— Ты знала, что я приду, не так ли?— рассмеялся Дмитрий, проходя глубже в комнату. Расстояние между ним и кровать стремительно уменьшалось.
— Вас, извращенцев, легко изучить. И не стыдно приходить ночью в комнату невесты собственного сына? А если я закричу и перебужу всех?
— А ты попробуй,— прошептал мужчина, присаживаясь на кровать.
— Уходи, Дмитрий! Знаю зачем пришел, но ничего у тебя не выйдет. Вы с моим папочкой одного поля ягодки, даже не знаю, кто из вас хуже.
— Твой папочка недооценивает свою доченьку. И не видит, что ты уже давно не ребенок.
— А еще он недооценивает своего друга и не видит, что тот грязный извращенец!— прорычала я, боясь еще сильнее. Что мешает этому ненормальному накинуться на меня сейчас?
Словно почувствовав мои мысли, рука Дмитрия легла мне на щиколотку и начала медленно подниматься вверх. Меня парализовал страх, я боялась даже дышать.
— Твои маленькие губки созданы, чтобы их целовать,— приблизил свое лицо к моему этот извращенец и погладил меня по ягодице.
Я понимала, что если сейчас ничего не сделаю, меня просто напросто изнасилуют. Страхи прошлого и настоящего захлестнули меня, сковывая движения и язык. Прикрыв глаза, я собралась с мыслями и, вложив все силы, с трудом проговорила:
— Если ты сейчас не уберешь руки и не свалишь из комнаты, мои маленькие губки откроются и наговорят все, что знают про тебя. Сомневаюсь, что твои родственники и полиция одобрят все твои действия. Я приду к тебе разок в тюрьму, позлорадствовать. И яда тебе принесу. Или лучше чтобы сам сдох?
Если бы у меня был фотоаппарат, я бы обязательно сфотографировала выражения лица Дмитрия. Все черты лица заострились и застыли, заставляя своего хозяина становиться похожим на восковую фигуру.
— Тебе повезло, что дома сейчас Марина и Денис, иначе бы тебе не поздоровилось. Поблагодари Всевышнего, потому что в следующий раз ты получишь все, чего заслуживаешь.
— Едва ли я назову это везением,— свободно проговорила я, потому что лицо Дмитрия отдалилось от меня, позволяя глубоко вздохнуть.— Уходи, пока я не перебудила криком 'насилуют' твою семью. Как думаешь, Денису понравится то, что он услышит и увидит?
— Ты за это поплатишься!— лишь ответил Кравцов старший, выходя из комнаты.
Завернувшись в одеяло, я затряслась от пережитого страха. Я знала, Дмитрий не шутит, а сегодня мне повезло. Встреча один на один станет для меня очень печальной.
Иногда мне кажется, что меня родили на свет лишь для того, чтобы поиздеваться. У меня нет выбора и я должна подчиняться обстоятельствам, но чем больше проходит времени, тем очевиднее мне кажется, что в этой битве мне не устоять. Я проиграю, а мои враги будут ликовать. Но больше всего я боюсь, что Дмитрий и мой отец получать то, чего хотят — прогнут меня, убьют весь внутренний мир, оставляя лишь оболочку.
Вспомнив прикосновения Кравцова, я вновь задрожала, а в голове вновь и вновь вертелись его слова:
'Поблагодари Всевышнего, потому что в следующий раз ты получишь все, чего заслуживаешь'
Я знала, что он не отступит, поэтому мне нужно придумать, как быть дальше.
Глава четырнадцатая. Нервы
Все, кому-то пора полечиться в психиатрической клинике. Только и меня можно понять — ночь в доме Кравцовых это вам не просто так. Ночью я так и не смогла уснуть, поэтому раздражение просто напросто зашкаливало. Мне не нужно много, всего лишь несколько часов сна, но их получить не удалось. Я боялась засыпать, вдруг Дмитрий только этого и ждал?
Утром с чашкой горячего кофе и одиноким цветком в вазочке на подносе в мою комнату зашел Дэн и очень удивился тому, что я бодрствую. Пришлось соврать, что только проснулась. Не рассказывать же парню, что все ночь из-за его отца извращенца не спала. Интересно, а как он отреагирует, ведь дома Дмитрий совсем другой? Не такой как мой папочка.
