Мой партнёр не унимается:
— Своё есть своё! А государственное — это всегда чужое.
— «Не важно — какого цвета кошка, важно чтоб она ловила мышей», — про цитировал я великого Дэн Сяопина, — не важно, чья собственность — важнее кто сидит в кресле директора и кто ведёт двойную. Понимаешь, Ксавер: «ДВОЙНУЮ(!!!)» бухгалтерию…
«И ещё важнее — кто контролирует «ловлю мышей», — добавил я от себя, — любая форма собственности похожа на курицу несущую золотые яйца: придавишь сильно — получишь дохлую синицу в руках. Дашь много воли — вырвется и обратится не менее бесполезным журавлём в небе».
В «моём» времени такие аферы с предприятиями находящимися в госсобственности проворачивали…
Мама не горюй!
Да и про деяния современных «красных директоров» я тоже прекрасно наслышан. И, оказывается мой собеседник — не хуже меня это понимает.
— …Заодно, будем иметь дополнительные преференции от государства.
Мой партнёр, просто просиял:
— ПОНЯЛ!!!
Ещё бы не понять — фискальные и прочие государственные органы, буквально следящие за каждым «пуком» частного предпринимателя — государственное предприятие обходят стороной и причём — очень дальней. Думаю, через свои подвязки в Кремле эти заводы объединить в отдельный синдикат.
Рисунок 32. «Расчеловечивание целой социальной группы граждан в глазах общественности» — иначе эти карикатуры не назовёшь.
Затем, несколько наклонив голову, он мягко-вкрадчиво:
— И есть какая-то вполне определённая кандидатура на управляющего этим заводом?
Я замолчал, ибо до сих пор не определился с хозяйственником и, вдруг неожиданно для себя услышал старческий «скрип»:
— Ты пойдёшь, Ксавер.
Я облегчённо выдохнул: лучшего пройдохи-хозяйственника, способного буквально из-под земли достать вся что угодно для успешной работы предприятия — в условиях так называемой «социалистической» экономики и, желать нельзя.
«Жулик, — подумал я, — но всяк успешный предприниматель-хозяйственник — по определению жулик. Это надо осознавать чётко — чтоб потом не испытывать горьких разочарований».
По видимому, мой партнёр по отношению ко мне испытывал аналогичные чувства. Когда мы покидали сию обитель, «Жулик» посмотрел на меня и с изрядной долей неподдельного восхищения:
— Ну ты и аферист, Серафим!
Я, скромненько так потупив глазки:
— Мы оба друг друга стоим, партнёр…
* * *
Продолжая эту тему, чтоб нё закончить и уже никогда к ней не возвращаться, скажу: нигде не было столь сильного расхождения инфы в моём «послезнании» с происходившей действительности — как в отношении нэпманов. Думаю, следуя единственно верным курсом — ранние советские историки тщательно марали эту социальную группу дерьмом и грязью, поздне— советские — тщательно обходили эту тему… А их пост— советские коллеги, с одной стороны — приукрашивали самих советских предпринимателей, выставляя их ни в чём не повинными, белыми овечками — обречённых на заклание, а с другой стороны — нагоняли жути об ОГПУ, щемившего их по беспределу и, в конце концов изничтожившего нэпманов не только как класс — но и чисто физически.
Поэтому в начале 21 века — нэпманы являются одной из самых малоизученных групп советского общества и, следовательно вся информация про них в Интернете — малоправдоподобная.
Рисунок 33. Настоящие, а не карикатурные нэпманы.
Опять же, в художественной литературе, в фильмах представители этой социальной группы показаны во-первых вороватыми, а во-вторых — до крайней степени зашуганными… Даже в тех, которые писали современники — Михаил Булгаков или Ильф с Петровым.
Помните?
«На месте» же оказалось, что «вороватых» среди нэпманов было с излишком, да… Что есть, то есть и как говорится — не отнять.
Как и запойных пьяниц среди пролетариата…
Но даёт ли это право говорить, что каждый рабочий — алкаш и за бутылку водки мать родную продаст?
Уверен, что так говорить не следует: среди них есть разные — в том числе и вообще не пьющие.
Думаю никто не возразит, если скажу, что чиновники — воруют и берут взятки…
Иль, всё же кто-то возразит?
Но следует ли отсюда, что каждый госслужащий — обязательно казнокрад и мздоимец и его надо обязательно расстрелять?
Абсолютно неверно!
Просто честный бюрократ никому не интересен и, про таких обычно не говорят.
Ни для кого не секрет, что тупость — это профессиональная болезнь всех без исключения военных…
«Ну ты Америку открыл, — знаю скажите, — изобретатель велосипедов, фуев!».
Однако, разве среди генералитета любой страны вообще нет умных?
