На обломках рая

Глава 29

Я оглядел все вокруг и ничего не увидел. Затем из-за тяжелой шторы выкатился желтый теннисный мячик и покатился впереди меня по коридору. Я бросился к шторе, откинул ее, но там никого не было. Я пошел к мячику и он, как бы подтолкнутый чем-то, покатился вперед по коридору. На три ступеньки, выводящие на другой уровень коридора, мячик поднимался рывками, как будто кто-то поднимал его.

Мячик подкатился к одной из дверей в зрительный зал, и дверь открылась сама передо мной. В зале было темно, а мячик покатился вперед к центральному проходу к сцене. Я достал из одного из многочисленных карманов моего полевого одеяния фонарик и зажег его. И сразу дверь в зал закрылась. Стало совсем темно. Я снова пошел за мячиком, как в наших старинных сказках, когда главному герою предлагался клубок ниток, который и приведет его туда, куда надо.

Мячик "запрыгал" по ступенькам, приглашая меня за собой. Я взошел на сцену, осветив фонарем пустой зрительный зал, кресла в котором были затянуты легкой тканью, напоминающей паутину. И только в одном месте, где обычно во время репетиций сидит режиссер, ткань была вдавлена массой невидимого человека. Я рванулся в сторону зала, но ткань вдруг выровнялась, показав мне, что ничего и никого я там не найду.

Я повернулся к мячику, и он покатился в левый край сцены, где остановился, а потом стал подпрыгивать как маленький ребенок, который просится на руки.

Я пошел к нему и вдруг провалился в люк, которых на каждой сцене есть несколько штук, чтобы обеспечить исчезновение героя пьесы. Я падал в темноту, выронив фонарик, который улетел куда-то вниз, осветив оттуда часовой механизм с огромными старыми шестеренками, обмазанными толстым слоем солидола, о которые я сильно ушибся и в которых застрял.

Механизмом вращения шестеренок была старая лебедка, у которой закрутилась ручка, затягивая меня внутрь механизма как в мясорубку. И тут я испугался. У меня потемнело в глазах и сдавило дыхание, а мышцы скрутило чем-то неведомым, неприятным и все мое тело воспротивилось тому, что с ним стало происходить. Неведомая сила вошла в меня, удесятерив возможности моего организма и изменив меня так, что я стал пугаться еще больше. Я видел свои огромные руки, заросшие жесткой шерстью, огромные когти на пальцах, которыми я мог разорвать любого зверя, а большие клыки, высовывающиеся из моего рта, мешали мне говорить даже про себя.

Я схватил руками шестерни и стал вращать их в обратную сторону, видя, как беспомощно дергается ручка лебедки, пытающаяся преодолеть мою силу, увеличенную за счет зубчатых передач старого механизма, использовавшегося когда-то в немеханический век для поворота сцены.

Я выскочил из шестерен и помчался к лебедке, чувствуя ту силу, которая крутила ручку. Я даже видел какой-то силуэт, пытающий убежать от меня. Все-таки это какое-то полуматериальное существо и не обладает магическими и сверхъестественными способностями. Силуэт заскочил за штору и встал там в надежде, что я его не замечу. Делая вид, что я не видел его маневра, я ударил когтями по шторе и понял, что я чего-то поймал.

Это что-то начало биться в шторе, но тяжелый бархат держал его и сковывал движения. Сняв поясной ремень, я несколько удивился тому, что он оказался разорванным, но его длины хватило для того, чтобы перевязать горловину искусственного мешка. Подняв тяжелую ношу, я пошел из зала в коридор, прекрасно видя все в темноте.

Выйдя на свет, я прикрыл глаза руками и вдруг почувствовал, насколько тяжел для меня груз из длинной бархатной шторы. А посмотрев на себя, я еще больше удивился тому, что весь мой камуфлированный и многокарманный костюм оказался разорванным по швам и висел на мне лохмотьями. Так вот что стянуло мои мускулы, вызвав сильную боль. Сейчас мне уже понятно, что как только я чувствую сильный испуг, я начинаю превращаться в дикого зверя, перед которым вряд ли кто-то устоит. Никогда не верил в сказки про мутантов с когтями в виде сабельных клинков или людей, сжигающих все взглядом, но вот в оборотня приходится поверить, потому что я сам стал одним из них, после того, как меня покусал волк, когда я в бреду после укуса гадюки вышел во двор заявить права на принадлежащую мне территорию. Но что-то же должно остаться и от гадюки? Может, у меня ядовитый укус или я смогу пролезть в любую щель? Фу, гадость какая, а вот ботинки с берцами придется выкинуть. А какие синяки у меня ногах!

