Клуб Анонимных Некромантов

— Чудненько. Я пойду с дедом поболтаю. Если смогу, конечно, отковырять его из ремешка, — махнул рукой филолог и побрел в сторону кухни.

Взяв часы в руки, Василий крепко задумался. Как вытаскивать родственника — не известно. О чем его спрашивать — не известно. Печаль.

— Просто представь как можно четче, что снимаешь с часов невидимую крышку, которая не выпускает призрака, — услышал аспирант у себя над ухом тихий шепот. В воздухе запахло сушеными розами и пылью. Повеяло холодом. В ужасе оцепенев, Вася нервно сглотнул, глубоко вдохнул и выдохнул. Медленно повернув голову, он увидел рядом с собой молодую девушку, почти девочку — не старше шестнадцати лет. На ней было некогда светлое платье, испачканное кровью из множественных огнестрельных ранений на груди и животе. Не было никаких сомнений в том, что она уже давно и прочно мертва.

— Ты... — аспирант нервно облизнул губы. — Ты меня не боишься? Я же, типа, ликвидатор...

— Как можно бояться того, кто боится меня? — Улыбнулась незнакомка. — Я не боюсь тебя. И не боюсь твоих сил. Может быть, даже хочу уйти насовсем. И — не могу.

— И ты серьезно этого хочешь? — удивился парень. — Исчезнуть насовсем, без возможности на реабилитацию, без будущего, без новых впечатлений? Здесь совсем скучно?

— Ну, я же нашла тебя. Значит — хочу, — девушка внезапно прервалась на середине предложения и растворилась.

— Ну, что тут у тебя? — на кухню, зевая, зашел Олег. — Варька ушла-таки на свои пары, но скоро придет. Нужно действительно что-то придумать поесть. Пока толком нет посуды, запечем, наверное, курицу в духовке, но ее для начала нужно добыть. Ты деда так и не достал? Это легко, смотри. Представь, что снимаешь крышку с часов — и вуаля, он вылезает, не чувствуя преград.

— Где-то я уже это слышал, — нахмурился Вася. — Слушай, а если призрак сам находит ликвидатора и просит его уничтожить, это нормально?

— Абсолютно и категорически нет, — покачал головой Хольгерт. — До такого додумается только безумец, а безумцы и себя-то не осознают. А что, кто-то приходил?

— Нет, я так, абстрактно, — отчего-то решил соврать Василий. — Иди в магазин, а я пока разожгу духовку и потолкую со стариком, ладно?

— Договорились. Но если я иду в магазин, то готовишь ты, — хитро прищурился Хольг. — Идет?

— Идет, идет, — отмахнулся Вася. — Все идет, ты тоже иди.

За медиумом захлопнулась дверь. Оставшийся в гордом одиночестве филолог повертел головой, но девушка больше не возвращалась. Пожав плечами, Василий сосредоточился на часах, чувствуя себя ужасно нелепо. Вглядываясь в потрескавшийся кожаный ремешок, в стрелки на пожелтевшем циферблате, в поцарапанную заднюю крышку, он все больше убеждался в том, что с магией у него явно как-то не ахти. Уже было решившись отложить часы в сторону, он внезапно ощутил легкое жжение в глазах, словно рядом пронесли тарелку с нарезанным луком. Проморгавшись, снова сфокусировался на часах — и вдруг увидел бледно-фиолетовую полупрозрачную сеть с мелкими ячейками, которая словно покрывала циферблат. Осторожно потыкав в нее пальцем, он с удивлением увидел, что она сдвинулась вокруг невидимой оси, словно держалась на одном винтике. В этот же миг с циферблата, словно гонимое ветром, выползло влажное и не очень приятное на запах облако.

— А, это опять ты, — взглянул на него дед. — Не думал, что скажу это, но я рад тебя видеть. Ты как-то поприятнее будешь этого парня с вороном. Никогда не любил боевых магов еще при жизни. После смерти любовью тоже не воспылал. Ну что, придется, видимо, побеседовать?

— Да уж хотелось бы, — мрачно кивнул Вася, с лязгом и скрипом вытаскивая из духовки противни и включая ее на прогрев. — Тебе не кажется, что ты и так немного подзадержался с с объяснениями?

