Ролевик-Алкоголик. За честную сталь!

— Какого хрена тут происходит!

Негромкий, но внушительный рык, словно поставил над толпой полог тишины.

— ...Ваша красота затмевает солнечный лик в ясный день...

— Я спрашиваю! Какого хрена тут происходит!?

Упс... очень. Очень неприятный облом, когда Король пришёл, а его ни кто не заметил. Дело спас некий старикашка, как я понял — прототип канцлера из более просвещённых времён.

— Ваше величество!

— Радость, то какая... — пробормотал я в бороду.

— Покушение! — истерически взвизгнул дедок-бухгалтер и все разом загомонили следом это "покушение" на разные лады.

Последовавшая, так же классическая сцена из классического романа "величественное величество прижимает к своей величественной груди, прекрасную дочь, сокрушающуюся о смерти (возможной) своего благородного спасителя", выбила слезу даже из крыса, к которому я подобрался тихонько. Правда вот тут-то торжественность воссоединения королевской семьи и нарушилась. Не спрашивайте меня. Сами догадаетесь, чем я, потерявший бдительность, покрыл полянку, когда верховая зверушка добралась таки зубами до моей ляжки...

* * *

Я наконец-то дорвался. Нет. Не довыделывался, а именно дорвался. Кто-то однозначно довыделывался. Просто по определению — возвращается хозяин домой, а там... бардак. Величество, не дурак. Не те ещё времена. Дураки в королях, пока, не выживают. Арбалетный болт в упор, набивший синяк на рёбрах, выглядел сомнительным даже при допущении о немыслимой прочности гномского доспеха. И вопрос "с хрена светлость в таком радужном деле напялил на себя броню?" был задан первым. Вообще светлости повезло, хотя тоже как посмотреть. Прекрасная Иэзалинда взяла его в оборот настолько круто, что у меня не было уверенности в благополучном Лёнином выздоровлении. Отравить или прирезать, не получится, ни кто не рискнёт отравленными предметами рядом с высочеством размахивать, но быть залеченным — запросто. Я только понадеялся, что молодой и здоровый организм, сдюжит нашествие средневековой медицины в исполнении Прекраснейшей. Кстати о медицине... Стоя по стойке смирно в кабинете величества и старательно поедая глазёнками Высокое Начальство, я более размышлял о подозрительном отсутствии проявлений альтернативного знания в окрестностях королевского бытия. То бишь, где маги?

— Асть? Э.. Есть Ваше Величество!

— Что есть? — с подозрением засверлил мне в темечко взглядом величество.

— Ну ни каких проблем! Раз надо — сделаем!

— Что сделаем? — с подозрительной лаской в голосе вопросил он.

Я покосился на замершего Симерия. Хорошо Лёне. Лежит сейчас на подушках лебяжьего пуха и жрёт виноград из ручек цельной принцессы. Хотя вообще-то не мытых.

— Что прикажете, — вздохнул, — то и сделаем...

— Понятно...

Ну чо? Ну прослушал! Ну хвигли!

— А где маг?

— Какой маг, — оторопел величество.

— Придворный.

— А он зачем!?

— Как зачем? — удивился я, — ведь должен быть!

Король покосился на меня, видимо оценивая, найдёт там шею топор или верёвка надёжнее. Вздохнул.

— Шпионы... Верные слуги...

Я подорвался было рявкнуть, что хрен ему, а не слуга по всей морде! Но внутренне себя одёрнул. Сначала выберемся из под юрисдикции.

— Короля слушать не желаем, а желаем мага... Придворного.

Последнее он произнёс словно жабу выплюнул.

— Согласно статуту, личный придворный маг, является главой гильдии.

Предыдущая жаба зашипела, скукожилась и растворилась в плавиковой кислоте. До меня плавно дошла простая мысль. Королю. Магов. Любить. Не за что. Видимо с перепугу башка заработала пошустрее и я понял вторую мысль — глава гильдии, физически не может таскаться за королём, ему нужно гильдию за цугундер придерживать. Чтоб не переизбрали. Посему назначение главы гильдии, придворным — совершенно логично вытекает из необходимости баланса правящих сил...

