Любовь хамелеона

Едва дверь закрыли с той стороны, как бросилась к кувшину. Принюхалась, пахнет не очень свежей, но все-таки водой. Должно быть из колодца, я уже пила такую воду на Земле, когда скрывалась в лесах. Набрела как-то на заброшенный колодец с почти дырявым ведром. Вот радости-то, помню, было. Хм, может, эта вода отравлена? Или что подсыпали?

Засунула палец, лизнула. Вода, как вода, пахнет только ...тиной. Хихикнула, Тина выпьет воду с тиной...супер-каламбурчик вышел. А-а-а, была не была. Залпом опустошила почти половину кувшина, остальное надо припасти. Вдруг больше не принесут. Прошла к скамье. Поставила под нее кувшин и прилегла. Интересно, а как я должна нужду справлять, если припрет? Что-то я не заметила клозета. Уроды!

В конце концов, у меня есть кувшинчик, не так ли? Надо поспать, если получится. Думаю, что утром все прояснится. Те, кто распорядился запереть меня здесь, наверное, решат, что я уже промариновалась и готова к употреблению. Ну-ну, посмотрим еще кто кого....мне бы только как-то убедить их, что более не опасна, что готова к сотрудничеству, или даже к подчинению, чтобы ошейник сняли. А тогда уж берегитесь...я не знаю, что сделаю, но им вряд ли понравится. С этими мстительными мыслями я не заметила, как заснула.

* * *

Просыпалась я с ломотой во всем теле. Кряхтя, поднялась, села, оглядеваясь. Фу, я все еще в тюрьме, все платье помято, ошейник на месте. Засунув руку под скамью, вытащила кувшин с вонючей водой и заставила себя хлебнуть пару глотков. Гадость. И чем заняться теперь? Что-то никто ко мне не торопится утра доброго пожелать. Только я так подумала, как дверь приоткрылась, и в темницу вошла женщина в длинном темном одеянии, с накинутым на голову капюшоном.

— Первая Жрица готова Вас принять, — прошелестела она.

— О, премного благодарна, — скрестив руки, чуть язвительно ответила я, — долго же она готовилась.

— Следите за своим языком, коэррина.

Хм, интересно, если я что-то понимаю в обращениях, то она считает меня не замужней саеной, следовательно, никто не объявлялся из Совета в Храме и не искал коэрру Тинель Шерид-хан. Плохо, очень плохо, может меня вообще не ищут. Шезра, что вообще я должна думать?

Следуя за женщиной в хламиде по мрачному каменному коридору, мое настроение становилось таким же мрачным, взращивая во мне отчаяние. Эридан исчез в просторах космоса, я на чужой планете среди недоброжелателей, с неконтролируемыми всплесками чужеродной магии...шезра, одним словом! И не кого винить в собственных бедах, кроме себя самой. Вот чего ерепенилась и не согласилась лететь с капитаном? Почему строила из себя недотрогу и спесивую стерву?

Привели меня в большой зал с высокими каменными сводами, узкими стрельчатыми окнами и великолепным витражом во всю высоченную стену. В центре стоял длинный стол с множеством стульев с высокими спинками, а прямо возле витражной стены на троне сидела седовласая женщина, с тиарой на голове и в серебристом платье.

Она смотрела на меня хищным взглядом, оценивающе. Оперевшись локтями о подлокотники и постукивала пальцами по ним, кивнула той, что меня привела. Вмиг появился стул и меня посадили перед ясны очи Первой Жрицы.

— Значит вот ты какая, — протянула она скрипучим старческим голосом, — девочка с Земли. Батюшку своего ты, конечно, не знаешь, — не спрашивала, а утверждала она, — даром своим ты не владеешь, хм, смотрю и ожерелье-то тебе одели до Совета, вот курицы глупые, боятся видать.

Я пока помалкивала, боязно шибко, чувствуется в этой старухе и харизма не хилая, и энергетика мощная, кто ее знает...

— Молчишь и слушаешь, умная значит, коли вперед не лезешь, — хмыкнула она, — а отчего же ты, милая, от бравого капитана отказалась? В изгнание его отправила, а?

