— Да, идиоты останутся идиотами, — сказала Стефани, — и поскольку Ноузи, вероятно, получает рекламные деньги за каждый ответный отклик, позволить комментариям разгуляться — отличный способ привлечь внимание к действиям.
— Вот что я хочу сделать, — сказал Карл. — Я возглавляю этот проект. Если на любые комментарии нужно ответить, я это сделаю. Давай посмотрим правде в глаза, Стеф, с годами ты стала намного лучше, но иногда ты выходишь из себя.
Стефани кивнула. — Знаю, и ты прав. Если ты готов, тогда я прочитаю все комментарии — если они у нас будут — и отмечу тебе, чтобы тебе не нужно было тратить свое время.
— Договорились.
Они назначили встречу на следующий день. Ноузи предложил им прийти к нему домой, заявив, что он все еще в достаточно плохой форме, чтобы ходить по разным местам было "пока не очень весело".
— Давай отвезем ему что-нибудь, — сказала Стефани. — Цветы? Еду?
— Еду, — сказал Карл. — Он живет один. Его семья находится в Явата-Кроссинг, и его сестра, которая жила с ним, вернулась пару дней назад. Ему, наверное, понравилось бы какое-нибудь угощение, особенно с тех пор, как он привык гулять каждый день.
Когда они зашли в кафе "Ред-Леттер", Эрик Флинт предложил им взять мусаку быстрого приготовления. — Я знаю, что он любит мусаку, и маленькая птичка сказала мне, что ему присылают всевозможные сладости.
* * *
Дом Ноузи оказался небольшим, но приятным каркасным домиком, расположенным на большом участке на восточной окраине Твин-Форкс. В соседнем каркасе располагался гараж и, вероятно, дополнительное место для хранения вещей. При озеленении была использована природная красота района, в том числе небольшая роща коричных яблонь.
Хотя Стефани провела немало времени среди травмированных людей — и даже пару раз была серьезно ранена сама, — когда Ноузи открыл дверь, и она оказалась лицом к лицу с тем, что может сделать с человеком методичное избиение, это было все равно что проснуться и обнаружить, что кошмар был реальным. Ноузи никогда не был тем, кого можно было бы назвать "красивым", но синяки, менявшие цвет от насыщенно-фиолетового до зелено-желтого, никому не шли на пользу. Его знаменитый нос все еще был оправлен в спрейпласт и поэтому выглядел больше, чем когда-либо. Часть его жестких темно-каштановых волос была сбрита, чтобы можно было почистить и обработать длинный изогнутый срез на голове. Его рот распух, а оба глаза почернели. И это были всего лишь травмы выше его шеи. Судя по тому, как двигался Ноузи, каждое малейшее движение причиняло ему боль, даже с антигравом, настроенным на минимизацию гравитационного давления на его травмированный мозг.
— Входите, — сказал Ноузи, отходя от двери вглубь дома, затем с помощью пульта дистанционного управления запер ее после того, как они оказались внутри. Его голос был искажен, как будто у него была сильная простуда, и Стефани предположила, что он вообще не мог дышать через нос. Вопреки себе, она почувствовала к нему жалость, но затем вынуждена была напомнить себе, что даже в этом случае он мог быть если не врагом, то серьезным противником.
— Спасибо, что пришли, — сказал Ноузи. — У меня есть несколько закусок, в том числе сельдерей для кошек, если вы считаете, что им можно есть.
Стефани уже привыкла к тому, что люди часто угощают Львиное Сердце, поэтому в тот день не разрешала ему есть сельдерей.
— Карл, можно Выжившему сегодня сельдерей?
— Конечно, — ухмыльнулся Карл. — Если Ноузи не возражает против того, что "коты" не очень аккуратные едоки.
Ноузи указал на выложенный плиткой участок пола на одном краю своей гостиной / столовой, прямо перед панорамным окном от пола до потолка. — Будут ли они сидеть там, пока едят? Отсюда открывается прекрасный вид.
