Самая невзрачная жена

— Есть!

Тайш поклонился и исчез, закрыв дверь. Ролден снова остался в темноте и тишине, наедине со своими страхами и мыслями. Он сложил руки на груди, переплетя пальцы. Он не понимал, когда стал так беспокоиться о навязанной жене и почему не мог махнуть на неё рукой, как на прочие пассии, и погрузиться в водоворот обычных дел.

Своё взяла усталость, и принц заснул, сжавшись на кровати. И казалось ему, что в изголовье кровати качалась тень, просившая прощения за то, что не справилась со своим долгом.

* * *

Второй раз Нала проснулась, глядя в деревянный потолок. Нож к горлу никто не приставлял, а тишина вокруг говорила о её одиночестве. Она села, скинув шкуру, заменявшую одеяло. Кровать. На ней самой — великоватые штаны и туника. Бинты по-прежнему охватывают грудь.

Дверь. Дверь напротив казалась такой интересной: сколько трещин, по которым можно блуждать взглядом, сколько досок, теней... Скользить взглядом по ней можно было бесконечно, тупо перескакивая с одной трещинки на другую, с одной на другую... Когда дверь открылась, Нала даже не заметила этого.

— Ешь, — вернувшаяся женщина поставила перед ней поднос с бульоном, от горячего запаха которого захотелось чихать. — Нет, ешь!

Нале вручили ложку, и она покорно стала хлебать наваристый бульон с кусками хлеба. За нехитрым занятием, отнимавшим всё внимание, она не заметила, как Стишу сменил Эстлиф, сразу же занявший подоконник.

— Поела? Молодец, — девушка только отметила, что тарелку из-под её носа забрали другие руки. — Сейчас будет легче.

Сев рядом с ней, мужчина коснулся висков, и уже через несколько минут девушка мотнула головой, сбрасывая руки, и вжалась в стену, прикрываясь шкурой — неестественное безразличие как рукой сняло.

— Не бойся. Убивать тебя никто не собирается. А если мы ещё поговорим толково, то и вовсе с миром разбежимся, — увещевал её одарённый, а чёрные глаза гипнотизировали, успокаивая, а не подчиняя.

— Что вам нужно? — смирившись, Нала отпустила шкуру, но взгляд на всякий случай пробежался по комнате. К сожалению, вместо зеркала тут стояла одна лишь пустая рама...

— Хозяин источника. Имя. Это всё, что нам нужно.

— Хозяин? Источника? Король... — пролепетала девушка, пытаясь связать странные факты. Воистину чудаковаты эти одарённые! Да разве для этого нужно было похищать её? Первый встречный укажет им на короля!

— Не королевского источника, — усмехнулся мужчина, доставая из кожаной сумки на поясе металлический кругляш. Он бросил его на кровать рядом с ногами Налы и щёлкнул пальцами.

Девушка дёрнулась, когда перед ней замерцала зеленоватая карта мира. Приглядевшись, она узнала и горы, по ту сторону которых должны жить одарённые. Узнала контуры родного королевства, и Кейсарии, и султаната, и Вольных Земель... Эстлиф замахал руками, и карта изменилась, сузившись до размеров одного королевства, зато стали различимы отдельные герцогства и земли более мелкие.

— Вот здесь, — мужчина ткнул в точку на карте, близкую к горам, и она засветилась белым, — открылся второй источник, хозяин которого мне и нужен.

Нала замерла. Никакой ошибки: западная земля, близкая к горам, крошечная территория, похожая по форме на голову цыплёнка, рядом отмеченный красным гарнизон в горах. Это её земли!

— Вижу, место тебе знакомо, — покивал Эстлиф. — Всё правильно. Лиг.

И повинуясь очередному пассу одарённого, карта снова изменилась, теперь показывая только Лиг, зато со всеми главными дорогами и деревнями. Светившаяся точка источника перебралась на северный край. Тот, где по идее стоял родовой замок баронетов.

— Мы сейчас находимся здесь, — Эстлиф поставил оранжевую точку на деревне недалеко от гарнизона. — Что скажешь?

— Это мои земли, — вырвалось у Налы, — но я ничего не знаю об источнике. Совсем!

