-На, зараза рыжая, жри. Ууу, морда.
Винцент, уставший крутить ручку звонка, снисходительно наблюдал за ним. Остакис устроился на корточках неподалеку, прислонившись спиной к стволу липы.
Собака, заинтересованная предложением Крогана, взять сосиску все же не решалась, но надеялась утащить хотя бы целлофановую обертку, брошенную Кроганом рядом. Дом, двухскатная красная крыша которого, утопала в зелени разросшегося сада, хранил молчание, не хлопали двери, не хрустел гравий под ногами привратника. Звонок надрывался напрасно.
-Не, бросать не буду, не надейся,— водил Кроган сосиской перед собачим носом,— из рук бери, на. Иди, позови Жерома, псина.
-Напрасно стараешься,— сказал Винцент,— собаки не едят крахмал.
Где-то вдалеке раздался прерывистый гудок поезда.
-Двух часовой экспресс,— сказал Винцент, щелкнув крышкой часов.
-Так что, будем вламываться, или пойдем по-тихому?— спросил Кроган.
Винцент поднял голову, осматривая улицу. Она была безлюдной, если не считать невысокой женщины в длинном синем платье и чепце, в сопровождении пожилого седоватого господина в сюртуке, при котелке и трости. Пара быстро приближалась к дому Жерома.
-Думаю лучше войти тихо,— сказал Винцент.— Опыт подсказывает, что заборов без лазеек не существует. Иначе как мальчишки будут воровать яблоки? Увы, боюсь, что человек, твоей, дружище комплекции, не во всякую дырку пролезет.
Кроган фыркнул носом, и сказал:
-Всякую дыру можно расширить. Зато если придется лезть через забор, то я справлюсь, а вот другой человек, одетый франтом, наверняка побоится порвать панталоны. Ты лучше скажи, будем мы брать Фраги и Странника, или продолжим эту лисью слежку.
-Ты, безусловно, предпочел бы брать,— сказал Винцент.
-Я предпочел бы покончить с этим поскорей. Любым доступным способом.
-Мы все еще мало знаем,— сказал Винцент.— Сколько еще людей, кроме Фраги и Мальтуса участвуют в этом деле? Кто? Сколько у них наемников из техномиров? Каким именно оружием они располагают?
-Что они кушают по утрам, и какой ручкой берут туалетную бумажку, когда идут в сортир?— перебил Кроган.— Почему ты думаешь, что Фраги с Мальтусом нам не выложат все, когда мы их возьмем за химод?
-Что у нас есть, кроме твоей бычьей силы, чтобы купить их откровенность?— спросил Винцент.
-А моей бычьей силы мало?
-Боюсь, что недостаточно.
-Хорошо, срисуем мы Мальтуса, а ты подумал, что если они разделятся? Остакис сможет взять сразу два следа?
-Спроси у него,— сказал Винцент.
-А что, и спрошу.
-Спроси.
-Эй, Оси,— позвал Кроган,— сколько человек ты сможешь вести
Одновременно?
-От шести до двенадцати,— поднял голову Остакис.— Все зависит от того, далеко ли они уйдут. Чем больше поворотов между мной и целью, тем труднее держаться в контакте.
-Есть еще вопросы?— поинтересовался Винцент.
-Есть, конечно, есть. Как мы будем их преследовать, если нас всего трое, а Остакис у нас вообще один.
-Уверен,— сказал Винцент,— что они рано или поздно встретятся, там, где у них лагерь. Где они хранят оружие, и где ждут их наемники.
-Ты уверен, а я нет,— сказал Кроган.
-Прошу прощения, господа.
Дама и господин с тростью остановились рядом. Седоватый слегка наклонив голову, вежливо приподнял свой котелок, внимательно изучая всех троих, цепким взглядом светло-зеленых глаз. Женщина держалась в нескольких шагах позади него, мяла в волнении кружевной платочек.
-Джеймс Уилкинс,— представился седоватый,— коннетабль его величества. Наблюдаю за порядком в этих местах.
Винцент сдержанно поклонился.
-Рад знакомству,— сказал он.— Винцент Амальри. Это мои друзья, нурс Блайн,— кивок на Крогана, который встал на ноги и отряхнул руки,— и нурс Эйвор Генри.