Стефани кивнула. — Мы обучили их выполнять простые команды. — Она старалась не показать, что вопрос беспокоил ее, но знала, что у нее не совсем получилось. Делать даже самое незначительное признание Ноузи о том, на что способны древесные коты, казалось опасным.
Карл умело прикрыл ее, как он это часто делал. — Ноузи, это обещанные закуски на стойке? Почему бы тебе не позволить мне забрать их? Без обид, чувак, но ты выглядишь довольно паршиво.
— Я и чувствую себя довольно паршиво, — признался Ноузи. — Если ты не возражаешь... Сельдерей в холодильнике вместе с намазкой из хумуса для квадратиков лаваша. Там же есть кувшин фруктового пунша, и я приготовил кофейник. Если вы предпочитаете чай, у моей сестры осталось столько, что хватило бы на целый магазин.
— О! Чуть не забыла! — Стефани вскочила на ноги и вручила Ноузи коробку из кафе Ред-Леттер. — Мы принесли тебе подарок на выздоровление: мусаку из кафе Ред-Леттер. Эрик сказал, что тебе понравится.
— Я ее обожаю. — Избитое лицо Ноузи попыталось изобразить блаженную улыбку. — И что еще лучше, она мягкая, но не суп или тушеное мясо. Ты не представляешь, как я устал от супа и тушеного мяса.
— Мне положить ее в морозильную камеру? — спросила Стефани. — В инструкции сказано разогревать без предварительной разморозки.
— Потрясающе, спасибо вам! — Ноузи выглядел трогательно благодарным, и Стефани почувствовала, как в ней поднимается опасная жалость. Он чопорно устроился в глубоком кресле с высокой спинкой и подушками, подогнул ноги и поднял подставку для ног, затем жестом пригласил их занять места на удобном, слегка потрепанном диване по другую сторону журнального столика. — Во-первых, мне нужно, чтобы вы знали, что я пригласил вас сюда под ложным предлогом...
Стефани, которая угощала сельдереем Львиное Сердце и Выжившего, снова напряглась. — Если это из-за древесных котов...
Предупреждение Карла "Стеф..." наложилось на беспокойство Ноузи. — Ни капельки.
Ноузи продолжил. — Я не настолько против древесных котов, как вы, кажется, думаете. На самом деле я за них. Я просто чувствую, что если их собираются держать в качестве домашних животных, то с этой ситуацией следует обращаться должным образом. Это проблема для другого раза, если вообще когда-либо возникнет. Причина, по которой я пригласил вас сюда, не имеет ничего общего с древесными котами, и все связано с тем, каким человеком ты всегда себя показывала, Стефани — Карл тоже, но особенно ты.
— Что? — Стефани едва удержалась, чтобы не выпучить глаза от изумления.
Карл рассмеялся и зачерпнул немного хумуса на квадратик лаваша из цельного зерна. — Не думаю, что он имеет в виду раздражение, грубость или что-то в этом роде, Стеф.
— И я не думаю, — согласился Ноузи. — Ни капельки. Я имею в виду, старше своих лет, надежная, способная браться за работу с высокой нагрузкой. Прежде чем я продолжу, я хочу, чтобы вы знали, что мой дом защищен от наблюдения. Даже окно с картинкой затемнено так, что его нельзя увидеть или отсканировать. Конфиденциальность очень важна для моего бизнеса, как для курьерского, так и для репортерского. Несмотря на это, я сильно рискую, разговаривая с вами двумя, но когда я просмотрел свои варианты, я понял, что вы — лучшее, что у меня есть.
Стефани встала и подошла к Карлу на диване. Она заметила, что Львиное Сердце казался совершенно расслабленным рядом с Ноузи. Она привыкла доверять древесному коту как судье если не характера, то намерений. Как бы то ни было, Ноузи не пытался обмануть их или выдвинуть какую-либо угрозу.
— Продолжай, — сказала она, намазывая несколько квадратиков лаваша хумусом, затем протягивая маленькую тарелку Ноузи.