Обрезав часть длинной занавеси, я с трудом дотащил до машины свою добычу. Остался один маленький невыясненный вопрос: что я буду с ним делать? И где я буду его держать? Вопросов оказалось два и еще не известно, сколько вопросов возникнет с этим существом.

По приезду домой я положил мешок в холодильную камеру, уменьшив уровень охлаждения в ней.

29 августа

Рабочий день. С утра занялся одеждой. Надел самый большой размер камуфляжа и пятый размер портупейного ремня. Как надену портупею, все тупею и тупею. Старая поговорка и, главное, не лишенная смысла. Портупея нужна была для ношения холодного оружия, типа сабли или палаша. Сабли давно отменили, а портупея — ремень через плечо, так и осталась на ремне, нужная военному так же, как корове кавалерийское седло. Ладно, новое население планеты будет более точно определять целесообразность того или иного явления или нужность предмета, или снаряжения. Это так, идеальные взгляды, а будет все так, как было, или хуже.

Когда я подошел к зеркалу, чтобы посмотреть на себя в новой одежде, то испугался своего отображения. Бравый солдат Швейк по сравнению со мной выглядел образцом строевой выучки и ношения полувоенной одежды.

Решил — пугаться не буду, и одежда будет такая, чтобы не стесняла движения и не пугала возможно встретившихся мне людей или духов.

Поехал в сельхозинститут. Его зачем-то переименовали в аграрный университет, как будто выпускники университета более квалифицированные специалисты, нежели выпускники института или техникума. Я, — говорит, — не с кухни кума, я из техникума.

На площадке, где ежегодно проходит аграрная выставка, я видел хорошую спецстальную клетку для домашних птиц. Не ржавеет и ничего с ней не делается, на века делали.

При помощи подъемника подцепил клетку к машине, к заднему борту и потихоньку довез до своей резиденции. Сгрузил под деревом и привязал веревкой к стволу. Вытащил из холодильника бархатный сверток, положил его в клетку и снял ременную завязку. Положил в клетку две пачки печенья и кувшин с водой. Клетку закрыл на висячий замок. Если ты дух, то тебя никакие клетки не удержат, а если не дух, то сначала разберемся, кто ты и что ты, а потом думать будем.

После обеда съездил на осмотр объектов. Изменений нет.

30 августа

Международный день жертв насильственных исчезновений. Это как раз наш день. Наши люди исчезли не по своей воле. Кто-то их насильно куда-то увел. Они жертвы, и я жертва. Одинокая жертва, они — многочисленные жертвы.

В клетке развернут сверток из красного бархата. Печенье и вода не тронуты. Клетка не шевелится. Ладно, у нас время не лимитированное.

На объектах все тихо и спокойно.

Заехал в музыкальный театр. С мощным фонарем. Осмотрел все помещения, ничего особенного, то же, что и в драматическом театре, и никто мне никаких знаков не делал. Завтра загляну еще раз в драматический театр.

Нужно отметить, что драмтеатр стоит с середины девятнадцатого века и дважды горел, пока не выстроили каменное здание, а музыкальный театр построен в шестидесятые годы двадцатого века. Тогда коммунисты всех домовых повывели: кого в концлагерь, а кого сразу под расстрел.

31 августа

Рабочий день. С утра поехал по объектам, нужна дозаправка дизель-генераторов. А ведь скоро наступит день, когда дизеля встанут от того, что никто не делает планово-предупредительный ремонт или хотя бы элементарное техническое обслуживание. Работа на износ. Сломается и все тут. Придется привозить и подключать "абэшку". В одиночку трудно что-то сделать да к тому же я не специалист в вопросах техники. Так, пользователь.

На клетку под деревом внимания не обращаю, но и близко к клетке не подхожу. Вода и печенье не тронуты. Значит, необходимости в них нет.

