Мир Деревьев

Хеликоптеры, на первый взгляд, существа вполне безобидные, порхают себе с места на место, крылышками на солнце сверкают, короче, изо всех сил радуют глаз. Казалось бы, летают и пусть себе летают. Ан нет. По какой-то неведомой причине людей они откровенно недолюбливают. Вообще-то, не то чтобы недолюбливают, скорее наоборот — очень даже любят, точнее, просто обожают питаться человеческим мясом. Вроде и всякого аппетитного зверья вокруг видимо-невидимо, ешь — не хочу, нет, этим гурманам подавай именно человечину. Конечно же, в отсутствие людей стрекозоиды питаются плотью других животных, но, стоит человеку появиться поблизости, как хеликоптеры просто сходят с ума от желания полакомиться его нежной плотью.

Глядя на весело порхающих над лесной поляной стрекозоидов, какой-нибудь зачарованный естествоиспытатель невольно задастся вопросом: "Каким образом эти милые и с виду безобидные существа могут нанести серьезный вред человеку, который намного больше и сильнее всей стаи? Вот если бы они были вооружены смертельно ядовитыми жалами, или какими другими приспособлениями для мгновенного умерщвления более крупной добычи, тогда да".

Не торопитесь, уважаемый, делать скоропалительные выводы. Действительно у хеликоптер нет смертельно опасного жала или ядовитых зубов, но у них есть надежные и весьма эффективные в своем роде симбионты — зубаны. Стоит вам приблизиться к резвящейся стайке, чтобы вволю налюбоваться головокружительными пируэтами этих забавных насекомых, как вся группа мгновенно скроется в лесной чаще. Однако не спешите огорчаться — совсем скоро стрекозоиды появятся снова, но вовсе не для того, чтобы продолжить свои веселые пируэты над цветущей полянкой. Насекомые приведут целую ораву прожорливых зубанов — эдаких милых созданий размером с матерого секача, с ног до головы сплошь покрытых острыми, как бритва костяными наростами, по форме здорово напоминающими зубы акулы. После того, как зубаны дружно возьмут вас в оборот, вам станет уже не до изящных стрекозиных танцев. Стае этих весьма опасных тварей будет достаточно считанных мгновений, чтобы растерзать в клочья существо, размерами намного превосходящее человека. Для этого им не нужны могучие челюсти, вооруженные острыми клыками, каждый из них сам как один зуб, а вместе они — гигантская жующая пасть. Интересна и весьма необычна тактика ведения охоты этими животными. Сначала зубаны берут жертву в кольцо, стремительно перемещаясь друг за другом вдоль периферии окружности. Затем кольцо вытягивается в эллипс, малый радиус которого постоянно уменьшается и в конечном итоге добыча оказывается зажатой между двумя рядами острых подвижных зубов, коими являются сами зубаны. Что происходит дальше, рассказывать излишне. Интересный факт — после того, как жертва будет обездвижена и превращена в бесформенный кусок окровавленной плоти, зубаны вовсе не торопятся вонзить в нее свои кривые зубы. Сначала они подпустят к ней наводчиков-стрекозоидов и лишь после того, как те налопаются до отвала, сами приступят к трапезе.

За два года работы в составе отряда пластунов Убанги Фелладу частенько доводилось отправляться в Дикий Лес, и всякий раз он не переставал удивляться, встречая что-то новенькое, непохожее ни на что, ранее виденной им. Хотя с классическим примером симбиоза стрекозоидов и зубанов он знакомился теоретически еще на первом курсе, но изучать умозрительно и едва ли не каждодневно сталкиваться с этими тварями нос к носу — вещи абсолютно разные. По большому счету, юноша не боялся ни стрекозоидов, ни их крайне опасных симбионтов и при необходимости он был вполне способен уничтожить всю стаю. Однако его действия наверняка вызвали бы значительный переполох на весьма обширном участке Дикого Леса, что для него в данный момент было абсолютно неприемлемо. Юноше также категорически запрещалось активно пользоваться своими экстрасенсорными способностями, например, притормозить временной поток и перебить мечом всех стрекозоидов, пока те не привели зубанов. Целью его одиночного рейда были вовсе не хеликоптеры и их симбионты, а нечто совершенно иное, именуемое до поры до времени условным термином — "объект исследования", потому что ученые еще не придумали название этой штуковине.

Что собой представляет объект исследования, Фелладу предстояло выяснить, во время этого рейда, ибо внятного его описания от единственного уцелевшего из всей рейдсемерки пластуна добиться не удалось даже методом глубокого гипнопогружения. Эмоциональный шок бедняги, пережившего гибель шести своих товарищей, а может быть, еще что-то, более страшное, был настолько велик, что даже в гипнотрансе он напрочь отказывался вспоминать какие-либо обстоятельства встречи с неведомым созданием. Ценой неимоверных усилий опытнейших психологов и гипнологов удалось установить примерные координаты места встречи отряда пластунов с хищной тварью.

