Призрачный бал

Но так не должно быть! Она еще может все исправить. И начнет с того, что снова станет танцевать. Не сейчас, но очень скоро, когда на свет появится ее сынишка, Варя опять, пусть ненадолго, но побывает в мире, где нет страхов и слез.

Ей даже показалось, что она слышит музыку. Едва уловимую, воздушную. Варя переступила с ноги на ногу, пытаясь вспомнить ту легкость, что была в ней когда-то, но неуклюже оступилась и стала заваливаться на бок. Она испугалась, что упадет на живот, но тут ее подхватили чьи-то сильные руки, и взволнованный голос Захара спросил:

— Ты цела? Не ушиблась?

Его глаза потемнели, стали почти черными и смотрели на Варвару с неподдельной тревогой.

— Спасибо, — только и смогла вымолвить она.

В висках бешено стучала кровь, тело не слушалось и никак не получалось почувствовать иную опору, кроме крепких объятий. Варвара почувствовала, как разбивается лед страхов и сомнений. А счастье бурлит полноводной рекой. И пусть вокруг серая осень, но внутри у нее расцветает весна. Только бы Захар никуда не делся. И уж его-то она никогда не станет привораживать, потому как никакая сила в мире не заменит те чувства, что уже есть в этом добродушном великане.

Будущее яркой вспышкой встало перед глазами Вари. И оно больше не казалось грязно-серым, потому что там был Захар и их с Варей сын. Ночные кошмары, мучающие ее последние полгода, вдруг сделались смешными и ненастоящими. Варя поверила, что теперь все изменится. Она заслужила счастье и обязательно получит его.

_____________________

Всю дорогу Макс гнал, словно безумный. Ощущение что он опаздывает, нет, опоздал окончательно и бесповоротно, усиливалось. Он едва дождался, когда откроются ворота, чтобы въехать во двор. Не заметив отсутствие сожженного джипа Аристахова и останков громадины-тополя, Максим бросил машину, позабыв о сигнализации, и ворвался в особняк. И остановился, растерянно разглядывая залитое электрическим светом великолепие.

То, что он не видел вчера при пламени свечей, весь лоск позолоченных рельефов и украшенных лепниной потолков, всю богатую старину серебряных подсвечников и дорогих, коллекционных картин. Все ковры и натертый до блеска паркет заиграли роскошью.

Откуда-то из глубины дома, скорее всего, из обеденного зала, доносились оживленные голоса.

Странно.... Макс торопливо направился на звуки и чуть не столкнулся с Тимофеем, выходившим из кухни.

— А... э... добрый вечер, Максим! Что-то вы долго! Мы уже подумали, что вы не вернетесь...

— И вызвали стриптизерш? — Макс кивнул на распахнутые двери зала, из которых доносилась легкая музыка и задорный девичий смех, которому вторило басовитое уханье.

— Не-ет! — Тимофей рьяно замотал головой, и Макс вдруг решил, что возможно он оказался не далек от истины, но спорить не стал и сразу перешел к волнующему его вопросу.

— А где Лиза?

— Лиза? А... — Садовник пожал плечами. — Так уехала она, кажется, с Аристаховым и его водителем. Такси вызвали и уехали. А что? Что-то случилось?

Видимо!

Макс нахмурился и, не отвечая, шагнул в зал.

Две девицы вытанцовывали у камина что-то зажигательно-южное, а нотариус и парочка солидных дядей отпускали в их адрес сальные шуточки, не забывая что-то заинтересованно обсуждать.

Черт! А торги все ближе... И от этого становилось все тоскливее. Еще как минимум два дня любоваться на этих толстосумов и их про... профурсеток. Да еще Лиза уехала! Неужели Аристахов увез дочь, и Макс никогда ее больше не увидит? Так значит, об этом она хотела поговорить, когда звонила ему? Голос был не то чтобы испуганный, в нем звучала паника!

Нет уж! Он будет не он, если не найдет девчонку! Максим не позволит так с ней обращаться, пусть даже собственному отцу!

