— Ты был бы счастливее, если бы мальчики сначала повеселились? — спросил мужчина.
Ни один ответ не казался адекватным, но Кильон не мог сейчас молчать. — Зачем ты это делаешь? Неужели ты так боишься воргов, что тебе приходится делать за них их работу?
— Никакого страха. Все дело во взаимности. — Последнее слово он произнес медленно, как будто репетировал его. — Мы не друзья. Только... деловые партнеры. — Затем он повернулся лицом к воргу, который говорил. — Здесь у нас есть для вас четыре предмета. — Он поднял руку с растопыренными пальцами. — Четыре. С женщиной, которую мы дали вам в прошлый раз, это снова доводит нас до пяти. Означает ли это, что мы заключили сделку?
— Ворги/счастливые. Приведите/первого/донора. Ворги/хотят/мозг.
— Вы можете видеть, что они живы и здоровы. Как насчет того, чтобы сначала показать нам небольшой образец того, что вы обещали, чтобы мы могли посмотреть, так ли это хорошо, как раньше?
Сначала ворг, казалось, не понял мальчика-черепа. У Кильона возникло ощущение, что что-то застопорилось, какой-то импульс к принятию решения заблокирован в ужасе мясной лавки его наполовину кибернетического, наполовину органического разума. Если ворг и был в каком-то смысле разумен, то это была оппортунистическая хитрость организма, который научился питаться объедками, даже не думая улучшать свое положение.
Затем ворг сказал: — Ворги/делают/хорошее/лекарство. Ворги/дарят/презент. Это/один/ раз/только. Приведи/человека/для/подарка.
Предводитель начал расстегивать застежку своего шлема. — Это буду я, ребята, если ни у кого из вас нет возражений.
Ворги/делают/наркотик. Человек/принимать/подарок.
Главарь стянул с себя шлем. У него была толстая шея, его бандитская голова была лысой, череп покрыт шрамами и рябью, как одна из двух половинок Луны. Уши у него были крошечные и поросячьи. Он опустился на колени, и скелетообразная машина нависла над ним. Его рыла-механизмы менялись местами, различные устройства со щелчком вставали в нужное положение, прежде чем повернуться или втянуться, как будто ворг не мог до конца вспомнить, для чего они предназначены. Наконец появилась игла, похожая на шприц, длинная и блестящая. С быстротой атакующей змеи ворг вонзил иглу в шею предводителя. Зажужжал насос. Главарь хрюкнул и отшатнулся, игла выскочила наружу. Он прикрыл ладонью колотую рану на шее.
— Все еще чертовски больно, ребята! — заявил он с каким-то диким ликованием по поводу собственного дискомфорта. — Но туман уже рассеивается! Похоже, мы заключили сделку, ворг.
— Дайте/воргам/мозг. — Интонация жужжания машины осталась прежней.
Что было наименее жестоким? задумался Кильон. Позволить Нимче идти первой и избавить ее от зрелища того, как остальные становятся пищей плотоядных, особенно ее мать? Или ему следует выдвинуть себя вперед, принеся себя в жертву до того, как машины доберутся до девочки? Она умерла бы в любом случае, но, казалось, было особое зло в том, что взрослые наблюдали, как в первую очередь забирают ребенка.
— Уйдите с моей дороги, — сказала Мирока, освобождаясь от мужчин с оружием.
— Дайте/воргам/мозг. — Существо-машина проследило за ней своей безглазой головой.
— Ты думаешь, я доставлю тебе удовольствие, умоляя или убегая? — сказала Мирока, опускаясь на колени на землю.
Другой ворг — тот, который не пировал, когда они прибыли, — подошел к ней. Кильон впервые осознал, что у них были хвосты — сегментированные противовесы, покрытые шипами из того же синего металлического материала, что и их когти. Хвосты свистели и покачивались, живя своей собственной жизнью. Это было так, как если бы ворги были голодны и возбуждены, как хищные животные, готовые к убийству.
— Мирока, — сказал Кильон. — Мне жаль, что дошло до этого.
Она посмотрела на него снизу вверх, сложив руки на затылке. — Мне тоже, Резака. Но ты не обязан извиняться. Это я все испортила, а не ты.
