Р.А.Ц.

Да, танки заслуживали отдельного слова. В войсках были поражены характеристиками новой машины, казалось, она перескочила через пару поколений технического развития. При той же верхней планке массы — семьдесят две тонны, возможности ее на голову превосходили таковые у существующих образцов. Из компоновки исчезло МТО, небольшой, всего-то пару сот килограммов, модуль, сочетавший в себе сразу реактор РПП и тяговый преобразователь, устанавливался непосредственно на вал звездочки. Звездочек было четыре, семиопорное шасси снабжалось четырьмя гусеницами, по две на борт, отчего машина сохраняла ограниченную подвижность даже при одной уцелевшей гусенице. Запас хода ограничивался прочностью резинометаллического шарнира и усталостью экипажа. Высвобожденные объем и массу пустили на дополнительное бронирование и увеличение боекомплекта. Новые 'карандаши' пробивали до двух метров гомогенной брони, новые тонкостенные ОФС отличались значительно повышенным могуществом, приближавшимся к гаубичным снарядам.

Собственное бронирование тоже выросло не только количественно, но и качественно. Ученые-металлурги давно уже могли получать сплавы с практически любыми свойствами, но — в объеме опытных плавок, не более нескольких кубических сантиметров, а теперь перешли на новый уровень. Корпуса опытных машин выгрызались из больших цельных заготовок, а потому не имели сварных швов, кроме тех, что были нужны для установки динамической и разнесенной брони.

Внутри было гнездо для еще одного, пятого реакторного модуля, а это значило, что на подходе вместо привычных электротермохимических орудий — рельсотронные пушки. Но главным отличием были 'мозги'. Они занимали чуть ли не полкубометра драгоценного забронированного объема. Машина была настолько умной, что являлась 'опционально пилотируемой'. В переводе на человеческий это означало, что живые экипажи будут в каждом десятом танке, а то и менее. Многопроцессорный кластер без оперативной памяти но с гигантским количеством кэш-памяти, играющим ту же роль, легко справлялся с боевым управлением не только самим танком, но еще и несколькими микробеспилотниками, плюс интегрировал его в общую систему Так-4. Люди же в этом едином организме служили фактором хаоса, поскольку полностью формализовать процесс боя не удавалось до сих пор. И, видимо, не удастся, пока машины не станут способны к нечеткой логике.

Но все это гигантское движение было лишь частью куда более грандиозного процесса, затронувшего всю человеческую цивилизацию. Выступление Императора произвело эффект разорвавшейся бомбы. Он не стал скрывать ничего. Кратко и вместе с тем ясно он описал превосходящую мощь врага, историю конфликта, возможные исходы и свое видение ситуации. Закончил свою речь он почти теми же словами, что звучали около века назад: '... наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами!'

Паники не было. Восемь поколений целенаправленного воспитания создали такую породу людей, которая в самых неимоверных трудностях видела лишь стимул к их преодолению. Становлению этого неукротимого духа способствовали и значительные неудобства существования, на Земле — последствия Войны, в новых мирах — их общая неосвоенность. Люди, как и встарь, снова были активны, любознательны, могучи и неукротимы. 'Тонкая красная линия' проходила теперь не по границам Империи, а в сердце каждого ее гражданина.

Все для фронта, все для победы! Теперь, когда ощущалось жаркое дыхание войны, люди зачастую легко сворачивали то, над чем бились до этого годами. В одной из лабораторий прикладной физики молодой аспирант демонстрировал комиссии свою новую разработку.

Ему удалось кардинально улучшить установку шаровой плазмы, в просторечии более известную как 'Крапива'. Ранее существовали только пехотные, полупортативные образцы, на технику их не ставили по причине того, что никак не удавалось преодолеть главный недостаток установки — неустойчивость плазмоида. Вот и выходило, что летел он максимум на километр с откровенно плохой точностью, под конец теряя до девяноста процентов энергии, тогда как управляемые снаряды ювелирно поражали цели под сотню.