— Лучше поздно, чем никогда, — нахально ответил дед. — В общем, слушай. Как тебе уже объяснила эта старая клюшка, много лет назад наш род стал первым, принявшим силу из рук могущественного демона. К сожалению, не все потомки достойны столь великого дара, но за неимением лучших кандидатов приходится работать с тем, что есть. Мы — ликвидаторы, и не слушай тех, кто говорит, что это позорно. Это величайшая власть и величайшая ответственность, и ты, никчемный сын великого рода, должен со всей серьезностью отнестись к редчайшему шансу, выпавшему на твою скорбную долю. Все эти клоуны с пауками и канарейками — не ровня тебе, ты всегда был выше их, и выше их всегда будешь — по праву крови, текущей в твоих венах. Ты — Захарченко, и ты обязан беречь и приумножать драгоценный источник своего дара, не размениваясь на мелочную недостойную работу, которая будет лишь отвлекать тебя от истинной твоей цели: служения своему роду.

— Так, закругляйся, чего ты хочешь от меня? — невежливо перебил разошедшегося призрака аспирант.

— Выкопай картошку у меня на огороде. Жалко же, пропадет, — поскучнел призрак.

— Что, в этом и заключается мое служение великому роду Захарченко? — скептически изогнул бровь Вася, задумчиво ковыряя единственную уцелевшую после Фросиного съезда коробочку с разношерстными специями в шуршащих бумажных пакетиках, сверточках и даже спичечном коробке.

— А ты способен на что-то еще? — удивился призрак.

— Так, а ну полезай обратно, — разозлился Вася, хватая часы. — Делать мне больше нечего, как картошку копать на чьем-то огороде.

— Ладно, ладно, успокойся, — примиряюще поднял руки Мафусаил. — Просто съезди в дом и забери вещи, которые скажу, хорошо? Деньги у меня там, кстати, тоже есть. Ты же не откажешься от денег, правда? И мебель. Много отличной мебели, я слышал ваши разговоры. Зачем что-то красть и, тем более, покупать, когда можно забрать то, что уже есть?

— Далеко ехать? — тоскливо спросил Вася, скрывая интерес. Какое-нибудь наследство кроме таланта к убиениям невинных душ сейчас пришлось бы очень кстати. Нет, вполне достаточно было и квартиры, даже более чем, но раз уж ни одну из комнат сдать не удастся — нужно как-то выкручиваться. Да и чем черт не шутит, вдруг действительно найдется диван хотя бы для Вари, которую ее семья явно уже достала по самое не могу? Вот только опять тащиться в Устин-Суходольск ужасно не хотелось...

— Нет, не больше полутора часов на электричке, — оживился дед. — Ты же наверняка знаешь про Верхние Осельки на Пери? Вот там-то я и жил последние годы.

— Впервые слышу, — честно признался парень. — Но название мне уже не нравится. Как-то неуловимо веет Бендером и космическими кораблями, бороздящими просторы Большого Театра. Меня там точно не побьют за какие-нибудь твои грехи в духе великого комбинатора?

— Ну... — уклончиво протянул Мафусаил. По бегающим глазкам призрака можно было легко прочитать, что бить будут, причем долго, усердно и, наверняка, очень больно. — Ты, главное, цыганам на глаза не попадайся.

— И много там цыган? — подозревая недоброе спросил Василий, прикидывая, есть ли у него в организме лишние зубы и сожалением понимая, что ничего подобного не наблюдается.

— Почти вся деревня, — сокрушенно покачал головой призрак. В общем, тебе на Ольховую улицу, а там увидишь. Дом по правую руку будет, не перепутаешь.

— Хорошо, завтра съезжу, — закатил глаза аспирант. — А теперь рассказывай.

— Что? — притворился лопухом дух. — Я много чего знаю. А теперь-то — еще больше.

— Не юли. Начни с демонов-покровителей, а то я не люблю обрывочную информацию, — Вася демонстративно покачал в воздухе часами, безмолвно намекая на грубый шантаж с его стороны.