И с отчаянием она посмотрела на сидевшего напротив одарённого.

— Ты обязана что-то знать. Мы даём тебе день на размышления. И сбегать бесполезно.

Эстлиф ушел, но Нала ощущала на себе чей-то следящий взгляд, от которых по спине скатывались противные мурашки. Взгляд шарил по ней, как будто исследовал, ощупывал ее с какой-то непонятной целью...

— Ортен! — всхлипнув от ужаса, позвала Нала.

Но не прозвучал успокоительный смешок, не дернулась тень у ее ног, была по-прежнему густая, как желе, тишина.

Кошмарным сном пронеслись перед глазами мгновения, как вышедший из зазеркалья демон бьёт тень и как та опадает, в последнем порыве охватывая тисками врага... Неужели её единственного защитника так легко уничтожили?!

От пронзившей ее боли Нала рухнула на кровать, сжав виски. Голова горела, горло тут же пересохло, и каждый приступ сопровождался просачивавшимся в комнату новым щупальцем серебристого тумана. Он подкрался к кровати, ласково обвив ее ножки, заполз на одеяло и подобрался к девушке.

Нала задыхалась: она чувствовала себя так, словно неделю находилась в горячке, словно внутри неё разожгли жаровню, словно поместили в кипящий вулкан — Нала читала об этой диковинке султаната. Туман ласково погладил щиколотку, и жар ослаб. Вот пушистое облако укутало её ноги, тело, коснулось лица, принося блаженную прохладу... Когда от тумана отделились духи и закружили перед её лицом, девушка не заметила.

— Ты пришла! Ты пришла! Так иди же за нами! Мы покажем тебе, всё покажем! Только сбеги, освободись! Мы разрушили защиту! Приди к нам! Приди к нам, и ты всё узнаешь!

Духи мельтешили перед глазами, иногда задевая то лоб, то щёку, от их радостного визга закладывало уши, но Нала нашла в себе силы спросить:

— Вы зовёте меня к источнику?!

— Умная девочка! Догадливая девочка! Приди же, приди же!

И духи исчезли вместе с туманом, оставив Налу в одиночестве. Но... Она видела себя со стороны: кукольные, безвольные глаза, одеревеневшее тело, которое пыталось подняться на подламывавшихся руках и ногах.

Видела Нала тропинку в лесу, длинную и долгую, через чащу и болота, ведущую на север. Солнце бликами игралось в соснах, щекоча нос, а она шла, спотыкаясь и падая, не обращая внимания на грязь и пыль. Она уже видела серебристое озеро, за лесом позади которого поднимал гордую голову-башню замок с реявшим наверху бирюзовым флагом с раскидистым темно-синим деревом... Круговорот, и видение сменилось: вот она, забыв обуться, подошла к двери. Та открылась от легкого толчка... Пустым оказался и коридор, и лестница, и обеденный зал, хотя, кажется, девушка слышала какие-то голоса, шумевшие, как далёкий прибой.

Острая боль в висках заставила остановиться в самом начале леса, перед самой тропинкой, как будто светившейся для неё. Вскрикнув, Нала упала, и снова она видела своими глазами.

— Рагд, ...! — к воину, ударившему девушку, спешил Эстлиф. — Я же говорил не делать ничего! — и мужчина не погнушался дать подзатыльник огромному напарнику.

Пока они ругались, Нала пыталась сбежать, но тело не слушалось. Как мешок муки, её взвалили на плечо, потащив обратно в дом. В постоялом дворе сидело множество людей: и как она их до этого не видела? А они её? Судя по удивлённым взглядам, Нала мимо них в одиночестве не проходила... Мысли путались. А перед глазами стояла картинка озера и замка над лесом. Ее, Налы, замка!

Опять комната с вязкой тишиной, опять кровать, опять Эстлиф принес тарелку бульона...

— Я не целитель, так что жди, пока эффект от удара пройдёт.

Нале кое-как удалось приподнять в изумлении брови. Как же так? Он же спасал её от болей!

— Мой дар — ставить защитные барьеры. Их я и поставил вокруг твоего сознания, не давая пробиться последствиям магии к... к тебе, скажем так.

