Простро Бог

Мысленно хмыкнул я, убирая телефон в карман.

"бос, ты хоть понимаешь, насколько превратно эту фразу можно истолковать?".

"второй, отстань, и без тебя голова болит".

Перерыв закончился, и обе команды выстроились в две линии друг напротив друга, в центре игровой площадки. Между ними застыла голубая пегаска с гривой радужного цвета, одетая в серую футболку и такие же шорты до колен. Прозвучал сигнал начала периода, и девушка с усилием подбросила мяч, вслед за которым кинулись капитаны противоборствующих команд.

"и как я ее раньше не приметил?".

"среди этой разноцветной крылатой братии, не мудрено. Вы ведь даже не общались".

Отмахнувшись от вполне логичных слов Второго, я принялся отслеживать передвижения судьи матча. Оказалось, что голубая пегаска, при каждом столкновении противников, оказывалась рядом, и вроде бы даже летала, не отставая от перебрасываемого между игроками мяча. Что удивило, так это ее нежелание останавливать матч, даже когда на это были причины в виде нарушений правил, (надо заметить, что не грубых нарушений, да и совершенных случайно).

Игра протекала своим чередом, счет на табло постепенно рос, а зрители шумели, поддерживая своих фаворитов, (даже кричалок и лозунгов не придумали, что сказывалось на общем впечатлении). И вот, когда до конца второго периода оставалось чуть меньше пяти минут, произошло нечто неожиданное: купол, состоящий из массивных дуг, взорвался в нескольких местах, от чего вся конструкция развалилась на крупные куски, начавшие падать на спортсменов и болельщиков.

"это что, террористы и сюда добрались?".

Промелькнул заторможенный вопрос в моей голове, пока я задрав голову, смотрел на искореженную металлическую конструкцию, неспешно приближающуюся к трибуне.

"а ведь красиво... словно тонущий Титаник".

Комментарий Второго, вывел меня из созерцательного состояния, что впрочем уже ничего не меняло. Вбитые в тело защитные рефлексы, сработали раньше чем я осознал, что делаю, а потом оставалось радоваться богатому жизненному опыту, доставшемуся в наследство от прошлого хозяина тушки.

От вскинутых вверх рук, пошло видимое невооруженным глазом искажение пространства, расходящееся волной, и при столкновении с падающими конструкциями, лишающее их как массы, так и уже набранной скорости. Заклинание распространялось стремительно, и успело "накрыть" больше половины стадиона. Но и единороги не сидели без дела, устанавливая щиты, и пытаясь поймать обломки телекинезом, они защитили еще треть болельщиков.

Подняв взгляд на ложу для "ВИП" персон, я увидел клубящийся черный дым, из которого совершенно невредимой вышла Селестия, а за ней чуть подкопченные, но все же живые, единороги и пегасы, одетые в когда-то дорогие костюмы.

"похоже, покушение было направлено именно на Тию".

"бос, ты вообще-то тоже должен был находиться в "ВИП" ложе. Кто же знал, что Дискорд настолько ленив, что не захочет подниматься по нескольким лишним лестницам?".

"а ведь ты прав Второй. Теперь бы еще Селестия не решила, что это было моих рук дело".

"поклянешься силой перед волей мира, как в логове алмазных псов, и дело решится миром".

"мне что-то совсем не хочется лишний раз привлекать внимание той сущности... но наверное это лучший вариант".

Совсем без жертв не обошлось, если мое заклинание действовало на пространство, сплошным покровом накрыв зрительские трибуны, то у обычных единорогов не было столько сил, и остановить они смогли только самые крупные куски рухнувшей конструкции. На игровом поле же, уже собрались работники стадиона, оказывающие помощь пострадавшим, (тем из них кто выжил), и освобождающие из под завала неудачливых игроков.

"бос, нам бы тоже стоило поучаствовать... репутации будет полезно".

Не успел я спуститься на площадку, как в кармане бешено завибрировал телефон.

— слушаю.

— господин Дискорд, вы в порядке?

— да, все нормально... а откуда ты знаешь, что что-то случилось?

Собеседник, (а это был Фердинанд), хмыкнул, словно ответ был очевиден:

— я смотрел матч по телевизору.

— да... — Задумавшись, на пару мгновений замираю, а затем выговариваю скороговоркой. — Пришли на стадион врачей, подними службу безопасности, уже сегодня я хочу знать, кто посмел на меня напасть.

— уже выполняю... что ни будь еще?

В этот момент, невозмутимый голос дворецкого меня бесил как никогда раньше, но усилием воли, раздражение все же удалось удержать в себе.

— свяжешься со мной, как только появится хоть какая ни будь информация. — Выключаю телефон, и концентрируюсь на происходящем вокруг.

В первую очередь, в глаза бросалась нелепая конструкция из труб и оборванных проводов, под собственным весом, надежно засевшая в земле. Группа рабочих стадиона, а так же несколько спортсменов из команд противников, крутились рядом с этим железным монстром, создавая видимость бурной, но совершенно бестолковой деятельности. Только подойдя вплотную к месту действий, я увидел нескольких пегасов, буквально распятых обломками труб, пронзившими их тела. Один из четырех уже был мертв, (на это намекала труба в груди), остальным досталось чуть меньше, и только голубая пегаска с радужной гривой, умудрилась отделаться пробитыми насквозь крыльями.