Остакис кивнул.
-Очень приятно, господа,— Уилкинс вернул поклон.— Надолго к нам? Могу ли я порекомендовать хорошую гостиницу?
-И мне, и мне приятно,— Кроган подскочил к коннетаблю, и протянул руку, хоть и вытертую, но следы жира от сосиски виднелись на ней явственно.
Уилкинс не моргнув глазом, эту жирную руку пожал. Потом достал платок, и демонстративно вытер пальцы.
-Счастлив познакомиться, мадам,— Кроган склонился перед женщиной с намерением той же обляпанной рукой ухватить ее за кисть и облобызать.— Нурс Блайн. Всегда к вашим услугам, мадам.
Бедняжка попятилась на шаг, скрывая желание спрятать руки за спину, но желание это все равно читалось на ее не слишком красивом лице. Бесцветные, близко посаженные глазки смотрели на Крогана с испугом.
-Это госпожа Флавикэн,— представил ее Уилкинс.
Винцент дождался, когда Кроган перестанет поясничать.
-Благодарю,— сказал он,— думаю, гостиница нам не понадобится. Нурс Жером, это ведь его дом? Он мой старый приятель. Хотелось повидаться, не виделись с ним, уже господь знает сколько лет. Жаль, совсем нет времени остаться подольше. Мы должны вернуться вечерним экспрессом. Увы, его, кажется, нет дома,— Винцент развел руками.— Никто не вышел на стук.
-Должен огорчить вас, господа,— сказал Уилкинс,— Нурс Жером с супругой в отъезде уже более недели.
-После дня рождения его величества,— подала голос госпожа Флавикэн.
-С супругой?!— удивился Кроган.
-Интересно,— поднял бровь Винцент.— Когда же старина Жером успел жениться?
-Не уверен, нурс,— сказал коннетабль,— но мне кажется, что около полугода назад. Впрочем, госпожа Флавикэн знает точно. Она служит экономкой у нурса Жерома, и живет в доме, когда хозяева в отъезде.
-Я не знаю,— сказала экономка,— я живу в доме почти весь год. Когда приезжают хозяева, они привозят своих городских слуг. Я не знаю. Когда они меня наняли, то были уже женаты. А это было после фестиваля кошек, в том году.
-А когда хозяева вернуться, мадам,— спросил Кроган.
Экономка покосилась на него, и ответила, повернувшись к Винценту.
-Следующим летом, нурс. Они извещают меня телеграммой за две недели.
-Великолепно,— Кроган и не думал скрывать досаду.
-Может быть, вы скажете нам его городской адрес?— спросил Винцент.
-Почтовое отделение номер пятнадцать, до востребования,— ответила госпожа Флавикэн.— Я отправляю письма по этому адресу, если что-то случается, или у меня возникает в чем-либо необходимость. Ответ всегда приходит в течение трех дней.
-Это странно, не находите?— сказал Винцент женщине.
-Господина Жерома трудно назвать заурядным человеком,— ответил за нее Уилкинс.
-Отец леди Липенс — влиятельный человек. Он служит в военной коллегии,— сказала экономка.— Я думаю, он не хочет, чтобы кто-то из провинции мог влиять на него через дочь или зятя.
-Да, это многое объясняет,— согласился Винцент.
-Но ведь вы можете теперь написать ему письмо.
-Боюсь, что в этом нет смысла,— сказал Винцент,— мы уезжаем в колонии. Впрочем, если вы будете писать ему, упомяните, не сочтите за труд, что Винцент из Эспефа заходил, но не застал его дома.
-Эспеф?— заинтересовался Уилкинс.— Никогда не слышал. Где это?
-Довольно далеко,— сказал Винцент,— на востоке.
-Должно быть действительно далеко.
-Что ж, приятно было познакомиться нурс,— Винцент поклонился Уилкинсу,— мадам,— кивок в сторону экономки.— Думаю, нас больше ничто здесь не задерживает. Ждать вечера мы не станем. Уедем сейчас.
-Вы еще успеете на двухчасовой пассажирский,— сказал Уилкинс, глянув на карманные часы.— Или можно нанять экипаж на каретном дворе у Хавла.