Короче, что нам в течении следующих пятнадцати минут излагал Его Очень Величество, я пересказывать не буду. Оно даже в пересказе того... Сразу видно что король, если и не "милостью богов", то точно знает, как оную "милость" от возможных оппонетов отвратить. И не только отравленными кинжалами. При нужде походу и сам железяками помахать не проч. Вытекли мы из его кабинета, как из бошевского комбайна. А Симерий так вообще сквозь пол похоже. Во всяком случае увидел я его только во дворе. Грустный такой стоял. Ну я подкрался и по плечу его оплеухой подбодрил. А он не поворачиваясь:

— Ну и скрипишь ты братец тангар...

— Значит надо смазать!

— Надо, — и задумчиво так кошель поглаживает.

— Не плачь, — отвечаю, — у меня тут кой-какая мелочёвка завалялась, на поле боя эээ... подобрал.

— Обронил видать кто?

— Аха... Ему оно ужо без надобностей.

И пошли мы смазывать. То есть я хотел сказать вмазывать. А королевский приказ? А что приказ? Приказ был "не лезть больше во всякое дерьмо!" Ну так мы и не лезем. Из замка убрались, а кабак приличный разве дерьмо? А неприличный не жалко... И я дорвался.

Кабаков в этом дрянном городишке оказалось, что казино в вегасе. К полуночи мы еле добрались до пятого или шестого и за всё это время я попытался спалить только один. К несчастью Симерий вылил дрянь, которую там обозвали пивом прямо на очаг возгорания. Кабатчик немного обиделся, на свою палёную одежду, резко завонявшую мочой, так что я грустно вздохнул, разбил дубовую кружку о зубы вышибалы и предложил продолжить экскурсию — тут и без нас всё разнесут.

И вот в шестом (или седьмом?) заведении, я уже нарвался...

— Братееелла!!!

Рёв сотрясший подкрышные балки вынес Симерия на улицу, а меня впечатал в дощатую стену. Всё-таки хлипкие у верзил постройки.

— Точняяяк!! — заорал я в ответ, и получи в грудак дружеский толчок от седовласого по самый кончик бороды тангара.

— Ааа!! — рявкнул я и двинул его в ответ.

Здоровяк заржал и швырнул в меня кружкой.

— Здесь тёмное!!!

Пиво из кружки я выдул.

— Отменное!!!

Нет. Всё же хлипкие постройки — чуть плечом зацепил доска вылетела. Я её доломал и плюхнулся на затрещавшую скамью, машинально отрывая щепочки.

— Хозяяяин! ПИВА!!!

— И чего-нибудь выпить, — стеснительно добавил Симерий примащиваясь рядом.

— Ето кто? — ткнул в его сторону тангар. Симерия шатнуло потоком воздуха.

— Свой!

Тут взгляд брата остановился на моих глифах. Я читал его — младший старшей ветви, полный мастер, восточный склон, три эпические битвы, неженат. Странноватая характеристика. Может оказаться даже принцем крови, хотя у нас это значит не много. А может забулдыгой, хотя... полный мастер — это вам не принц задрищеный.

— Ааа..? Э?

— Иэх.. — тяжко вздохнул я, рисуя в грязюке на столе руну наёмника.

— Ну... — задумался о чём-то брат, — и хрен с ним. Разливай!!

Потом было смутно. Точно помню, что постоянно срываясь на Внутреннюю Речь, Ардам, так звали брата, жалился на тяжкую жизнь и недостаточную мощность какой-то реки, дороговизну тяговых мулов и их эксплуатации. От его жалоб у трактира срывало крышу, а кабатчик чуть не выронил очередной бочонок. Симерий спал в пол-глаза, а потом... Не помню...

Баржа нагоняла. Самоходной барже в узкой протоке было не с маневрировать, ни как. Там три тыщи тон "волго-дона", в здешнем течении ей даже ход не сбавить. Мы, попавшие под эдакий экстрим, рвали мышцы, стараясь убежать подальше от судового хода. Баржа гребла воду под себя, течение уже ощутимо давило нас вместе с прибрежной грязюкой. Ганс, которому Андрюха, устроил это развлечение бешенно вращал глазами и матерился по немецки. Сам Андрюха, с глазами красными от натуги, вцепившись в борт шлюпки, пёр еёные две тонны водоизмещения как бульдозер. Видимо он хорошо представлял, что ему скажут в мэрии, когда будот сошкребать немецкого туриста с борта грузера. Мы не отставали, превращаться в деталь бутерброда ни кому не хотелось.