Поэтому комиссия с восторгом наблюдала, как из новой установки вылетает... нечто и превращает в ничто старый списанный танк, установленный на дальнем краю мишенного поля, за добрый десяток километров. Действие нового оружия было совсем не похоже на предыдущее, из толстого ствола вылетала не шипящая шаровая молния, вся оплетенная извивами вторичных разрядов, а тихое и скромное образование, видимое в воздухе как некое завихрение эллипсоидной формы, как овальный светящийся свиль в толще стекла. После демонстрации несколько поникли журналисты, удрученные отсутствием спецэффектов, и наоборот оживились военные, тем же самым отсутствием воодушевленные.

— В чем заключается модернизация? — спросил седой подтянутый генерал.

Ответил научный руководитель, пока сам аспирант отбивался от наседающих производственников:

— Ему удалось повысить устойчивость основного плазмоидного тела, закольцевав физические поля и добившись эффекта самостабилизации. Паразитные потери энергии снизились на два порядка, повысилась дальность метания и кучность. Важным практическим плюсом является резкое уменьшение демаскирующих факторов. Почти вся энергия заряда доносится до цели, где производит комплексное физическое воздействие.

Генерал передернул плечами. Комплексное физическое воздействие... Не хотел бы он находиться в том танке, гусеницы его до сих пор малиново светились, а огрызок пушки уныло свешивался вниз из оплывшей скомканной башни.

— Минусы?

— За счет введения новых стабилизирующих контуров возросла сложность установки, несколько снизилась надежность, но путем перехода на новую модульную схему и применения твердотельных блоков ремонтопригодность даже повышена! Самостабилизация накладывает также ряд требований по минимальной мощности инициирующего импульса и каскадной фильтрации вторичных плазмоидных тел...

— Профессор, нельзя ли по-русски?

— Заряды стали мощнее, и установка требует теперь значительно большей мощности реактора. Если оставить ту же, вырастет промежуток между выстрелами для накопления энергии.

— А нельзя запитать ее от двух реакторов?

— Можно, там довольно простая схема синхронизации и промежуточный накопитель, но тогда вам придется эти же два реактора со всей обвязкой запихнуть и в машину.

Генерал нахмурился. Ему до дрожи хотелось иметь это новое оружие, он воочию представлял, как вырастет мощь его танковых катков — но плотная компоновка существующих машин не оставляла места для подобной модернизации. Требовалось срочно разрабатывать новый танк или САУ. Да, скорее САУ. С тем и закончили. Комиссия единогласно рекомендовала установку 'Крапива-МД', модифицированная дальнобойная, к государственным испытаниям, а в случае успешного их прохождения — к постановке на вооружение. Причем, как это часто бывало, серийное производство начинали развертывать уже сейчас. Тьфу! Генерал поправился, 'Крапиву-МД' передавали для установочной серии в один из новых загадочных Императорских промышленно-производственных заводов, а если конкретно, то в ИППЗ-7 'Янтарь', который специализировался на сложной генераторной технике и электромеханике. Что это за заводы, он не знал, но они могли выдать практически любую серию по опытному экземпляру, согласно своей области специализации. Эксперты в научно-популярных журналах выступали с длинными объемными статьями, в которых строили авторитетные предположения, что на заводах реализован производственный цикл полного круга, что это автоматизированные перестраиваемые обрабатывающие комплексы с доселе невиданным уровнем гибкости, что это наносборка, в конце концов. Дымовая завеса СИБ работала как часы.

Напоследок генерал решил сделать давно знакомому профессору приятное и похвалить аспиранта. Мол, головастый парень он у вас, далеко пойдет. Но тот лишь сморщился, будто хватил лимона без запивки.

— Головастый-то головастый, но скажу по секрету, боюсь я его.

Военный удивился:

— А что так?

