— Этого я не знаю. Я всего лишь сказал откуда может быть эта стрела.
Он поднял второй обломок древка.
— Видите, у неё четырёхгранное оперение вместо трёхгранного. Мне встречались такие у членов клана Голинил.
— Но это вовсе не клан южан, — заметил Алек.
— Нет, они не южане. — Сергил задумчиво повертел обломок. — Но это лишь значит, что у нас имеется стрела южан с оперением как у Голинила.
— Я бы сказала, это кто-то, кто хочет выдать себя за ауренфейе, но не слишком жёстко придерживается их традиций, — сказал Микам.
— Быть может. Но остаётся ещё не ясным, что это были за маски.
— Они меня немного испугали, — признался Алек.
Микам убрал стрелку в карман.
— Для этого они их и носят, моё в том твёрдое убеждение. Помимо того, чтобы прятать свои трусливые рожи.
— По правде сказать, у меня такое впечатление, что и их я когда-то тоже видел, — сказал Сергил. — Правда, не звероподобные, но...Катмийцы, живущие в горных долинах, надевают такие, с узкими прорезями для глаз, чтобы не ослепнуть от снега. Они отсекают яркие блики.
Алек встал на ноги и подвигал плечом.
— Но тогда у нас уже целых три клана.
— Так кто же они такие, дери их Билайри? — возмутился Микам.
— Ауренфейе, или те, кто решил выдать себя за них, — сказал Серегил, пожимая плечами. — Что заставляет меня подозревать, что это вовсе не случайность — то, что мы наткнулись на них.
— Улан?
Серегил снова пожал плечами.
— Я не знаю, как далеко простирается его влияние здесь, в Скале.
Микам подхватил свою трость и с её помощью поднялся.
— У нас нет иного варианта получить ответы на все эти вопросы, кроме как вернуться назад и осмотреть тела.
Серегил задумался.
— Это при условии, что они мертвы. Мы не знаем, чем отличаются между собой песни Себранна, однако эта, если мне не изменяет память, звучала иначе, чем прошлая его песня смерти. Как бы ни было, варианта два: либо они мертвы, и тогда никаких проблем. Либо живы, а сколько их там, нам неизвестно, только лишь — что их больше, чем нас. Моё мнение: едем-ка сейчас в гостиницу, а утром решим, что нам делать. Алек, ты можешь скакать верхом?
— Я в порядке. Едем, пока они не догнали нас.
— В таком случае, я поищу дорогу, — сказал Микам и, опершись на здоровую ногу, взобрался в седло.
Серегил остановился, придержав за узду свою лошадь.
— Микам?
— Да?
— Я не уверен, что нам следует ехать в Уотермид. Ты же не хочешь, чтобы мы притащили неприятности к порогу твоего дома? Особенно после стольких лет соблюдения всех этих предосторожностей.
— Да уж, — на лице Микама читалось неприкрытое разочарование. — Что ж, давайте уже найдем эту чёртову гостиницу, пока не стемнело, да посмотрим, нет ли у Теро каких-нибудь новостей для нас.
Им пришлось рыскать почти целый час, прежде чем удалось вновь отыскать дорогу, и Серегил был весьма доволен тем фактом, что она оказалась довольно наезженной. Замёрзшая грязь и утрамбованный снег несли на себе отпечатки сотен других копыт, и даже Микаму вряд ли бы удалось различить среди них отпечатки копыт их собственных лошадей. Так что, появлялась надежда, что в случае, если неприятель продолжал ещё преследовать их, здесь ему придётся оставить свои попытки. И всё-таки, Серегила по-прежнему не отпускало ощущение, что кто-то словно бы дышит им в спину, хотя, сколько он ни оглядывался на широкую равнину, вокруг не было видно ни души.
Ризер медленно приходил в себя. Первое, что он ощутил — острая боль в висках, снег на лице и привкус крови во рту, в самой глотке. Кто-то тряс его за плечо, и от этого было только хуже. Он схватил чью-то руку и открыл глаза. Над ним склонялся Хазадриен, а над его головой было небо, расцвеченное закатными красками. Должно быть, было уже за полдень когда они их нашли — свою добычу. И упустили её!