В этом нет ничьей вины. — Затем она повернулась, чтобы посмотреть на Кэйлис. — Прости нас. Это не должно было так закончиться.
Он ожидал, что к этому моменту Нимча закричит от ужаса, но девочка смотрела сквозь него, как будто он был сделан из стекла. Возможно, в конце концов, с дочерью было так же плохо, как и с матерью.
"Неважно", — сказал он себе. Теперь это вряд ли было проблемой.
— Сейчас, Нимча, — сказала Кэйлис. — Сейчас.
Ничего не произошло.
Ворг опустился на колени лицом к Мироке, все еще склоняясь над ней. Он вытянул вперед свои когтистые передние лапы, удерживая ее в нужном положении, как любовник, собирающийся запечатлеть поцелуй. Мирока вздернула подбородок в последнем акте неповиновения, прежде чем ворг сделает свое дело. Его ротовые органы поворачивались и щелкали, толстая хромированная трубка устройства для вскрытия черепа фиксировалась в нужном положении. Наконечник состоял из трех пересекающихся круглых сверл. Они начали вращаться по мере того, как аппарат медленно выдвигался из головы. Если другой ворг действовал быстро, чтобы ввести антизональное лекарство в мальчика-черепа, то эта машина не чувствовала необходимости ускорять свою работу.
— Сейчас! — сказала Кэйлис еще более пронзительно. — Сделай это, Нимча! — Внимание Кильона снова переключилось на девочку. Она выглядела смущенной, ее глаза были широко раскрыты и ничего не понимали.
Он почувствовал, как легчайший призрак чего-то промелькнул в его сознании, как трепет крыльев мотылька над его мозжечком.
Раздался выстрел, затем еще один.
Ворг опрокинулся, прямо в его животе была пробита дыра, а на земле позади него виднелся кровавый ковер из органов и деталей машин. Дрель продолжала жужжать, телескопический аппарат входил и выходил с невротической повторяемостью.
Другой ворг и группа машин, ожидавших в отдалении, заволновались. Все они опустились на передние лапы, натянутые, как пружины, хвосты хлестали взад-вперед. Их головы вращались из стороны в сторону, а ротовые устройства яростно двигались.
Мальчики-черепа направили свои винтовки в темноту. Раздался еще один выстрел, и один из них упал на землю, крича от дыры размером с кулак, которая только что появилась у него в голени.
Из темноты вышли шесть человек. Они не были мальчиками-черепами. Они были одеты в темную униформу, в черные бронежилеты поверх нее, пятеро из них носили шлемы на головах, с крупнокалиберными пулеметами, свисающими с плечевых ремней и сжимаемыми двумя руками, с изогнутыми магазинами и толстыми перфорированными стволами.
Шестым членом группы была женщина, в одной руке она держала шлем, в другой — маленький табельный револьвер. У нее была очень темная кожа, и она была выше большинства мужчин, которых встречал Кильон. — Уничтожить воргов, — сказала она спокойным голосом, в котором чувствовалась властная уверенность. — Одного оставить в живых для Рикассо. Это сделает его день лучше.
Один из ее сопровождающих взмахнул своим оружием и разрядил его, сине-розовый выхлоп вырвался наружу, как из огнемета. Он уничтожил воргов, машины разлетелись на части под ударами пуль. Два из них отпрыгнули в сторону, как ягуары, скрывшись в темноте. Остальные корчились и бились, даже когда от них остались кровавые ошметки. Затем стрелок выбрал полуавтоматический огонь и произвел залп выстрелов в единственного оставшегося ворга, того, который говорил, оторвав ему ногу и предплечье. Ворг опрокинулся и безрезультатно забарабанил лапами по земле, неспособный передвигаться.
— Все остальные могут сдаться, — сказала высокая женщина, прежде чем повернуться и осмотреть Мироку. У нее были изящные птичьи черты лица, белки ее глаз ярко сверкали в полумраке. — Ты, стоящая на коленях на земле: встань. Это не тот день, когда ты умрешь.