Вообще-то сначала умные головы из главного штаба КОТО высказали недвусмысленное пожелание выполнить руками пластунов Убанги тотальную зачистку самого места встречи рейдерсемерки с неведомой тварью, а заодно обширного участка местности, непосредственно к нему примыкающего. Однако, наспех прикинув возможные потери личного состава во время предполагаемой операции, очень скоро одумались и решили обойтись одиночным разведывательным рейдом. Естественно, самой подходящей для этой цели кандидатурой оказался пластун Феллад. Парнишка хоть и молод годами, но вполне успел зарекомендовать себя с самой наилучшей стороны. После окончания школы Феллад всего лишь полгода работал в составе группы, затем начальство его оценило и решило, что более всего тот будет полезен в одиночных рейдерских вылазках, поскольку специалистов подобного профиля в отряде Убанги было раз-два и обчелся...

Итак, Феллад стоя, прикидывался пышным цветущим кустом, беззвучно материл последними словами треклятых хеликоптер. Ну почему из всего огромного разнообразия стрекоз-мутантов или, выражаясь научным языком, — стрекозоидов судьба подкинула ему сомнительный подарок в виде этих кровожадных бестий? Однако делать нечего, придется ждать, пока летучим тварям не надоест беспечно порхать над зеленой лужайкой и не приспичит перебраться в какое-нибудь другое местечко.

К счастью для Феллада на поляну вышло с полдюжины здоровенных чешуйчатых волчар. Завидев хищников, стайка хеликоптер весьма оперативно сорвалась с места и скрылась из глаз в дебрях экваториальной сельвы. Юношу ничуть не удивило такое поведение крылатых насекомых. Ему было хорошо известно, что никакая даже самая многочисленная стая зубанов не в силах справиться с шестеркой матерых хищников. Между тем, как волчары вполне способны походя перекусить парой-тройкой этих тварей, и тот факт, что симбионты стрекозоидов сплошь покрыты острейшими костяными наростами, никакого значения не имеет. Трансформированный в роговую чешую волосяной покров волчары обладает каменной прочностью и вполне способен противостоять самому отчаянному натиску зубана. Зато крепкие клыки чешуйчатого волчары в мгновение ока порвут в клочья любую даже покрытую острыми шипами шкуру. По этой причине хеликоптеры и дали стрекача, ибо потеря симбионта для них означает голодную мучительную смерть, так как ни одна стая стрекозоидов не возьмет на иждивение лишний рот, пусть в этот рот влезает не так уж и много пищи, а подыскать нового симбионта-зубана задача практически невыполнимая.

Как и ожидалось, стая волчар на поляне надолго не задержалась. Освободив пластуну путь, они тихо пересекли открытый участок местности и также бесшумно скрылись в чаще леса. Фелладу оставалось лишь освободиться от ментальных маскировочных покровов и начать движение. Так он и поступил.

Несмотря на невыносимую духоту, царящую под кронами экваториальной сельвы, юноша продвигался довольно быстро. День был как обычно в это время года солнечным и, естественно, жарким. Хотя под плотным пологом древесных крон было довольно сумрачно.

Повсюду отмечалось активное шевеление — каждый промышлял, как мог. Растения производили органическую биомассу. Вегетарианцы вовсю лакомились продуктами растительной жизнедеятельности. Хищники, соответственно, охотились на вегетарианцев или хищников помельче. Отходы животной и растительной деятельности падали на землю, где становились законной добычей мелких насекомых и бактерий. В конечном итоге круговорот вещества и энергии вновь возвращался к своему началу, и все закручивалось в очередной бесконечный по счету, виток. Выражаясь высоким научным слогом, происходило устойчивое и слаженное взаимодействие всех звеньев местной экосистемы.

Однако нашему герою было вовсе не до академических тонкостей неумолимого процесса круговорота материи и энергии. Если бы у него было неограниченное количество свободного времени, он наверняка не упустил бы возможности полюбоваться полетом бабочки или неторопливыми движениями зеленой гусеницы, ползущей по стеблю лианы. Мозг юноши был предельно занят анализом окружающей обстановки. Ему приходилось выбирать из всего замысловатого переплетения лесных дорог, троп и едва заметных тропинок, протоптанных животными в переплетении лиан, ту единственную, что быстрее всего приведет его в нужную точку. Одновременно следить за поведением местной живности и сканировать окружающее пространство в ментальном диапазоне, чтобы не пропустить появление какой-нибудь неожиданной опасности. Если бы Феллад был хорошо знаком с некоторыми техническими изобретениями древних, он мог бы сравнить свой мозг с мощным суперкомпьютером, оперирующим одновременно сотнями программ и терабайтами разнородной информации. Но юноше не было посвящен в тайны величайших достижений своих далеких предков, поэтому не забивал голову всякой ерундой лирического свойства, не относящейся к целям и задачам, поставленным перед ним высоким начальством. Он должен всего-то как можно быстрее достичь заданного квадрата, предельно внимательно осмотреться с целью обнаружения загадочного объекта исследования, постараться собрать о нем как можно больше информации, затем живым и невредимым вернуться обратно в лагерь Убанги с подробным отчетом о проделанной работе. И все. Никакой инициативы, никаких попыток поближе познакомиться с чудовищем. В планы Феллада вовсе не входило знакомство с монстром, который, походя, уничтожил шестерых опытных профессионалов-пластунов, а седьмому "снесло крышу" так, что тот при одном лишь упоминании о злополучном походе впадает в состояние непреодолимого ступора. Конечно же, он сбегает, посмотрит, что там и как, затем доложит начальству о том, чего увидел. И не более того, поскольку очень ценит свою молодую жизнь, и суицидальных наклонностей за собой никогда не замечал.