— Довольно, друг мой. Я жив.
Он сел, и почувствовал, как из носа по губам побежала кровь. Хазадриен ненадолго оставил его и вернулся, принеся жёлтый исцеляющий цветок. Ризер с облегчением прижал его к своему лицу, кровь остановилась, однако боль, терзающая голову, не прошла. Опершись на плечо тайан'джила, он поднялся и оглянулся, ища остальных.
Они лежали там, где попадали, укрытые тонким слоем снега. Турмай, словно куча тряпья, валялся прямо возле него, и его у'лу придавленный телом, торчал из-под левого плеча. Уцелело две лошади, и теперь они рыли снег в поисках травы, остальных нигде не было видно.
Новен села, сжимая руками виски.
— О Аура, что это было такое?
— Я не знаю, — ответил Ризер. — Помоги-ка осмотреть остальных.
Кажется, она чувствовала себя ничуть не лучше Ризера, и они, двигаясь словно два калеки, принялись медленно бродить между своими, трясти их за плечи, чтобы разбудить.
Все были ранены — кто сильнее, кто чуть меньше. Последним, к кому подошёл Ризер, оказался юный Тириен. Тот лежал лицом в снег. И когда он в ответ не пошевелился, Ризер перевернул его и обнаружил, что открытые глаза его неподвижны, а потемневшее лицо налито кровью. Лук Тириена валялся сломанный возле него.
Новен подошла к Ризеру и тронула его за плечо. Голос её был низким от горя и боли, когда она с горечью произнесла:
— Если его эта "Мать" так всесильна, почему колдун не знал, что...
— Следи за языком, — предостерег её Ризер, быстро накрыв её руку свой, облаченной в рукавицу.
Рейн зашатался и упал на колени в снег возле тела своего мертвого брата, кровь сочилась у него из обоих ушей. Он страшно закричал.
— Не здесь, Рейн, — Ризер обхватив парня за вздрагивающие плечи. — У нас будет время его оплакать. Потом, когда мы найдём безопасное место для ночлега.
Рейн утер рукавом слёзы. И Ризер почувствовал, что у него и самого щиплет глаза. Он, конечно, терял своих рейдеров раньше, но Тириен был сыном его наставника. И теперь он был даже рад, что Сьял и Контус не дожил до этого дня, чтоб узнать об этой смерти.
Турмай тоже теперь был на ногах, хоть и бледный как мел и шатался. Его руки тряслись, он пытался согреться в своей промерзшей одёжке.
— Ты не знал, что среди них находится маг? — накинулся на него Ризер.
— Нет, потому что это не так, — ответил Турмай и осел в снег возле него, весь зеленый и явно не в себе. — Я... я бы увидел, будь там маг. То была не магия. То была — сила. Должно быть, она исходит от их тайан'джила.
— Это невозможно. Он не убивают.
Турмай безвольно указал на мертвого юношу и на остальных, что бесцельно бродили вокруг, сжимая головы и животы. Некоторых рвало прямо в снег.
— Этот может. И только твой тайан'джил — единственный, кто не пострадал от его силы.
— Нам повезло, — сказал Ризер, наблюдая, как Хазадриен оказывает помощь остальным. — Сона, Тегил, поищите остальных лошадей. Турмай ты идёшь со мной. Новен и Хазадриен, позаботьтесь здесь об остальных.
Взобравшись на двух оставшихся лошадей, они вместе с колдуном направились посмотреть, куда ускакали я'шел со своим тайан'джилом. Три отчётливые цепочки следов от лошадиных копыт, припорошенные свежим снегом, уходили на юг. Лошади, должно быть, скакали галопом. И теперь они наверное, были за много миль отсюда, и всё же он не стал останавливаться.
— Что это был за звук? — спросил Ризер, продолжая скакать вперед и не слишком рассчитывая на ответ.
— Я полагаю, то, должно быть и есть сила этого тайан'джила.
— А я повторяю, у них нет такой способности.
Турмай недобро зыркнул на него из-под своего глубокого капюшона.
