До рези в глазах всматриваясь в темноту, Адэр висел на цепи и слушал песню сверчка, засевшего где-то между досками крыши. В другом месте, может, на балконе замка Грёз, а может даже на крыльце Анатана, под монотонный мотивчик он предавался бы мечтам, но здесь, в ненавистной лачуге, молил Всевышнего заткнуть эту тварь. Сверчок способен стрекотать без перерыва в течение ста минут. Сейчас же каждая невыносимо долгая минута, как капля расплавленного железа, прожигала душу. Адэр торопил время. Его желание вернуться в замок и наконец-то приступить к работе достигло высшего предела.
Пришел Хлыст. Мгла скрывала его лицо, но Адэр узнал бандита по запаху. У каждого ублюдка настолько специфично воняли волосы, одежда, тело, что уже на третий день неволи Адэр безошибочно угадывал, кто войдет в лачугу, намного раньше, чем открывалась дверь.
На фоне сумрачного проема замерло нечто в длинном плаще и накинутом на голову капюшоне. Адэр невольно усмехнулся: а вот и смерть, только косы не хватает.
Хлыст с непонятной медлительностью повозился с цепью, но руки развязывать не стал. Вяло, будто нехотя, подтолкнул Адэра к двери. Таинственная фигура в плаще посторонилась.
В небе, подернутом туманной дымкой, завис рогатый месяц. Свет вокруг звезд был размытым и походил на мутную кайму. Со стороны моря не доносилось ни звука, и тишину над лагерем нарушали только ленивый треск костра и настойчивый стрекот сверчка.
Лежащий возле огня Жердяй приподнялся на локтях:
— Ты ж его хотел на добыче оставить.
— Передумал, — буркнул Хлыст.
— С чего вдруг? Пусть бы чуток поработал.
— Раб моруны должен сдохнуть, — вклинился в разговор мужик в плаще.
— Какой же он раб, если она...
— Если б не я, — злобно прозвучало из-под капюшона, — ты сдох бы первым.
— Тихо, Бурнус! Чего ты взъелся?
— А не надо под руку зубами щелкать.
Ругнувшись, Жердяй улегся.
Подталкиваемый Хлыстом, Адэр направился в сторону темнеющей скалы. Не выдержал, оглянулся. Костер откидывал пляшущие блики на перекошенные стены хибар и закрытые двери. И только его лачуга, прощаясь, раззявила черную пасть.
Приблизившись к корзине с факелами возле первого зияющего мглой проема, Адэр замедлил шаг. Внезапная мысль заставила неровно, с перебоями забиться сердце. Вот если бы удалось обхитрить бандитов и забрать у них факел. Достаточно подпалить шкуру одной крысе, чтобы вонь отогнала остальных.
Получив в поясницу тычок рукояткой кнута, Адэр пошел вдоль отвесного склона. Проводил взглядом еще один затянутый сумраком провал в скале и лежащий возле него факел.
— Эй! — донесся от костра голос Жердяя. — Вы куда?
— В седьмую, — ответил Хлыст.
— Чего не во вторую?
— Там вода поднялась.
— Булькнуть камушком не хочешь? — крикнул Бурнус и дико заржал.
Адэр шагал вдоль подножия скалы и, уже не в силах сдерживать внутреннюю дрожь, считал пещеры. Вновь оглянулся. Хибар не видно, и лишь рыжий отсвет обрисовывал контуры валунов, закрывающих костер.
— Про сапоги не забудь, — донесся голос Жердяя.
— Не забуду, — откликнулся Хлыст и тихо пробормотал: — Сдались ему эти сапоги.
— Стой, — еле слышно произнес Бурнус.
Адэр увидел расщелину, настолько узкую, что втиснуться в нее казалось нереальным. Пытаясь сообразить, почему бандиты медлят, повернулся к ним лицом.
Хлыст озирался по сторонам. Бурнус глядел на верх противоположного утеса. Там, по всей видимости, находился караульный.
Адэр закрутился на месте, пытаясь рассмотреть на земле хоть один факел.
— Любой человек перед смертью имеет право на последнюю просьбу, — произнес он.
— Ну? — после заминки бросил Хлыст.
— Дай мне спички.
— Зачем?
— Я боюсь темноты, — сказал Адэр и стиснул зубы, чтобы не слышать их предательский стук.
