Консерватория:музыка моей души

Я закрыла глаза и сосредоточилась, воспроизводя в мыслях нужный звук, погружаясь в него и отодвигая от себя мысли и чувства, создавая свободное от них пространство, оставляя их где-то на периферии сознания. Дрон слегка волнистой линией цвета мокрой земли свивался в плотный кокон, когда я услышала резкий и очень громкий хлопок. Немного посомневавшись, медленно открыла глаза, чтобы посмотреть, что стало причиной неожиданного звука, который все же не перебил звучания инструмента, рожденного самой природой, у меня в сознании.

Источником оказался сам преподаватель. Он так и держал перед собой ладони соединенные хлопком, когда перед моим взором снова оказалась аудитория, а не бесконечные земляные просторы.

— Очень хорошо, — одобрительно кивнул метр, разгоняя решившую было снова обосноваться тут тишину. — Большая половина справилась с заданием и теперь их задачей станет укрепление навыка в недружественных условиях, то есть в присутствии шумов, а именно в повседневной жизни. Остальные же задержатся после занятия, чтобы я мог понаблюдать за ходом их действий. И да, я запомнил каждого, кому это не удалось, дорогие олламы и оллемы. Но не думаю, что это необходимо, ведь никто из вас не собирается отлынивать, верно?

В ответ ему раздался нестройный согласный гул в несколько десятков голосов.

— Вот и замечательно. А сейчас давайте попробуем потренироваться в условиях шума. И начнем, пожалуй... с вас, молодой человек. Представьтесь и проходите к кафедре, — с такими словами метр указал на кого-то позади меня. В следующую секунду выбранный студент встал и произнес голосом-огоньком, так хорошо мне знакомым:

— Оллам Байл.

— Проходите, Оллам Байл, — ответил Тиган Муррей. Парень прошел и встал рядом с кафедрой лицом к аудитории, — Теперь постарайтесь восстановить то самое ощущение пустоты. Можете закрыть глаза, если вам так будет легче.

Оллам кивнул и смежил веки, а преподаватель повернулся к студентам и, приподняв брови в деланном удивлении, обратился к студентам:

— И чего сидим, молчим? Ваша задача создать обстановку, максимально приближенную к повседневной. Общаемся, господа и дамы, общаемся.

Несколько секунд мы не могли поверить заданию преподавателя, но потом пространство лекционного кабинета наполнил гомон, постепенно становящийся все более смелым. Прошло пять минут: мы по-прежнему переговаривались, кто-то даже смеялся, метр стоял и смотрел на Байла. Прошло еще две минуты, когда, наконец, преподаватель громко и с размаху хлопнул в ладоши. Парень открыл глаза, а гвалт постепенно стал стихать, пока вовсе не исчез. В аудитории повисла тишина.

— Расскажите нам, оллам Байл, о своих ощущениях, — попросил метр Муррей.

— Поначалу было трудно настроиться, — поделился мой одногруппник.

— Почему же? — продолжил его подталкивать к повествованию преподаватель.

— Мне не удавалось сконцентрироваться на мелодии в шумной обстановке, чтобы хотя бы ее услышать, — ответил парень.

Метр кивнул и снова задал вопрос:

— И как же вам удалось преодолеть этот барьер?

— Пришлось приложить максимум усилий и постараться приглушить звуковое восприятие, — пожал плечами оллам.

— Это одно из возможных решений, — снова кивнул Тиган Муррей. — Вы похвально справились с заданием. Можете занять свое место.

После того, как Байл покинул пространство около кафедры, преподаватель обратился к аудитории:

— Приглушение звукового восприятия силой воли — один из приемлемых вариантов в достижении цели. Есть вариант попроще, но менее изящный — закрывать уши руками, — я улыбнулась, представив эту картину. — Но лучше, конечно, к нему обращаться только в крайних случаях. В основном важна только практика. Постепенно вы научитесь отсекать шумы усилием воли автоматически, как только вам это понадобится. Так что тренируйтесь, олламы и олллемы, тренируйтесь и еще раз тренируйтесь — и желательно в шумных местах, — после этого преподаватель хитро прищурился и уточнил. — Только не на занятиях.