Я поджала губы, думая, что не ее это дело.

— Вижу, вижу, гордая, — засмеялась она довольно, — гордая, умная, красивая...еще, наверное, и амбициозная, да?

Кто красивая? Кто амбициозная? Я?! Куда она гнет?

— Нет, — прищурилась она вновь, — ошиблась? Хм, странно. Теперь отвечай: видела дракки?

Я даже дышать перестала, поразившись, откуда она знает? Или не знает? Нахмурилась, прикусила губу и ответила:

— Ежели вы о драконах, бабушка...

— Кто? Я — бабушка? — вскинулась старая жрица испугано, и вдруг как завопит. — Зеркало, быстро!

Тут же и зеркало принесли, и меня со стула спихнули. Жрица придирчиво разглядывала себя в зеркальце, держа его на вытянутой руке. Потом сузила глаза и спросила у своих прислужниц:

— Что вы видите? Какое у меня лицо?

— Молодое, красивое, румяное...полно жизни, волосы цвета восхода...стан, что у юной девы, — раздалось нестройное со всех сторон.

Положив зеркало между бедром и подлокотником, старушка гаркнула:

— Все вон! Надобно мне потолковать с нашей гостьей наедине.

И сверкнула в мою сторону взглядом, что я даже поежилась. А сесть мне между прочим больше никто не предложил, так и осталась стоять.

— Так, так, видишь ты то, что другим не дано, вот так новость.

Она поднялась и спустилась с трона, обошла меня кругом, разглядывая.

— Отвечай! Видела дракки?

— Ага, на станции прибытия, — бросила я в ответ. Щас, раскололась я тут перед тобой, старушка.

— А после? Была в их пещерах? Ты смотри, не увиливай! И подумай-ка вот о чем, коэррина, никто не знает, что ты у меня, так как ты объявлена в розыск, как покушавшаяся на жизнь членов Совета Второго круга. Ты — преступница, имей это в виду. Если ты ответишь правильно на мои вопросы, я проявлю к тебе благосклонность и предоставлю свое покровительство.

Подкупить меня пытается, интересненько, правду ли она говорит. Может и лжет, не дура же матушка Эридана. Сама должна понять, что я ни на кого не покушалась.

— Что вы мне можете предложить более стоящего, нежели не выдавать Совету? Заметьте, мне совершенно, абсолютно плевать на то, что вы тут говорите, мол, я преступница... если это так, думаю, Совет сумеет установить истину. Вам нужна информация и при том бесплатно?

Жрица ощерилась.

— Смелая, и умная?! Что ты хочешь взамен? Подумай, прежде чем сказать, второй возможности не будет. И вот еще что, — она прошла к трону, — не думаю, что тебя будут слишком долго искать, а уж в темницах Храма матери СаАмати тем более. У нас слишком темные и мрачные темницы, глубоко в скале. Никто еще не выбирался из них.

Я скрестила руки на груди, чтобы не выдать свое волнение. Либо сейчас она освободит меня от ошейника, либо...не хотелось думать, что может быть в этом случае.

— Поняла, не дура, — спокойно ответила я. — Согласна, информация с меня на ...снятие этого ожерелья с моей шеи. Вам решать.

— И почему я не удивлена? — довольно засмеялась эта ведьма. — Хорошо, сделка состоится, но при одном условии.

Нахмурившись, я беспокойно переступила с ноги на ногу, затем почесала кончик носа. Вот верная примета, что будет какой-то подвох.

— Да говорите уже, на меня вряд ли произведут впечатления эти ваши драматические паузы, — огрызнулась я.

— Спокойнее, милая...вместо ожерелья ты будешь носить на себе мой маячок. Я сказала спокойно, — заметив, что я собралась возразить, остановила она меня жестом руки, — он позволит мне быть там, где ты, слышать и видеть все, что видишь и слышишь ты. Я знаю, что ты переместишься из Храма, как только сниму ошейник, как ты его называешь, ведь ты владеешь даром управления Пространством, и даже могу предположить, куда ты отправишься.