— Пора, — вдруг выпалил Бурнус, схватил Адэра за локоть и потащил за собой в расщелину.
С другого бока в пояс штанов вцепился Хлыст. Адэр протискивался между острыми стенами, чувствуя руки бандитов и слыша по бокам сипение. Застрял. Лихорадочно забился из стороны в сторону. Наконец удалось протолкнуть в щель грудь и связанные сзади руки.
— Давай-давай! Живо! — подгонял Хлыст.
Проход стал чуть шире, но все равно идти можно было только боком. Адэр понял, почему бандиты не взяли факел — воздуха катастрофически не хватало. В ушах гудело, а из-за внутреннего давления в области переносицы казалось, что еще немного и носом пойдет кровь.
— Двадцать шагов, — произнес Бурнус и остановился.
— Я имею право на последнее желание, — трясясь от страха, промолвил Адэр.
— Рот закрой! — рявкнул Хлыст.
— Дай мне спички!
— Заткнись! — прикрикнул Бурнус и зашуршал плащом.
Справа прозвучал звук отскочившего от плиты камешка. Еще один камень зацокал уже где-то внизу. Яма!
Адэр стоял ни жив ни мертв. Он всю дорогу лихорадочно соображал, как справиться с крысами, и даже не предполагал, что его поджидает еще большая опасность — падение с высоты.
— Я забыл, что здесь так узко, — пробормотал Бурнус. Немного покрутился. — Зараза!
Хлыст притянул к себе руки Адэра. Чертыхаясь и кряхтя, возился с веревкой.
От нехватки кислорода и сумасшедшего волнения голова работала туго, и Адэр не мог понять, как же бандиты собираются сбросить его в яму, если он стоит между ними?
— Чего так долго? — спросил Бурнус.
— Да щас я, щас, — откликнулся Хлыст. — Чертов Жердяй! Узлов навязал, что хрен развяжешь.
Наконец, Адэр смог легонько сжать-разжать кулаки. В пальцы хлынула горячая кровь.
— Держи, — прозвучал голос Бурнуса. — Да вот же! Вот! Держи.
Адэр не сразу сообразил, что ему в руки тычут жесткую на ощупь тряпку. Плащ? Зачем ему плащ?
— Надевай! — приказал Бурнус. — Быстро!
Адэр заерзал. Никак не удавалось расправить скомкавшуюся на загривке грубую ткань, и руки не попадали в рукава.
— Надел? — спросил Хлыст.
— Не получается.
— Дай сюда! — Хлыст выдернул плащ из рук Адэра. — Бурнус, отойди на шаг. Этому уроду места мало.
— Я и так на краешке стою.
— Чуток отклонись, я плащ ему за спину просуну.
Не успев договорить последнее слово, Хлыст молниеносно вцепился Адэру в локоть и, что есть силы, толкнул его вперед. Все произошло за какую-то долю секунды. Адэр ничего не успел понять. Но слыша удаляющийся крик Бурнуса, орал, как скаженный. Орал так, что оглох.
Чувствуя мертвую хватку Хлыста, долго стоял, ловя ртом воздух, и ощущал, как из груди рвется сердце.
Сквозь вату в ушах пробились стоны Бурнуса и утробный писк ожившей ямы.
Хлыст притянул Адэра к себе и заговорил, обдавая запахом гниющих зубов:
— Жить хочешь?
На грани потери сознания Адэр уперся лбом в стену.
— Жить хочешь?
Адэр кивнул.
— Спрашиваю последний раз: жить хочешь?
Сообразив, что в темноте кивать бесполезно, Адэр выжал:
— Да.
— Я выведу тебя из лагеря и отпущу. Но если что-то пойдет не так — убью.
Адэр в плаще и накинутом на голову капюшоне вслед за Хлыстом выдавил себя из расщелины. Руки тряслись, ноги подкашивались, и если бы не притягательный аромат близкой свободы, Адэр свалился бы на землю.
— Втяни шею в плечи и немного присядь, — прошептал Хлыст. — Бурнус был ниже тебя.
Донесся голос Жердяя:
— Во орал! Ну и глотка! Я думал, пещера обвалится.
— Ага. Горластый, — ответил Хлыст.
— Сапоги забрал?
— Забрал.— Хлыст вполголоса выругался и крикнул: — Пойдем, прошвырнемся, а то Бурнус оглох.