— вам нужна помощь?

Мое приближение осталось незамеченным, а заданный спокойным голосом вопрос, заставил всех дернуться и замереть. И тут раздался злой, (скрывающий плач), выкрик приближенной Селестии:

—

* * *

дь! А самому не видно, кретин.

— а в чем собственно проблема? — На этот раз обращаюсь конкретно к единорогу, одетому в форму охранника.

— ну... э-э-э... — Смотря на меня растерянным взглядом, опрашиваемый еще некоторое время издавал неразборчивые звуки, а затем окончательно замолчал.

"не тот я выбрал источник информации".

Но тут к нам подошел бледно зеленый, пожилой единорог в халате врача.

— господин Дискорд, тут такое дело... пострадавшие теряют много крови, из-за того что мы не можем залечить сквозные раны, по причине находящихся в них обломков труб, которые в свою очередь не можем вытащить, по причине угрозы повреждения жизненно важных органов.

— значит, вся проблема в том, что вы не можете удалить эту конструкцию, не навредив раненым? — Уточняю у врача, и получив утвердительный кивок, подхожу поближе к обломкам.

Резерв моих сил, (пусть и постоянно пополнялся за счет энергии веры), существенно опустел, в основном из-за нерациональной растраты во время исполнения песни. В ином случи, можно было бы устроить несколько масштабных чудес, спасая и исцеляя направо и налево. Но придется ограничиться чарами локального действия, да еще и остатки резерва надо экономить, что бы не остаться совершенно беззащитным.

Не знаю, почему Селестия еще не разобралась с последствиями теракта, возможно не хочет привлекать к себе излишнего внимания, но скорее всего, просто сильно "выложилась", во время покушения. Все же, взрыв в ложе был неслабый, а богиня дня выглядела так, словно ее даже ветром не зацепило.

Создаю довольно простенькое плетение, называемое "старение металла". В повседневной жизни оно бесполезно, но во времена войн, когда тысячи разумных сражались с применением мечей и копий, рассыпающееся в руках оружие, создавало весьма впечатляющий эффект. Сейчас же, приходилось корректировать действие чар, страхуя их действие телекинезом, дабы вся масса обломков, не рухнула на пострадавших не выдержав собственного веса.

Каюсь, я не удержался от театрального жеста, после которого, конструкция из металлических труб, превратилась в облако пыли.

— думаю, дальше вы справитесь без меня. — Киваю работникам стадиона, застывшим с выпученными глазами, будто карикатурные восковые скульптуры, и начинаю продвигаться к месту скопления основной массы раненых.

Упершийся мне в спину взгляд, (как подсказывали ощущения, принадлежащий голубой пегаске), выражал растерянность, удивление и страх, постепенно переходящий в панику. Я даже не сразу понял причину таких эмоций, пока не попытался поставить себя на место девушки.

"да уж, обматерить не самого миролюбивого бога, не страдающего всепрощением и пацифизмом... Второй, мне даже ее жаль".

"бос, ты жесток. Мог бы успокоить девочку, сказать, что не сердишься...".

"с чего это ты так заговорил?".

"ничего ты не понимаешь бос, я может влюблен".

"да мы с ней даже не знакомы".

"это мелочи не имеющие особого значения".

"да? Наверное я тебе даже поверил бы... если бы ты откровенно не ржал".

"ты прав бос... но кажется у меня появилась еще одна плохая новость: не только переизбыток энергии пагубно отражается на нашем мышлении, но и ее недостаток".

"странно, я не чувствую ничего необычного".

"это потому, что первые последствия истощения, сказываются на наименее важных функциях разума, например параллельных потоках сознания".

Весь разговор не занял и десятка секунд, и закончился, стоило мне оказаться в импровизированном госпитале. На расстеленных куртках, сумках и даже флагах, (хоть тут пригодилась фанатская атрибутика), лежали лошадки, единороги и пегасы, получившие повреждения разной степени опасности для жизни. Вокруг них суетились вездесущие работники стадиона, и моя помощь им была явно не нужна.

Я уже хотел было удалиться, (тратить остатки сил на лечение переломов рук и ног, заживление царапин и неглубоких ран, жутко не хотелось, а стоять столбом посреди занятых работой медиков, было глупо и неуютно), когда услышал отчаянный женский крик. Стоило обратить свое внимание на источник шума, как глазам предстала картина, заставившая что-то шевельнуться даже в моей душе.

Прямо на земле, на коленях стояла серая пегаска с пепельной гривой, одетая в брючный костюм. Одной рукой она прижимала к своему животу голову маленькой девочки, (судя по наличию крыльев, вероятно дочери), одетой в розовое платьице, практически сливающееся цветом с собственной шерсткой. Вторая же рука женщины, мертвой хваткой вцепилась в рукав халата молодого врача-единорога, застывшего соляным столбом, со взглядом в котором сложно было найти разум.

"бос, похоже парень в сильном шоке, а девочка уже умерла...".