Заехал в храм. Тишь да гладь да Божья благодать. Все в пыли. Скоро пыль сцементируется, а когда пойдут осенние дожди, она скрепится как портландцемент и законсервирует под собой все, что раньше было красой ненаглядной.

Обедал в приемо-передающем центре.

Главное — быть чем-то занятым, иметь какое-то дело, чтобы не скатиться в меланхолию. Опасная штука. Даже этот дневник одно из дел, которое я заставляю себя делать, чтобы записать все, что произошло в течение дня. Попробуйте жить активной жизнью и вести дневник, а потом отметьте в этом дневнике, на сколько дней вас хватило.

Я со своей меланхолией живу хорошо, мирно и даже, можно сказать, полюбовно. Я ей стихи пишу и сказки рассказываю.

Подружка пришла меланхолия

Рядом сидит и ногти мне холит,

Как будто в огромном холле я

И к сайтам забыл все пароли.

Мы в мире огромном остались одни,

Только я и моя наяда,

Где-то вдали мерцают огни

На пределе зоркого взгляда.

Пойдем, я тебя усыплю

Сказками тысяча пятой ночи,

Вот корабль, становись к рулю

И правь, пока ветер устойчив.

В каюте готово и ложе, шербеты,

И танцы индийских красавиц,

В бокале вино и дым сигареты,

Иди и тебе все понравится.

В древнегреческой мифологии наядами назывались нимфы, населяющие реки, ручьи, озера и источники. Нимфы гор назывались ореадами, нимфы лесов и деревьев — дриадами и гамадриадами, нимфы моря — нереидами, а шербет — это традиционный напиток в странах Востока, приготавливаемый из шиповника, кизила, розы или лакрицы и различных специй.

В драмтеатре все было так, как было во время моего последнего визита. С ухмылкой победителя я прошелся по театру, по-хозяйски открывая двери. Походил по сцене, обходя люки. Мало ли что. Вдруг в каждом люке скрыта ловушка. Не нужно недооценивать того, кто здесь был. Под сценой я осмотрел старинный механизм, приводящий в движение пол сцены и все декорации, что нужно быстро заменить. Посмотрел на обрывки моего камуфляжа, оставшиеся на главной шестерне.

— Не будь у меня прибавки сил, — подумал я, — лежать бы мне здесь двумя половинками справа и слева. Как говорится — спасибо этому дому, пойдем к другому.

Бодрым шагом я вышел в коридор и направился к выходу, но звяканье металлической дужки ведра остановило на полушаге. Я повернулся и увидел, как дужка ведра сама подпрыгивает на ведре, издавая металлический звук, явно предназначенный для меня. После этого на ворсе ковровой дорожки стали проявляться полосы, как будто кто-то водил по нему пальцем, складывающиеся в буквы:

— ОТПУСТИ ЕГО.

— Кто вы? — спросил я.

— МЫ ДУХИ ЭТОГО ТЕАТРА.

— Сколько вас?

— ДВОЕ, ОН И Я

— Зачем вы хотели убить меня?

— МЫ БОЯЛИСЬ ТЕБЯ И ХОТЕЛИ ТОЛЬКО НАПУГАТЬ.

— Я пока не могу отпустить его, но могу отвезти тебя к нему. Он сидит в клетке, и ты можешь находиться рядом с ним.

— Я СОГЛАСНА.

— Тогда пошли со мной, — сказал я и направился к выходу. Придержав на выходе дверь, я почувствовал дуновение воздуха и все стихло.

Сев кабину, я стал оглядываться, выискивая место, куда сядет дух и для меня стал неожиданностью стук в дверь кабины. Я открыл дверку, а закрылась она сама. Затем лобовое стекло запотело от дыхания и появились написанные пальцем буквы:

— СПАСИБО.

Пока ехали в имение, мне все казалось, что на пассажирском сиденье сидит женщина. Как будто я вижу ее профиль и прическу с завитушками. Словно угадав мои мысли, лобовое стекло снова запотело и появились буквы:

— СМОТРИТЕ НА ДОРОГУ.

Так и есть, женщина, она чуть раньше тоже писала о себе в женском роде.