— Мы тут, конечно, все оружейники, но он — прямо маньяк какой-то. Знаете, он сумел улучшить установку, опираясь на Большую имперскую энциклопедию, бредовые статьи из 'Популярной механики' и разобранную дома на коленке новую кухонную технику. В установке присутствуют два блока из посудомоечной машины! К тому времени, как УВЗ даст новый танк, мы конечно, доведем все до ума, впишем в габариты и отлакируем, но сам факт! И у него еще с десяток идей есть, как сделать новое оружие из старых подтяжек.

Генерал засмеялся. Он смеялся долго и со вкусом, похрюкивая и бия себя по ляжкам, а когда отсмеялся, неожиданно стал очень серьезен. Приблизил лицо к старому профессору и тихо и внушительно произнес:

— Проф, мы слишком долго жили в мире, многие забыли, что значит биться насмерть. Сейчас нам нужны именно такие парни! Дайте ему зеленый свет, пусть он хоть резинки от трусов вставляет в свои машины — если они будут так же эффективны, я войду с прошением на высочайшее имя о награждении его и вас, как научного руководителя.

Когда комиссия уехала, техники приступили к погрузке установки на платформу транспортера. Аспирант не суетился, он сидел в теньке и с достоинством прихлебывал из серебряной фляжки. Сегодня был его день. На полигоне к обеду стояла страшная жара, и пришлось снять все до майки. Он с наслаждением шевелил босыми пальцами ног, а цветная татуировка на плече хищно скалила громадные клыки, которые даже не помещались во рту смилодона.

37.

— Это фарс! Ты взял собака, навьючил на него два горба и 'Крапиву', и думаешь, что это панацея от всех болезней? У него нет даже мало-мальского бронирования, если гончая пукнет на него, пробегая мимо, то этот уродец сразу вскинет лапки кверху. А ЭМИ? Он выжжет все мозги собаку после первого же залпа.

— Не выжжет, в оптронике нечему гореть.

— О Отец, он еще и оптронику туда засунул! — седоголовый профессор с энштейновой внешностью запустил обе руки в шевелюру. — Ты хоть представляешь, сколько она стоит?

— Да будет вам, проф, разоряться. В нынешних условиях продолжать думать по-имперски весьма чревато, можно не угнаться за переменами.

— Что ты имеешь в виду?

— То и имею, бронированные монстры по семьдесят с лишним тонн — это чисто имперский способ мышления. А на дворе иные времена. Коли можно не обращать внимания на стоимость прототипа, то гораздо лучше плодить толпы небольших сволочных ублюдков, способных стаей поджарить кого угодно. Кстати, кое-какая броня у них есть, по крайней мере, калибры до восьми миллиметров держит. И это при заданных массогабаритных ограничениях, что стало возможным только при использовании неньютоновской жидкости и метакомпозитов. Нынче главное — мозги, а они у этих штук есть. СШП-модем и специальное программное обеспечение, которое написал Гена из 'тридцатки', даст возможность объединения в стаи и согласованных групповых действий. Предлагаю назвать их 'Ликаон'.

Проф страдальчески хрипел при перечислении каждой новой сверхдорогостоящей детали или системы, впихнутой аспирантом в его новую разработку. Услышав рабочее название, он не преминул съязвить:

— Ты их еще 'Шакалами' назови! Не верю я, что они будут эффективны.

— Да будут, зуб на рельсу! Я ж не предлагаю выпускать ликаонов только с 'Крапивой', далась она вам. Нет, будет много разных модификаций собаков, и в каждой стае — определенное разнообразие, кто-то будет жарить на поле боя, кто-то вести разведку, ставить помехи, минировать местность и и так далее. Я считаю, что нужно идти в сторону уменьшения размеров боевых единиц и увеличения их численности. Уже сейчас компьютеры дают возможность почти полноценного автоматического управления, а через несколько лет их мощность вырастет еще на порядки. Ну и что, что их будут уничтожать сотнями, напечем столько, сколько нужно. Если хотя бы каждый пятый будет успевать выстрелить, то мало никому не покажется. Проф! Давайте проведем эксперимент. Результаты моделирования скоро будут, заодно и проверим, насколько они совпадут с действительностью.