Не поднимаясь, Мирока сказала: — А ты кто, черт возьми, такая?
— Думаешь, я должна тебя представиться, после того как спасла тебя?
Мирока встала во весь рост, глядя на женщину с наглым пренебрежением. — Если меня спасают, почему мне говорят, что делать?
Женщина убрала свой служебный револьвер в кобуру, очевидно, удовлетворенная тем, что ее люди держат ситуацию под контролем. — Потому что теперь вы находитесь под нашей юрисдикцией. Я капитан Куртэйна со скоростного разведчика "Раскрашенная леди". Теперь вы являетесь клиентами Роя.
— Что, если бы мы предпочли не быть клиентами?
— Теперь вы клиенты Роя, — повторила Куртэйна. — И это, если я не ошибаюсь, акцент Копья, который сильно выбивает вас из колеи. — Она коротко кивнула своим мужчинам. — Отведите их на корабль. Здесь нет топлива, которое можно было бы взять.
— А пленные, капитан? — спросил один из мужчин.
— Чьи именно? Их или наши?
— Черепа, капитан. Вы хотите, чтобы их казнили или доставили на борт в качестве пленных?
— Нам не нужно больше балласта, чем у нас уже есть.
— Тогда я прикажу их расстрелять.
Куртэйна, казалось, взвешивала решение, прежде чем ответить. — Нет, сегодня вечером мы можем сэкономить патроны. Заберите у них оружие и все остальное полезное, что у них есть при себе, а затем отпустите их. Они все равно будут мертвы к утру; нам не нужно помогать им в этом.
Кильон задавался вопросом, что значит быть "клиентами" Роя, и подозревал, что ответ будет не из тех, которые его сильно волнуют. Теперь их четверых уводили подальше от мальчиков-черепов и дымящихся, забрызганных мясом плотоядных. Их руки все еще были связаны. Двое из людей Куртэйны задержались на месте перестрелки, а Куртэйна и трое других сопровождали группу Кильона. Оружие присутствовало и было на виду. Если их вели не совсем под дулом пистолета, то было определенное ощущение, что у них не было другого выбора, кроме как подчиниться своим новым хозяевам. Их больше не собирались скармливать машинам, поэтому Кильон не мог отрицать, что их ближайшие перспективы улучшились. Что касается того, насколько временным может быть это улучшение, он не осмеливался высказывать свое мнение. Он совершенно ничего не знал о Рое и понятия не имел, что значит находиться под его юрисдикцией.
— Кто эти люди? — прошептал он Мироке, кровь все еще сочилась из его разбитого носа. — Что такое Рой? Я никогда о таком не слышал.
— Это потому, что обычно он не подходит так близко к Копью.
— До сих пор.
Он избегал смотреть ей в глаза, не желая, чтобы она видела то, что обычно скрывалось за его очками.
— Прошлой ночью многое изменилось.
— Так могло бы показаться. Я спрошу еще раз: что такое Рой?
— Рой есть ... Рой. История — не твоя сильная сторона, не так ли?
— Мне было достаточно медицины. Что я пропустил?
— Давным-давно — мы говорим здесь о столетиях, о множестве столетий — Рой был военным подразделением Копья. Своего рода его глазами и руками, позволяющими ему видеть и достигать гораздо большего, чем сейчас. Рой мог облететь полмира и вернуться обратно, принося припасы и новости. Потом случилось какое-то дерьмо — что-то с экспедицией пошло не так, — и произошел раскол. С тех пор между нами вражда. Мы не говорим о них, а они ненавидят нас до чертиков.
— Как именно они обращаются со своими пленными?
— Мы не берем пленных, — надменно сказала Куртэйна, потому что она, должно быть, подслушала. — Вместо этого мы берем балласт. Это немного иная концепция. Я уверена, что ваша спутница будет рада все объяснить.
— Не думаю, что в этом будет необходимость.
— Кому-нибудь из вас нужна медицинская помощь? — спросила Куртэйна, взглянув на его нос. — На борту "Раскрашенной леди" есть хирург.
— Я справлюсь.
— Ваша спутница кажется достаточно способной, судя по ее языку. А как насчет матери и дочери?