— Упёрлись!!

Вот он, кризис. Громыхая дизелями, грузер проносился в считанных метрах от нас, вода почти вся ушла в канал, шлюпка осела в иле и даже начала крениться. Мы увязнв по колено, то ли держали эту деревяшку, то ли сами за неё держались. Пфхуу... Обратная волна ударила снизу, шлюпку аж подкинуло. Нас легко выдернуло из грязи и завертело. Ганса бросило на меня и с воплем "долбанное кэмал-трофи" он боданул меня рогами стального шлема. Вся компания влипла в камыши, волна утихла и оттолкнув от себя фрица по обмену, я ответил:

— Кэмал-трофи фигня! Это называется vyezd na prirodu!

Немец зачерпнул каской речной воды и возмутился:

— Где моё пиво!!!

Млять... Какой немцы? Да и не грузером нас тогда бортануло, а просто штормовой волной. И немца с нами именно тогда не было. Немца вообще без меня топили. Кэп тогда наоборот баржу приманить пытался. Водкой.

Спине было горячо, а рогатый шлем продолжал упираться мне в ногу. Я с трудом продрал один глаз. Пых-пых... Сказал кто-то сзади. Я продрал второй глаз. На фоне сумеречного освещения, пробивающегося сквозь щели в стене какого-то сарая, стоял смутно-знакомый тангар и стонал: "Где моё пиво!?" От стонов, стенка дребезжала и выгибалась. Пых-пыхш... Сказал кто-то сзади. Сил повернуться у меня не было. Попытался пощупать рукой.

— Ай!

Горячее. Медное. Круглое. Чуть в жире. Только сейчас понял, что в воздухе стоит вонища подгоревшего сала. С трудом упал на бок. Собравшись с силами перевернулся на четвереньки. Пых-пыхф... Сказал мне кто-то в правое ухо. Попытка сесть не удалась. За то я грохнулся на спину, конкретно приложившись об каменный пол.

— Где моё пиво! — ревел сзади похмельный тангар аристократического происхождения.

— Пых-пых, — сказал мне в рожу двоящийся в глазах агрегат... — ахренеть... шож я сделал??

* * *

Вообще-то я понимаю, почему получилось именно так. Подобную хренотень, токи поменьше, я делал в счастливом розовом детстве. Ибо там полторы детали. Правда где я достал десятка три килограмм недешёвой меди, вот пристрелите не помню. Хотя мотивацию я в целом просёк. Когда выполз на карачках во двор, в надежде найти там колодец, а вместо этого обнаружил запряжённого в ворот осла. Причём не абы какого, а вполне конкретного. Месть сладка. Жывотное уже даже орать перестало, а машинально переставляло ноги. Судя по состоянию ободранной шкуры, скотина упиралась и пыталась сопротивляться насилию посредством лежачей забастовки. Но с воротом, превращённым из приводящего механизма в приводимый, осёл не сладил. Тут же по двору сочувственно бродил пони, бывший «двигателем» ранее. Полагаю, сочувствие было достаточно наигранным. Ворот, через пачку ременных передач, крутил маховик наддува эдак в пол-тонны весом. Раньше. Меха сейчас были отключены и каменный диск крутился в дубовых подшипниках впустую. А вот к рукоятке ручного привода, мда-с... Было прикручено то, что в первую секунду показалось мне ностальгически-кошмарным сном. Литой бронзовый шатун уходил в глубь медного цилиндра, «прикованного» стальными обручами к каменному-же фундаменту. Две медные трубы, чуть травящие паром и плюющиеся каплями кипятка, по очереди говорили «пых!» Обе трубы уходили за кирпичную стенку, выхлопная поверх и упиралась в конструкцию, опознанную мной, как вытяжную трубу горна. Каждый раз после «пыф» выпускной трубы, горн реагировал тихим «вууу!» Впускная, упиралась в нечто перекрывающее горневое гнездо. Я уже чуть продышался. Колодца во дворе не было, а вот возле горна вода должна быть обязательно. Продирая зеньки одной рукой и придерживая организм за стеночку другой, я осторожными шажками начал пробираться в темноту. Где моё пиво!

