— Что ж, отлично! — проговорил Джонс, отсмеявшись, — когда я его поймаю, у вас будет шанс поквитаться с ним за свои обиды. А пока — будьте как дома! — с этими словами он развернулся к боцману, — отведи девчонку в трюм и запри где-нибудь. Головой мне за неё отвечаешь!

— Есть, капитан! — прохрипел боцман и всей своей громадой надвинулся на меня.

— Нет! Капитан! — невольно вырвалось у меня прежде, чем лапа боцмана схватила меня за руки.

Джонс, уже повернувшийся ко мне спиной, обернулся, качнув гирляндой щупалец.

— Прошу вас! — я старалась принять самую приниженную позу, на какую только была способна, — прошу, позвольте мне остаться на палубе! Я...

Голос мой прервался и это, в общем-то, не было наигранным. При мысли о том, что мне, возможно, придется встретить свой последний час в трюме "Летучего Голландца", полном воды и всякой ползучей мерзости, меня покидали остатки мужества.

Джонс несколько секунд раздумывал, потом оскалился в усмешке.

— Ну что ж, желание дамы — закон! Только лучше б вы выбрали трюм, право! — и к боцману, — в кандалы её и приглядывай...впрочем...бежать тут ей особо и некуда.

— Слушаюсь! — боцман грубо дернул за веревку, обвивавшую мои руки, и почти подтащил меня к грот-мачте. Вокруг неё на уровне моего пояса шло грубое металлическое кольцо, на котором болтались кандалы.

Но когда боцман попробовал защелкнуть их у меня на запястьях, ничего не вышло — все кандалы были слишком широки, моя рука свободно выскальзывала из них. Некультурно выражаясь, боцман снова скрутил мне руки веревкой и накрепко привязал другой её конец к мачте. Я вытерпела всё это молча, мечтая только об одном — сесть. От боли мне становилось дурно.

Наконец боцман подергал веревку и, бормоча что-то себе под нос, удалился. Я сразу же присела у мачты и прислонилась к ней спиной...и тут же с невольным стоном выпрямилась. Закусив губы, пристроилась так, чтобы опираться о мачту боком. Мокрое дерево, облепленное полипами и ракушками, холодило кожу. Сквозь иззубренный фальшборт мне было видно, как остров, на две недели ставший мне домом, уплывает за корму. Там остались Джек и Уилл и где-то там, дальше — Элизабет. Они всё ещё были неподалеку, но с тем же успехом могли находиться на другой планете.

Спина болела всё невыносимей — жилет пропитался морской водой, и соль разъедала раны. Неужели была я когда-то здоровой и бодрой? Да была. Ещё несколько часов назад. Совсем недавно. Но, казалось, что это счастье пережито в какие-то невообразимо далекие времена.

Я ткнулась головой в мачту, закрыла глаза и слезы медленно поползли у меня по щекам из-под прикрытых век. Мысль о том, что Джек и Уилл в безопасности — по крайней мере, на время — слегка смягчала мои мучения, но не более того. Это эгоистично, но всё же, признаюсь, в тот отчаянный миг я звала Джека. Я звала его с огромной, всепоглощающей силой, зная, что никто, кроме него, не сможет вырвать меня из когтей Дейви Джонса. И что бы ни было между нами, в этом ужасном мире он — мой единственный защитник, больше мне не на кого положиться. Уилл и Элизабет сами нуждаются в защите, "Жемчужина" и её экипаж пропали, а больше мне некого было звать.

— Джек... — шептала я пересохшими от жажды губами, а слезы всё текли, текли у меня по щекам и падали на палубный настил, разбухший от морской воды, — Джек...пожалуйста...помоги мне...

Мучительной и жуткой была та первая ночь, проведенная на "Летучем Голландце". Во-первых, я всё время боялась, что Джонсу вздумается занырнуть и я попросту утону. Во-вторых, меня мучила жажда, а никто и не думал принести мне напиться. Кстати, вряд ли экипаж "Летучего Голландца" вообще нуждается в пище и воде, а значит, мне предстоит умереть от голода. Ну и в-третьих, страшно болела спина, а я даже не могла посмотреть, насколько серьёзны мои раны. Судя по неутихающей боли, дело нешуточное.