— Не знаю. Мы путешествуем вместе не очень давно.
— Это не ответ на мой вопрос.
— Я не знаю. Их держали в плену мальчики-черепа. Мальчики-черепа попали в засаду, и мы сделали все, что могли, чтобы спасти их обеих.
— Говорят ли они?
— Почему бы вам не спросить их?
— Пожалуйста, не испытывайте мое терпение, мистер ... — Она закончила предложение на повышенном тоне, приглашая его продолжить.
— Кильон.
— Тоже гражданин Копья, — заметила Куртэйна. — Хотя в вас есть что-то странное. А вы кто?
— Мирока.
— Что делаете за пределами Копья?
— Подсчитываю свои гребаные благословения. Что вы думаете?
— Тогда вы не в неведении о последних событиях.
— Любому было бы трудно этого не заметить, — ответил Кильон. — Нет, если в них есть хоть капля человечности. Сейчас в Копье страдает тридцать миллионов человек, умирающих медленной и мучительной смертью от зональной болезни.
— И вам не приходило в голову, что, возможно, еще больше людей умирает медленной и мучительной смертью за пределами Копья? Извините, я забыла: на самом деле они не считаются, не так ли? Они вообще не настоящие люди, поскольку имеют несчастье жить не в вашем драгоценном городе.
— Пожалуйста, не вкладывайте лишние слова в мои уста, — сказал Кильон. — Я против ненужных страданий, где бы они ни происходили. Но давайте не будем притворяться, что этого не случалось раньше. Здешние люди выносливы и легко приспосабливаются: они должны были быть такими, чтобы выживать все это время. Смена зоны, какой бы ужасной она ни была, — это всего лишь еще одна вещь, к которой они в конце концов привыкнут.
— Плюс-минус несколько миллионов могил, я полагаю.
— Все, что я хочу сказать, заключается в том, что вы не можете ожидать, что Копье адаптируется так же легко. Это тонкий механизм, похожий на дорогие часы.
— Другими словами, что-то, что только и ждало, чтобы развалиться на части и перестать работать. Что-то слишком сложное, слишком суетливое, слишком взаимозависимое для его же блага. — Куртэйна зашагала дальше, меряя землю своими длинными ногами. На ней были брюки для верховой езды и коричневые кожаные сапоги, зашнурованные до колен. Она была высокой, элегантной и очень сдержанной — полная противоположность Мироке. — Взгляните правде в глаза, мистер Кильон — это была катастрофа, которая вот-вот должна была произойти. Удивительно, что это не произошло намного раньше.
— И я полагаю, что на Рой совершенно не влияет сдвиг зоны?
— Мобильность и гибкость всегда служили нам хорошую службу. В этом нет ничего такого, чего нам нужно стыдиться.
В этот момент раздалась короткая очередь, одиночный сосредоточенный залп без ответного огня. Кильон невольно замедлил шаг. Стрельба велась у них за спиной, с того места, где они оставили мальчиков-черепов в руках двух других офицеров Куртэйны.
Это звучало очень похоже на казнь.
— Что с нами будет? — спросил Кильон. — Мне все еще не хватает понимания, когда речь заходит о том, что значит подпадать под юрисдикцию Роя.
— Вас заберут в Рой при первой же возможности. Там будет оценена ваша полезность. Мы инклюзивное общество — несмотря на то, что вы, возможно, слышали, — и мы верим в то, что нужно давать новичкам шанс доказать свою состоятельность. — Тон Куртэйны стал строгим, почти как если бы она обращалась к детям. — Но мы не одарены безграничным терпением. По меркам Внешней зоны мы состоятельны, но это не значит, что мы можем позволить себе понапрасну разбрасываться нашими ресурсами. — Она окинула Кильона долгим оценивающим взглядом, как будто это был первый раз, когда она обратила на него настоящее внимание. — Вы, очевидно, образованный человек, так что почти не сомневаюсь, что мы найдем для вас какое-нибудь занятие. Конечно, у вас будут обычные права гражданина Копья, то есть вас будут считать шпионом, диверсантом или подстрекателем к мятежу, пока не будет доказано обратное.
