощущение беды".
— О, Всевышний, — прошептала я и схватила себя горло, которое сдавил ледяной рукой ужас.
— Не реветь! — приказала мадам Дэврон, обернувшаяся в мою сторону. — Я хочу поговорить с теми, кто еще спасся, — сказала она и начала подниматься по сходням.
Это подтолкнуло меня вслед за ней. Раненные лежали на палубе. Их перевязали и оказали первую помощь, но без лекаря тут не могло обойтись. У одного из матросов была оторвана кисть, и я подавила приступ тошноты, глядя на окровавленную тряпку, которой замотали обрубок. Кто-то был без памяти и бредил. Мадам Дэврон, взглянув на раненных, крикнула на берег:
— Лари, твой жив!
С берега послышался короткий вскрик, и женщина бросилась к фрегату. Она едва не свалилась в воду, но ее успели поддержать и помогли подняться на палубу. Женщина бросилась к своему мужу и, надрывно плача от облегчения, целовала его бледное лицо, причитая и ругая. Мужчина вяло реагировал, его правая рука была на перевязи, и на рубашке так же виднелись красные пятна.
Мадам Дэврон остановилась напротив коренастого мужчины с перевязанной головой и присела на корточки.
— Что с ним? — без предисловий спросила она.
— Не знаю, — ответил офицер. — Правда, Элина, я не видел. Это была мясорубка. Пираты чужие, не наши. Мы основательно потрепали их, но удача была на их стороне. Дэврон сделал все, что мог. Мы все сделали все, что могли.
— Дамиан... — дыхание вдруг стало рваным, и мне пришлось сесть на палубу.
Мужчина перевел на меня взгляд.
— Бабочка, — слабо улыбнулся он. — Кажется, Литин остался на пиратском бриге, когда мы отошли. Не могу ручаться, но рыжую голову Фелибра я видел там, когда "Анжель" начала отходить. Обычно они всегда рядом.
— И что могло случиться, если они остались у пиратов? — затаив дыхание спросила я.
— Плен или смерть, — честно ответил мужчина, и я схватилась за сердце, понимая, что Дамиан не тот человек, чтобы сдаться без боя. — Если кто-то остался в воде, они тоже могли подобрать, — он снова смотрел на мадам Дэврон. — Мне нечем вас утешить, дамы.
— Всевышний, — прошептала я и поднялась на ноги.
Кажется, меня кто-то поднял на руки и снес по сходням. Я не обратила внимание. Потом мне что-то говорила мадам Дэврон, потом мы ехали в карете, после мадам Орле кружилась вокруг и вливала мне в рот вино. Все это проходило в тумане, и не касалось меня. Я вновь плавала в каком-то вязком тумане, заглушавшем все звуки. Ничего не видела и не слышала, и все еще не могла осознать, что, возможно, больше никогда не увижу Дамиана.
Я пришла в себя на следующее утро. Проснулась и обнаружила себя в кровати, сжимающей подушку Дамиана. Она была мокрой, и я поняла, что много плакала. Глаза горели, что являлось свидетельством того же. Я отложила подушку и встала на ноги. Хаос мыслей начал успокаиваться и упорядочиваться. Сейчас мне пришло в голову, что еще не вернулся "Грозный", кажется, на нем служит тот неприятный офицер Фост. Быть может, сегодня я узнаю утешительные вести. С этими мыслями я умылась, оделась, собрала волосы в пучок и спустилась вниз.
— Вести были? — спросила я у Эрмина.
— Нет, мадам, — ответил он.
— Мы едем в порт, — произнесла я, и меня перехватила мадам Орле.
Она потащила меня за стол, практически приказав поесть. С трудом втолкнув в себя несколько кусков омлета и сделав глоток чая, я поспешила дверям. Карета уже стояла под дверями. Эрмин открыл дверцу, и я села внутрь. Что было во мне сейчас? Только надежда, и ее свет озарял сумрачное нутро экипажа.
Всю дорогу я повторяла только одно слово, твердя его, как молитву:
— Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста...