-Благодарю,— Винцент тоже щелкнул крышкой часов.— Мы воспользуемся поездом. Прогресс — великая вещь.
-Что ты делаешь, Вини?— сказал Кроган, когда они скорым шагом шли по дороге к станции.— Ты иной раз заворачиваешь такое, что я отказываюсь тебя понимать. То на двухсотсаженную башню лезешь, чтоб на закат поглазеть, теперь вот это. Жером сбежал, тебе не ясно? Съехал из дома и адреса не оставил. Ты не подумал, что ему, возможно, нужна помощь? Если бы мы покопались в доме, глядишь нашли бы какую нибудь зацепку.
-Зацепок у нас хватает,— сказал Винцент.— Если бы ты сдержал свою страсть — эпатировать окружающих — их было бы еще больше.
Они свернули на липовую аллею, ведущую к станции. Остакис шел позади, поглядывая по сторонам.
-С Жеромом же все ясно. Помощь ему не нужна. Я бы даже сказал, что меньше всего ему хотелось бы видеть нас. Он женился, разве ты не слышал?
-Ты хочешь сказать, что Жером...
-Вот именно.
-Не может быть. Чтобы такой человек как наш Жером... Любовь, там всякие такие поцелуйчики... "Ах, дорогая, посмотри, какую я принес тебе незабудку... О, какая прелесть, милый..." Тьфу! Не верю. А как же дело?
-Ну подумай сам, ради чего человек может уйти с тропы. Поселиться в глуши. Это место ведь не на каждой карте обозначено. Жениться на туземке. Любовь, Кроган, это тяжкое гормональное заболевание, и лечению не поддается.
-Чума на тебя.
-Я имею в виду ЛЮБОВЬ, Кроган, а не последствия посещения борделя.
-Понял я, что ты имеешь в виду. Проверить все же надо.
-Проверить не трудно. Во-первых, почта.
-Ага, эта клуша говорила, что ответ приходит за три дня. Значит наш Жеромчик ходит на почту каждый день.
-Или, что вернее, посылает слугу.
-Какая разница. Дело денег и времени.
-А во вторых...
-Его тесть большая шишка в военной коллегии. А все равно, мало ли в этой коллегии шишек. Их там не меньше, чем в сосновом бору. Слово то, какое — кол-легия. Что ж каждого проверять?
-Я уже говорил тебе, Кроган,— усмехнулся Винцент,— прежде чем отправиться куда либо, неплохо узнать хоть что-то об этом месте.
-И что ты узнал такое?
-То, что женщины здесь не меняют фамилию, выходя замуж.
-Значит, наша шишка называется Липенс. Уел, уел, собака.
Поезд — шесть пузатеньких синих вагонов, прицепившихся к паровому локомотиву, с длинной черной трубой, открытой кабиной и шарообразным котлом — уже стоял на станции. Двухчасовой пассажирский. Кондуктор ждал у первого вагона, похожий на мухомор, в красной форменной шапке и белом мундире.
-Отдельное купе,— сказал ему Кроган.
-Второй вагон, прошу,— сказал кондуктор.— Три места — шесть лен, или двенадцать, колониальными кредитами. Отправляемся,— он бросил взгляд на станционные часы,— отправляемся через четыре минуты. В Ковен, поезд прибывает в семь вечера. Сюда господа.
Он распахнул перед ними дверь вагона.
-Зараза,— сказал Кроган,— я даже пирожок не купил.
В купе их ждали невысокий угловой диванчик, столик у стены, крохотный умывальник в углу. На столике свежая газета.
-Пять часов телепаться,— сказал Кроган.— Высплюсь, наконец.
Он растянулся на диванчике, заняв сразу половину.
-До спальных мест тут еще не додумались.
Винцент и Остакис устроились на оставшихся местах. К окну спиной.
-Странное место,— сказал Остакис.
Раздался свисток, вагон дернулся — поехал. За окном поплыли назад перрон, здание станции с часами на башенке. Паровоз загудел, набирая скорость.
-Здесь есть магический поток, я его чувствую,— сказал Остакис,— но они развивают технику. Паровозы, револьверы, газовое освещение. Или они слишком ленивы, чтобы открыть магические взаимодействия?
