Два отряда кораблей шли навстречу друг другу. Немцы, готовясь к операции в Рижском заливе, накапливали силы, переводя свои корабли поближе к театру боевых действий. Как и месяц тому назад, фортуна была на стороне адмирала Бахирева. Он вновь превосходил противника, но, на этот раз, преимущество было подавляющим.
Первым мы обнаружили "Новик", шедший нам навстречу. Ещё через несколько минут на горизонте показались дымы. Пока трудно было определить, сколько кораблей, и каких, идёт на встречу. Вот уже показались мачты, потом трубы, и наконец-то сами корабли.
-Господа, перед нами, судя по силуэтам, броненосцы типа "Брауншвейг" или "Дойчланд", те и другие трехтрубные, как и те, что перед нами. Вооружены они также одинаково, по 4-280-мм и 14-170-мм, броня от 225 до 240-мм, да и скорость у них приличная, до девятнадцати узлов. Так что это именно то, что нам нужно для боевой практики — объявил нам Свиньин.
-Но и опасаться их тоже надо. Орудия у них дальнобойные, до ста кабельтов, если попадут, мало не покажется, у нас могут возникнуть большие неприятности — предупредил я не в меру обрадованного флагманского артиллериста.
На часах было 18.02, и у нас около трех часов до захода солнца. Этого должно с лихвой хватить, чтобы разделаться с противником и уйти на север, на соединение с крейсерами и эсминцами Плена. Мы сблизились до десяти миль. Теперь мы точно распознали свои цели, перед нами было два броненосца типа "Брауншвейг", так как у него в средней части корпуса находилось две орудийные башни среднего калибра, а на "Дойчландах" все орудия среднего калибра стоят в казематах. Броненосцы шли в сопровождении двух нефтяных и четырёх угольных эсминцев.
Это были "Брауншвейг" и "Эльзас", из состава второй дивизии дредноутов, которой командовал капитан первого ранга Энгель, державший свой флаг на линкоре "Рейнланд" стоящем сейчас в Данцигской бухте. Он не знал, что посылает свои корабли на гибель, иначе вышел бы всей второй дивизией. А так он намеревался выйти чуть позже, и нагнать свои броненосцы возле Мемеля, воспользовавшись преимуществом хода. Но, по каким-то причинам его выход задержался. Вышел он когда над морем уже прозвучали первые залпы русских дредноутов, расстреливающих его броненосцы.
Как только немцы разобрались, кто к ним приближается с восточной стороны горизонта, броненосцы сразу начали поворачивать на обратный курс, а эсминцы попытались прикрыть их дымовой завесой. Мы первыми открыли огонь, разобрав корабли по принципу первый по первому, и начав пристрелку одной башней. Хотя после поворота на обратный курс немецкий флагман шел уже концевым. Первый залп лег с десятикабельтовым недолетом, это потому, что заходящее солнце всё же помешало точно определить дистанцию и курс противника, убегающего на полном ходу. Да и дымовая завеса, что поставили эсминцы, и дым, стелющийся из труб за отчаянно дымящими кораблями, всё это мешало с определением дистанции. После третьего пристрелочного залпа немцы начали отвечать, и довольно точно. Их первый же залп лег в какой-то паре кабельтов по корме. Мы нагоняли противника, и когда дистанция сократилась до восьмидесяти кабельтов, "Петропавловск" вел огонь уже из трех башен главного калибра. Немцы отчаянно маневрировали, не давая нам пристреляться, но наши снаряды рвались рядом с кораблями, обрушивая на них тонны воды и массу осколков. Рядом с нашими линкорами также вздымались водяные столбы от падения немецких снарядов, и осколки залетали на палубу. Мы постепенно нагоняли противника, и вот на головном броненосце сверкнула вспышка, показалось пламя, он покатился вправо, за ним последовал и мателот, но через минуту головной снова встал на курс приближающий его к Пиллау. Эсминцы противника попытались отвлечь на себя внимание, выходя в торпедную атаку. Но "Богатырь", "Олег" и "Новик" помогли линкорам отбить эту атаку, нанеся повреждение одному из нефтяных эсминцев слишком близко подошедшему под снаряды русских крейсеров. Ещё один эсминец получил пару горячих гостинцев противоминного калибра с линкоров, и теперь имея пожар в средней части корабля, уходил вслед за броненосцами. Но торпед мы так и не увидели, или они прошли мимо, а может из-за дальности утонули, или по этой же причине немцы не стали выбрасывать боеприпас на ветер.