Корабль мягко покачивался на волнах, унося меня всё дальше и дальше от острова.

Приступ самого жестокого отчаяния прошел, и теперь меня просто одолевали мрачные мысли. В таком скверном положении я не находилось ещё ни разу за всё время моего пребывания в этом мире. Даже в джунглях было лучше. Там надо было действовать, помогать друзьям и я не давала себе распускаться, держала себя в руках. Да и руки были свободны. Но теперь, безнадежно оторванная от единственных близких мне людей, я совсем упала духом. А известно, что человек, который морально готов умереть, считай, уже одной ногой в могиле — за этим дело не станет.

Однако, всё-таки — зачем же я понадобилась Джонсу?

Прикосновение к плечу вывело меня из апатии.

— Эй! — произнес кто-то хриплым, простуженным голосом, — вы живы, мисс?

— К сожалению, да, — попробовала я сострить и открыла глаза.

На палубе никого не было, кроме моего собеседника — он сидел на корточках напротив меня, точно Горлум перед Фродо, и беспокойно оглядывался. Он ещё не превратился в одного из монстров Джонса, во всяком случае, не до конца — белое лицо с посиневшими губами лишь с одной стороны украшали отвратительные выросты; правый висок закрывала морская звезда. Несколько прядей волос выбивались из-под повязки. Он был уже явно немолод, но явно не только возраст был причиной тяжкой тоски в глубине его глаз. Тоски и беспросветного отчаяния — сродни тому, что происходило сейчас в моей душе.

— Вы, наверное, Уильям Тернер? — спросила я, прозревая, — на этом корабле только в вас ещё сохранилось что-то человеческое.

— Не только во мне, — почти прошептал Прихлоп Билл, — только говорите тише — вахтенный может услышать и тогда нам обоим не поздоровиться.

Я кивнула, не представляя, о чем вообще можно говорить с ним.

— Вас наверняка мучит жажда — вот, — с этими словами он протянул мне здоровенный черпак. Не раздумывая, я приникла к нему и начала пить. Мне казалось, что лучшей воды я не пила за всю свою жизнь. Только опустошив черпак до половины я наконец почувствовала, что силы, а вместе с ними и надежда снова возвращаются ко мне.

— Теперь — ваши раны, — сказал Прихлоп, когда я утолила жажду, — нужно обработать их, иначе вы не проживете долго.

— А разве у меня вообще есть какие-то шансы? — с горечью произнесла я, передавая ему черпак.

— Шансы есть всегда, — произнес Прихлоп странным голосом, — каждому дается второй шанс...

Я нахмурилась.

— Почему вы так сказали, мистер Тернер?

— Вам наверняка доводилось слышать эти слова, — усмехнулся он, — так часто говорил Джек Воробей, когда я ещё плавал под его началом.

— Да... — медленно произнесла я, — он и сейчас так говорит. Мистер Тернер...о какой игре говорил Джонс? При чем тут я?

Прихлоп воровато оглянулся и, приблизив изуродованное лицо к самому моему уху, прошептал:

— Я не знаю всех подробностей. Капитан сейчас свиреп, как никогда — его сердце попало в руки людей из Ост-Индской торговой компании...

— Бекетт?

— Да. Они с капитаном заключили сделку — сердце в обмен на жизнь Джека Воробья. Кроме того, Джонс должен будет уничтожать любой пиратский корабль, встретившийся на его пути. "Голландец" практически неуязвим и пиратам придется туго...

— Ну а я? Обо мне-то с Бекеттом никакого уговора быть не могло?

— Нет, уговор был насчет Джека — причем капитан не обязан доставить его живым. Бекетту достаточно и трупа.

Мне стало страшно. Ведь это означало, что если Джонс поймает Джека, то церемониться с ним не будет...Прихлоп внимательно смотрел мне в лицо.

— Вы ведь солгали насчет вас и Джека, верно? Не бойтесь, я не из тех, кто симпатизирует Дейви Джонсу. Но ему опасно врать. Очень опасно. Если он поймает вас на этой лжи, вы не отделаетесь так легко, как на этот раз!