-Уникальный мир,— сказал Винцент,— глушь. Поток у них не стабильный, блуждающий. Думаю, на серьезные дела он не годится. Так, сглаз, порча... Ни к чему не обязывающее общение с духами.
-А я, вот, бывал в Умече,— сказал Кроган,— там даже колеса не изобрели. Ни к чему им, понимаешь. Магия отовсюду так и прет, как тесто из кадки. Все колдуны. Вот такой вот шпингалет,— он вытянул руку над полом,— только из пеленок, а уже колдует. Там на улице не пройти, потому что все левитируют. Вот так сядут, ноги скрестят, и шпарят над землей в двух саженях. А если идешь пешком, все оглядываются, считают тебя ущербным, вроде калеки, и норовят подать монетку. Намучился я там.
Винцент усмехнулся.
Маленький поезд неторопливо набирал скорость, даже колеса на стыках рельс постукивали не спеша, лениво. Проплыли за окном одноэтажные постройки, коляска с лошадью, ждущая на переезде, водонапорная башня из красного кирпича. Гуднув, на прощание, поезд выкатился в луга.
— Значит, Жерома искать не будем, ну и счастья ему,— сказал Кроган.— Тогда, давай искать Фраги. Я предлагаю так: возвращаемся к Воротам Розы и ищем кого-то, кто что-либо видел. Предпочтение отдаем местным пьяницам и мальчишкам.
— А в качестве мотивации, ты будешь их бить?— спросил Винцент.
— В качестве мотивации я предлагаю использовать два метода,— сказал Кроган,— метод убеждения — это если абориген с готовностью идет на сотрудничество, я даю ему денежку. Кстати, ты озаботился местной валютой?
— Конечно, мой непредусмотрительный друг. Я озаботился.
— Ну вот, все складывается замечательно.
— А второй метод?— спросил Остакис.
— Второй? Если клиент запирается, мы переходим к методу принуждения. Издалека показываем ему нашего Вини. От страха он забывает обо всем, и чтобы избежать этого ужаса в дальнейшем, все нам рассказывает.
— Меня?— с морозцем в голосе удивился Винцент.— А почему не тебя? На мой взгляд, на роль пугала ты больше подходишь.
— Меня не получится,— сказал Кроган,— слишком уж я красивый.
Остакис хихикнул, но звук этот затерялся в стуке колес.
— Если серьезно,— Кроган спустил ноги на пол и, наконец, сел по человечески,— метод принуждения мне нравится больше. Он гораздо результативней. Редко, но бывает, что люди не поддаются жадности, а страху они поддаются всегда. Это печально, чтоб мне не пить больше пива без мух, но таким как мы помогает жить.
— Не ты ли недавно, в неком баре утверждал обратное,— спросил Винцент,— и даже провел психологический опыт, размахивая пачкой денег перед глазами бармена?
То совсем другой случай,— сказал Кроган. Он отодвинул занавеску, и на Винцента не смотрел, любовался медленной сменой пейзажа за окном.
— Там опасность была неявной. Узнают ли друзья нашего Гашика, или мокрого Тито, что сей корчмарь так болтлив, или нет, неизвестно. А денежки вот они в руке, услаждают взор, греют душу. Как тут устоять? А если бы ему показали деньги, а за спиной с пистолетом стоял мокрый Тито, это был бы совсем другой опыт. Тонкая штука — психология.
— Дело не в психологии, а в психологе,— сказал Винцент.— Как бы ты не любил второй метод, мы ограничимся первым. Ворота Розы почти в центре города, неподалеку резиденция местного монарха, соответственно на каждом углу стоит страж порядка, и тут появляется небритая звероподобная личность, начинает раздавать тумаки и затрещины прохожим, задавать странные вопросы...
— Можно сделать все умно, и не один страж порядка ничего не прочухает,— перебил Кроган.
-Можно, но у тебя не получится. Может оставить тебя в гостинице, сторожить вещи?
— Ха.
Одновременно с этим "Ха", поезд лязгнул и затормозил. За окном, растущие вдоль полотна буки сменились высокой живой изгородью. Вместо поросшей травой насыпи появилась мощенная камнем платформа, маленькая желтая будочка станционного смотрителя, с бронзовым колоколом. Поезд свистнул и остановился.
