Настасья, Настя, Настенька

Молоко уже давно остыло. Стрелки на часах показывали без пяти шесть. В коридоре стояли две сумки с вещами на первое время. Вроде ничего не забыл.

Не спеша умылся, побрился и приготовил завтрак. На удивление, я был полностью спокоен. Даже когда вошёл в спальню и увидел спящее лицо Насти, моя решимость не дрогнула. Значит, я принял верное решение.

— Доброе утро, — дотронулся до плеча девушки, отчего она тут же проснулась. — Нам пора собираться, — видя непонимание в серых глазах, решительно, с нотками приказа добавил: — Ты едешь со мной в реабилитационный центр. Так что скорее умывайся и одевайся. Завтрак ждёт тебя на кухне.

Сказать, что она была удивлена, ничего не сказать. На лице Насти промелькнула гримаса жуткой боли, но тут же сменилась безразличием.

— Как скажешь, — едва слышно ответила она и села.

Может она возненавидит меня, может, будет презирать за то, что я сделал, а может, случится и так, что поймёт, что всё, что я делал лишь для её блага. Но всё это будет потом. Сейчас же нам нужно поторапливаться.

Через час нас уже мчала машина прочь из города. Настя прижималась ко мне и никак не могла прийти в себя.

Чёртовы репортёры!

Эти вездесущие проныры окружили нас, когда мы вышли из подъезда. От их напора девушка сперва опешила, а потом на её лице застыл такой ужас, что моя уверенность в правильности принятого решения едва не дрогнула. Я поскорее скрыл моего ангела от алчных до сенсации глаз и усадил в машину. Хорошо, что в реабилитационный центр никого из них без согласия пациента не допускают. Там Настя будет в безопасности.

Бессонная ночь сказалась навалившейся усталостью. Девушка успокоилась и, словно котёнок, свернувшись калачиком на сиденье, заснула. Тихонько переложил её голову к себе на колени и прикрыл спутницу заботливо приготовленным водителем пледом. Мои веки наливались свинцом, а монотонный белый пейзаж за окном клонил в сон. Едва различимые звуки радиоволны всё больше и больше ускользали от сознания и в конце совсем исчезли...

Я бежал по дороге. Ледяной зимний воздух обжигал лёгкие, но это только раззадоривало сильнее и заставляло бежать быстрее. Куда? Не важно. Главное, что я мог ощущать то потерянное чувство, когда уверенно стоишь на своих двоих и несёшься навстречу ветру, солнцу, приключениям, неизвестности.

— Стой! — в тишине раздался крик, заставляя обернуться. Никого.

Не сбавляя темпа, я ринулся дальше по дороге, за всё время по которой не проехало ни одной машины.

— Этот путь приведёт в никуда. Остановись, пока не поздно, — предостережение, казалось, прогромыхало прямо в моей голове. Вновь огляделся, но никого не увидел.

— Покажись! — я резко остановился и стал пристально вглядываться туда, откуда, как мне показалось в прошлый раз, слышал оклик.

— Вверх. Посмотри над собой, — ответил тот же незнакомый мужской голос.

Повинуясь, взглянул ввысь, и глаза заслезились от слепящего зимнего солнца. Сквозь застилающую пелену слёз разглядел парящую надо мной огромную птицу, размах крыльев которой достигал не меньше метров двух. Альбатрос? Пеликан? Лебедь?

— Бред, — не поверил своим глазам и, отмахнувшись, побежал дальше.

— Я хотел обойтись без личной встречи, но ты меня вынуждаешь, — в этой фразе незнакомца прозвучало сожаление, переплетающееся с нотками решимости.

Не успел я и пяти метров пробежать, как тень птицы резко начала увеличиваться и с порывом ветра передо мной опустился в белом одеянии и с мечом в руке ангел.

— Остановись, — он вытянул оружие перед собой и встал в боевую стойку. — Это последнее предупреждение.