— Просто хумус, пожалуйста, — сказал он. — Дантист сказал, что на некоторое время только мягкая пища. Даже мягкий хлеб может быть слишком. Если вы будете так добры, я возьму чашечку кофе и немного этого карамельного крема. — Затем он сделал паузу, и его тон изменился, звуча почти так же, как в аудиозаписях его колонки. — Я определенно планирую сообщить о программе Исследователи ЛСС, так что все, что вы можете, оставьте мне, это будет полезно. Причина, по которой я пригласил вас сюда, также связана с вашей ролью рейнджеров ЛСС. Мне нужно рассказать кому-нибудь о том, почему на меня напали.
— Значит, это был не просто угон машины? — спросил Карл. — В штаб-квартире были некоторые предположения. Известно, что вы раздражаете людей.
— Это было не так, — сказал Ноузи. — Полагаю, что на меня напали из-за истории, которую я исследовал, на которую наткнулся почти случайно, в ходе раскрытия того, что, пока я не присмотрелся повнимательнее, казалось просто, ну, случайностями.
9
Ноузи почувствовал облегчение от того, что Стефани Харрингтон и Карл Зивоник отнеслись к нему серьезно. Он знал, что его случайная критика ЛСС — хотя он предпочитал рассматривать то, что он написал, не столько как критику организации, сколько как критику ее греховно минимального бюджета — раздражала ее членов.
— Несчастные случаи, — сказал Карл. — Согласно вашей колонке, в последнее время их было очень много. Но, честно говоря, действительно ли есть что-то большее или вы просто находите то, что ищете?
— Вы знаете это лучше, чем я, — сказал Ноузи. — Я перестал писать о несчастных случаях, но продолжаю отслеживать их. Ваша собственная сестра не так давно попала в довольно странный несчастный случай вместе с Луном Виллароем. Этот инцидент был еще одной причиной, по которой я выбрал вас и Стефани. Вы узнаете из первых рук, было ли то, что случилось с Надей, чем-то, что удивило вас, или одной из тех вещей, когда вся ваша семья вздохнула и сказала: "Опять?"
Карл нахмурился. — Может быть, нам лучше начать с самого начала, чтобы я мог лучше ответить на это.
Ноузи подумал, что отказ Карла отвечать был так же хорош, как и сам ответ. Если бы Надя Зивоник была семейной недотепой или даже той, кто, как известно, попадал в передряги, Карл бы так и сказал.
— Хорошо, — сказал Ноузи, потянувшись за своим блокнотом, — позвольте мне сообщить вам кое-какие подробности.
Двое молодых людей внимательно слушали, как Ноузи рассказывал о последовательности случаев, которые он исследовал, включая те, о которых в его колонке упоминалось не более чем вскользь.
— В конце концов, мне начало казаться, что я снова и снова слышу одну и ту же историю, но на самом деле не было двух одинаковых случаев. Как только я начал просматривать свои записи, я понял, что ощущение сходства создавалось тем, что многие несчастные случаи, казалось, были вызваны не столько беспечностью или незнанием — скажем, последствий жизни на планете с высоким тяготением — или невезением, сколько исключительной, невероятной глупостью.
— Может быть, я догадался об этом раньше, чем кто-либо другой, потому что, хотя любой несчастный случай заслуживает освещения в прессе, некоторые типы жертв с большей вероятностью вызовут интерес и сочувствие. По сути, это принцип "человек кусает собаку".
— Что? — в один голос сказали Карл и Стефани.
Ноузи рассмеялся. Было больно, но он ничего не мог с этим поделать.
— Это старая пословица в новостном бизнесе. Собака кусает человека, это не новость. Человек кусает собаку, это новость. В репортажах многое изменилось с тех пор, как кто-то впервые придумал эту фразу, но одно осталось неизменным: у читателей есть только столько времени, столько внимания. Если вы хотите, чтобы они следили за вашей лентой, вам нужно зацепить их чем-то немного необычным или, по крайней мере, чем-то, что заденет за живое.