Есть, просто они вплоть до войны тщательно маскируются.
Общеизвестно, что среди представителей творческой профессий — много так называемых «лиц нетрадиционной сексуальной ориентации»…
Ну, дык — кто ж этого не знает!
Но следует ли из этого, что без всякого исключения — каждый поэт, художник или артист — пидараст?
Глубоко убеждён, что это далеко не так — исключений вполне достаточно. Вот, например… Эээ… Эээ… Вот например, Сергей Есенин — живёт с моей тёщей, а не с каким-нибудь Эдуардом Радзинским.
Так почему с нэпманами должно быть как-то иначе? Чем они отличаются от других людей? Белыми крыльями за спиной что ли?
И насчёт какой-то «запуганности» предпринимателей эпохи НЭПа, слухи оказались «несколько» преувеличенными. Как и царящего якобы среди них какого-то настроения «обречённости», из-за которого нэпманы предпочитали не накапливать или вкладывать куда-то свои доходы — а обязательно прогуливать их по ресторанам, казино или другим подобным злачным местам.
На поверку, «совбуры» оказались довольно активной социальной группой, степень организованности которой была выше — чем даже у профсоюзов, превратившихся к середине 20-х годов в застойно-замшелые бюрократические структуры.
Уже имеющие весьма многочисленные «рыночные комитеты», «общества взаимного кредита», «секции частной промышленности и торговли при товарных биржах» и им подобные объединения частных предпринимателей — весьма активно и довольно успешно отстаивали собственные интересы, добиваясь представительства в налоговых комиссиях, в местных органах Наркомата внутренней торговли, в товарные секции бирж и, в различные комиссии горсоветов…
И не без успеха!
В коммерческой деятельности частных предпринимателей эпохи НЭПа отчётливо прослеживается зарождение духа корпоративизма. Они помогали друг другу в трудных ситуациях, давали беспроцентные ссуды или прощали долги, а в отношениях с государственными органами — почти всегда выступали плечом к плечу. И довольно часто, те вынуждены были идти на уступки — снижая плату за сдаваемые в аренду помещения, к примеру.
Нэпманы пытались стать равноправными гражданами Советского Союза и через свои организации добивались возможности участия в выборах в местные Советы… Хотя, допускаю — преследуя какие-то свои, своекорыстные интересы. Я ж уже говорил — они не являются отнюдь «белыми и пушистыми».
А вот это уже — вопрос политический и в «реальной истории», такое не удалось.
Нэпманы так и, остались негражданами третьего сорта в собственном Отечестве. Им даже не разрешили построить на свои кровные специальные школы для собственных детей — раз в общие «трудовые», тех не пускали из-за социального происхождения.
Я вообще про что?
Нэпманы совершенно отчетливо осознавали себя как некую отдельную социальную общность, интересы которой расходятся с интересами большинства других социальных групп.
И это вполне нормально для любого общества — более сложно устроенного, чем стадо охотников на мамонтов!
В их деятельности ясно прослеживается дух корпоративизма и, укрепившись на местах — они попытались создать свою всесоюзную корпоративную организацию — «Центральный Банк Взаимного Кредита».
Хотя в моём «послезнании» об таком не упоминается, лёгко можно догадаться, что в «реальной истории» — такое им категорически не обломилось.
Уже со второй половины этого — 1926-го года, должно было начаться решительное наступление государства на частный сектор в экономике и, к началу 30-х годов — частные предприниматели перестали существовать как социальная группа.
Но это вовсе не означает, что нэпманы были истреблены физически, а с частно-предпринимательской деятельностью было покончено раз и навсегда…
Большевистские идеологи ортодоксально-марксистского толка, как всегда изрядно переоценили свои способности как инженеров человеческих душ.
Абсолютное большинство закалённых во время «Военного коммунизма» нэпманов, оказались на работе в государственных организациях и учреждениях на должностях связанных со снабжением, сбытом, торговлей и им подобным…
А кого на эти должности ещё ставить, сами подумайте?
Снабженец, к примеру, должен обладать весьма специфическими навыками — которым на «рабфаках» не учат и на комсомольских собраниях не оттачивают. Это врождённое — «предпринимательская жилка», так сказать, которая имеется далеко не у всех.
Для любого «красного директора», поставить на снабжение предприятия человека не способного «достать» что-то необходимое буквально «из-под земли» — означало не
выполнить государственный план по выпуску продукции. Хрен с ней с дальнейшей карьерой, но за такое в «Репрессивные» 30-е — вполне могли и лоб зелёнкой намазать. Поэтому пронырливых хозяйственников ценили буквально на вес золота — закрывая глаза на их прошлое, на некоторые их «грешки» и «слабости».