Я вздрагиваю от малейшего шороха, а потом замираю, ожидая внезапного нападения. Моргнув несколько раз, понимаю, что уже нахожусь в университете, а здесь опасность мне не грозит. Но как бы я не убеждала себя в этом, все равно становилось страшно.
Я видела ухмылку Дмитрия в проходящих мимо парнях и понимала — все еще впереди. Так просто мне не отделаться. Пусть сегодня с утра я с главой семьи Кравцовых и не встретилась, но я знала, что это еще не конец. Это действовало на нервы еще больше.
С самого утра Лариса заметила, что нервишки у меня шалят. Я не возражала насчет такого замечания, ибо это правда. Мои нервы натянуты, словно струны, готовые в любой момент заскрипеть от неожиданного прикосновения.
— Видимо, выходные в логове твоего будущего муженька прошли не очень, раз ты такая дерганная. Расскажешь?
Рассказать? Как ей рассказать обо всем? Рассказать, что отец друга моего детства извращенец? Рассказать, что он постоянно пристает ко мне и делает скрытие намеки? Рассказать, что я еще маленькой девочкой узнала о его любимом занятии? Как о таком вообще можно говорить? Наверное, я никогда не смогу об этом кому-то рассказать. Правильно ли это? Я не знаю.
— Ничего особенного не случилось,— ответ прозвуча как можно более убедительно.— Они постоянно говорили про свадьбу. Ты можешь себе представить, как это? Родители Дэна, кажется, уже все спланировали, совершенно не считаясь с моим мнением. Я, конечно же, не собираюсь за Дениса замуж, но мое мнение могли бы спросить. Я же невеста как-никак!
— Тебя интересуют такие мелочи?— Удивилась подруга, строя глазки, появившемуся недалеко от нас Кириллу.— Пусть строят планы, но ведь ты к ним не будешь иметь никакого отношения.
— Все равно бесит, что меня не спрашивают!— рычу от злости. И ведь дело-то совсем в другом! Как жаль, что я не могу ничего сказать. Ведь если я открою рот, Дмитрий с легкостью найдет способ его закрыть. И мне даже страшно представить, каким способом он это сделает.
— Может дело в чем-то другом?— с сомнением спрашивает подруга, перестав строить глазки Кириллу.— Поделись со мной.
Внимательно разглядываю Лисичкину и понимаю, что ей можно все рассказать, но я кривлюсь от мысли, что об этом позоре узнает кто-то из моих близких. Мне стыдно! Знаю, что стыдиться должна не я, а Дмитрий, но раз он пристает ко мне, значит, я сделала что-то не так. Дала повод.
— Кравцов старший хочет, чтобы свадьбу сыграли летом,— выдавливаю из себя очередную ложь.
— ЧТО?! Как летом?!
— Что случилось, девочки?— интересуется Кирилл, поправляя ворот идеально отглаженной рубашки, а потом обнимает вмиг ставшую счастливой Лариску за талию.
— Ничего не случилось,— ошарашено бормочу я и ухожу. Между ними что-то есть? А я почему ничего не знала? Почему моя лучшая подруга скрыла от меня отношения с Большаковым? Я, конечно же, тоже от нее много чего скрываю, но все, что касается парней, она знает.
Раздраженная сверх меры я шла по длинному коридору, громко стуча каблуками. И меня не волновал тот факт, что сейчас начнется пара. Пропади пропадом вся эта учеба! Когда в сумке заиграла популярная песня, поставленная на звонок, остановилась, как вкопанная. Группа девушек, спешащих на занятия, едва не врезалась в меня и громко начала ворчать по поводу моей резкой остановки. Курицы.
Достав мобильник и посмотрев на экран, я почувствовала, как орган отвечающий за кровообращение сначала замедлил свою работу, а затем начал стучать с удвоенной силой. Дмитрий. Что ему надо? Зачем он звонит? Ответ я узнаю лишь тогда, когда подниму трубку, однако делать я этого не спешила. Мелодия несколько раз обрывалась и играла по новой. Когда песня начала раздражать, я ткнула пальцем в сенсорный экран и поднесла аппарат к уху.