Его появление в зале гости если и заметили, то решили проигнорировать. Наконец Игорь Эдуардович решил, что пора бы поздороваться с хозяином дома, и поманил его рукой, приглашая присоединиться к банкету. Незнакомцы тут же приветливо подскочили, пожимая ему руки и хлопая по плечам.

— Мое почтение, дорогой Максим.

— Как поживаете, Максим Александрович?

— Максим, я взял на себя смелость и немного порешал организационные вопросы, надеюсь, вы не против? — Нотариус расплылся в улыбке и продолжил. — Это мои друзья, точнее, друзья моих друзей. Они хотят приобрести ваш особняк. Деньги деньгами, но кому не захочется почувствовать себя отпрыском дворянской крови? Пусть даже на бумаге.

— Очень рад. — Макс демонстративно уселся напротив потенциальных покупателей. — Так торги вроде через два дня. Чего дома не сидится? Приглашения получите, и тогда милости просим....

— Да мы вроде как их получили... — Седовласый мужчина с залысиной нырнул в карман пиджака и положил на стол серебристый прямоугольник такого же, как и у Максима, приглашения. — Не, если мы мешаем, то, конечно, можем уехать....

— Успокойтесь, Дмитрий Юрьевич! Максим у нас человек настроения! — осадил его нотариус и смерил Макса недовольным взглядом. — Ляпнет чего, а потом сам же и жалеет. Никто никуда до торгов не уезжает. Приглашаю вас всех пару дней отдохнуть от столицы и погрузиться в старину! Познакомиться, так сказать, с будущим приобретением!

— А молодые да ранние — все такие! — пробасил здоровяк лет тридцати пяти.

Макс хмыкнул. Ровесник, а все туда же! Раннего нашел!

И не удержался:

— Кстати, а что у вас за бизнес?

— Сеть тренажерных залов "Геракл". Слышали, наверное? — тут же с гордостью ответил здоровяк, за что и поплатился.

— Ну, я так и понял. Закон Вселенной — чем больше мышечная масса, тем меньше айкью. А зачем, стесняюсь спросить, вам особняк? Устроить тут филиал "Гераклов"?

— Я не понял! — Здоровяк уловил, что его попытались задеть, только не понял, как, и решил повод для драки не упускать. — Ты меня сейчас хотел обидеть?

— Ну что вы! — Макс дотянулся до графина, наполненного жидкостью цвета коньяка, судя по всему дедовой настойкой, и плеснул в стоявшую тут же на подносе чистую рюмку. — Наоборот восхищаюсь вашим телом. Сейчас мало кто из бизнесменов заботится о прессе из мышц. Все больше о прессе из баксов.

— Мне больше нравятся евро, — ехидно прищурился Дмитрий Юрьевич, — у них, знаете ли, расцветочка повеселее.

— Так, господа! Ну что вы, ей-богу, как дети? — решил пресечь назревающий конфликт Игорь Эдуардович. — Максим Александрович у нас пошутить мастер, но нельзя же на шутки обижаться, к тому же перед такими важными событиями как аукцион и бал в честь двадцатилетия прекрасной Лизаветы Сергеевны Аристаховой!

— Так они будут участвовать? — Макс даже забыл о словесной потасовке. — Аристаховы не уехали?

— Уехали — приедут! — отмахнулся нотариус. — Чтобы Сергей Иваныч добровольно отказался приобрести то, на что положил глаз, — такого не бывало!

— А милые девушки? — Макс с каким-то сожалением понял, что конфликт угас, так и не начавшись, и кивнул на шепчущихся о чем-то девиц. — Тоже в деле?

— А милые девушки — наши жены! — снова почувствовал угрозу "бог тренажеров".

— Э... Так им лет восемнадцать, а вашему отцу даже при скромном подсчете лет на тридцать побольше! — усмехнулся Макс, заметив, как стройняшки начинают поглядывать на него, явно позабыв о семейных узах.

— Они — сестры! — ни в лад, ни впопад заявил тот и возмутился. — Когда уже принесут абсент?