— Даже если и так, говорю тебе: этот — может. Не забывай, что его создали из крови полукровки. Кто знает, чем это могло обернуться.
Ризер лишь легонько фыркнул.
— от этого он должен был оказаться лишь слабее, но не сильнее. Один из них всё же мог. Такие водятся среди северных тирфейе, так почему бы ему не оказаться здесь?
Турмай пожал плечами.
— Ну, тогда быть может это был он.
Они шли по следу примерно милю, пока он не оборвался. Снег тут был не таким уж глубоким. А ветер занес все следы.
Пробормотав проклятье, Ризер повернул коня и пустил его в галоп, оставляя вместе с Турмаем, скакавшим рядом, двойную цепочку следов. Что ж, погоню придётся отложить, пока его рейдеры не оправятся и не придут в себя. А что дальше? Этого он сказать не мог.
Глава 18. Участие мага
НАКОНЕЦ, к облегчению Серегила и его друзей, они увидели мерцание камина в далёком окошке. Они поторопили своих лошадей, пустив их в прощальный галоп и вскоре добрались до постоялого двора. Микаму и Серегилу было отлично знакомо это местечко: они, ещё работая на Нисандера, бывало останавливались в "Уздечке и бубенце", и Серегилу даже раз или два довелось там петь у широкого камина в уплату за ужин.
Это было довольно просторное и гостеприимное заведение, с уютной, хотя и прокопчёной таверной внизу и комнатами приемлемой чистоты наверху, завсегдатаями которого были торговцы и путешественники разного сорта.
В этот вечер здесь было довольно людно. В основном здесь собирались купцы и погонщики скота, вперемежку с кучкой военных. Мало кто удостоил новоприбывших сколько-нибудь долгого взгляда, ибо всё внимание было обращено на симпатичную девицу, перебиравшую у огня струны своей лиры. Для Серегила это было очень даже кстати, как и тот факт, что женщина, раздававшая заказы из-за стойки полированного бара, оказалась ему не знакома. Ведь когда по вашему следу идёт погоня, лучше не тащить за собой хвост из былых приятелей.
Прокладывая сквозь толпу дорогу к бару, он оглядывался в поисках Теро, однако не заметил и намека на присутствие мага.
— Хозяюшка, не найдётся ли у вас комнаты на ночлег?
Та одарила его приятной улыбкой.
— А найдётся ли у вас серебро, чтобы заплатить за неё, сударь?
Он конечно же знал, что после всех этих долгих недель в пути был мало похож на "сударя", и ещё меньше — на Лорда Серегила из Римини, а потому лишь подмигнул ей и выкатил на стойку бара серебряную монету в пару сестерциев.
— Этого достаточно, чтобы получить отдельную комнату и горячую ванну?
Она ловко поймала монетку.
— Вполне. Можете занять конуру на верхнем этаже. А баня для вас прямо за кухней. Я скажу кухарке, чтобы поставила греть воду, пока вы перетащите наверх свой скарб.
Окно в их комнатке выходило на птичник на заднем дворе, однако тут была широкая чистая кровать, и похоже, без всяких паразитов, а в потолке по крайней мере не было дыр, и это было всё, что требовал Серегил от заведений, подобных этому. На небольшом столике был масляный светильник. Возле окна — рукомойник и единственный в комнате стул.
— Что ж, если не обращать внимания на вонь из курятника, это получше, чем прошлая ночь, — сказал Алек.
Микам присел на краешек кровати, изучая матрас на предмет блох.
— Когда-нибудь я точно подцеплю этих тварей.
Разобравшись со своими вещами, они снова спустились вниз и по очереди слазили в тесную деревянную бадью, а затем уселись ужинать горячим, с пылу с жару, пирогом с зайчатиной, луком и репой.
— Ради этого стоило гнать лошадей, — заметил Алек, сидя с набитым ртом, и протягивая ложку за очередным куском.
Себранн, которому обрезали чёлку, чтобы лишь слегка прикрывала глаза, не привлекал к себе особого внимания.
Серегил рассеянно кивнул, разглядывая толпу.