По рядам прокатились смешки.

— Что ж. Следующий, — вновь приступил к процессу своеобразного знакомства метр Муррей, а я решила не терять времени и тоже потренироваться. Нельзя же, чтобы такие благоприятные условия пропадали впустую!

Закрыла глаза и постаралась сосредоточиться. Было тяжело. Гораздо тяжелей, чем в тишине пустой комнаты. Казалось, краски чужих голосов приобрели особую яркость, контрастируя друг с другом и всячески отвлекая внимание на себя. Я вздохнула. Разноцветный гомон как будто сам лез мне в уши. Как в таком шуме расслышать тихое гудение дрона? И вдруг мне в голову пришла мысль: а что если сначала представить цвет? Может, тогда нужный тон будет легче представить и расслышать? Загоревшись идеей, я стала в красках представлять оттенок влажной земли, вплоть до отблеска отдельных песчинок. Постепенно гул стал отходить на задний план, а от темно-коричневой россыпи стала исходить знакомая низкая вибрация, сопровождаемая тихим однотонным звуком. Получилось! Дальше процесс был уже достаточно отработан, чтобы не слишком напрягаться. Мысли послушно переместились за периферию сознания, забирая с собой все эмоции. Вот она, пустота, гудящая тихим, но мощным резонирующим звуком.

Не знаю, сколько я любовалась ее игривой способностью к трансформации: она была способна и готова принять любую форму, любой эмоциональный окрас. Она, как будто была почвой, из которой может произрасти что угодно, главное — посадить именно то, что необходимо в конкретный момент, а реакция себя ждать не заставит. Я уже почти потянулась к одному из радостных воспоминаний, планируя опустить его в эту благодатную среду, чтобы посмотреть, что же случится, когда внезапно прямо рядом с моим лицом раздался громкий хлопок.

Резко распахнув глаза, я увидела в шаге от себя метра Тигана Муррея, заинтересованно смотревшего на меня. В аудитории же царила гулкая тишина.

— Оллема... — произнес преподаватель, ожидая, что я представлюсь.

— Таллия, — ответила я, чувствуя, как пустота осыпается темным песком, возвращая пространство мыслям и ощущениям.

— Поведайте нам, Оллема Таллия, ваш способ концентрации, — продолжил мужчина.

Я смутилась, но ответила, коротко рассказав основные моменты, не углубляясь в описания. Метр слушал внимательно, а после того, как я замолчала, кивнул и произнес:

— Очень хорошо, оллема Таллия. Я рад, что нашелся человек, решивший потратить время с пользой, — я слегка покраснела от неожиданной похвалы, а Тиган Муррей повернулся к аудитории, внимательно следившей за нашим разговором, и обратился к студентам:

— Видите, дорогие олламы и оллемы, нужно не бояться искать ответ внутри себя и экспериментировать. Каждый находит свою пустоту сам, я могу лишь направить. Будьте внимательны, берите на вооружение чужой опыт и практикуйтесь, практикуйтесь, практикуйтесь.

После этих слов он вызвал следующего студента к кафедре, а кабинет снова заполнил гул, правда, уже не столь многоголосый, как прежде.

* * *

Грейнн Бойл стоял за дверью аудитории, в которой уже закончилось занятие потока первого курса. Он ждал. Студенты давно разбежались по своим делам, и даже строгая и прямая, как собственная указка, метресса Дервила Хьюз покинула аудиторию, а нужный ему человек все не появлялся. Он уже почти решил зайти в кабинет сам, когда дверь снова открылась и из нее вышла темноволосая девушка. При виде его красивое лицо оллемы искривило выражение отвращения. Злость темной волной поднялась было в его душе, но силой воли он подавил ее и изобразил дружелюбную улыбку

— Здравствуй, Таллия, — произнес он, отмечая собственный тембр голоса, который, как и его внешность, весьма нравился девушкам. Всем, кроме этой. Она как будто даже не видела его привлекательности, замечая что-то другое, что ей явно совсем не нравилось.