Около клетки я остановил машину и открыл дверку для моей пассажирки. Подойдя к двери, я открыл замок и сказал:

— Надеюсь на вашу порядочность, что вы не сбежите без моего разрешения.

Ответом мне было то, что часть занавеса, находящегося в клетке, приподнялась в воздухе и застелила все пространство пола. Естественно, пришла хозяйка и начала наводить порядок.

Глава 30

1 сентября

День знаний. Я взял две небольших тетрадки, два карандаша и отнес все это в клетку.

— С днем знаний, друзья, — сказал я, — попробуйте, может и у нас получится общение. А это мое стихотворение на театральные темы, про ваши времена.

Энск был столицей старинной Сибири,

Главный начальник над краем Степным,

Пышный собор осенял штаб-квартиру

И фонари тусклым светом ночным.

Пары влюбленных сидели в салонах

И танцевали в губернских балах,

Степи сгибались в восточных поклонах,

Рядом с ереями муллы в чалмах.

Завтра в театре спектакль по Шекспиру,

Гамлет, принц Датский, убийства и месть,

Плакали дамы, актерскому миру

Стол был накрыт и оказана честь:

С ними вкушал городской голова,

С орденом Анны и в вице-мундире,

После о том говорила молва,

Что для актеров построят квартиры.

Что же не скажешь красивым актеркам,

С неба луну и все звезды в букет,

Красная рыба к белым скатеркам,

И волшебство — театральный буфет.

Утром доклад, что запущена конка,

Как на чугунке — по рельсам вагон,

И колокольчик звякает звонко,

Через весь город всем людям прогон.

Годы прошли, стала конка трамваем,

Как на одежде центральная нить,

Старые нити сейчас убираем,

Чтобы весь город быстрей обновить.

Ерей — разговорное название архиерея — лица, имеющего третью, высшую степень священства.

Ежедневные поездки по городу полезны как занятие исследовательской работой по изучению разрушений вечных строений в отсутствие людей и надлежащего ухода. Конечно, результат проявит себя через пять, десять лет, но зато интересно смотреть, как все разрушается, хороня под обломками ту жизнь, которая была у меня когда-то. Осколки этой жизни я таскаю в свое гнездо, и оно будет последним прибежищем цивилизации.

А вот что делать с домовыми, то есть с духами театра. Как бы мой домовенок не взбунтовался по поводу нехорошего обращения с его соплеменниками. Ладно, приеду домой, разберусь.

На объектах происшествий не случилось. Все тихо и спокойно.

Зато в моем имении шум и гам. Около клетки собралось большое количество голубей и прочей живности, прилетающей на раздачу халявы заезжими туристами. Обе пачки с печеньем разорваны и мелко наломанное печенье разбросано вокруг. Да, ребята на месте и времени даром не теряют.

— Привет, узники, — поприветствовал я их. — Если слышите меня, то потрясите клетку.

Звяканье решетки было для меня многозначительным ответом.

— Я предлагаю вам пойти ко мне в гости, если вы не собираетесь причинить мне зло, — сказал я. — Мне от вас ничего не надо. Если не хотите ко мне в гости, то я могу отвезти вас в театр. Живите сами по себе и будьте добрыми хозяевами.

Внезапно одна из тетрадок, переданная им утром, свернулась в рулончик и просунулась в одну из клеток решетки. На тетрадке женским почерком было написано — МЫ СОГЛАСНЫ В ГОСТИ. Ну, если тут командует женщина, то, возможно, что я заведу себе невидимых, но вполне нормальных для дружбы субъектов.

Я открыл замок и распахнул дверцу узилища, сделав приглашающий жест в сторону двери моего дома, которую так же открыл, почувствовав колебание воздуха мимо меня.

Кот встретил гостей настороженно, вскочив с дивана и выгнув дугой спину. Однако, когда кто-то погладил его по голове и по спине, успокоился и пошел в свой уголок перекусить сухим кормом.

Я придвинул к дивану журнальный столик и налил себе газированной из местного источника минеральной воды.

— Можно мне прочитать, что вы написали в тетрадках? — спросил я.

Подвинутые мне тетрадки были знаком согласия.

— А я вам поставлю хороший старинный фильм, — предложил я и включил проигрыватель с фильмом "Унесенные ветром" о событиях в южных штатах США во время и после гражданской войны.