Теро по-прежнему нигде не было видно — ни наверху, ни внизу.
Они посидели там, слушая музыкантшу, пока та не ушла спать, а затем тоже поднялись к себе в комнату.
— А теперь, если никто не возражает, я бы немного поспал, — сказал Микам, с блаженным вздохом вытягиваясь на постели. — Серегил, ты можешь нести дозор первым, и не дай вам двоим бог учинить тут какое-нибудь безобразие.
— Ну, варианты возможны, — заметил Серегил.
— Вот-вот, я как раз о любом из них.
С этими словами Микам прикрыл рукой глаза и уже через пару минут в комнате раздавался его богатырский храп
Они прождали два дня, кое-как коротая время. Алек оставался наверху с Себранном, а Серегил и Микам по утрам отправлялись поохотиться вместе с дочерьми хозяина. Благодаря их стараниям хозяйская кладовка имела неплохое пополнение, а они получали массу похвал за ужином. В полдень Серегил играл на своей лире, зарабатывая немного серебра, которое благополучно спускал вечером, когда Микам присоединялся к игре с другими постояльцами. Впрочем, выигрывали они больше, чем теряли, хотя и не настолько много, чтобы кто-либо отметил их особое счастье в игре.
На вторую ночь Серегилу и вовсе не везло, однако его внешность и обаяние подкупили всех, кто был за столом и более удачливые игроки под конец вечера поделились с ним каждый толикой своего выигрыша, даже не представляя себе того, что всего лишь за пару миль отсюда в Римини, Серегил ведет далеко не бедную жизнь.
Теро прибыл к закату третьего дня, как раз тогда, когда Серегил, усевшись возле огня, настраивал свою лиру. Молодой маг был одет в обычное походное платье и мог запросто сойти за одного из торговцев, с которыми как раз выпивал Микам. Его тёмные кудри были забраны в хвост чёрной лентой, и трехдневная тёмная щетина покрывала его скулы.
Он мгновенно выхватил из толпы Серегила и протиснулся сквозь неё, чтобы приветственно хлопнуть его по плечу.
— Здорово, дружище! Надеюсь, я не заставил долго ждать себя?
— Нисколько, мой добрый друг. Я снял для нас комнату. Идём-ка, посмотришь.
— Погоди. Для начала ты должен мне помочь.
Теро направился на конюшню, туда, где на привязи в стойле находились лошади Алека и Серегила. Цинрил встретила Серегила радостным ржанием, когда тот перегнувшись через дверку стойла, ласково потрепал высокую кобылу по чёрной замшевой морде. Алекова бурая кобылка Заплатка и гнедой жеребец Ветерок располагались в соседних стойлах. Алек с радостью вернул бы себе низкорослую Патч, предпочитая её Ветерку, пусть она и была готова погрызть всю кожу, до какой только могла дотянуться, включая ремни и кошельки, не говоря уже про подпругу, столько неосмотрительно оставленную кем-то в её стойле. Серегил прошёлся по другим денникам и похлопал по шее своего серого мерина Чемпиона.
— Привет, привет, мальчик. Ну как ты? Готов размяться по-настоящему после такого безделья?
Несколько увесистых вьюков были сложены на чистой соломе в соседнем загоне.
— Я точно не знал, что вам нужно, — сказал Теро, — но ваш Рансер собрал всего понемножку, включая вот это.
Он вручил Серегилу увесистый кошелек, затем наморщил нос из-за туники Серегила, которую тот не снимал с тех самых пор, как они покинули дом Мадлен.
— Хозяин гостиницы не держит прачечную, — извиняющимся тоном произнес Серегил. И хотя он сам принимал очередную ванну накануне вечером, одежду его давно не мешало бы поменять на более свежую.
— С тех пор, как мы виделись у тебя здорово отросли волосы, — заметил Теро, когда они, подхватив сумки, потащили их наверх.
Серегил только усмехнулся и запустил ладонь в свою тёмную гриву. Волосы были теперь лишь чуть длиннее плеч и, благодаря стараниям Алека, уже не такими покромсанными.