"вижу Второй".

Колебался я не долго, быстрым шагом подойдя к женщине с ребенком, сам опускаюсь на колени, и высвобождаю тело пострадавшей, из тисков хватки ее матери. Думаю, если бы пегаска не признала во мне не совсем обычного обывателя, то от рукоприкладства она не удержалась бы, а так... отчаянный взгляд, в котором на несколько мгновений вспыхнула ярость, сменился на надежду, вытеснившую как другие эмоции, так и здравые мысли.

Единорог, внезапно получивший свободу, поспешил сбежать с места событий, не удивлюсь если сегодня он попытается напиться. Мать девочки, переключившаяся на меня, непрерывно засыпала мой разум мольбами о помощи, будто я и без того сижу без дела.

До максимума "разогнав" восприятие, я начал обследование тела. Сердце уже не билось, но время клинической смерти еще не прошло, (так подсказывала интуиция, которой я уже привык доверять). Можно было обойтись общеисцеляющим заклинанием, вроде того что использовалось во время прогулки в парке с Флаттершай, но энергии не хватило бы даже на активацию урезанной его версии. По этому, приходилось действовать самостоятельно, применяя точечные лечебные чары.

"больше никогда не буду тратить столько энергии впустую".

"кто же знал бос, что такое может случиться".

Первым делом, я заставил биться сердце. Именно "заставил", а не "запустил", и только после этого, мысленно матеря самого себя, проверил тело на кровотечения. К счастью, (если можно так выразиться в данной ситуации), смерть наступила не от потери крови, а из-за перелома шейных позвонков, на восстановление которых ушло два часа субъективного времени, и примерно столько же понадобилось, для исцеления спинного мозга.

В какой-то момент, молящую и рыдающую женщину от меня оттащили, и работа оканчивалась в гробовой тишине. Магическая энергия таяла на глазах, грозя оставить меня с истощением, что может быть опасно для сущности, от материального тела зависящей не слишком сильно.

"будь спокоен бос, я слежу за обстановкой, и предупрежу, если уровень сил станет критическим".

"успокоил".

И вот, последние "штрихи" нанесены, сердце девочки бьется вполне самостоятельно, и я возвращаю себе привычное восприятие. Оглядываюсь, и вижу кольцо из коней, единорогов и пегасов, стоящих от меня на расстоянии двух метров, и следящих за каждым движением с непонятными выражениями на мордах.

— гхм. — Прочищаю вмиг пересохшее горло, и отряхиваю ладони. — Жить будет.

После этих простых слов, толпа взорвалась аплодисментами, а мать ребенка, наконец выпустили из своей хватки два охранника. Дальше я решил не участвовать в разыгрывающейся сцене, и воспользовавшись коридором, созданным телохранителями, (а ведь до этого момента, их и видно не было), поспешил скрыться от взглядов излишне возбужденного народа...

...и тут же наткнулся на Селестию с ее свитой.

— Дискорд, у меня только один вопрос... — Богиня дня, надвигалась неспешно и неотвратимо, в эмоциях полыхая холодной яростью.

"а ведь сейчас она меня раздавит, и не заметит".

— это, (указываю глазами вверх, намекая на обрушение купола), не моих рук дело. — Перевожу взгляд на ложу для "ВИП" персон и добавляю. — И это тоже.

Принцесса смерила меня тяжелым взглядом, от которого захотелось закопаться в землю, и едва заметно кивнула, после чего в ее глазах стало чуть меньше холода.

— верю. — Губ богини коснулась слабая улыбка. — Отвратительно выглядишь.

— раз так... тогда я пойду, приведу себя в порядок.

— подожди, тут кое-кто, что-то хочет тебе сказать. — Хоть Селестия и говорила спокойно, но и дураку было ясно, что возражений она не потерпит. — Рэйнбоу, подойди пожалуйста.

Из-за спин телохранителей, вышла голубая пегаска с радужной гривой, одетая в сильно испачканную форму судьи матча. Она старательно смотрела себе под ноги, будто боялась споткнуться на ровном месте, ну а я успел оценить работу медиков, уже залатавших ее крылья.

В вопросительном жесте изогнув бровь, перевожу взгляд с девушки на богиню, при этом многозначительно молчу. Образ портят только слезы, крупными каплями скатывающиеся по щекам. По причине недостатка энергии, были развеяны все "лишние" чары, включая и те, что избавляли от влаги в глазах.

— Рэйнбоу хотела извиниться за тот неприятный инцидент. — Селестия мягко улыбнулась своей приближенной. — Смелее, тебе ничто не угрожает.

— простите мистер Дискорд, я не должна была так выражаться... — Пегаска бормотала что-то еще, но из-за тихого голоса, и опущенной головы, разобрать было почти невозможно.

— хм-м. — Показательно задумываюсь, даже указательным и большим пальцами правой руки потер подбородок. — Пожалуй нет.

Удивление прорезалось даже во взгляде принцессы, хоть выражение мордочки и продолжало сохранять благожелательную улыбку. А вот Рэйнбоу, вскинула голову и глянула сперва на меня, (с испугом и долей злости), затем на свою покровительницу, (с надеждой и мольбой).