"Грозный" уже стоял у причала. Карета еще не успела остановиться, как я выскочила из нее и побежала к кораблю. Я была не единственной. Здесь снова стояла мадам Дэврон, ее окружали женщины. Те, что были вчера, кроме двух, чьи мужья оказались на "Непобедимом". Некоторых женщин я не знала, они оказались женами матросов. Мадам Дэврон, заметив меня, махнула рукой. Она была бледна, лицо опухло, и красные глаза ясно указывали на то, что женщина много плакала и вряд ли спала.
— Ада, как вы себя чувствуете? — заботливо спросила она.
— Благодарю, я держу себя в руках, — ответила я. — Есть известия?
Элина тоскливо взглянула на равнодушное море и тяжко вздохнула.
— "Грозный" подобрал еще нескольких человек, они держались на плаву, благодаря обломкам "Анжель". Ни моего мужа, ни вашего среди них нет. Еще привезли несколько изуродованных тел, но, хвала Всевышнему, наших мужей среди них нет так же, — поспешила она добавить, как только я вновь схватилась за грудь. — И это хорошо, девочка моя, это дает надежду, что они выжили. Если наших мужчин пленили, то мы еще услышим о них, я уверена!
Я, молча, кивнула и отвернулась, чтобы уйти, но не успела сделать и нескольких шагов, как дорогу мне преградили.
— Мадам Литин, — я подняла голову и встретилась с взглядом господина Фоста. — Мне очень жаль, — сейчас на лице его было только участие. — Могу ли я чем-то помочь вам?
Я усмехнулась.
— Верните мне мужа, господин Фост, — сказала я и попыталась его обойти.
— Зовите меня по имени — Анселен, — попросил мужчина.
Я поджала губы и мотнула головой, показывая, что не желаю продолжать этот разговор. Мужчина вновь сделал шаг, преграждая мне путь.
— Мадам Литин, я не все сказал.
— Что вам еще нужно от меня? — устало спросила я.
Он вдруг сник и отошел в сторону.
— Прошу прощения, вы правы, я бессилен. Но если вам понадобится помощь, я к вашим услугам, — сказал господин Фост и зашагал к своему фрегату, с которого на носилках выносили тела, накрытые засаленными простынями.
Ветер сорвал одну такую простынь. Женщина в темно-синем платье, разговаривавшая с мадам Дэврон, взглянула в ту сторону.
— Эрве! — страшно закричала она. — Эрве!
Никто даже не пытался удержать женщину, когда она бросилась к носилкам. Ее вой отозвался в моей душе, и я, закрыв уши ладонями, бросилась к карете. Но вместо того, чтобы сесть внутрь, я повисла на Эрмине, с силой стискивая его плечи. Рыдания разрывали мне грудь. Кучер неловко обнял меня. Он гладил меня по волосам, пытаясь утешить, но поток слез все не останавливался. Было страшно, так страшно, что мир для меня сузился до этого молчаливого человека, ставшего вдруг самым родным в этом чужом городе.
Не знаю, сколько мы стояли так. В карету я села только тогда, когда слезы закончились, и я почувствовала себя опустошенным сосудом. В сторону кораблей и жен других офицеров и матросов я уже не смотрела. Карета тронулась с места увозя меня в осиротевшее жилище, где застыла, казалось, навечно могильная тишина, нарушаемая только тиканьем больших напольных часов, которые мы купили с Дамианом вскоре нашего здесь поселения.
Дни слились в единую серую полосу. Осень, наступившая еще месяц назад и совсем неощутимая еще несколько дней назад, теперь все чаще лила горючие слезы над Маринелем, еще более усугубляя тоску моего одиночества. Сколько слез я выплакала, не знаю. Они начинали течь по щекам сами по себе, и так же прекращались. Большую часть дня я сидела у окна, глядя на улицу и шептала строки некогда написанного мне Дамианом стихотворения.
Кто видел бабочки полет?
Когда порхая над цветами,
Сверкая легкими крылами,
Как будто душу призовет...