— Никогда! — Макс, не замечая нервничающего здоровяка, открыто подмигнул раздевающим его глазами девахам и пояснил побуревшему от такого неуважения Дмитрию Юрьевичу. — Это не потому, что мне жалко. Это потому, что у нас есть шикарный самогон, и согласитесь, в старинных поместьях не место зеленым феям. Эту нишу заселили призраки.

— Призраки? Здесь есть призраки? Тогда за этот дом стоит побороться! — оживился здоровяк, но Игорь Эдуардович поспешил его успокоить.

— Да ну бросьте, Юрий! Неужели вы верите в призраков? Максим пошутил!

— И ничего я не шутил! — возмутился тот. — Вот переночуете здесь пару ночей и сразу поверите и в призраков, и в фей, и в богоматерь! Я, например, когда вчера шел к себе в комнату, умудрился заблудиться! А еще я слышал музыку. Какую-то ломаную, неприятную! А потом увидел на балконе фигуру ....

Макс замолчал, глядя, как подозрительно на него смотрят гости. Наконец здоровяк переглянулся с отцом и выдал.

— Заберем дом прямо сейчас за сорок лямов!

— С дуба рухнул? — В тон ему ласково поинтересовался Макс. — Пятьдесят — начальная цена!

— Тогда пятьдесят пять! — гнул свою линию здоровяк.

— Мне Аристахов семьдесят за него давал! — пошел на блеф Максим. И ответ его почему-то не удивил.

— Даем девяносто! И точка! — выпалил Дмитрий Юрьевич. Макс задумался, точно в сомнении, налил себе еще рюмку, выпил. Взял со стола бутерброд с икрой, долго жевал и наконец поднялся.

— Наверное, я все же подожду аукциона. В этом деле каждый рубль на счету. И если вы можете дать девяносто, еще неизвестно, не даст ли сотню Аристахов? А может полторы? Мое почтение господа. Будьте как дома, но не забывайте, что вы в гостях! Пока!

И посмотрев в потемневшее окно, Максим вышел прочь.

Интересно, где носит Аристахова? Уже ночь скоро, а его все нет!

Решив, что проще дожидаться приезда Лизы в комнате, Максим зашел на кухню и, взяв у Зои Павловны жареную грудинку и хлеб, направился к себе.

Едва он расправился с ужином, как в дверь постучали.

— Кто там? — спросил Макс, но стук не прекратился. Открыв дверь, Максим увидел Инну.

— Привет...

— Не было печали... — Макс замер на пороге, разглядывая помощницу, а по совместительству, скорее всего, любовницу нотариуса. — Чего-то хотела?

— Что, так и будем стоять? Даже не впустишь? — Ее идеально накрашенных губ коснулась улыбка. — Боишься? Я не кусаюсь....

— Чего мне тебя бояться? Кусайся не кусайся, а привычки пальцы класть в чужие рты не имею!

— Вот и умничка! — Инна нахально потеснила Максима и без спросу прошла в комнату. — Так это хозяйская спальня? Хм... много интересного. А кровать, я смотрю, уже использовали по назначению?

Макс после этих слов отчего-то покраснел, как пацан. Хорошо, светильник он пока не зажег, а тусклого света умирающего дня вряд ли хватило бы рассмотреть румянец на его смуглом лице.

— Тебе какое дело? Говори, зачем пришла, и уходи!

— Может, познакомимся поближе? — Она упала на кровать и потянулась, как сытая кошка.

— Уходи! Иначе Толстый торги отменит! — поспешил отказаться Макс от такого предложения, на что девица ни капли не обиделась.

— Толстый, говоришь? Забавно... Ладно. Уйду. Только принеси попить. Зоя с Тихоном уехали, а в обеденном зале непонятно что творится...

Черт бы тебя забрал! Принесла же нелегкая! Теперь, даже если Аристаховы и приехали, он уже все пропустил.

— У меня не во что налить!

— А графин на тумбочке со стаканом? Там, где фотографии.

— Он пустой...

— А вода в ванне....

