Полночь.

— Эй, ты чего? — удивленно пробормотал он, не получив в ответ никакой реакции. Мне просто надоело быть сильной. Хочется, чтобы кто-нибудь без каких-нибудь меркантильных мыслей крепко обнял и прошептал, что все будет хорошо. Надоело гоняться за сумасшедшими вампирами, надоело улыбаться направо и налево, надоело быть не той, кем являюсь на самом деле, а приложением к прекрасному отцу, хладнокровной Ингрид, сильному Владимиру, взбалмошному Алексу, брату-близнецу, и крикливой Виолетте. Они все являются индивидуальностями, а я, если хорошенько присмотреться, являюсь их тенью, впитавшей все отличительные черты, чтобы казаться такой же яркой, как и остальные. Еще никогда прежде я не чувствовала себя такой опустошенной.

— Ничего, все хорошо, — пробормотала, пытаясь уверить в озвученном больше себя, чем Ровула. Хотелось действительно отправиться на необитаемый остров, чтобы избавиться от всех этих депрессивных мыслей и напряжения, наблюдая за безоблачным небом и океаном.

— Нет, не хорошо, — сказал Ровул, приближаясь на несколько шагов. Я отошла подальше, прячась за дерево, как маленькая девочка — и чувствуя себя точно так же. — Выглядишь так, словно тебя пропустили через центрифугу. Измочаленная вся, — выдал он, заставив меня приоткрыть рот в возмущении.

— Какой комплимент, — саркастично протянула, возвращаясь к привычному поведению. — Сколько тебя знаю, но с каждым днем все больше убеждаюсь, что ты — неотесанный чурбан! — заявила, выглядывая из-за дерева. Где же там Ингрид с ее преследованием? Загнала бы эту вертихвостку в оцепление оборотней — и дело с концом. Они бы ее на заплатки порвали, и Пупс не поленился бы принять в этом участие. Но все-таки интуиция подсказывала, что все не так просто, как может показаться на первый взгляд. Мы второй раз ее преследуем, но даже не оставили ни царапинки, что говорит о многом. Марианна безумна, это факт, но она великолепна в своем безумии, устраивая нам ловушки, на которые не у каждого непревзойденного стратега хватит способностей. Плюс вампирская выдержка, благодаря которой она перемещается по лесу с непередаваемой скоростью. Непередаваемый коктейль, от которого уже начинает сводить зубы.

— У тебя определенно что-то случилось. — Сейчас он казался неестественно серьезным. Неестественно, потому что мне было непривычно видеть язвительного волчонка в таком амплуа. — Алиса? — вкрадчиво позвал он, заметив мое замешательство. — Тебе плохо?

— Нет, мне просто здорово, дорогой юморист! Покажите мне скрытую камеру, в которую нужно смеяться. Либо я окончательно сошла с ума от нервного напряжения, либо он действительно озабочен моим душевным состоянием. Даже осторожно ухватил за свободную руку — второй я уже намеревалась чесать макушку, как это обычно делала Ева, когда у нее были короткие волосы. Почему-то вдруг стало немного неловко.

— Н-нет, ничего не произошло, — попыталась отвязаться, а заодно и вытянуть зажатую в настоящих тисках руку. И чего этот блохастый комок шерсти ко мне привязался? Раньше его совершенно не заботило мое состояние, а теперь буквально домогается, пытаясь вытрясти правду. — Что ты делаешь? — пробормотала, когда он ухватил меня еще и за вторую руку. Попыталась вырваться, но ничего не получилось. Конечно, можно было бы применить вампирскую силу, ведь, в определенном смысле, наши силы равны, но я не уверена, что слишком долгая диета поспособствует нормальному разговору. Что бы там не показывали и не писали в книжках, оборотни — такие же люди, с кровью, мышцами и, как ни странно, вполне человеческими мозгами. Боюсь, если услышу биение сердца, не смогу удержаться. А нападать на друга своего хорошего знакомого не есть хорошо. Во всяком случае, ни Зельман, ни, тем более, Валентин, подобного не одобрят. — Разрыв шаблона у меня случился, вот что, — сконфуженно пробормотала, чувствуя тепло его тела. — Ровул, отойди, пожалуйста. Замашки вампира никуда не делись, Пить очень хочется, — пробормотала едва слышно, отстраняясь как можно дальше. Он понимающе кивнул и оставил мои безвольно повисшие руки в покое. Наступила гнетущая тишина, которая сдавливала мой воспаленный мозг тисками; хотелось закричать в полный голос, чтобы привлечь внимание вампирки и покончить со всем этим. И помочь Еве.

Вдалеке раздался протяжный вой. Мы подорвались со своих мест одновременно, потому что услышали не просто крик, а мольбу о помощи. Оставив в дальнем закутке сознания все посторонние мысли, побежала вслед за Ровулом; впереди виднелся силуэт волка, а по мере приближения, я смогла различить фигурку в белоснежном платье, стремительно перемещающуюся по ветвям деревьев и явно дразнящую остальных оборотней заливистым смехом. Кровь зашумела в ушах, когда мы выскочили на небольшую полянку и увидели одного из братьев-волков, пытающегося окончательно обратиться обратно в человека. Он катался по земле обнаженным, запрокинув голову и оскалив все еще острые клыки; тело было немного длиннее, чем простое, человеческое, и оно никак не желало трансформироваться назад, в прежнюю форму. Парень едва слышно стонал, держа скрещенные руки у груди, и явно пытался разодрать грудную клетку не до конца уменьшенными ногтями, — только приблизившись, мы смогли понять, в чем дело. Ровул присел перед своим другом и осторожно осмотрел его с ног до головы, что-то невнятно бормоча под нос. Я же в это время не сводила глаз с вампирки, которая замерла на верхней ветке одного из деревьев и насмешливо наблюдала, в свою очередь, за мной. Куда же подевалась Ингрид?