— Прасковья!— радостно начал Дмитрий, словно и не он приходил ко мне ночью.
— Чего надо?— нелюбезно спросила я.
— Почему ты такая злая, милая?— приторно-сладким голосом поинтересовался мужчина.
— В свете последних событий это очень глупый вопрос. Говори, что надо, а то у меня нет времени любезничать с тобой.
— Хорошо, давай перейдем к делу,— рассмеялся Кравцов старший.— Я рассказал твоему отцу, как мы провели выходные. Тебе же понравилось, верно?
Вместо ответа, я заскрежетала зубами. Услышав это, Дмитрий вновь рассмеялся. Представляю, что он там наговорил моему папочке. Явно не правду. Интересно, а как отец бы отреагировал? Хотя... его же никогда не интересовала моя жизнь. Иногда мне кажется, что если я пропаду или меня похитят, он этого даже не заметит.
— Так вот, мы решили, что после экзаменов ты какое-то время поживешь у нас. Мы же семья.
— Тебе ничего не светит!— зарычала я.
— Посмотрим. Ведь удача не всегда будет на твоей стороне,— тоном профессионального маньяка со стажем сказал Дмитрий и сбросил.
— Козел!— завопила я в трубку.
Я понимала, что Дмитрий прав и удача не всегда будет на моей стороне. Рано или поздно мы встретимся лицом к лицу, и никого не будет рядом, чтобы мне помощь. Отчаянье накатило на меня словно цунами, поэтому когда мне на плечо опустилась тяжелая рука — чуть не упала от страха. Я боялась повернуться. Вдруг это Дмитрий. Собрав силы в кулак, я все же обернулась и вместо Дмитрия увидела Рому. Кто бы только знал, какое облегчение я испытала!
В бледно-розовой рубашке и черных брюках мужчина стоял около меня на расстоянии вытянутой руки и внимательно разглядывал. Под мышкой у него находилась кипа книг.
— Что-то случилось?— поинтересовался Костров, продолжая внимательно меня разглядывать. Дольше всего Роман разглядывал глаза, словно пытаясь найти что-то важное.
— Паш, что случилось?— задал вопрос по-другому Роман.
Но вместо ответа, я подалась вперед и, уткнувшись носом в грудь Ромы, расплакалась, будто маленькая девочка. Послышался жуткий грохот: книги выпали из Роминых рук. Видимо, его сильно ошарашил мой чересчур эмоциональный поступок, но мне так хочется в этот момент чьей-нибудь ласки. И не обязательно Роминой. Но все равно рада, что именно он рядом со мной в этот момент. Я продолжала плакать, уткнувшись ему в грудь и вдыхать аромат мужской туалетной воды. Сладкий.
Сначала неуверенно, но потом руки Ромы осмелели и прижали крепче к себе. Одна рука на талии, другая гладит по волосам, пытаясь успокоить. Я плакала и понимала, что меня не волнует тот факт, что мы находимся на обозрении у всех студентов. Так легко не обращать внимания на шепотки и косые взгляды. Кажется, Рому это тоже не волновало. На мгновенье мне даже показалось, что мы совершенно одни, и никто больше не сможет меня обидеть, потому что рядом он — человек, способный меня защитить. Но только на мгновенье. Вскоре жестокая реальность дала о себе знать.
— Что здесь происходит?— прозвучал возмущенный голос декана Елены Яковлевны. Именно ей я рассказывала про Бобриху и ее неудачную попытку соблазнения. Представляю, что теперь она думает. Рому выпрут из университета. Главное, чтобы это произошло не раньше, чем я получу заветную пятерку.
Негодуя на появление вредной тетки, я оторвалась от Романа.
— Что случилось, Прасковья? Ты плачешь? Почему? Роман Михайлович, что вы сделали с бедной девочкой?— начала возмущаться женщина.
— Он меня успокаивал,— решила я взять на себя роль героя.— Простите, что мы тут на глазах у всего университета, но мне было так плохо, а Роман Михайлович...,— я прервалась, готовясь вновь заплакать. Увидев это, Елена Яковлевна разволновалась. Видимо, женщины тоже боятся чужих слез.