— Что тебе нужно, Грейнн? — спросила она, закрывая дверь и направляясь по коридору к лестнице, даже не смотря, идет ли он за ней.

Раздражение и желание показать зарвавшейся девчонке ее место снова нахлынуло и опять вынуждено было отступить под сдерживающим влиянием рассудка. Эта девочка нужна ему на его стороне. Желательно влюбленной и покорной. Воображение подсказало ему приемлемую степень покорности. От представленной картины губы парня расплылись в предвкушающей улыбке, которую он поспешил спрятать, после чего в два шага нагнал удаляющуюся оллему.

— Таллия. Я хотел поговорить с тобой, — допуская укоризненные нотки, произнес он.

— Говори, — ответ был холодным и безразличным, а девушка не прекращала движения.

— Хорошо. Я хотел попросить прощения за нашу последнюю встречу, — проговорил он легко и без запинки, стараясь придать голосу максимум искренности, — просто после всего случившегося... Мне плохо без Орнии. Я не могу себя простить за то, что обидел ее. Это была глупость. Роковая глупость.

Грейнну надоело говорить на ходу и он тронул Таллию за предплечье, призывая остановиться. Девушка прекратила движение, при этом брезгливым движением плеча сбросив его кисть. Парень послушался, успокаивая себя мыслями, что это только пока.

— Я не знаю, что на меня нашло, Таллия. Это был единственный раз. И ничего не было, кроме поцелуя. Прошу тебя, помоги мне, — с такими словами оллам посмотрел на девушку перед собой тоскливыми глазами побитого щенка. Девушки не могут оставаться равнодушными к такому взгляду.

Но, судя по резкому злому выдоху, эта была исключением.

— А я слышала, что таких единственных разов у тебя было бессчетное количество. Так что успокойся, Грейнн. Я не верю твоему вранью. И Ния тоже больше не поверит.

Парню захотелось с силой сжать кулаки, чтобы хоть так дать волю агрессии, которую эта девчонка вызывала в нем всем: своим видом, гримасами, острыми отповедями. Хотелось оттолкнуть ее к стене, прижать так, чтобы дышать было сложно и увидеть в ее глазах испуг. Страх, покорность и трепетное ожидание... как волнительно это сочетание могло бы вздымать аппетитную грудь рваным дыханием. Пришлось снова усилием воли брать под контроль нахлынувшие желания, чтобы девушка не заметила даже их следа.

— Таллия. Я люблю ее. Правда... — сокрушенным полушепотом произнес он.

— Нет, Грейнн, если бы ты ее любил, ты бы себе такого даже в мыслях не позволил, — перебила его оллема. — Ты любишь себя. Решай свои проблемы сам. Я не стану выгораживать тебя перед подругой.

Против воли на скулах заплясали желваки. Желание сделать больно этой девушке, укротить ее вздорный характер стало почти нестерпимым, но партию нужно было разыграть до конца. Грейнн поник плечами, опустил голову и кивнул.

— Конечно, с чего тебе верить мне...

— Абсолютно не с чего, — подтвердила девушка и развернулась, чтобы продолжить движение, но он снова остановил ее прикосновением к предплечью, и снова она отдернула руку.

— Я просто хочу поговорить с ней, Таллия, — проникновенно и тоскливо глядя ей в глаза, произнес он.

— Тебе ничего не мешает, — пожала плечами оллема.

— Она не хочет со мной разговаривать, — признался парень.

— Я ее очень хорошо понимаю. И что-то мое нежелание тебя не останавливает. Видимо, ты плохо стараешься, — в ее голосе уже совсем неприкрыто сквозило раздражение. Строптивая девчонка!

— Ты жестока, Таллия, — Грейнн тяжело вздохнул, развернулся и ушел в противоположном лестнице направлении, расслышав скептическое фырканье первокурсницы.