Он отхлебнул кофе, затем продолжил. — Итак, если бы у меня был выбор между интервьюированием многообещающего молодого спортсмена, чьи шансы сыграть в предстоящем сезоне были под угрозой, или строителя, уронившего сумку на ногу, я бы выбрал спортсмена. Признаю, я тоже был бы предвзят, потому что я также освещаю местные спортивные события. Если бы я брал интервью у кого-то, кто занимается спортом, искусством или чем-то еще, тогда я бы подключился к интересам моей устоявшейся аудитории. Поскольку на Сфинксе нет профессионального спорта, это означало, что я разговаривал со многими молодыми людьми. Со временем я начал задумываться о том, насколько маловероятно, что кто-либо из этих людей мог получить подобные травмы. Если бы они все были в одной команде или занимались одним и тем же видом спорта, что ж, я бы заподозрил, что кто-то делал что-то небезопасное в попытке получить преимущество на соревнованиях, но это было не так.
— Преимущество? — спросил Карл напряженным голосом. Ноузи задался вопросом, не было ли у молодого человека уже собственных подозрений.
— Если говорить прямо, — сказал Ноузи, подняв руку, чтобы предупредить ожидаемые протесты, — я начал подозревать, что некоторые из этих людей употребляли наркотики.
— Наркотики? — выпалила Стефани. — Что? Это безумие. Как бы то ни было, в больницах проводят тесты на наркотики. Наверняка они нашли бы что-то подобное.
— Они бы нашли это, если бы знали, как это проверить, — возразил Ноузи. — Вы не можете протестировать то, о существовании чего вы не знаете.
— Итак, новый препарат, — сухо сказал Карл. — Тот, о котором я даже не слышал ничего на работе. Но на это ты просто умудрился наткнуться. Как ты думаешь, откуда это берется?
Ноузи покачал головой. — Я не зашел так далеко. Сначала я предположил, что с другой планеты, но чем больше я замечал, что в основном были вовлечены молодые люди и как "несчастные случаи", казалось, группировались прямо вокруг Твин-Форкс, тем меньше я сомневался в том, что это может быть что-то местное — может быть, что-то, приготовленное на кухне аптекарем, который делится с друзьями.
— В этом есть какой-то смысл, — неохотно признал Карл, — но я склонен верить, что у нас есть культура распространения наркотиков, ориентированная на молодежь. Может быть, это что-то совсем другое. Новое увлечение брать на себя смелость или раздвигать границы.
Стефани вмешалась. — Карл, подожди. Если бы Надя, возможно, не была, — она тщательно подчеркнула это слово, — вовлечена, какие вопросы ты бы задавал?
Затем, очевидно, чтобы дать Карлу возможность подумать, Стефани задала свой собственный вопрос. — Ноузи, почему ты не сказал об этом городским констеблям? Наверняка они брали у тебя показания.
— Я не хотел оказаться мертвым, — прямо сказал Ноузи. — Люди, которые напали на меня, очень ясно дали понять, что меня избивают в качестве предупреждения. Я предположил, что предупреждение предназначалось либо для кого-то, с кем я разговаривал, либо для кого-то, с кем я мог бы поговорить, либо для обоих. Кроме того, ну, это может прозвучать трусливо, но я не был уверен, что кто-нибудь воспримет меня всерьез. О, если бы меня убили, тогда, конечно, но я действительно не хотел умирать только для того, чтобы доказать свою точку зрения.
— Что еще ты не сказал констеблям?
Ноузи заставил свои распухшие губы улыбнуться, хотя он подозревал, что выражение было скорее гротескным, чем победным. — Я не сказал им, что один из них держал меня под дулом пистолета специально для того, чтобы меня можно было избить, и не сказал им, что они угрожали мне худшим, если я расскажу кому-нибудь, что произошло на самом деле. Я также не сказал им, что двое мужчин, которые избили меня, были одеты так, что издалека они напоминали рейнджеров Лесной службы. Вот почему я поставил свой аэрокар там, где я это сделал, вместо того, чтобы парковать его в гараже. Поскольку погода была неплохой, я не хотел быть грубым и заставлять их ждать. В остальном, единственная откровенная ложь, которую я сказал, заключалась в том, что я припарковал свой аэрокар снаружи и застал угонщиков врасплох. Что, когда я попытался остановить их, они избили меня и забрали машину.