Оба линкора даже во время атаки эсминцев не прекращали вести огонь по броненосцам. И как только эсминцы были отогнаны, так произошло почти невероятное, — "Петропавловск" и "Полтава" почти одновременно поразили своих противников, и каждого не одним снарядом. В рубке прозвучали радостные возгласы по поводу удачного залпа. Лично у меня создалось такое впечатление, что весь бортовой залп "Петропавловска" попал в головной корабль. Этого конечно не могло быть, но уж снаряда три-четыре, это точно. Броненосец противника окутался паром и сразу потерял ход, на спардеке запылал пожар, появился заметный крен на левый борт. Идущий за ним броненосец, несмотря на то, что поймал пару снарядов с "Полтавы", на попадания, с виду, никак не отреагировал. Но он резко отвернул вправо, избегая столкновения, и также прикрываясь своим обреченным собратом, стал уходить на юг. И тут "Петропавловск" потряс удар, который моментально прекратил эйфорию в рубке. Как оказалось, снаряд угодил в кормовую боевую рубку, все кто там находился, пострадали — кто-то был убит, кто-то ранен или контужен. На рострах где стояли катера и шлюпки, разгорался пожар.
-Вот сука, попал всё же, — вырвалось у меня. А про себя подумал "Хорошо что именно в башню, а не в корпус, а то у нас не броня а одно название. Что на этих броненосцах, что у нас, те же 225-мм. Попади он в турбинное или котельное отделение, было бы хреново.
-От кого мы получили этот снаряд?
-Похоже, что с их флагмана, перед тем как прикрыться головным — ответил Свиньин, наблюдая за противником через прорезь боевой рубки. Этот гад перенёс огонь на нас, понимая, что в первую очередь надо выбить из игры именно флагмана.
-Так это что же получается, он влепил нам с первого же залпа, едва только наведя орудия? Не хрена себе, какой молодец у них артиллерийский офицер. Нам бы такого — с хитрой усмешкой проговорил я, глядя на Свиньина. И тут же понял, что это высказывание сильно задело его.
-Похоже на то, но возможно я ошибаюсь и снаряд был с головного. Так как оба броненосца стреляли почти одновременно, если судить по облаку пороховых газов. Сразу после этого залпа наш оппонент прекратил огонь, по-видимому, у него большие повреждения по механической части, и он не может пользоваться главным калибром.
-Хоть за это спасибо создателю, что нам удалось вывести один корабль из игры.
Мы сблизились с пылающим и еле двигающим, с большим креном на левый борт и дифферентом на нос, броненосцем. Но он ещё огрызался огнём из пары орудий вспомогательного калибра, пытаясь преградить нам путь к удирающему флагману.
-У нас вторая башня почти не участвует в бою. (Она неудачно расположена и мы из неё старались не стрелять при острых носовых углах, из-за большого воздействия пороховых газов на конструкции носового мостика). Так дайте ей право добить врага — предложил я.
Линкор немного отвернул влево, предоставляя артиллеристам хорошие углы для стрельбы, и вторая башня с тридцать кабельтов произвела два залпа. Первый прошёл выше цели, со второго один снаряд попал в среднюю трубу, прошив её насквозь не разорвавшись, только подняв облако сажи. Линкор опять тряхнуло, это в нас попали два 170-мм снаряда с обреченного броненосца. Один попал между вторым и третьим казематами, прямо по центру корабля не причинив серьёзных повреждений, другой в якорный клюз — мы потеряли якорь.