— Эээ... не нужно ничего объяснять!— замахала перед собой руками женщина.— Что я, не человек что ли? Только успокаивались бы вы где-нибудь в другом месте. Что люди подумают? Прасковья, давай успокаивайся и не компрометируй своего преподавателя. Роман Михайлович, зайдете ко мне завтра. Сегодня я занята.
Недовольная женщина ушла, оглянувшись напоследок раз пять. Ромка пригласил меня к себе в кабинет и усадил на стул. Здесь, как и всегда открыто окно, в которое проникает свежий весенний ветерок и играет с чуть пожелтевшими от времени занавесками. Сейчас у Ромашки окно, поэтому аудитория пустовала.
Пока я осматривалась, мужчина сделал чай и всунул темно-синюю чашку без рисунков мне в руки. Я даже почувствовала себя, как на приеме у психиатра. Только белого мягкого кресла не хватает. Нет, вы не подумайте, что я частый гость таких кабинетов, но по моему представлению все должно выглядеть именно так.
— Что с тобой?— мягко, словно врач из того самого кабинета с белым мягким креслом спросил Рома.
— Нервишки шалят,— призналась честно.— Прости, что набросилась на тебя, просто мне необходимо было чье-то присутствие.
Ромка поморщился. Я даже не поняла из-за чего. Возможно, ему не понравилось, что мне нужно было чье-то присутствие, а не его. Не появись он в коридоре, я могла накинуться на кого-то другого. Сомневаюсь.
— Ты постоянно подставляешь меня! Умеешь ты, Паша, находить неприятности и дарить их другим.
— Яшка это умеет!— гордо заявила я. Ведь это чистая правда. Я с завидной регулярностью влипаю в какие-нибудь передрягу и тяну за собой всех в радиусе своего действия.
— Почему Яша?
— В смысле?
— Почему ребята, да и ты сама называют тебя Яшей? Почему не Прасковья?
— Так называет меня отец,— поморщилась я.
— И ты назло ему стала Яшей.
— Нет, не так. Он всегда говорил, что Прасковья звучит солидно, а сокращенные формы больше напоминают клички собак. Яша звучит игриво и это я. Никогда у меня не получится быть Прасковьей, потому, что я Яшка.
— Или Паша.
— Или Паша,— согласилась я.
На несколько минут воцарилась тишина. Я не знала, что сказать, а вот Ромке кажется есть что. Точнее не сказать, а спросить. По людям видно, когда их гложет любопытство и не надо для этого быть ясновидящей.
— Что с тобой происходит? Паш, я не хочу, чтобы ты вновь врала мне. То тебя тошнит в туалете, то начинаешь беспричинно плакать. Ты...
— Нет, это ты!— заорала я, обозленная. Наивная я-то подумала, что он беспокоиться обо мне, а на самом деле Ромка беспокоится о себе. Его до сих пор интересует вопрос — не беременна ли я, раз меня тошнило. Он переживает, что ему придется взять ответственность за ребенка, сделанного без его желания.— Только о себе думаешь! Думаешь, что я беременна? Так вот через несколько месяцев и узнаешь, когда живот на нос полезет!
Костров хотел что-то сказать в свое оправдание, но я схватила сумку и выскочила из аудитории. Чтобы наконец-то покончить с этим недоразумением, я вышла на улицу и забежала в первую попавшуюся аптеку. Возможно, это было бы наилучшим вариантом, чтобы воплотить свой план по возвращению машины в жизнь, но мне не хотелось это делать с помощью несуществующего ребенка. Его должна соблазнить я сама, а не чувство ответственности. По-моему, это низко. Никогда не понимала девушек и женщин, которые говорят, что беременны только для того, чтобы их не бросили. Если мужчина захочет, он все равно уйдет, а те, кто остался... что же это только вопрос времени. Зачем обрекать себя и любимого человека на адские муки? Ведь появление несуществующего ребенка не разбудит в мужчине сильного чувства и любить он все равно не будет. Мужчина будет страдать и злиться, а это не способствует укреплению отношений. Девушки, задумайтесь.