* * *

Неожиданно что-то насторожило молодого пластуна. На первый взгляд вокруг ничего не изменилось, но Феллад привык доверять сигналам, посылаемым его подсознанием, он немедленно остановился и начал более тщательно изучать окружающее пространство. Чтобы определить источник опасности ему понадобилось не более минуты. Он облегченно вздохнул, когда его ментальные синапсы нащупали под толстым слоем опавших листьев очень хорошо замаскированную спираль смертоносного побега лианы-кровопийцы. Если бы Феллад не прислушался к посылам третьей сигнальной системы, он обязательно угодил бы в смертельную западню, поскольку очутиться в крепких объятиях растения-убийцы в девяноста девяти случаях из ста означало верную гибель.

Лиана-кровопийца — одно из множества плотоядных растений, произрастающих на территории Дикого Леса. Она не поражает жертву отравленными шипами как благоухающая спанада, не убивает нервно-паралитическим газом подобно жувели широколистой и не протыкает острым побегом, мгновенно вырастающим из-под земли, как это обычно делает бешеный бамбук. Лиана-кровопийца просто висит на дереве, как и положено обычной лиане, спрятав под слоем опавших листьев специальный скрученный в тугую спираль отросток. Как только в пределах ее досягаемости оказывается какое-либо теплокровное животное, специальные сенсоры, расположенные на основном стволе растения, начинают реагировать на его тепловое излучение. Таким образом, лиана-убийца определяет на теле будущей жертвы участок, обладающий максимальной температурой, что однозначно свидетельствует о том, что именно здесь главные кровотоки ближе всего подходят к поверхности кожи. Обычно это бывает шея. Когда человек или зверь оказываются в опасной близости, управляемый примитивной квазинервной системой растения отросток взлетает на достаточную высоту, с силой распрямляется и обвивает тело жертвы в самом незащищенном месте. Одновременно на поверхности удавки появляется бесчисленное количество длинных полых иголок, которые с легкостью протыкают самые прочные кожные покровы. Даже чешуйчатые волчары, несмотря на свою идеальную защиту, время от времени становятся добычей лиан-кровопийц. Через эти иглы коварный хищник в считанные мгновения выпивает едва ли не всю кровь жертвы. Операция по обескровливанию проходит настолько быстро, что животное или человек не успевают понять, что происходит и, конечно же, чаще всего бывают не в состоянии оказать достойного сопротивления.

"Ага, вот еще один хрестоматийный пример из учебника по биологии и физиологии смертельно опасных тварей, — весело подумал Феллад. — Ну что же, сейчас мы выясним, кто из нас круче".

Отработанным до автоматизма движением руки юноша извлек острый лист из покоящихся между лопаток ножен и, прижав рукоятку к груди, так, чтобы лезвие едва не касалось подбородка, стал осторожно подступать к тщательно замаскировавшемуся противнику. По мере приближения к опасному отростку Феллад ощущал все более пристальное внимание к своей персоне и, определенно, легкое покалывание и жжение в области шеи. Вряд ли это было ментальное воздействие охотника на потенциальную жертву, просто возбужденное сознание юноши таким необычным образом реагировало на присутствие смертельно опасного существа.

Легкое шуршание под ногами, затем громкий щелчок взвившейся над головой удавки возвестили о том, что хищник приступил к активной стадии своей охоты. Несмотря на отменную реакцию, Феллад успел заметить приближающийся к его лицу отросток лишь в самый последний момент. Впрочем, для того, чтобы отразить атаку лианы-кровопийцы, юноше вовсе не нужно было ничего видеть, поскольку он уже заранее просчитал все ее действия, и ему оставалось всего лишь выполнить один единственный взмах острым листом. В тот момент, когда удавка пошла на сближение и начала изгибаться, с целью обмотать его шею, Феллад сделал едва уловимое глазом вращательное движение кистью руки, в результате чего лезвие его меча, описав дугу, легко рассекло смертельно опасный стебель на две неравные части. В следующий момент он ловко отскочил в сторону и как можно дальше. Как оказалось, это его действие было вполне оправдано. Отсеченный конец лианы шлепнулся на землю и начал метаться, подобно бьющейся в предсмертной агонии гадюке, а остаток удавки, не потерявший связи с материнским растением, принялся подобно бичу слепо хлестать в разных направлениях, при этом из обрубков фонтаном била дурно пахнущая жижа грязно-коричневого цвета.