Вот теперь мне стало не по себе. Ноги в коленях задрожали и едва не подкосились. Нет, не при виде острого, отражающего солнечный свет, отполированного до зеркальной поверхности лезвия меча, а при виде серебристых глаз, в которых читался укор. Не понимая, в чем мог провиниться перед этим мифическим созданием, я только и мог, что молча смотреть на него и стараться вспомнить слова хоть какой-нибудь молитвы, дабы вымолить прощение.

— Не старайся. Это не поможет тебе, — будто прочитав мои мысли, произнёс ангел и, опустив оружие, сделал шаг ко мне.

— Остановись и верни её, — он протянул ко мне руку, ладонью вверх, ожидая, что в неё я что-то вложу.

Похлопал себя по местам, где могли бы быть карманы, но в них ничего не обнаружилось.

— У меня ничего нет, — несколько виновато прозвучал мой голос.

— Там, за твоей спиной, — кивнул визави.

Я резко обернулся и встретился со взглядом серых, совершенно безразличных, словно застывших кукольных глаз. Настя? Это её он хочет вернуть?

Точно, она же ангел... Взял её за руку и заставил выйти из-за своей спины.

— Вам нужна она? — в надежде, что воинственно настроенный собеседник, может быть, имел в виду что-то другое, спросил я.

Вместо ответа тот кивнул и ещё настойчивее протянул руку.

Нет. Нет. Нет. Не отдам. Она моя. Никому её не отдам.

Вместо того чтоб отпустить, вновь спрятал девушку к себе за спину.

— Она мне самому нужна, — я приготовился драться. Плевать. Ангел или демон. Мне никто не страшен, если она будет рядом.

— Ошибаешься, — вместо того, чтоб напасть, усмехнулся незнакомец. — Если ты сам её не отпустишь, то сделаешь хуже только себе. У тебя нет такой силы, чтоб защитить пробудившуюся. Одумайся, пока не поздно, и верни её.

— Нет! Уходи! Ты не получишь Настю! — от гнева закричал, распаляясь всё больше и больше.

Никто не может говорить о том, что я могу, а что нет. Пока я сам не попробовал, пока не попытался, никогда не отступлюсь. Хотя... даже если что-то не в моих силах, всё равно не отступлю. Только не в этот раз.

Облик ангела начал мутнеть и расплываться перед глазами, пока полностью не исчез. Я с облегчением вздохнул и обернулся. Однако, ни дороги, ни девушки позади не было. Там вообще ничего не было...

— Приехали! — меня вышвырнул из сна голос водителя. Сердце дико колотилось в груди, дыхание сбилось, а взгляд долго не мог сфокусироваться на лице лежащей на коленях Насти. Но когда это произошло, увидел лишь её безжизненный "кукольный" взгляд.

— Ты в порядке? — поинтересовался у девушки, которая тут же села и тихо ответила "Да".

Реабилитационный центр был похож на большой муравейник. Люди сновали туда-сюда, спеша каждый по своим делам. Кто на осмотр, кто на процедуры, кто на обход. Атмосфера интенсивного труда, работы над собой и помощи, вот что первое я почувствовал, когда попал из приёмного отделения в отделение физиотерапии.

Настя шла рядом со мной, покорно неся сумку с немногочисленными вещами, которые я собрал для неё.

— А её будут осматривать? — поинтересовался о судьбе своей спутницы у своего лечащего врача, который провожал меня в палату.

— Сейчас Николай Петрович на обходе. Так что сможет подойти не раньше, чем после обеда, — заверил меня он, одарив понимающим взглядом и едва заметной улыбкой.

— Анастасия! — неожиданно для меня проходящий мимо врач остановил мою спутницу, схватив её за руку. — Никак не ожидал вас здесь встретить.

Я резко остановился и оглядел мужчину. Крепкого атлетического сложения, на лице добродушная улыбка. Карие глаза сквозь линзы очков внимательно смотрят на девушку, которая совершенно без страха смотрит в лицо своего собеседника. Нет, не похоже, что от этого человека её нужно скрывать. Но что их связывает?