Профессор использовал последний аргумент:

— У этой стаи все основано на связи. А если помехи? Если связь будет заблокирована?

Аспирант нисколько не смутился.

— СШП-передачи подавить очень сложно, по крайней мере, наша техника пока не гарантирует полного результата. А даже если и будут такие помехи, ничего страшного, ликаоны перейдут на импульсно-пакетную лазерсвязь, на терагерцевые передатчики, на язык жестов, наконец. Если представить себе, что стая каким-то чудом попадет в абсолютно непрозрачную среду, тогда каждый ликаон будет действовать самостоятельно. А он даже в одиночку опасен практически для любого вида техники, не говоря уже о простых солдатах.

Окончательно сраженный очередной кучей бриллиантовых микросхем, проф покинул лабораторию, сокрушенно качая головой и бормоча себе под нос: 'Лазерсвязь! Терагерц!..' Он даже не дослушал, что там еще наворотил аспирант, только на пороге обернулся и сказал:

— 'Ликаоны' не приживутся, слишком сложно для армии. Какой сержант знает, что это гиеновидная собака? Да и не звучит. Назови просто псами, и все будет ясно. Я направлю запрос на ИППЗ, если дадут добро, через месяц проведем испытания.

Ответ на запрос пришел не через неделю, как ожидалось, а в тот же день. Срочным спецрейсом обоих доставили на необозначенный 'почтовый ящик', где они увидели наработки коллег по сходной тематике. Кто-то взял за основу 'Мула' — платформу снабжения классом выше, чем МПП 'Собак', кто-то поступил как и сам аспирант. У некоторых моделей была выше огневая мощь, у других имелись иные преимущества. Но творение маньяка-аспиранта выгодно отличалось гибридом новейших высоких технологий в части защиты и, главное — связи. А близкое знакомство с Геннадием Вычужаниным, восходящей звездой кибернетики, работавшим в 'тридцатке' — институте проблем программирования, искусственного интеллекта и прикладной математики, предопределило победу на конкурсе.

Проф возглавил вновь созданную специальную группу, которая должна была в кратчайшие сроки взять все лучшее от других моделей и представить на полигонные испытания уже полноценную стаю псов.

— Ну и что, что ты так думаешь, и поумнее люди найдутся. Этими проблемами целые институты занимаются, годами выработка концепций идет. Пойми, ты просто не можешь иметь всей информации, влияющей на принятие решений. Вот скажи мне, новый танк видел? Тот, что с твоей эмдэшкой. Нет? А ему, между прочим, все эти псы как-то до фени, он их за десять кэмэ всех отстреляет, и даже несколько попаданий особого вреда не причинят.

Аспирант и сам понимал, что прыгнул слишком высоко, попытавшись указать генералам, какая техника им нужна. Следовало сдать назад. Беседовавший с ним военный понял, что до пациента все дошло, и повернулся в сторону полигона. А посмотреть там было на что. В дыму, пыли и клубах разрывов стая из сотни с небольшим псов атаковала позиции мотопехотной роты. При формальном равенстве численности, явное преимущество было за псами. Они ловко применялись к местности, скрытно передвигались, вели снайперски точный согласованный огонь и при этом успевали глушить стандартные частоты связи, преодолевать заграждения и препятствия и оперативно перегруппировываться по необходимости. Противник обладал, в общем-то, почти такими же техническими возможностями, как и псы, но их скорость реакции на порядки превосходила человеческую. Противостоящие стае бойцы 'выщелкивались' один за другим. То и дело система учета повреждений констатировала тяжелое ранение или смерть участника, и боец с мрачным видом поднимался и брел к пункту эвакуации. Были и у них победы, обычно основанные на какой-нибудь тактической новинке или нестандартном поведении, доступном лишь мозгу человека, но противостояние систем уверенно заканчивалось не в пользу мотопехоты.