Под хохот Жердяя, пошатываясь и не до конца разгибая колени, Адэр побрел за Хлыстом. С каждым шагом всё явственнее слышалось дыхание моря. Дорожка побежала наискосок. И вскоре справа, далеко внизу, замерцала рябь на ленивых волнах, а слева потянулись нагромождения глыб.
Адэр вытащил руки из рукавов, расслабил узел на шее, слегка приподнял капюшон. Ему не терпелось и вовсе скинуть воняющий прокисшим потом плащ, но Хлыст беспрестанно озирался, а в воздухе смердело затхлой мочой.
— Все ходите и ходите. И не спится вам, — пробурчало слева.
Несмотря на то, что Адэр предугадал еще дну встречу, его сердце ухнуло в пятки и заставило окаменеть.
— Мешаем? — спросил Хлыст.
— Да нет. А что это с Бурнусом?
— А что с Бурнусом не так?
— Идет, словно болт торчит из задницы.
Адэр лихорадочно соображал, как повести себя.
— Не нарывайся. Он сегодня не в духе, — произнес Хлыст, и в его голосе звякнула колокольчиком тревога.
Пригнув голову, Адэр двинулся на обидчика.
— Да, ладно тебе, Бурнус. Я ж пошутил.
Хлыст обхватил Адэра за плечи:
— Не горячись, Бурнус. Это он спросонья.
Пройдя еще немного вдоль обрыва, Хлыст свернул с дорожки и, цепляясь за камни, устремился вверх по покатому склону. Вдруг пахнуло кровоточащими деснами. В тот же миг раздалось уханье совы.
— Свои, — не останавливаясь, вполголоса произнес Хлыст.
Адэр не знал — радоваться или прийти в ужас от своей необычной способности. Он всегда чутко реагировал на запахи, но до недавних дней не ведал, что вонь настолько разнообразна и многогранна.
— А вы куда? — ударилось в спины.
— Не твоего ума дело.
На этот раз они шли довольно долго. Их никто не остановил, не подал сигнал и ни разу не выдал свое присутствие. Следуя за Хлыстом, Адэр уже еле сдерживался, чтобы не набросится на него и не свернуть ему шею. Чутье подсказывало, что смерть Бурнуса не была следствием возвышенного порыва черной и ожесточенной души Хлыста. Бурнус был в курсе предстоящего побега. Может, сам его подготовил. И вошел в расщелину первым, чтобы остаться в ней и дождаться приятеля.
Адэр прижал ко лбу ладонь. Это все подстроила Малика. Конечно! Она решила не терять время на поиски Крикса. Возможно, наобещала Хлысту с три короба, и ждет их за каким-нибудь валуном. А Хлыст, чтобы не делиться с Бурнусом, хладнокровно избавился от сообщника.
Бандит подвел Адэра к обломку скалы:
— Стой здесь. — И забрался в углубление в стене.
Послышался шорох вперемежку с ругательствами.
— Держи, — раздалось из ниши.
Адэр подставил руки и от неожиданности присел под тяжестью чего-то податливого, гибкого, замотанного в грубый холст. Ударом молнии пронзила догадка — это тот самый человек, случайно забредший днем в лагерь.
Хлыст спрыгнул на землю.
— Что это? — спросил Адэр, борясь с брезгливостью и еще надеясь, что ошибся.
— Хочешь жить — неси!
Влажная, липкая ткань передавала холод тела, которое словно растекалось по рукам и свисало двумя тягучими каплями. Адэр шагал между камнями и боролся с приступами тошноты и головокружением. В реальность возвращали шуршание камней, дыхание за спиной и... Адэр оглянулся.
— Чего зыришь? — прошептал Хлыст.
Но Адэр не думал смотреть на бандита. Он пытался определить источник нового запаха — то ли сухого дерева, то ли сена, — который упорно гнался по пятам, а зловоние пота и крови упорно перебивало его. Ко всему прочему добавился грохот воды. Сначала шум доносился издалека, затем загудело под ногами. И вдруг заревело со всех сторон, беспощадно разрывая перепонки.
Земля пошла резко вниз, открывая взору Нечто длинное и узкое, сокрытое плотным туманом, из сердцевины которого торчала черная верхушка камня. Напротив величественно возвышался темный горный кряж, пронзая пиками предрассветное небо.