— Смотрю вы в добром здравии. Даже порезы на лице сгладились. Вот только мне кажется, с нашей последней встречи вы похудели, — тем временем продолжал говорить мужчина, не дожидаясь ответа от Насти. Знает, что она раньше не разговаривала?

— Простите, вы знакомы с Настей? — привлёк к себе внимание я, после чего был "просканирован" недоверчивым взглядом незнакомца.

— Могу спросить то же самое у вас, молодой человек, — интонация мужчины резко сменилась с радушной на недоверчивую. — Насколько я помню, кроме Дмитрия Геннадьевича у этой девушки никого не было из знакомых.

Это он про Димона что ли? А как же её мать?

— Дима попросил Илью присмотреть за мной, — пока я обдумывал сказанное, в разговор вмешалась Настя, отчего кустистые брови мужчины поползли вверх от удивления.

— Анастасия... — только и смог он выдавить из себя. — Как? Когда это произошло? — врач, словно заинтригованный ребёнок, смотрел то на меня, то на девушку.

— Совсем недавно, — не ожидая такой резкой перемены в поведении мужчины, сконфужено ответил я.

— Я вижу, Степан Анатольевич, вы заинтересовались этой девушкой, — к разговору присоединился и мой врач.

— Это самая загадочная особа, которую мне когда-либо приходилось лечить, Евгений Павлович, — тут же отозвался незнакомец.

— Может, мы побеседуем в моей палате, и вы расскажете о том, что же такого загадочного в Насте? — предложил я, боясь упустить шанс узнать больше о своей спутнице.

— Тогда и вы мне поведаете, как она попала к вам и стала разговаривать, — с нескрываемым любопытством ответил Степан Анатольевич, после чего наша процессия из четырёх человек двинулась дальше по коридору.

Евгений Павлович проводил до палаты и тут же был вынужден нас оставить из-за срочного вызова.

Как оказалось, Керышев Степан Анатольевич был раньше лечащим врачом Насти. Она к нему попала весьма в плачевном состоянии и уже "немая". И к тому же, в больницу привёл её не кто иной, как Димон.

— Помнится, Дмитрий Геннадьевич говорил, что нашёл девушку посреди ночи стоящей на крыше, — мужчина встал у подоконника рядом с Настей, которая безучастно смотрела за окно на белоснежный пейзаж. — В плаще, под которым был домашний халат, и босую он доставил её на станцию скорой помощи. Не удивительно, что после прогулки в таком виде у неё было воспаление лёгких с осложнениями. А вот потом началась какая-то чертовщина. На спине девушки ниоткуда появились два глубоких пореза и начали кровоточить. Всё отделение реанимации стояло на ушах, боясь, что пациентка умрёт от потери крови, так как донорскую её организм просто отторгал. Но, к нашему удивлению, всё закончилось так же внезапно, как и началось.

Я пересел так, чтоб видеть лицо Насти. Хотел заметить хоть какую-то реакцию девушки на рассказ доктора, однако меня постигло разочарование. Она словно не слышала ничего из того, что было сказано. Как будто заткнула уши и превратилась в статую, смотрящую вдаль. Такое поведение меня начинало раздражать.

— Расскажи нам, ты, на самом деле, была на крыше в ту ночь? — в форме приказа обратился к девушке, перебивая рассказ Керышева. Он не остановил меня. Так как, похоже, и самому был интересен ответ на данный вопрос.

— Была, — кивнула она, не спеша делиться подробностями.

— Почему ты там была? Зачем полезла на крышу? — несколько резко задал уточняющие вопросы.

Настя прикрыла глаза, а потом и вовсе закрыла лицо ладонями.

— Расскажи всё, что помнишь про тот день, — уже мягче попросил я, подошёл к девушке и приобнял её за плечи.

— Может, не стоит? — неуверенно произнёс Керышев, — Не боитесь, что мы напомним ей что-то, отчего она вновь замкнётся?

— Помню крышу и пропасть в шаге от меня, — Настя опустила ладони и очень тихо начала повествование, прервать которое я не решился бы. — Тёплый ветер, вытирающий мне слёзы... луну... умиротворение и протягивающего мне руку Диму.