— А сама не можешь? — Вот совершенно не хотелось прислуживать этой девице. Мало того что зашла без приглашения, развалилась на кровати, где вчера спала Лиза, а теперь еще и ухаживай за ней!

— Ну что ты за мужлан? Вроде аристократ! Красавец! А язва, каких поискать! — Девица одним движением поднялась. — Ладно, если ты даже водой не можешь девушку угостить...

Началось!

Ни слова не говоря, Макс взял графин и решительно направился в ванну. Наполнив емкость, молодой человек вернулся в комнату.

Инночки не было.

Алилуйя! Пусть тебе, дорогая, нотариусы воду подают!

Поставив графин, Максим отодвинул штору и всмотрелся в густые тучи, наползающие на небо над особняком. Интересно, Лиза вернулась? Он, конечно, мог пойти ее искать, но не хотел встречаться с Аристаховым. Решив, что сделает это позже, Макс покосился на кровать, но выбрал диван и с наслаждением рухнул на него. После сумасшедшей ночи и не менее сумасшедшего дня спать хотелось невероятно!

Глаза закрылись сами собой, едва голова коснулась подлокотника. Только бы снова не приснилась чушь про Средневековье! И ему совершенно не идет имя Захар, а Лизе — Варвара....

Говорят, время любые раны успокаивает. Захар верил, да вот обмануло его время, не вылечило. Думал, оставит свою ненаглядную — и с глаз долой из сердца вон. Да разве такое возможно, когда стоит лишь глаза закрыть, как она тут же и появляется.

Варенька. Любимая.

С того дня, как она с графом уехала, не было Захару покоя. Неправильно все как-то, чудно.

И хоть в поместье граф велел ей чувствовать себя хозяйкой, Захар видел — тревожит что-то голубку его ненаглядную, жить спокойно не дает. Он бы спросил, да разошлись их пути с тех пор. Вот и приходилось держаться в стороне. Хоть и тяжко бывало.

Потом граф его на учебу отправил, мол, хочет продвигать по службе, а без образования никак. И вроде полегчало немного. Только Захару все казалось, что хозяин сослал его от Варвары подальше. Неужели догадался? Вздор. Никак он догадаться не мог. Да и Варвара, как только один единственный раз наедине остались, умоляла не говорить графу про них ничего.

А сегодня, как ее в зале увидел, даже и не узнал сразу. Богатое платье, спина, как струна натянутая, и большой круглый живот.

Вот и все. Рухнули последние надежды. Нет больше его Вареньки, она теперь графиня. Не чета ему, голи перекатной. Глянула на него свысока и удалилась, сославшись на мигрень. А граф смотрит вслед, как щенок, разве что слюни не пускает.

— Ты чего застыл, Захар? — Голос графа потащил его из дум, как из омута. — Выполнишь мое поручение или как?

— Прости Дмитрий Алексеич, устал с дороги, задумался и прослушал, что ты говорил.

— С дороги говоришь, устал, — граф погладил рукой подбородок. Уродливый шрам через все лицо побледнел, но стал глубже. — А может ты влюбился? А, Захар? Не в мою ли Варвару?

Захар не знал, куда ему деться. Думал, что сквозь землю провалится. Вот чертям будет потеха. А граф вдруг похлопал его по плечу, как старого приятеля, и рассмеялся.

— Шучу я, чего раскраснелся-то? Ну куда тебе до нее? Она королева, богиня.

Вот она правда в чем. Куда ему до Варвары? Остается только смириться, что она теперь его хозяйка. Жизнь порой такие выдает коленца, что нарочно не придумаешь. Видел бы их сейчас Степаныч, так бороду бы собственную съел от удивления.

— Пойдем-ка в кабинет мой, не хочу, чтобы нас подслушали.

Захар послушно пошел за графом.

— В общем, так, Захар, — начал граф, как только он закрыл за собой дверь, — я у тебя теперь вроде как в долгу. Если бы не ты, не видать мне никогда счастья такого. Я уже и не чаял на старости лет его обрести, а оно вон как вышло. Как увидел ее, в тот же день понял, что моей будет.