Выбиралась я из дома редко, чаще для того, чтобы узнать, нет ли новостей. Их не было. Начальник порта, кажется, уже чувствовал раздражение, когда я появлялась на его пороге. Тогда я стала ездить к мадам Дэврон. Мы подолгу сидели молча, пили чай, потом она что-то рассказывала мне про своего мужа. Я слушала, вяло улыбалась, пока Элина не начинала плакать. Это было тягостно. Тогда я перестала ездить и к ней.
Однажды, спустя почти месяц после трагедии, я оказалась в торговом квартале. Брела между лавками, чтобы развеяться. Это не помогала, потому что я везде видела Дамиана. Возле модного салона я вспомнила, как мы покупали ему новые рубашки. Мой муж дурачился, предлагая мне их мерить.
— Любимая, ты их носишь чаще, чем я, — смеялся он, припоминая мою стеснительность и то, что я часто хватала первое, что попадалось мне под руку, когда шла в умывальную комнату. Его рубашки отчего-то всегда лежали ближе.
— Ох. — всхлипнула я и поспешила дальше.
Но дальше была посудная лавка, где мы жарко спорили из-за какой-то чашки. Кондитерская, шляпный салон, мясная лавка... Всевышний! Это было невыносимо. В каждом уголке, на каждой улочке, в каждой витрине я видела Дамиана. Едва сдерживая слезы, я поспешила к карете, ждавшей меня в ста шагах.
— Если бы он не привез тебя, ничего бы этого не было, — услышала я и сначала не поняла, что говорят подобное мне.
Но обернувшись, я обнаружила ту самую женщину, что доставила мне неприятные минуты в первый день нашего приезда.
— Все из-за тебя, — повторила она.
Ее спутник, как раз направлявшейся к ней из винной лавки, отрывисто произнес:
— Замолчи!
— Дамиан...
Звонкий звук пощечины огласил улицу, оборвав так и невысказанные слова женщины. Ее спутник, им оказался господин Фост, сверлил женщину злым взглядом. Она схватилась за щеку, а у меня не было ни сил, ни желания продолжать смотреть на них. Я развернулась и поспешила прочь.
— Мадам Литин, — меня догнал Анселен Фост. — Не обращайте внимания на нее, это глупая женщина.
— Она мне безразлична, — тускло ответила я.
— Ада, — мужчина взял меня за локоть, останавливая, — вам нужно развеяться.
Я скользнула по нему равнодушным взглядом, освободила свой локоть и села в карету, не спеша отвечать. Фост придержал дверцу:
— Позвольте мне завтра заехать за вами. Я сопровожу вас на прогулке.
— Это лишнее, — ответила я, дверца закрылась, и карета тронулась.
Он, действительно, появился на следующий день, но я отказалась принимать господина Фоста, и он ушел восвояси. Мужчина приходил еще несколько раз, но мой ответ был все тот же, и он отстал. А потом произошло то, что привело меня в сильнейшее волнение.
— Ада! Ада! — мадам Дэврон вбежала в мой дом.
Она находилась в сильнейшем возбуждении. Мне пришлось подать женщине воды, потому что кроме моего имени, она не смогла больше произнести ни слова.
— Что случилось? — спросила я.
— Нашли! — выдохнула она. — В Лаифе. Едем, скорей едем!
Больше я ничего не спрашивала, устремляясь следом за мадам Дэврон. Мы вновь ехали в порт. Элина была оживлена, она улыбалась и много говорила. Но все это было бессвязно, а, может, это у меня от ожившей надежды слова не укладывались в голове. Единственное, что я поняла четко, это то, что появились известия о людях с "Королевы Анжель".
В кабинета начальника порта мадам Дэврон вбежала первая, и я успела услышать, как ее радостно приветствуют.
— Скоро вы увидите своего мужа, мадам Дэврон, — сказал начальник порта. — Мадам Литин? — лицо его вдруг вытянулось, стоило мне войти в его кабинет. — Добрый день.