— Демоны... Ты представляешь себе, сколько информации растворено в воздухе? И вся она — как на ладони для тех, кто может ее увидеть и понять. Стоит мне задуматься о чем-то, и я сразу же получаю все знания, которые когда-либо имело человечество, все верования, предположения, идеи... — призрак мечтательно парил в воздухе, наворачивая под потолком пятый круг.

— Да, да, я себя так же почувствовал в лицее, добравшись до полного собрания большой Советской энциклопедии, — оборвал его Вася. — Ты специально тянешь время до прихода Олега? Он с тобой церемониться не будет, он на тебе будет меня учить. Так что если есть какие-то семейные тайны, то выдавай все авансом и в полном объеме, паясничать и нагонять жуть будешь потом. Мы с тобой уже не родственники, мы — некромант и его работа. Если я про это и могу забыть, то мне очень быстро об этом напомнят. Так что прекращай.

— Демоны бывают нескольких видов, — сдался мертвец. — Условных классификаций много, но все они ошибочные и неточные. Если разделять их грубо, то есть демоны-духи, это сильные души древних колдунов, мощь которых была столь высока, что потомки не смогли впитать ее до конца. Такая душа переходит после смерти на новый уровень, закончив менять физические тела. Иногда их называют ангелами-хранителями. Обычно они уже в последних жизнях достигают такого уровня умственного развития, что еще в бренном теле отрешаются от мира людей, жестко дифференцируясь с ним. Уходят в монастыри, горы, замуровывают себя... Люди, при жизни видящие энергетическое и информационное поле, берущие из него любую информацию или силу. Их достаточно много, встречаются они часто, но очень уж не любят мертвецов, которые зависли в мире для живых.

— Кстати, а как выглядит мир живых изнутри? — Вася забрался на подоконник с ногами и уставился во двор, теребя в руке ремешок часов. — Видят ли призраки людей? Видят ли люди призраков? А если человек при жизни боялся привидений, то после смерти, осознав себя в ином качестве, он будет продолжать их бояться? А если будет, то себя он тоже будет бояться? А бывает такое, что призраки не видят друг друга и скитаются в толпе живых? Или не могут отличить живых от мертвых?

— Что, не знает Адка таких ответов, да? — осклабился дух. — Мир живых и мир мертвых — это как два газовых облака. Живой человек с определенными талантами может однажды случайно провалиться к мертвецам и хорошенько исполосовать волосы сединой. Обычно эти два мира ровным слоем друг на друге, как два куска стекла разных цветов с прослойкой в виде преграды. Или нет, это как масло и вода. Да, это самое верное определение. Они могут находиться в тесном контакте друг с другом, как всегда и происходит, но не смешиваться. Призраки — пузырьки масла в чашке с водой. Люди — капельки воды в миске с призраками. Если взболтать пузырек с двумя этими веществами, то на некоторое время они, как может показаться, смешаются, но затем природа все равно возьмет верх: мертвым мертвое, живым живое. Мир бесплотный не имеет красок и звуков, если ты шел по улице, а она внезапно обесцветилась и притихла — проверь, не сбил ли тебя автобус. Живой человек на мертвом слое — как красный воздушный шарик на черно-белой фотографии. Усопшие сразу поймут, какой гость пожаловал.

В свою очередь, призраки чаще всего не видны здесь, потому что почти не попадают к людям случайно. Из ста тысяч человек только десять смогут увидеть мертвого в толпе живых, но только один из этих десяти поймет, кого же именно он видит. Это я говорю о тех, кто может нас видеть стабильно и постоянно. А что касается случайных встреч... В среднем за свою жизнь любой человек видит около двадцати-двадцати пяти мертвецов, но не догадывается даже об этом. И не догадается до тех пор, пока случайно не пройдет загробного гостя насквозь.