За поворотом, в греющем душу красноватом пламени горна стояли два брата. На вопли моего собутыльника они внимания не обращали. Степенно поглаживая ухоженные бороды, они негромко что-то обсуждали, периодически кивая в сторону горна. Гнездо было нештатно занято булькающим и шипящим котлом. Чугунное чудище, намертво закрытое приклёпанной крышкой. Крышку чуть выгибало давлением и тогда сквозь заклёпки прыскали фонтанчики раскалённого пара. Единственная медная труба, варварски загнанная в кривоватую дырку, звонко дребезжала в такт. Не смотря на похмельную муть в дважды, нет в трижды тупой башке резко, как от инсульта, прояснилось — ни каких намёков на предохранительные клапана конструкция не содержала. Правда дошло это до меня не сразу, а только когда один из братьев отпустив бороду ухватился за меха и с бормотанием на тему, «...а что если...» приналёг на рычаги.

— Аааааа!!!!!!!!! Нееет!! — с воплем я повис на противовесе, — фу-фу! Тьфу Плю! Пшш!! Воды!!

Мастера среагировали адекватно. То есть двинули меня по чайнику чем-то тяжёлым. Я так думаю кулаком. Не ну правда? Если на вас из темноты выскочит нечто лохматое, воняющее пивным перегаром и с дикими воплями начнёт ломать экспериментальный атомный реактор, какая реакция будет адекватной? Короче воду дали. Прямо на меня.

— А бур-бур...

— Ыыы?

— Брум-брум...

— Уууу?

— ...ни брат.

— Чё?!

— Плесни ещё водички Греп.

— Не надо!

— А?

— Не надо водички! — я посмотрел на продолжающий сердиться котёл, — надо потушить огонь.

— Нельзя, — вздохнул, нависший надо мной детина, — не нами зажжено...

Я только застонал в ответ. Долбанные гномские обычаи! Отобрал у второго тангара деревянное ведёрко и вылил воду на голову, одновременно пытаясь напится. Тьфу-буль! — водичка похоже из ближайшей лужицы, — ничо, мы тангары — народ крепкий. Авось не сдохну.

— Ну во! — развеселился детина, — а говорил «не надо!»

Он добродушно улыбнулся и протянул свою «лопату», — я мастер Оротос!

Я ухватился за руку и с кряхтением принял вертикальное положение. Относительно конечно.

— А это мастер Греп! Ты того... Извини, мы не со зла...

— Да я вроде понял... А я это.. Этот.. — в ужасе я понял что начисто забыл присвоенное погоняло, наморщил лоб, уже собираясь отмочить новогоднюю шуточку насчёт «...ич ...ич», но братцы меня выручили.

— Ыыы!! Знаемо! Мастер Бормор Из-за Гор.

Это «из-за гор» он почему-то произнёс, как фамилию. Но хоть имечко напомнил, а то бы я щас как муж в том анекдоте, стоял бы и лоб морщил.

— Так вот мастер....

И до меня вдруг дошло, что шутки прибаутки «за знакомство» кончились. Пафос ситуации несколько разбавило очередное «где моё пиво!?», а вот на серьёзность разговора это не повлияло.

— ...разговор есть.

Вообще, именно тут ситуация выглядела оч хреново именно на тему «брателла, а ты хто?». Но Греп, с совершенно несолидным для Мастера энтузиазмом, только что не подпрыгивал. Он ткнул рукой и перебил Оротоса.

— Брателла! Это... ЧТО!?

Я осмотрел классическую котломашинную установку эпохи становления индустриального империализма. Установка взрываться, вроде не собиралась, а продолжала переводить дорогой древесный уголь и недорогую воду в нечеловеческие страдания. Осла, правда отсюда было не видно, но я так думаю.