— Ребра сломаны, — процедил сквозь зубы Ровул. — Нужно провести все эти медицинские манипуляции или как вы их там называете, пока не началось регенерирование.

Я мгновенно приняла решение.

— Забирайте его и уходите.

— Чего? — он ошарашенно оторвался от топорного обследования и уставился на меня. Ну, так во всяком случае, мне казалось, потому что стояла спиной и не сводила взгляда с притихшей вампирки. — С ума сошла?

— А то не видно, — пробормотала, вновь собирая волосы в пучок. Марианна продолжала сидеть на ветке, насмешливо скалясь. — Оттащи его подальше. Потом в несколько рук поднимите так, чтобы ничего не повредить, а затем отвезите в городскую больницу. Непонятно объясняюсь, что ли? — раздраженно бросила. — Она не выпустит отсюда никого, но если я задержу ненадолго, тебе удастся сбежать вместе с другом. Теперь сообразил?

— Самоубийца, что ли? — рявкнул Ровул, вскакивая на ноги. — Сейчас здесь появятся ребята!

— Пока они появятся, твой собрат загнется! — не менее тихо воскликнула, указывая на корчащегося в муках парня. — Я сказала, уходи! — крикнула, заметив, как подобралась Марианна. Она перепрыгнула с ветки на ветку и уставилась на нас с нескрываемым восхищением. — Ты слышишь? — Она переместилась на ближайшее дерево, которое качнулось под напором веса и приложенной силы, и тихо похлопала. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что это сейчас было.

Она аплодировала.

Чему? Сцене, которая разворачивалась на ее глазах?

— Ровул, я сказала, уходи! — приказала, отступая назад и прикрывая их собой, потому что в глазах вампирки появилось какое-то странное выражение. Она облизнулась и подалась вперед.

— Захотела выпендриться? Мать-героиня, чтоб тебя! — бросил Ровул. У меня перехватило дыхание от услышанного. Все те слова, которыми я пыталась уговорить саму себя и убедить, что окружающие не видят во мне обузу и приложение к идеальному семейству Гамильтонов, рассыпались на глазах, потому что держались на хлипкой вере в хорошее. Обида захлестнула с головой, и я даже не заметила, как на глаза навернулись слезы. Излишняя эмоциональность всегда доставляла неудобства. В какой-то момент картинка поплыла, а в голове зашумело еще больше. Значит, он все-таки считает меня такой. Большего и не ожидалось.

Господи, до чего обидно.

Мать-героиня, значит?..

— Иди к черту, кусок мяса! — прошипела, опуская голову. Слезы все-таки вырвались наружу, и я опустила голову еще ниже, позволяя им обжигать щеки, задерживаться на подбородке и беззвучно падать на землю. Мысленно же уговаривала себя сдерживаться, не быть такой маленькой дурочкой, которой все меня считают, и надрать задницу не только этой стерве, которая испортила такое хорошее лето, но и самовлюбленному и бесцеремонному ублюдку, которого не интересуют чужие чувства. Он же только презрительно фыркнул и принялся осторожно передвигать своего друга, судя по звукам, а я шумно втянула носом воздух и попыталась сосредоточиться. Если верить этому недоумку, скоро здесь будет отряд разгневанных оборотней. Мне нужно только потянуть время. Думаю, я справлюсь.

Остается надеяться, что не умру до того, как Ева и Зельман сыграют свадьбу.

Марианна тихо хмыкнула и сорвалась вниз, ко мне. Отбежав на несколько шагов, попыталась ухватить вампирку за волосы, но она извернулась странным образом, и на моей правой руке расцвели багровым цветом алые полосы, оставленными острыми ногтями. По поляне пронесся веселый смех. У меня же пересохло в горле от возникшей жажды. Помотав головой, бросилась в атаку.Усталость давала о себе знать. Марианна изворачивалась, нападала, отскакивала, снова нападала — и так до бесконечности. Прошло несколько минут, мне же они показались вечностью, наполненной неестественной тишиной леса и хриплым дыханием. В голове шумело, перед глазами все плыло, а на теле появлялись новые синяки и царапины. Пропустив очередную атаку, я ударилась спиной об ствол дерева и захрипела, пытаясь вернуть выбитый воздух из легких. Рухнув на колени, попыталась подняться снова, но голову буквально втоптали в землю — Марианна поставила свою босую ступню на затылок и надавила. Грязь вперемешку с листвой забилась в рот и нос, и я не смогла нормально вдохнуть. Скрюченные пальцы ухватили пучок, выдирая несколько волос, и рывком подняли голову, заставив поморщиться от боли. Перед глазами замаячило довольное лицо вампирки. Она улыбнулась, обнажив выпущенные клыки, и я поняла, что она собирается делать. Эта стерва оправдала все возможные ожидания.

Захихикав, она вонзила клыки в горло.