-Владимир Алексеевич, как прикажете понимать подобные действия комендоров? С расстояния пистолетного выстрела ни одного попадания! Кто там, на дальномерах? Месяц без чарки и берега! Не зря я похвалил немецких артиллеристов. Умеют стрелять, не то, что наши, косорукие!
-Ваше Превосходительство, Михаил Коронатович, это от волнения, вторая башня почти всё время молчала, а тут такое доверие, вот кто-то в башне неправильно выставляет прицел, дальномерщики не виноваты — стал оправдываться старший артиллерийский офицер линкора.
-Так вставь фитиль этим косоруким.
Свиньин, тут же связавшись с башней по телефону, этим и занялся. "Добрые" слова "рекомендаций" и "благодарностей" по поводу неудовлетворительной стрельбы, определённо повлияли на косоруких. Прогремел третий залп, и все три снаряда попадают в борт германского броненосца в каких-то полутора метрах выше ватерлинии. В разные стороны летят обломки конструкций — это вместе со снарядами, похоже, взорвалось несколько котлов, или в каземате сдетонировали снаряды. Корабль стремительно ложится на левый борт, переворачивается вверх килем, и, пробыв некоторое время в таком положении, начинает быстро погружаться в морскую пучину. Когда мы прошли мимо того места где затонул корабль, на поверхности моря среди обломков барахталось десятка два-три моряков, — всё что осталось от экипажа.
-Семафор Беренсу — подобрать остаток экипажа с броненосца.
Мы устремились за вторым броненосцем, и, так как наша скорость была на пять узлов больше, то быстро нагоняли его. Даже то, что он на время прикрылся своим собратом, его не спасло, и он также отправился на дно. Но нам опять не повезло, ещё один крупный снаряд попал в "Петропавловск", угодив в палубу перед носовой башней и проникнув в помещение паровых шпилей. Взрыв выдрал один из шпилей, снеся его за борт вместе с якорной цепью, что осталась без якоря, потерянного нами при предыдущем попадании немцев. При взрыве этого снаряда мы потеряли пять человек убитыми и восемь ранеными, всего за бой экипаж потерял одиннадцать человек, из них три офицера, и двадцать три было ранено. В "Полтаву" за всё время боя, попал один 170-мм снаряд, каких-либо существенных повреждений он не нанёс, но погиб один матрос, и четверых ранило. После того, как мы, наконец, расправились с последним броненосцем, сразу повернули на северо-восток и пошли догонять отряд Плена.
Корабельный хронометр показал, что с момента открытия огня и до потопления второго броненосца прошёл час.
-Сколько прошло времени, как была радиограмма от Плена?
-Почти сорок минут как он отходит от Мемеля — ответил Пилкин. У него на хвосте восемь кораблей. Три из них хоть и старые, но это броненосцы типа "Виттельсбах", один быстроходный крейсер и эсминцы.
-Броненосцам его не догнать. А от крейсера и эсминцев он отобьётся при любых обстоятельствах. Ему нужно как можно дальше увести броненосцы от порта. И если это ему удастся, то мы отрежем германцев от берега. А там, пусть нас опять рассудят пушки. Я думаю, да и вы, господа, верно, согласитесь со мной, что решение снова будет в нашу пользу.
В рубке прозвучал смех. После удачно завершённого боя у всех было приподнятое настроение. Так теперь появилась возможность увеличить наш счет. И что из того, что в этот раз нам должны противостоять какие-то три броненосца.
В тот момент, когда посылалась радиограмма, на крейсере "Адмирал Макаров" неверно определили германские корабли. Их преследовали только два броненосца, третьим был броненосный крейсер "Принц Генрих". Но он, по силуэту, был очень похож на броненосец, да и вооружение у него почти такое же.
III
Петроград 1925 год. Контр-адмирал Павел Михайлович Плен вспоминает некоторые моменты августовского рейда 1915года, в котором он принимал непосредственное участие.