— Великкамень, — с неподдельным почтением в голосе прокричал на ухо Хлыст. — Теперь ждем.
На языке крутился вопрос: "Чего ждать и сколько?" Но мысль, что вместе с ответом лицо обожжет смрад гнилых зубов, держала рот закрытым.
Воздух светлел, и предрассветная мгла безропотно сдавала свои позиции. Адэр, затаив дыхание, смотрел, как лениво и плавно оседает туман, освобождая покрытые изумрудным мхом склоны противоположных скал, как стекает дымящими ручьями с громадного черного камня, как клубится в этом Нечто — загадочном и протестующем против падения тайной завесы. И все это немыслимое, неописуемое пробуждение мира сопровождалось громогласным "Ура!" незримых водопадов.
И вот уже сквозь полупрозрачную дымку видна долина. Зеленеет пушистый ковер трав, белеют россыпи цветов, и одинокий извилистый ручей прокладывает дорогу к небесам, сверкающим, как сталь.
Адэр смотрел на тонкую малиновую полоску горизонта. Там встает солнце. Там замок. Там его свобода. Но еще более мощный восторг вихрем подхвати Адэра и понес к Великкамню. Возле него стоял человек. Его лицо еще нельзя было рассмотреть, но мотоцикл...
Адэр летел по склону, огибая валуны и прижимая к груди тело в дерюжке. Анатан бежал навстречу, размахивая руками.
Хлыст накинул Адэру на шею перекрученную веревку и проорал в ухо:
— Задушу!
Адэр споткнулся, замер. Как отражение замер Анатан.
Казалось, что еще секунда и сердце взорвется. Хотелось кричать: "Я все для тебя сделаю, только отпусти!" Из груди вырвался всхлип. Вдруг потяжелели руки с холодной, как лед, ношей.
Хлыст, помедлив, убрал кнут:
— Если что-то пойдет не так, убью тебя и Анатана.
Долина притушила шум водопадов, до слуха долетали журчание ручья и бойкий пересвист пичуг. Под сапогами пружинила трава. И никакая вонь не была в силах заглушить чистый аромат весенних цветов.
Сегодняшний день стал днем тяжелейших потрясений и небывалых восторгов. И все же в нем осталось место удивлению. Удивил взгляд простолюдина. Он светился такой радостью, такой заботой — так на Адэра еще никто и никогда не смотрел, — что смог бы успокоить и согреть самую израненную душу.
— Рад тебя видеть, Яр! — еле слышно произнес Анатан.
— Я тоже, — так же тихо промолвил Адэр и попытался дотянуться до узла на шее.
— Дай-ка я.
Косясь на ношу Адэра, Анатан помог скинуть плащ.
— Покажи, что принес, — раздался голос Хлыста.
— Где девушка?
— Пока не покажешь — сделки не будет.
Анатан вытащил из-за пазухи коробку и отдал ее Хлысту. Тот порывисто откинул крышку. Глядя вовнутрь, затоптался на месте, как гарцующий конь.
Адэру не было необходимости заглядывать в коробку — он знал, что там. Там — цена его безрассудства и самоуверенности, легкомыслия и безответственности. Там — его свобода, которая забрала у страны сотни миль дорог, десятки школ и больниц.
Хлыст принялся рассовывать камни по карманам.
— Где девушка? — вновь спросил Анатан.
Хлыст швырнул пустую коробку ему в лицо:
— Не забудь, Анатан — тебе есть что терять.
— Асон! Я не шучу.
Хлыст поднял плащ и попятился:
— Я тоже.
— Ты обещал, Асон, — говорил Анатан, шагая за Хлыстом. — Где девушка?
— Тебе есть что терять, Анатан, — как заведенный повторял бандит. — Не забудь!
Внезапно все, что давало силы, все, что держало на ногах, обратилось в прах. Адэр, как стоял, так и сел.
— У меня, — прохрипел он.
Анатан с непонимающим видом оглянулся.
Адэр опустил тело в траву:
— Она здесь.
Наблюдал, как Хлыст взбегает на пригорок, и не мог сделать вздох.
Вдруг бандит со словами "Ах ты ж, гадёныш!" бросился к небольшому камню. Из-за него выскочил седой мальчуган. В тот же миг Хлыст щелкнул кнутом — веревка обвила тоненькую шею — и рывком притянул ребенка к себе.