— Добрый день, господин Лема, — поздоровалась я и выжидающе посмотрела на него.
— Ну же, — поторопила его Элина. — Говорите же!
Мужчина прокашлялся, снова бросил на меня хмурый взгляд и заговорил.
— Их нашли на невольничьем рынке в Лаифе. Состояние плачевное, но живые, руки-ноги на месте. Капитана Дэврона выкупили. Так же мне известно, что были освобождены еще несколько человек.
— А Дамиан? — я подалась вперед.
— Его имя не значилось в списке тех, за кого должны были заплатить, — ответил мужчина.
— Подождите, господин Лема, — мадам Дэврон внимательно посмотрела на него, — освобождены все, кого нашли в Лаифе?
— Н-нет, — протянул он. — У министерства нет возможности выкупить всех.
— Но Дамиан хотя бы там был?! — воскликнула я. — Скажите, умоляю, не мучайте меня!
Господин Лема подошел ко мне, и я почувствовала легкий запах терпкого одеколона от его мундира. Мужчина по-отечески заботливо обнял меня за плечи.
— Успокойтесь, дитя, — мягко сказал он. — На рынке было найдено около пятнадцати человек из экипажа "Анжели". Имен всех я не знаю, только тех, чьим освобождением должны были заняться.
— И кого же освободили? — глухо спросила я.
Он назвал несколько имен, и я поняла, что Дамиана не может быть среди них.
— Только старшие офицеры, — прошептала я. — Вы освобождаете только старших офицеров.
— Да, — более жестко ответил начальник порта. — Как я уже сказал, министерство не так богато. И выкуп остальных выживших — дело их родных. Если у вас есть доверенное лицо, вы можете отправить его справиться о судьбе своего супруга.
— Но он хотя бы там был?! — в отчаянии вскричала я.
— Понятия не имею, — он поморщился и отвернулся. — Его могли уже продать. И, простите, он мог погибнуть. Лейтенант Фелибра находился среди пленников, про лейтенанта Литина мне ничего неизвестно.
— О, Всевышний, — хрипло произнесла я и покинула кабинет.
— Это так ужасно, — услышала я голос мадам Дэврон.
— Судьба моряка непредсказуема, Элина. Судьба военного моряка тем паче, — ответил ей господин Лема. — Итак, вернемся к вашему мужу.
Я вышла на улицу и оперлась рукой на стену, не в силах ни вздохнуть, ни сделать следующий шаг. Поверенный? Кому я могу довериться? Кому могу поручить розыск моего мужа и деньги, которые я готова заплатить его свободу?
— Лишь бы живой, — прошептала я и отлепилась от стены.
Голова закружилась так неожиданно, что я не устояла на ногах без опоры и упала на четвереньки. Я услышала стремительный бег. Перед лицом появились чьи-то сапоги, и мне помогли подняться.
— Вам плохо, Ада?
Это был Анселен Фост. Я отвела в сторону его руки, сделала два неверных шага и снова покачнулась. Мужчина тут же оказался рядом. Его рука легла мне на талию.
— Я всего лишь помогаю вам, — сказал господин Фост. — Что вас так расстроило?
— Они выкупают только старших офицеров, — тускло ответила я. — До лейтенанта никому нет дела, — всхлип вырвался сам собой, и я уткнулась лицом в плечо чужого мне человека.
Эта мысль немного отрезвила, и я отстранилась, вытирая слезы. Неожиданная мысль пришла мне в голову, и я подняла на мужчину взгляд.
— Мне нужно поговорить с вами, — сказала я. — Приезжайте, как освободитесь, я буду ждать вас.
— Непременно буду, — склонил он голову.
Господин Фост помог мне дойти до кареты, я приняла его руку. Когда экипаж тронулся, я выглянула в окно, и увидела, что он все еще стоит на том же месте и провожает карету задумчивым взглядом. Сейчас я пожалела, что обратилась к этому человеку, но у меня были вопросы, и я не знала, кому их задать. Но это была надежда, маленький лучик, но он вновь сверкнул, успокаивая меня.