Довольно потирая руки и щурясь, так словно объелась сладкого, старуха хихикала противным скрипучим смехом.

— Мне нужны все сведения о дракки, а так же о том, кто ими руководит. Он с ними, я чувствую это. Не сдох, как все того хотели...

— Кто? — выпалила я, не успев справиться с любопытством.

— Э-э-э, нет, я тебе ничего не скажу, сама все узнаешь. Так ты согласна?

В этот момент я подумала, что готова согласиться, так как находиться в темнице всю оставшуюся жизнь мне абсолютно не хотелось. Правда была и в том, что меня могут никогда здесь не найти, да и захочет ли кто это делать. Вряд ли.

Раненое самолюбие капитана сыграло со мною злую шутку. Он далеко, лелеет свою обиду, а позже страсть увянет, и он даже будет доволен, что избавился от головной боли в моем лице. Да и где взяться любви, настоящей, всепоглощающей, когда он действовал благодаря своим инстинктам самца и привычке брать то, что ему нравится. Только страсть, мимолетная, и быстро проходящая. Что ж. Тина, ты можешь рассчитывать только на саму себя, как всегда оно и было. В этот момент я безжалостно задавила все свои чувства, которые кричали мне, что убеждаю себя в том, чего на самом деле нет.

Страх и понимание, что могу вообще никогда не выбраться на свет белый, заставил произнести вслух:

— Я согласна. Да, я видела драконов и была у них в пещерах, — вот и все, вот ты и попала в очередную кабалу.

Мнимая свобода, Тина, это еще не конец света.

— Отлично, превосходно, я в тебе не ошиблась! — обрадовалась Жрица.

Процедура снятия ожерелья не была длительной или неприятной в отличие от вживления маячка, который практически вырубил мое сознание сразу, стоило только старухе надеть мне на голову обруч с красным камнем в центре. Вот как он выглядел. Довольно премилая вещица, если не знать, что это за гадость такая.

Когда я пришла в себя, то обнаружила свое тело в спальне, отвечающей истинному духу аскетизма и минимализма. Минимум мебели, аскетичная цветовая гамма темного маренго с топленым молоком. Я возлежала на широком низком топчане, без подушек. Приподнялась, и ощупала шею. Пусто. Нет ожерелья...а это что? На голове находился золотой обруч с камнем. Голова еще немного кружилась, во рту было сухо.

— Вот, выпей-ка, — вдруг раздалось со спины. Я обернулась и увидела старуху, Жрицу Храма.

Та подала мне бокал, до краев наполненный чистейшей водой. Я залпом осушила его и вернула ей бокал.

— Что со мною? — спросила я. — Почему я потеряла сознание, вы не предупреждали об этом?

Женщина улыбнулась, хотя ей лучше вообще избегать делать какие-либо мимические движения мускулами лица. Жуткое зрелище. Кстати, а она действительно в глазах других выглядит красоткой, или ей так жестоко льстят?

— Я не стала говорить о побочном действии маячка, ты могла и отказаться.

— Да неужели? — хмыкнула я и села.

Осмотрела себя, одежда все та же. Было бы неприятно вдвойне оказаться еще и переодетой, пока я тут валялась без сознания.

— Ты просто колючка, Тина, — весело ответила старуха.

— Как вас зовут, кстати? — спросила я, разглядывая свои руки. Они не дрожали. Хороший знак.

— Можешь обращаться ко мне Жрица Даараг.

— Жаль, что я не уточнила раньше, но все-таки...как долго мне придется носить ЭТО на своей голове? — спросила я, облизнув губы. Снова пить хочется, странно.

— Пока я сама его не сниму, — был мне ответ.

— Я спросила, как долго?! — нечего увиливать.

Старуха посмотрела на меня пристальным взглядом, затем скривилась...нет, определенно ей вообще лучше воздержаться от улыбок.

— Пока я сама не решу, что пришло время.

Чего ты еще ждала, Тина, что тебе прямо так и выдали: один месяц, два...год, или всю жизнь?

— Я могу уже исчезнуть?