— Но как он узнал моё имя? И зачем я ему?

— Этого я не знаю. Подумайте, от кого Джонс мог услышать о вас. А искал он, судя по всему, прицельно, потому что мы уже пару недель рыщем в этих водах.

Я задумалась в нерешительности.

— Ладно, не будем терять время, — прошептал бывший пират.

Руки мои были связаны, и снять жилет не представлялось возможным, так что Прихлоп просто закатал его прямо на мне до самых плеч, обнажив спину. Даже эта процедура причиняла жгучую боль, и я не представляла, что будет дальше.

— Вам повезло, что боцман ударил только один раз, да и то ему было явно не с руки, — произнес Прихлоп, разглядывая мою спину, — придется потерпеть, мисс.

— Что вы собираетесь... — и в этот момент Прихлоп одной рукой быстро зажал мне рот, а второй — плеснул на мою спину из бутылки, которую принес с собой.

Тьма накрыла меня сразу и с головой, как волна во время шторма, и в ней не было, говоря поэтическим языком, "ни плача, ни вопля, ни скрежета зубовного". И, главное, никаких сожалений.

Благословенная тьма.

XXI.

"Предаваться горю нельзя!"

Мистер Гиббс, ПКМ-2

Очнулась я оттого, что мне было нечем дышать. Только не так, как Элизабет, а по-настоящему нечем. И тут кто-то вынул меня из воды, куда я была всунута головой. Задыхаясь, я повалилась на палубу и чуть не взвыла, когда спина отозвалась болью на это движение. Жилет и топ присохли к ранам и ощущение было такое, будто по живому выдирают ногти.

Вокруг захохотали. Надо мной было безбрежное голубое небо и яркое солнце и это создавало странный контраст с тем, что меня окружало. В первую секунду я подумала, что сплю, потом — что я всё-таки погибла в авиакатастрофе и оказалась в аду. Но потом память услужливо подсказала мне события последних дней.

Остров. Ссора с Джеком. "Летучий Голландец"...и Прихлоп! Он стоял в окружившей меня толпе с безразличным видом.

Кто-то подхватил меня под мышки и поставил на ноги. Меня шатало из стороны в сторону, как при сильном ветре, голова кружилась.

— Хорошо спали, мисс Варлок?

Я обернулась. В трех шагах от меня стоял Джонс. Он издевательски ухмыльнулся.

— Простите, что пришлось прервать ваш сон, но я думаю, вам небезынтересно будет узнать, что мы настигаем вашего обидчика.

Не веря своим ушам, я обернулась. Прямо по курсу виднелся корабль — я узнала бы его из тысячи, даже если бы он не нес парусное вооружение черного цвета.

"Черная Жемчужина"! Сердце у меня радостно забилось. Ну слава богу, она в полном порядке! Осталось только как-то избавиться от Джонса, вернуться на остров за Джеком и Уиллом...

Да, всего-то ничего, ерунда какая! Особенно если учесть, что "Жемчужина" вот-вот станет очередной добычей "Летучего Голландца".

В самом деле, мы настигали корабль Джека. Он шел под всеми парусами и я уже видела, как мечутся по палубе люди. Но, видно, ветер в этот раз был не в пользу "Жемчужины". Корабли быстро сближались. Матросы "Голландца" работали как бешеные; кто-то не глядя оттолкнул меня в сторону с такой силой, что я ударилась о мачту и чуть снова не потеряла сознание. Спину словно рвал когтями хищный зверь, связанные руки затекли и жажда снова иссушила мои внутренности. Но я забыла обо всем, наблюдая за драмой, которая разворачивалась у меня на глазах.

"Голландец" поравнялся с "Жемчужиной" и корабли оказались рядом, борт в борт. Со своего наблюдательного пункта у мачты я могла видеть мистера Гиббса, во главе жалкой кучки пиратов. Все они держали оружие наизготовку, явно не собираясь сдаваться так просто. Остальные, видимо, находились на нижней палубе, у пушек.