Что касается страха неупокоенных душ... Боятся живые. Всего боятся: потерять работу, сломать ногу, опозориться в компании, не добиться успеха... И, конечно же, смерти и ее последствий. А вот нам гораздо спокойнее. Мы-то знаем, что все страшное позади. Так что нет, призраки не боятся призраков. Мы не можем причинить друг другу вреда, разве что морально. Но для совсем у ж больных идиотов тоже есть своя кара. Ты с этим еще столкнешься и как следует посмеешься: рано или поздно к тебе придет призрачная толпа, предложит какую-нибудь плату и закажет на вечное успокоение своего загробного товарища, который уже всех достал. Для многих перерождение закрыто еще долгие, долгие годы после смерти в качестве наказания. Кто-то сам уйти не может. Кто-то не хочет. Смерть — это весело, ведь всегда можно прицепиться к какому-нибудь дурачку и прожить его жизнь еще раз, а потом еще раз, а потом...

— Стоп, это я уже слышал, тетя Ада тоже не лыком шита, — Василий прервал монолог на полуслове. — А у вас есть какой-то единый мертвый язык? Как вы все общаетесь?

— Слова не нужны. Вернее, нужны, но... Мыслительный процесс проходит несколько иначе, не так, как у живых. Когда ты жив — ты один, и в любую секунду времени ты полагаться можешь только на себя. Но если ты мертв — с тобой вся сила и знания всех предыдущих поколений. Если мне понадобится, я так же легко заговорю на суахили или азбукой Морзе. Я же говорил: единая информационная сеть натянута в воздухе, все как на ладони, любой вопрос получит свой ответ, достаточно просто как следует подумать, что же ты хочешь знать.

— О. Слушай, а Есенин сам повесился или ему кто-то помог? — оживился филолог. — Давно хотел узнать. А, да, и что же все-таки стряслось на перевале Дятлова? Существует ли на самом деле Александрийская библиотека? Куда делась Янтарная комната? Существовала ли Атлантида? Общество Анненербе добилось каких-нибудь результатов в своих изучениях? Почему у Сфинкса нет носа?

— Про демонов больше не интересно? — удивился загробный лектор. — Сфинкса делали не от балды, а в качестве статуи фараону Хефрену. А тот в свое время заразился сифилисом, лекарство от которого изобрели через какие-то жалкие четыре с половиной тысячи лет. Так что носа ему и не полагалось.

— Вот блин, — опешил Вася. — Но ведь у сфинкса-то нос изначально был!

— Ну так изначально он был и у фараона, — пожал плечами Мафусаил. — На чем я остановился? Ах да. Демоны-духи. Даймонии... С ними, пожалуй, все, разве что... Они очень, очень не любят мертвых, пристающих к живым. Так что обычно их политика невмешательства заканчивается там, где начинаются попытки мертвеца повеселиться за счет живого человека. Помнишь, ты в одиннадцать лет по заброшенной стройке лазил и вдруг решил, что было бы очень здорово спуститься на тросе подъемного крана с седьмого этажа? Это тебя твоя прабабка подзуживала. А помнишь, как ты передумал, почти добравшись до кабины машиниста? Это ей пролетавший мимо демон пенделя отвесил. Вот так-то...

В противовес даймониям — элементальные. Слышал такое умное слово как "каббала"? Так вот забудь все, что ты о ней знал. Это одно из самых страшных направлений для живых. Те существа и вещества, обитающие там — то, что действительно можно назвать демонами в классическом людском пониманий... Там живут демоны мест и вещей. Демон огня, воды, дерева, крови, поэзии... Они — не мертвые люди, и никогда им не были, это что-то иное... Но знания такого уровня доступны только демонам-духам, мертвым магам, не бравшим свои знания у кого-то в долг, как это сделали наши с тобой предки. Среди элементалей есть очень мощные и древние создания — архонты. "Велиар", "Белиал", "Бальтазар", "Вельзевул", "Ваал", "Асмодей", "Балбан" — все они олицетворяют собой какие-то человеческие пороки и слабости, являясь демонами этих изъянов. По воле судьбы и первого в нашем роде мага смерти, они и являются демонами-покровителями некромантов. Они питаются человеческим огнем, потому и дают взамен силу. По древнему уговору, этот огонь ни на минуту не должен гаснуть. Поэтому некромант не может умереть, не передав свой дар — костер умершего гаснет вместе с ним. Чтобы получить возможность задуть собственную свечу, некромант отдает взамен ее огонь своего сына, внука, правнучки... Огонь никогда не должен гаснуть.