— И сколько это будет длиться? — каркающий, но голос появился.

— Пару часов. Как тебе удалось сбежать через мою защиту? Ты же не одарённая! — он провёл рукой по волосам, и седина перекрыла чёрные пряди.

— Меня выпустили духи.

— И куда они вели тебя?

— К источнику. Они показали мне дорогу. Я как будто смотрела на себя со стороны, пока... пока меня не ударили.

Нала опустила взгляд, а Эстлиф беззлобно выругался, потрясая кулаками.

— Сам источник я не видела... Но помню дорогу в лесу...

— Значит, завтра мы отправимся по ней, — кивнул мужчина, вставая и отдавая девушке тарелку.

— Спасибо, — Нала опустила ложку в наваристый бульон, успевший порядком остыть. — Что это за источник и почему вы пришли за ним?

— Ты ничего не знаешь ни об одарённых, ни о мире по ту сторону гор. Что тебе даст мой ответ?

— Так расскажи мне всё, — и Нала удивилась властным ноткам, проскочившим в голосе. Как будто снова ею руководил кто-то свыше, направлял и подсказывал. — Я имею право знать как человек, который должен выбрать, кого привести к источнику. Расскажи, Эстлиф!

Золотистые отблески в глазах насторожили Эстлифа, но они быстро исчезли, и Нала вернулась к супу. По-прежнему никакой магии вокруг неё мужчина не ощущал, что пугало. Духи, эти отблески, сломанная защита — да что тут происходит-то?!

— Наверное, мне стоит рассказать, что есть магия вообще... — медленно начал он. — Одарённый, обращаясь к своей магии, призывает некую часть источника и изменяет её, создавая, что требуется. Что такое источник тебе никто не скажет. Это какая-то сила, даже, может статься, материя. Неизвестно. Одарённые — всего лишь орудия, механизм для придания материи источника нужной формы. Ведь чтобы стрелки часов показывали нужное время, внутри вращаются пружины и шестерёнки, не так ли?

Нала кивнула. Непривычно сложное объяснение, но она, кажется, понимала, о чём ей говорили, и это... Это было страшно и завораживающе. Такого точно не прочесть в книгах королевской библиотеки!

— На этой стороне от гор четыре источника, и все они завязаны на смертных, — тем временем продолжал мужчина. — Теперь же появился пятый. В то время как по ту сторону гор для всех одарённых есть только один. Не спорю, магия у вас, смертных, идёт на восстановление природы: поддержание плодородия почвы и здоровья людей, сохранение погоды... Но одарённым нужна сила, чтобы выжить, поэтому нам так необходимо найти хозяина пятого источника.

Эстлиф пристально смотрел на замершую Налу, и взгляд его как будто выжигал дыру в ней.

— И... И что вы сделаете с хозяином источника?

— Попросим передать власть над ним. Или убьём и насильно заберём источник. Или подчиним себе хозяина. Кажется, прорицатель говорил, что такой способ есть.

По спине Налы пробежал холодок: может, ей удастся спастись, когда она приведёт одарённых к источнику? Интуиция нашёптывала, что от источника, попавшего в руки одарённым, ничего плохого не случится. Но... Разве так правильно? Она же ничего не знает! Совсем ничего! Но всё тот же голос внутри советовал ей подчиниться, плыть по течению судьбы, которую давно за всех решили прорицатели.

Когда ночью вернулись Рагд и Стиша, они нашли Налу спящей, а Эстлифа сидящим на подоконнике. Покачав головой, он приложил палец к губам и закрыл окно, перебравшись на кровать.

Нала видела прекрасный сон: она летала в пещерах, расписанных радужными камнями. Коридоры переливались, по стенам бегали блики, как будто где-то совсем рядом плескалось неведомое озеро.

Подземный грот был великолепен. А золотое озеро под его кровом ещё прекраснее. Мягкими волнами оно омывало галечный берег, и вспыхивали от его света разноцветные камешки в стенах то алым, то изумрудным, то лазурным — всеми существующими цветами!

Нала подошла к самой воде, завороженная ее мягким мерцанием, и не заметила, как из волн поднялась золотая дева. Расплывчатые контуры казались платьем, что приливом набегало на камешки, утаскивая их с собой под воду, золотые волосы спадали до самой воды тугими кольцами, радужка глаз на точёном лице также отливала золотом.