— В любой момент, только помни, ни кому не рассказывай о том, что мы с тобой заключили сделку, ясно?! — и голос при этом был таким острым и режущим, что я вполне осознала всю опасность, исходившую от Жрицы Даараг.

В ответ только кивнула, не желая давать каких-либо обещаний. Без слов старуха оставила меня одну, даже ни единого взгляда напоследок не бросила. Поднявшись, прошла к кувшину с водой и осушила его почти весь. Сразу стало легче. Прислушалась к себе, закрыла глаза и представила апартаменты Эридана, в которых мы с ним виделись в последний раз.

Открыла глаза, ничего. Все та же комната в Храме. Предприняла попытку, еще одну, и еще...результат тот же. Словно не пускает меня туда что-то, или, может, я сама себя не пускаю. Вздохнув, подумала, что на самом деле боюсь, а вдруг Эридан вернулся, узнав, что я не отказалась от нашего союза. Что я ему скажу? Как объясню, зачем это сделала, если даже себе боюсь дать объяснение. Конечно, можно ведь считать и дальше, что я пожалела несчастного изгнанника, и его матушку пожалела. Только вот самой теперь с трудом в это верится.

"Тина, деточка, что-то ты здорово запуталась в своем отношении к этому пирату. Не лучший вариант сейчас оказаться с ним лицом к лицу, ничего хорошего из этого не выйдет. И не забывай, ты не свободна. Да, да, тебе одна дорога, к драконам".

Может, там я найду свое место и покой. Стоило мне об этом подумать, как комната расплылась перед глазами, и я переместилась в ту самую пещеру.

Глава 17.

Первым делом, что мне бросилось в глаза, так это яркий свет, врывающийся из входа в пещеру. Пройдя пещеру насквозь, остановилась на площадке. Открывшийся вид с нее заставил замереть. Заснеженные склоны высоченных гор казались бесконечными, величественными. В самой низине меж горами ветвилась река, то появляясь блестящей поверхностью, то исчезая среди камней, рассыпанных щедрой рукой матушки-природы, в живописном разнообразии. Белые, перистые облака цеплялись за шапки гор.

— Ну, и что мне теперь делать? — пробормотала я, обхватывая себя руками и чувствуя, как холод проникает под одежду. — Пещера пуста...никого. А кого я вообще ожидала здесь увидеть?

Уже решив вернуться внутрь, дрожа всем телом от пронзительного ветра, зацепилась взглядом за некую черную точку вдалеке, которая висела в воздухе, нет, не висела...летела. Щурясь слезящимися глазами, удивленно смотрела на то, как эта самая точка увеличивалась в размерах, приобретая очертания парящего дракона.

Черный, блестящий в утренних лучах светила, названия которого я не знала, красивый и в то же время ужасный, дракон рассекал воздух мощными рывками крыльев. Не вытерпев холода, я все же вернулась в пещеру, постоянно оборачиваясь на него. Дракон летит сюда? Кто он? Что мне ждать от него?

Вскоре огромная туша закрыла собою просвет и с шумом влетела в пещеру, проскользив по обледенелой поверхности когтистыми лапами. Не успев притормозить, едва не снес меня с ног. Я чудом успела запрыгнуть за валуны, избежав столкновения. Дракон врезался в стену, от которой полетели камни в разные стороны.

"Оу-у...фырх, — простонало чудовище, складывая крылья и переминаясь на месте. — Иш опять не справился с посадкой...бедный Иш".

Я вздохнула с облегчением, услышав последние фразы в своей голове. Так это тот самый дуралей-дракон, с которым я успела познакомиться не так давно.

"Вот это посадка! — фыркнула я достаточно громко, посылая мысленно насмешку в его адрес. — Сама грациозность, мамонты должны облысеть от зависти".

"Что? Кто?!" — взревел Иш, нервно дернув хвостом, отчего разлетелся ближайший к нему камень с меня ростом.

"Твоя совесть", — эта мысль мне понравилась.

"Ты где? Покажись...я еще не завтракал", — Иш состряпал на роже голодный оскал и принюхался.

"Я тоже, а вчера еще не обедала и не ужинала, так что, думаю, наемся до отвала", — не осталась я в долгу.