Рисунок 34. Семья нэпмана Скворцова Сергея Васильевича, после окончания соответствующей эпохи — вполне благополучно устроившегося в рыбной промышленности. http://rusalbom.ru/photo/default/8701?sp=pdv
Такое «переобувание» позволяло бывшим нэпманом заниматься той же предпринимательской деятельностью — только уже криминального характера и, даже сохранять относительную независимость от государства.
Понятно, да?
Частное предпринимательство прорастало даже под тяжестью сверх— огосударствленной советской экономики и, бороться с нею так же бесполезно — как с возрастным рукоблудием у недорослей.
* * *
Один из главнейших девизов попаданцев всех времён, какой?
Не можешь бороться с каким-то явлением — поставь его на службу!
И встреча с деловыми — был лишь одним из шагов предпринятых мной в этом направлении.
Общественное мнение шаг за шагом менялось в печатных СМИ и кинофильмах студии «Красная Русь — Межрабпом», отношение государственной верхушки — влиянием моего «Кремлёвского лобби» и, наконец…
Свершилось!
В августе 1926 года в Нижнем Новгороде прошёл Первый всесоюзный съезд региональных «Обществ Взаимного Кредита» (ОВК), на котором первую скрипку играло аналогичная нижегородская организация, выросшая из ульяновской «Красной взаимопомощи».
В присутствии членов московской «Семибоярщины», нижегородского краевого руководства и представителей отечественной и зарубежной прессы, на съезде:
Во-первых, был утверждён «Кодекс чести советского предпринимателя» и «Правила корпоративной этики».
Во-вторых, был образован частный благотворительный фонд для борьбы с детской беспризорностью «Опека».
В-третьих, был образован фонд поддержки Красной Армии «Защита».
В четвёртых…
Это было невероятнее всего!
…Было решено до окончания следующего — 1927 года, построить завод — «каких ещё в истории не бывало», и…
Подарить его государству!
Никогда прежде не виданный случай, в много чего видавшей истории богоспасаемого Отечества — тут же внесённый в её анналы, потомству в пример.
Правда, некоторые недружественно настроенные к Стране Советов западные информационные издательства, опубликовали фейковые сообщения, что якобы вид у предпринимателей при этом был какой-то перепуганно-вымученный…
Врут, собаки!
Маркс свидетель: всё было добровольно и с песТней. А если и был у кого из депутатов-нэпманов вид бледный — так-то с усталости после дороги. Сами нехай попробуют с разных концов «одной шестой части суши» в наш Нижний добраться — я посмотрю якой у них видон будет.
Как бы там на самом деле не было, но по осени — когда принято «цыплят считать», наш народ заметил:
— Нэпман пошёл совсем другой!
Ну а раз нэпман «пошёл другой», то стало быть и сам НЭП стал другим — с человечьим обличием, так сказать.
Конечно, «за просто так» в природе ничего не делается.
Взамен, нэпманы скромно просили считать их такими же советскими гражданами, как и другие, за исключением разве что права нахождения на государственных должностях их самих и близких родственников.
Так же, делегаты съезда потупив глазки просили разрешения создать «Центральный Банк Взаимного Кредита» — призванный кредитовать строительства частных предприятий, в свою очередь — признанных за пять лет ликвидировать острый дефицит строительных материалов и товаров широкого потребления.
Надо сказать, несмотря на то, что от монополия государства на внешнюю торговлю превратилась в фикцию, несмотря на ввоз западного «секонд-хенда» по программе «Торгсин» — с товарами в стране было до обидного хреново. Ведь, даже те же обноски с буржуев — надо было на что-то покупать.
А на какие, извиняюсь, шиши?
На припрятанное с имперских времён в «земельные банки» золотишко?
Так его и без того было куда потратить!
Например, на оплату набранных прежде кредитов — за которые не получилось рассчитаться зерном. В результате экономика еле дышала на ладан, позволяя Правительству лишь кое-как сводить финансовые концы с концами, но не более.
Опять же: трудовое крестьянство наглело с ценами на хлеб, вечно голодный пролетариат бузил, а интеллигенция демонстративно встала в позу стороннего наблюдателя. Не обладая крепкой опоры в массах по причине отмены «ленинских призывов» в партию, «Семибоярщина» изрядно нервничала — бросаясь из крайности в крайность. Но тем не менее — опасаясь проводить каждую из этих «крайностей» в жизнь и тем более доводить её до конца.
Свет в конце туннеля конечно, был виден… От западных правительств, транснациональных корпораций и отдельных бизнесменов регулярно поступали достаточно интересные предложения.
Но многих брало сомнение: а не «встречный ли это товарняк»?
Имелась в перспективе надежда в виде моего «белого порошка» — диоксида титана, напомню. Но это было в достаточно отдалённой перспективе и многие из «власть предержащих», относились к этой перспективе достаточно скептически.