— Я ждала тебя, — переливчатым ручьём заговорила она, радушно протягивая руки к Нале. — Не бойся меня! — она ласково, по-матерински улыбнулась, а вокруг неё закружил хоровод серебряных духов.

— Мы привели её! Мы привели! Мы хорош-ш-шие! — с шипением хор радостных духов растворился в платье, став прекраснейшими бриллиантами в нём.

Нала сама не заметила, как ступила в воду источника. Впрочем, Эстлиф был прав: она не была водой. Тёплая субстанция плескалась, омывая ноги, но не смачивая. Какой-то подкрашенный, плотный воздух!

— Я дарую тебе возможность назначить хозяина источника, ради чего ты и была выбрана из тысяч и тысяч людей, — тонкие золотые руки скользнули по плечам Налы, коснулись лба, оставив там тёплый шарик света, который быстро впитался, пустив жаркую волну. — Верь себе, и не ошибёшься!

И, как будто запечатывая свою волю, дева поцеловала Налу в лоб. Видение источника рухнуло, оставив пустоту, и вот уже девушку будили.

— Полчаса на сборы, — сказал Эстлиф, исчезая в дверях.

Зарю впервые за долгое время не скрывали тучи, и её розовое великолепие разлилось бледному небу. Мрачный Рагд привёл их к той дорожке, на которой вчера поймал девушку. Эстлиф куда-то пропал, потому позади Налы оказалась хмурая, подобно напарнику, Стиша.

Стоило Нале увидеть тропинку, как сознание ушло, а в глазах заплясали золотые искры. Она обошла Рагда, перепрыгнув канаву на обочине. Дорога звала и манила, она больше не могла ждать, не могла медлить, и так путь её растянулся слишком надолго!

— Стой! — но дёрнувшегося за девушкой Рагда остановил Эстлиф и покачал головой.

— Её зовёт источник, а мы ведь хотим до него дойти, не так ли?

Нала шла как кукла: по прямой, не сбиваясь с пути и не отвлекаясь ни на что. Упавшее дерево? Она перелезет! Болото? Она знает, по каким кочкам можно пройти, и плевать, что они пляшут, как пьяные! Змеи? Они не тронут её, чувствуя силу.

Она не замечала мрачного соснового леса вокруг, ей не были интересны редкие бабочки, что пролетали перед самым носом, её не пугали странные шорохи — всё проходило мимо сознания, охваченного целью. В том числе и усталость.

— Это разве нормально? — выдохнула запыхавшаяся Стиша, нагоняя напарников. — Она идёт как заводная кукла!

— Она сейчас таковой и является, — отвечал Эстлиф. — Источник зовёт её, и сопротивляться этому нельзя. Раньше она была слишком далеко, чтобы услышать.

Но вот Нала остановилась, подняла руки к лицу и упала на дорогу.

— Вьюжные демоны! — выругался Рагд, оттаскивая тело в кусты.

— Спит, — заключила Стиша, нащупавшая пульс на холодной шее. — Придется ночевать тут.

Радовало одарённых одно: отключиться Налу угораздило недалеко от поляны с родником. Дров на костёр они кое-как насобирали, перекусив захваченным хлебом с солью.

Говорить не хотелось. Мрачные, трое смотрели в плясавшее пламя, изредка поднимая взгляд к звездному небу. И впервые за долгое время каждый из них молчал, боясь высказать собственные нерадостные мысли. Ночь перевалила за середину, и усталость одного за другим забрала одарённых в царство сна.

Эстлиф, как и всегда, во сне гулял по лесу. В этот раз, под стать реальности, он был сосновым. Звёзды подмигивали ему с чёрного неба, но видел он всё как днём: и яркие коричневые стволы, и зелень хвои, и жёлтую подстилку из неё на земле. Лес расступился, выпустив его на утёс, под которым громыхала полноводная, чёрная река, извивавшаяся между крутыми, белоснежными от мела берегами, убегавшая с одной стороны в горы, а с другой — к большой деревне, разросшейся на обоих берегах.