В его груди разгорался темный огонь, требующий именно эту девушку. Ничего. Придет время и он получит свое, эта норовистая кошечка еще будет есть с его рук. А пока нужно позаботиться о том, чтобы безупречная и необходимая ему Орния Бэрк поверила ему. Снова. От своего парень отказываться не привык, а Орния принадлежала ему, не зря же он ее берег столько времени.

* * *

Я была зла. Как же я была зла! Вот подлец! Неужели настолько уверен в своем актерском мастерстве и неотразимости, что решил, будто ему все сойдет с рук?! Гаденыш. Я шла и за пеленой гнева практически не видела, куда иду, да, собственно, главный коридор тут был один — не заблужусь. Неожиданно прямо передо мной из очередного разветвления появилась преграда, в которую я со всего маху врезалась и чуть было не упала, от неожиданности потеряв равновесие. Преградой оказался человек. Он придержал меня за талию, не давая ближе познакомиться с полом. Я подняла глаза, чтобы поблагодарить нежданную опору и стала медленно заливаться густым румянцем.

— Все в порядке, оллема Таллия? — спросил густой бархатный голос оттенка безлунной ночи.

— Да, метр Двейн. Извините, — выдавила из себя я.

— Ничего страшного, — улыбнулся мужчина и отпустил. Я немедленно восстановила дистанцию. — Наоборот случившееся очень даже кстати.

Я непонимающе посмотрела в зеленые глаза преподавателя, и он пояснил:

— Мне как раз нужно было поговорить с вами. А теперь не нужно просить Милдред, чтобы она вас разыскала.

Я кивнула и задала вопрос:

— Что-то случилось?

— Ничего плохого, — ответил Маркас Двейн. — Метр Муррей хвалил вас сегодня. Ваши успехи в учебе не могут не радовать. Поэтому я хотел предложить пройти зимнюю практику в столице, при дворе его величества.

Я замерла, пытаясь осознать новость, а потом часто-часто закивала.

— Я так понимаю, это ваше 'да', верно? — иронично улыбаясь, уточнил проректор.

— Да, конечно, да, — наконец смогла выдавить из себя ответ я.

— Замечательно. Тогда от вас требуется всего лишь успешно сдать экзамены, — произнес мужчина, а затем, спохватившись, добавил. — И еще одно.

Я посмотрела на него со всем возможным вниманием, чем вызвала хмыканье в знак доброй насмешки.

— С завтрашнего дня у вас в расписании появится еще одно занятие: вы будете учиться играть в ансамбле. Поначалу это будет только дуэт. Партнера я назначу вам сам.

— Спасибо, метр Двейн, — горячо выпалила я.

Музыка души на два голоса, а то и больше! Это же так интересно!

— Потом меня поблагодарите, когда осознаете, что времени в сутках не хватает, — усмехнулся мужчина и добавил. — Если, конечно, чувство благодарности еще останется. Всего доброго, оллема Таллия.

Маркас Двенн кивнул в знак того, что сказал все, что хотел, и ответами тоже вполне доволен, а потому, пора и честь знать, проректорские будни суровы и не терпят транжирства времени.

— До свидания, метр Двейн, и еще раз извините, что чуть не сшибла вас с ног, — попрощалась я.

— Чтобы сшибить меня с ног, одной маленькой девушки недостаточно, — иронично улыбнулся он и, кивнув, обошел меня, чтобы продолжить, прерванный мной путь.

Я счастливо улыбнулась и последовала его примеру. Было любопытно, кто же окажется моим партнером, было интересно, каково это — делить одну музыку с кем-то еще. Теперь я не чуяла под собой ног от вдохновения. Поскорей бы наступило завтра.

Хоть я и немного опоздала, на обед, он прошел в дружелюбной и веселой атмосфере. Я поделилась с друзьями новостями, а они искренне за меня порадовались.

— Талли, это же чудесно, — сияя и хлопая в ладоши от обилия чувств, воскликнула Ния