Она замолчала. Молчали и мы. Что же тогда там произошло? Был ли Димон спасителем или же, наоборот, виновником?

— Считаю, что пока достаточно воспоминаний, — поставил точку Степан Анатольевич.

— Думаю, вы правы, — согласился с ним я. — Расскажете, что произошло дальше в больнице?

— Охотно, — кивнул мужчина и продолжил повествование.

Из рассказа Керышева, я понял, что моя подопечная оказалась весьма беспокойным пациентом. Вернее, Королевной. Однако меня не удивило ни прозвище, коим её наградили, ни то, что она сбегала из палаты раз за разом, и находилась в компании тяжелобольных. И судя по тому, что все, с кем она встречалась, выздоравливали как по волшебству, мой ангел действительно обладал даром исцелять. Но что действительно стало непонятно, так это конфликт с Батюшкой. В моём понятии церковь и ангелы неотделимы. Бог, Вера, церковь, ангелы — это всё едино.

— И тогда под давлением потерпевшего было принято решение о переводе пациентки в психиатрическую клинику, — с горечью в голосе продолжал Степан Анатольевич. Мне показалось, что он винил себя в том, что произошло. — Но хвала всем святым, Дмитрию Геннадьевичу удалось забрать Анастасию из того места. Наверняка тот способ, которым он это сделал, был, скорее всего, незаконен, но для меня это не имеет значения. Знали бы вы, как она ждала, чтоб он забрал её из больницы. А уж из психиатрической клиники, наверняка ещё сильнее.

Сам того не понимая, похоже и этот мужчина попал под очарование ангела и готов на многое ради её благополучия. Интересно, от кого же её скрывает Димон? Может, просто не хочет делиться таким "сокровищем"? Однако, вспомнив реакцию Насти на толпу репортёров, вынужден был согласиться, что девушка боялась людей.

— Я потерял Настю из вида, когда однажды и она с Дмитрием Геннадьевичем просто испарились. Сиделка, которую я посылал в помощь, наткнулась на запертую дверь. Со слов соседей, в квартире, накануне произошла ссора двух между двумя мужчинами. Быть может, из-за неё? — Керышев едва заметно кивнул в сторону девушки.

— Именно в тот день, похоже, он и привёл её ко мне, — дальше я вкратце поведал о произошедших событиях с того дня, как повстречал Настю. — Скажите, может, вы знаете, от кого Димон её прячет? — когда уже всё, что можно было рассказать, было сказано, поинтересовался я.

— Без малейшего понятия, — развёл руками мужчина. Он был удивлён тем, что узнал из моей истории.

— Скажи, кого ты боишься? — тогда спросил я напрямую у девушки.

— Демонов, — ответ шокировал и меня и Степана Анатольевича.

Не зная как реагировать на это, мы просто замяли разговор, и мужчина откланялся, сославшись на скорый осмотр своих подопечных.

Поразмыслив немного в тишине, я пришёл к выводу, что соврать Настя мне не может и если есть ангелы, то и демоны должны существовать. Ведь не бывает Добра без Зла и наоборот.

А ещё я подумал о том, что, быть может, зря решил показать девушку психологам.

Настя всё так же смотрела на белый пейзаж за окном стеклянными глазами. Почему она стала такой? Будто девушка потеряла в жизни всё, в том числе и причину жить. Что её изменило? Ведь пока я не мог ходить, она вела себя совершенно иначе. Да, были приступы хандры, но они не были такими... А сейчас, глядя на неё моё сердце обливалось кровью.

— Что с тобой происходит? Чего ты хочешь добиться, глядя в никуда? — заставил её взглянуть на меня.

— Я хочу увидеть моё Солнышко. Хочу снова ощутить краски мира. Забыть о боли. О чужой боли, — на её глазах впервые на моей памяти появились слёзы. — Хочу увидеть Диму, — прошептала она, после чего вновь застыла восковым изваянием и отвернулась к окну.

Моё сердце разрывалось от того, что я был не в силах ей помочь. Но и отказаться от Насти я не намеревался.