Вечером 29 июля адмирал Бахирев получил приказ готовить своё соединение к выходу в море. Ему был дан приказ сопроводить к Рижскому заливу конвой. В тот же день адмирал собрал нас, чтоб поставить каждому задачу по подготовке кораблей к походу. В оперативной группе, на тот момент, я командовал крейсерским отрядом и держал флаг на "Адмирале Макарове". Михаил Коронатович, незадолго до этих событий, также держал свой флаг на этом крейсере, будучи начальником 1-ой бригады крейсеров, а я тогда, был командиром крейсера. Сейчас же крейсером командовал Владиславлев Петр Петрович.
31 июля наше соединение или, как оно тогда называлась, "Оперативно-тактическая боевая группа" в полном составе вышло в море. Утром 1-го августа мы благополучно дошли до Ирбенского пролива. Первую часть поставленного перед нами задания мы выполнили. Теперь нам предстояло прикрыть минные заградители, которые осуществляли минирование пролива, а потом проводить их обратно. Но вот тут-то адмирал принял, для многих неоднозначное, решение. Если честно, то я был, не то, чтобы против вылазки к Мемелю, но не разделял взглядов тех, кто был безоговорочно за поход туда. То задание, что поставило перед нами командование, мы выполнили. Подкрепление до Ирбенки проводили, пролив минами засыпали, и противник этому не препятствовал. Так зачем нам ещё к Мемелю идти? Адмирал Бахирев поставил передо мной задачу. С двумя броненосными крейсерами и четверкой эсминцев произвести обстрел Мемеля. На море в этот день стояла тихая и почти безветренная погода, что было не очень хорошо для скрытного рейда к берегам противника. Дым из труб не рассеивался, а сразу столбом поднимался на огромную высоту. Если пойдем вдоль берега, нас обязательно по этому дыму обнаружат. На что я и посетовал адмиралу. Но адмирал и не думал приближаться к берегу ближе, чем на двадцать миль. Сразу взял мористей, курсом строго на запад в сторону острова Готланд, потом постепенно склоняясь к югу. Мемель мы обошли стороной и на почтительном расстоянии. На двадцатом меридиане повернули строго на юг. Я понял замысел "Короната", адмирал решил выйти с эскадрой к Мемелю с юга и этим на какое-то время ввести противника в заблуждение.
Когда подошло моё время, я направился со своим отрядом к Мемелю, "Коронат" же повёл свои линкоры ещё дальше на юго-запад, чтобы прикрыть нас от возможного нападения с тыла. Чтобы сильно не дымить, и не быть раньше времени обнаруженными, ход держали не более двенадцати узлов. Кроме того на удалении пяти миль в передовом дозоре шел "Забайкалец" Пилкина-младшего, высматривая по курсу дозорные корабли противника. И как оказалось, это было верное решение. "Забайкалец" повстречал переоборудованный из рыболовного траулера дозорный корабль, с небольшой пушечкой на высоком полубаке. Адмирал Бахирев был уверен, что наше появление с юго-запада, должно ненадолго сбить немцев с толку. Так оно и вышло. Прежде чем там поняли, что к чему, эсминец быстро сблизился с противником и успел разнести его настройки. Так что передача их радиостанции прекратилась после нескольких знаков. Этот инцидент с дозорным кораблём заставил нас немного поволноваться. Сразу же было выдвинуто несколько версий. Приняли ли германцы этот короткий сигнал, а если приняли, то поняли ли, что он означает? Или это поломка радиостанции, или чего-то похуже? Однако все сошлись в одном — германцы обязаны послать кого-то проверить, отчего больше нет никаких известий от дозорного корабля. А на это нужно время. Вот его-то нам, как раз, должно хватить, чтоб подойти к порту на расстояние уверенной стрельбы. Дальше, как карта ляжет. Если будет сильное противодействие, придётся для обстрела задействовать только восьмидюймовую артиллерию. Но нам была поставлена задача, нанести максимальный ущерб портовым сооружениям, а для этого, желательно подойти как можно ближе к порту, чтоб задействовать всю артиллерию крейсеров.