Дейви Джонс выступил вперед, и теперь я могла видеть только его мощную спину. Чудовищная клешня, заменявшая ему левую руку, угрожающе сжималась и разжималась, издавая отвратительный скрежет кости о кость.

— Эй, вы! — рявкнул он, — мне нужен только Джек Воробей! Выдайте его и можете убираться на все четыре стороны! Или он так трусит, что боится встретиться со мной лицом к лицу?

У меня похолодело внутри. Сейчас мой обман раскроется, и меня ждут всякие "последствия", о которых предупреждал Прихлоп...

— А где гарантия, что, если мы отдадим Джека, ты нас отпустишь?

Это что-то новенькое! У мистера Гиббса открылся дипломатический талант? Не иначе, как у Джека научился. Только вот чем он ему поможет в данной ситуации...

Джонс только фыркнул.

— Я не даю никаких гарантий! Жизнь Джека Воробья в обмен на ваши жизни и корабль — решайте сами! И советую вам согласиться, потому что я и сам в состоянии взять то, что мне нужно!

Вот уж в этом я сомневалась. Трудновато взять то, чего нет.

Я видела, как пираты на "Жемчужине" сблизили головы, совещаясь. Потом мистер Гиббс повернулся к Джонсу и крикнул:

— Капитана Джека нет среди нас! Но мы можем предложить кое-что получше в обмен на наши жизни! ОГОНЬ, РЕБЯТА!!

И, не успел Джонс даже двинуться с места, как грянул пушечный залп. "Голландец" содрогнулся весь, от палубы до киля, многие из команды — в том числе и я — не удержались на ногах, а фальшборт совсем рядом с Джонсом разлетелся в клочья. Произведенный почти в упор, такой залп оказался бы фатальным для любого корабля — но только не для "Летучего Голландца".

Джонс обернулся, его лицо — если это можно было назвать лицом — было искажено яростью.

— Огонь из бортовых! — рявкнул он, в то время как на "Жемчужине" лихорадочно готовили следующий залп.

— Огонь! — заревел боцман.

Палуба вновь дрогнула. От грохота мне заложило уши. Ядра со свистом врезались в борта "Черной Жемчужины", полетели щепки, обломки рангоута, одно ядро с протяжным треском прорвало грот.

— Перестаньте портить корабль Джека! — завопила я, всё равно неслышимая в шуме сражения.

— На абордаж! — крикнул Дейви Джонс, — приведите ко мне Джека Воробья, он мне нужен живым! Кто убьет его, сам поплатится жизнью!

С воплями, свистом, улюлюканьем, его чудовищный экипаж начал закидывать крюки на борта "Жемчужины". Корабли всё плотнее прижимались друг к другу и вот уже с яростными криками порождения кошмара начали прыгать на палубу. Я невольно прониклась восхищением перед мистером Гиббсом — без капитана на борту он смог сплотить команду так, что они не спасовали даже сейчас и дрались с мужеством отчаяния. Если бы только они успели подготовить второй залп! Но нет, поздно — захватчики уже спускаются на вторую палубу. Господи, хоть бы в живых всех оставили!

Сопротивление экипажа "Жемчужины" было быстро подавлено и корабль начали обшаривать сверху донизу. Я с болью в сердце смотрела на уже ставшую мне родной палубу, трапы с резными перилами, штурвал черного дерева, за которым я так часто видела Джека...

— Его нигде нет! — хриплый вопль боцмана вывел меня из задумчивости.

— Они прячут его! — ответил на это Джонс, — на этом корабле полно потайных щелей, куда могла забраться эта крыса! Пытайте их до тех пор, пока не скажут, где их капитан, который настолько дорожит своей шкурой, что предпочел спрятаться за спины команды!

Боцман оскалился в усмешке и, сняв с пояса "кошку", замахнулся на мистера Гиббса.

— Нет! Капитан! — невольно вырвалось у меня.

Джонс развернулся ко мне.

— Вы что-то сказали, мисс Варлок? Я полагал, что боцман уже отучил вас возвышать голос на борту этого судна!

Внутри у меня всё дрожало, но я всё же произнесла: